Элисон Лоусон

Долгая ночь

Перевод: Игорь Бородкин

Рядом с фотографией дочери на стене в кухне висел календарь. Джоан вычеркнула ещё один день. Сегодня 23 ноября 1964 года – прошёл целый год с момента исчезновения Барбары. День был очень трудным; Джоан знала, что не уснёт, а не смыкая глаз пролежит в размышлениях.

В этот день, год назад, она попрощалась с дочерью около восьми часов утра. Как обычно, в руках Барбары были сумки, набитые барахлом – домашней работой учеников, которую она проверяла прошлым вечером, учебниками, вчерашним выпуском Evening Standard («Здесь есть великолепная статья, – пояснила она, – завтра я должна обсудить её с учениками».) Это было так похоже на Барбару. Все мысли лишь об учениках. Джоан улыбнулась, вспомнив, как в дверях снова показалась дочь, которая что-то забыла. Она взбежала по лестнице в комнату, а оттуда вышла уже с книжкой в твёрдом переплёте о Французской революции, которую обещала дать почитать одной ученице.

Джоан знала о школьниках всё. Знала тех, кто нравился Барбаре, – увлекавшихся историей, тех, кого было весело учить, знала о непоседах. Вообще-то, Барбара любила всех, даже трудных. Она часто упоминала об ученице – которой собиралась дать книгу о Французской революции – Сьюзен Форман: какая она смышленая и занятная, хотя и имеет очень странные пробелы в знаниях. Джоан считала, что Сьюзен делает это нарочно, но Барбара непрестанно твердила обратное.

Выключив в кухне свет, Джоан поднялась по лестнице, держа в одной руке чашку какао, а в другой – газету. Чтобы попасть к себе, необходимо было пройти мимо комнаты Барбары, и сегодня она решила зайти в неё и посидеть на кровати. Каким-то образом, в окружении вещей дочери Джоан чувствовала себя рядом с ней. Она огляделась. Комната оставалась такой, какой её покинула Барбара, с парой небольших отличий. Джоан время от времени меняла постельное бельё, на случай если Барбара вернётся. Одежда, больше не нужная полиции, была выстирана и уложена по местам. И хотя Джоан протирала от пыли рабочий стол и тумбочку у кровати, она никогда не передвигала лежавшие на них газеты и книги; они располагались аккуратно, обозначенными стопками, поскольку Барбара всегда была очень организованной молодой женщиной. В книге рядом с кроватью – в «Тайне женственности» Бетти Фридан – всё ещё находилась закладка, почти в конце, где остановилась Барбара.

Джоан мысленно вернулась в вечер 23 ноября прошлого года. Барбара должна была вернуться домой к пяти часам вечера, и Джоан поставила чайник, чтобы они как обычно попили перед ужином чай и поболтали. К шести часам она начала немного волноваться. Это не было похоже на Барбару – опаздывать, но не звонить домой из школы, чтобы сообщить матери.

Допустив возможность, что какому-либо ученику после уроков могла понадобиться помощь, или что в школе какое-то совещание или, может, родительское собрание по вопросам успеваемости или здоровья учеников, Джоан приступила к ужину, с минуты на минуты ожидая услышать в дверях поворот ключа.

Вечер, вспоминала Джоан, был очень туманным. Школа находилась неподалёку, и обычно Барбара ходила пешком, утверждая, что не стоит ездить автобусом. В семь часов Джоан оставила в кухне записку для дочери и пошла в школу. Свет не горел, двери были заперты. Определённо Барбары там не было. По возвращении домой Джоан физически почувствовала усиление беспокойства: сердце билось всё чаще, ладони вспотели. Та ночь была худшей в жизни Джоан.

Конечно, на следующий день, когда она сообщила в полицию, выяснилось, что пропала не только Барбара, но ещё и мистер Честертон, учитель физики. Джоан рассказала всё, что помнила о вчерашнем утре, включая то, что Барбара дала одной из учениц книгу. На это особого внимания не обратили, пока не выяснилось, что обозначенная девочка также пропала, а адрес, по которому она числилась в школе, оказался ложным.

В последний раз Барбару видел коллега: она покидала школу Коал Хилл в машине мистера Честертона. Для Джоан домыслы и слухи были почти невыносимы. В учительской сплетничали, что Барбара тайно сбежала с возлюбленным – мистером Честертоном. Какая нелепица! Во-первых, его, можно сказать, она при матери не упоминала; а если и упоминала, то без романтизма. Да, она считалась с его мнением, уважала, они дружили, но только и всего. А во-вторых, Барбара попросту не была одной из таких девиц.

