Народные истоки русского театра

Обряды, обрядовые игры и «игрища». Русский национальный профессиональный театр окончательно сформировался в середине XVIII века (в 1756 году), однако процесс этот начался задолго до этого времени, прошел несколько этапов, в течение которых на него оказывали воздействие многие факторы.

Истоки русского театра уходят в глубокую древность, во времена, когда наши далекие предки, славяне, были еще язычниками.

Язычество — древнейшая религия многобожия — «политеизм». Желая жить в гармонии с первозданной природой, обожествляя её, человек стремился войти в контакт с её могущественными силами. Так рождались языческие обряды. Они сопровождали жизнь человека от его рождения до смерти.

Многие обряды — религиозные, трудовые, охотничьи и особенно свадебные — имели игровой характер с элементами театрализации. Прежде чем приступить к какому-либо трудовому процессу — севу, жатве, молотьбе, прядению, ткачеству или охоте — люди изображали его пантомимой.

В процессе участвовала семья, племя, род, а это требовало сплочения усилий множества людей. И чтобы действия многих участвующих были синхронны и эффективны, в качестве организующего начала пантомиме придается ритм, который отбивается сначала ладонями, а затем на простейших инструментах — барабане, с помощью трещоток; появляется музыка, провоцирующая перерастание пантомимы в танец. Прибавляется слово, еще больше конкретизирующее действие и произносящееся под эту простейшую музыку уже нараспев — появляется песня.

В охотничьих обрядах один из участников привязывал к голове рога оленя и накидывал на спину шкуру, другой брал в руки лук, «ранил животное» — то билось в предсмертных муках и наконец становилось добычей племени. На Руси чаще всего одевались в медвежью шкуру с головой зверя, на которого выходили с рогатиной. Человек изображал уже не себя — он лицедействовал. С принятием на Руси христианства из языческих обрядов посте-пенно уходит магическое и преобладает игровое театрализованное начало. Обряд перерастает в обрядовую игру, затем — в «игрище».

Из трудовых и календарных обрядов родился русский хоровод (круговой и линейный). Из охотничьих обрядов — медвежья потеха. Самым театрализованным обрядом на Руси была свадьба, состоявшая из нескольких определенных этапов («действий»): сватовство, сговор, свадебный поезд, свадебный пир. Основные участники её строго соблюдали заданность ролевого поведения (сваха, шафер, жених, невеста, дружки и подружки).

Скоморохи. Со временем из общей массы участников обрядов выделились первые полупрофессиональные и профессиональные носители песенно-танцевального, циркового и театрального искусства — скоморохи. Упоминания о них относятся к XI веку. Историки разделяют их на «оседлых» и «бродячих». «Оседлые» жили на одном месте, имели какое-то ремесло, а в праздники становились народными затейниками: веселили народ песнями, танцами, сказками, прибаутками; разыгрывали сценки, ходили по канату, играли на музыкальных инструментах, водили дрессированных медведей и собак, устраивали петушиные бои, показывали кукольные представления и пр. Это про них сложилась поговорка: «И швец, и жнец, и на дуде игрец» (мы назвали бы их полупрофессионалами). Другие — «бродячие», добывали себе пропитание исключительно своей «смехотворной», «глумотворной» профессией, бродя из края в край по необъятной Руси. В XVI веке они объединялись в довольно многочисленные «ватаги» и за ними закрепилась слава вольных, «веселых» и разбойных людей. Некоторых скоморохов, а также их небольшие «ватаги» оставляли при своих дворах князья и бояре, и исполнители становились «боярскими» увеселителями, шутами, сказителями — «баянами», балагурами, «дураками», гусельниками, домрачами и прочими потешниками. Не брезговали их искусством и сами государи (известно, что подобные забавники находились в «Потешном чулане» в 1571 — 1572 годах, и в «Потешной палате» в 1613 году).