В конечном счёте, расследование полиции ни к чему не привело. Барбара оказалась счастливой, очень общительной молодой женщиной, не имевшей оснований пропадать; в дневниках – рабочем и домашнем – на недели вперед были расписаны дела. Она ни с кем не обсуждала, что в какой-то мере несчастлива или планирует уехать. Повода исчезнуть также не было и у мистера Честертона. Жизнь его была немногим более таинственной: жил один, в небольшой квартире, примерно в десяти минутах езды от школы. Не имея жены, он, казалось, пользовался популярностью у коллег и учеников. Машину нашли около того места, адрес которого Сьюзен Форман сообщила школе. Спустя пару месяцев домовладелец пересдал съёмную квартиру мистера Честертона. Джоан не знала, что случилось с его вещами, но ей это было едва ли интересно.

Розыск пропавшей ученицы оказался более затруднителен, поскольку, в действительности, люди знали совсем немного. С ней общались лишь несколько одноклассников – все твердили, что она была немного странной. И, конечно, если у неё была семья, они уж точно не жили на Тоттер Лэйн.

Для Джоан поиски дома Сьюзен были на самом последнем месте. Оттого что в личных вещах дочери роются незнакомцы, сердце матери разрывалось. Джоан смотрела, как два сотрудника полиции обшаривают карманы Барбары, ощупывают швы на одежде, переворачивают в комоде ящики. От такого унижения Джоан становилось только хуже. Когда был найден дневник Барбары, констебли убрали его в прозрачный пакетик и забрали с собой. Джоан представила, как их руководитель сидит в полицейском участке и читает всякие разные, бессмысленные заметки Барбары о встречах с друзьями за кофе или выходных походах в кинотеатр. Также полицейские спрашивали о книге, которую читала дочь. Очевидно, что у них было очень мало времени, чтобы поинтересоваться текущим настроением феминисток, поэтому они представляли Барбару опасным радикалом, готовым трудиться в одиночку. Джоан отчаялась – дочь и правда была решительной, но радикальной? Казалось, они тем больше отдаляются от истины, чем сильнее пытаются её найти. Джоан объяснила, что книгу прислал коллега Барбары, уехавший на год в Америку по программе обмена, посчитав, что ей будет интересно. Но от этого стало только хуже: полиция начала подгонять очередную теорию под новый факт.

Из множества выдвигаемых предположений большинство вызывало возмущение. С самого начала местная газета смаковала тайну и подчеркивала то, что пропавшие ни с кем обручены не были. Скандальное происшествие только увеличило продажи, гневно думала Джоан. Но крайнее раздражение ощущалось и в обществе. Как могли сбежать два довольно уважаемых учителя и бросить учеников? Как в первых рядах учителей Коал Хилл могли работать столь безответственные люди? Шло время, а от пропавшей троицы вестей не поступало; и вместе с тем таяла искренняя уверенность Джоан, что этому есть простое объяснение. Разве могут люди просто так взять и исчезнуть без следа?

Походы в магазин стали мучительны. Джоан казалось, что люди смотрят только на неё и перешёптываются за спиной. «Это мать пропавшей учительницы – той, что сбежала с физиком». Может, люди и смотрели, и шептались, но Джоан никогда не оборачивалась. Последнее, что ей хотелось, – стать причиной скандала в магазине. «Да не «сбегала» она с ним, – порывалась она закричать. – Зачем ей это надо? А если и сбежала, то зачем они взяли ещё и девочку?» Джоан держала себя в руках. Лучше не давать им повода для очередных сплетен.

В последующие месяцы – после Рождества и долгой зимы – Джоан успела почувствовать все эмоции, которые свойственны человеку, и перебрала в голове все возможные места, где могла оказаться дочь. Она злилась и страдала, но всё равно знала Барбару лучше других: милая, умная, рассудительная, заботливая – а когда надо – и серьёзная, если бы дочка могла, то позвонила бы. Джоан отказывалась верить полиции, что Барбара не хочет, чтобы её нашли, или – что ещё хуже – она умерла. Нет, Джоан верила, что однажды дочь вернётся и объяснит столь долгое отсутствие. Ей приходилось в это верить. Прошло много времени, прежде чем она остановилась на этой мысли, но, в конечном итоге, именно она помогала жить дальше.

Казалось, к весне большинство позабыло о пропавших учителях. В Коал Хилл им нашли замену, и ученики продолжали учиться далее. Для слухов нашлись другие события, а полиция постепенно прекратила расследование, отдав приоритет более новым делам. И лишь Джоан помнила, ждала. Каждый раз возвращаясь домой из магазина, или из церкви, или с прогулки в парке, она питала маленькую надежду, что в кухне ждёт Барбара, готовая всё объяснить. Джоан ошибочно полагала, что со временем это чувство исчезнет.

Оставив спальню Барбары, Джоан с какао и газетой пошла к себе. Она забралась в кровать с надеждой, что вскоре захочет спать. Полчаса спустя, когда весь кроссворд был разгадан, а какао выпито, Джоан лежала с открытыми глазами. Она вспоминала лицо Барбары, когда та уходила из дома в последний раз – широкую улыбку, счастливые глаза. Было тяжело осознавать, что дочка не подавала никаких вестей целый год. Джоан пролежала достаточно долго, но в конечном счете уснула.

Барбара проснулась в своей комнате в ТАРДИС. Утренняя улыбка на лице постепенно исчезла. Сев в кровати, женщина закрыла глаза и постаралась удержать в памяти сон чуть дольше. Однако образы и чувства вскоре пропали, и Барбара вздохнула. После душа и утреннего туалета она проснулась окончательно, но сон помнила весь.

Войдя в комнату управления, она обнаружила Доктора, склонившимся над картой и вытирающим с неё пыль носовым платком. Заметив спутницу, он поднял голову.

– А, доброе утро, Барбара.

– Доброе, – ответила та. Следить за сменой дня и ночи на корабле, который может путешествовать в пространстве и времени, было необычно, но им приходилось. Всем, кроме Доктора – казалось, он никогда не спал.

Голос Барбары заставил его внимательнее посмотреть на женщину.

– Ты в порядке, моя дорогая? Или тебя что-то беспокоит?

– Нет, – ответила она. – Ну, ничего важного.

Вопросительно подняв брови, Доктор ждал от Барбары продолжения.

– Просто ночью у меня был такой яркий сон, – наконец сказала она. – Изображение и звук были такими чистыми, такими ясными, что я приняла его за действительность. Глупо, не правда ли?

Доктор не ответил, считает он это глупым или нет; вместо этого он попросил спутницу рассказать, что ей снилось.

– Мама, – начала Барбара. – Мне приснилось, что я дома с мамой, и мы просто сидим в кухне и болтаем за чашечкой чая. Как в самый обычный день, и я рассказываю ей, но не что было на работе, а что я делаю сейчас. Говорю, что в безопасности и что когда-нибудь вернусь. – Барбара запнулась. И улыбнулась. – Когда мы прощались, она выглядела счастливой и сказала, что ждёт меня.

Доктор выглядел немного неловко, но всё равно молчал. Когда Барбара продолжила, он улыбнулся и кивнул.

– Мне и прежде снился дом, но этот сон был намного сильнее остальных.

– Что ж, моя дорогая, – сказал Доктор. – Ты ведь знаешь, что у Корабля есть некие телепатические способности, м? Да, и я бы нисколько не удивился, если бы твоей маме в то же время приснился тот же самый сон. Нет, совсем не удивился бы!

– Вы и правда так думаете, Доктор?

– Да, по-моему, это весьма вероятно, – подтвердил он.

– Хорошо, – сказала Барбара. – Значит, она знает, что я в безопасности. И что однажды мы вернёмся, не так ли, Доктор?

– О да, уверен, однажды вернётесь, – постарался утешить он, но глаза выдали обеспокоенность, что это было утешением и ничем более. – Однажды.

Закрыв глаза, Барбара подумала о матери и улыбнулась.

Джоан проснулась с улыбкой и перевернулась в кровати, чтобы посмотреть время на будильнике. Она проснулась до сигнала, такое случалось часто. Она была удивлена, как всё-таки хорошо спалось. Вскоре она постепенно вспомнила сон. С Барбарой всё было в порядке. Она была в безопасности, здорова и, путешествуя с хорошими друзьями, повидала многие чудеса прошлого, а также будущего. Чувства нахлынули разом, и Джоан смеялась и плакала одновременно. Она понимала, что всё это время была права – однажды Барбара вернётся домой.

Date: 2015-07-27; view: 303; Нарушение авторских прав