Взращенное еще на языческом мироощущении, близком к природе, с её жизне-утверждающей нотой, с её естественными законами и прежде всего — продолжения жизни, рода, пропитанное фольклорными мотивами народного творчества, искусство скоморохов часто вступало в конфликт с христианской моралью, с её проповедью аскетизма и смирения. Время от времени церковь и власти пытались пресечь «мятежное бесовское действо, глумле-ние и скоморошество со всякими бесовскими играми» и оградить богобоязненных христиан «от тех сатанинских учеников», так как от них «в православных крестьянах учинилось мно-гое неистовство». «В мирских свадьбах играют глумотворцы и органники, и гусельники, и смехотворцы бесовские песни поют, и как в церкви венчатися поедут, священник со крестом будет, а перед ним со всеми теми играми бесовскими рыщут». Особенно жестокие гонения на скоморохов, как на хранителей остатков язычества, начинались в определенные исторические моменты, когда церковь приступала к «очищению» православной христианской религии от ереси. Издавались строжайшие царские указы об искоренении их самих, их искусства, а также его атрибутов, дабы «личин на себя никаких не накладывали б и кобылок бесовских не наряжали... а где объявятся домры и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды (музыкальные инструменты) и ты б те бесовские велел вынимать (забирать) и, изломав, те бесовские игры велел жечь» (из указа царя Алексея Михайловича, 1648). Это привело к исчезновению скоморохов, ассимиляции их с городским и сельским населением.

Однако многие черты, так ярко проступавшие в искусстве скоморохов, остались в фольклоре, закрепились в народной смеховой зрелищной культуре и породили явления, очень близкие театру, как, например, устную народную драму.

Устная народная драма сформировалась, как считают некоторые историки, в XVI веке, когда появились многочисленные скоморошьи «ватаги».

До нас же дошли образцы лишь некоторых устных народных драм, особенно популярных в народе, но записанных в более позднее время их бытования (поэтому трудно установить начальный период их существования).

Самыми популярными на протяжении XVIII века (да и в последующие столетия) оставались драмы «Лодка», о «Царе Максимилиане», о «Царе Ироде» и комедия о «Петрушке» (две последние разыгрывались кукольниками).

Драму «Лодка» можно считать переходной ступенью от народных «игрищ» к драме; она сходна по своему основному сюжетному мотиву с одной из самых популярных в народ-ной среде песен «Вниз по матушке по Волге», сложенной в честь Степана Разина. Эта драма еще называлась «разбойничьей», и до нас дошло более тридцати её вариантов с разными названиями. В самых ранних текстах героем драмы был атаман Ермак, в более поздних — другие любимые народом атаманы и герои-разбойники.

Вторая популярная устная народная драма повествует о «Царе Максимилиане и не-покорном его сыне Адольфе», который отказался поклоняться «кумирическим» богам и остался верным своей православной вере. За это Максимилиан казнит сына, но погибает и сам от настигшей его Смерти.

Драмы эти состояли из множества отдельных эпизодов, подчас совершенно различных по тематике и жанру (трагических, комических, интермедийных), нанизанных на сюжетный стержень. В каждом конкретном случае исполнение их зависело от многих факто-ров: места представления, состава участников, состава и настроения зрителей, и проходило представление, как и обычно в устном творчестве, с массой неожиданных вариаций и импровизаций. Декорации почти отсутствовали, лишь условно обозначалось место действия конкретного эпизода драмы, с минимальным реквизитом и традиционной для таковых представлений костюмировкой, с обязательным вкраплением вокальных и танцевальных номеров. Драма о «Царе Ироде» и комедия о «Петрушке» исполнялись кукольниками.

Кукольный театр свое происхождение ведет также от языческих обрядов, в центре которых обычно бывало изображение божества, представленного миниатюрной фигуркой, наделенной магической силой.

К XVII веку уже оформилось два типа кукольного театра, ставшие надолго традиционными. Первый представляет собой ширму с перчаточными куклами, исполнявшими комедию, главным персонажем которой являлся Петрушка — неунывающий герой из народных низов, выходивший победителем из любой ситуации, даже при встрече со Смертью (имена героя иногда варьировались).

Второй — театр с куклами-марионетками, разыгрывавшими в ящике-домике, получившем название «вертеп», Рождественскую драму, послужившую основой пьесы о «Царе Ироде». Этот тип кукольного театра (с одно- или двухэтажной сценой) пришел в Россию с Украины и из Белоруссии. Кукловодами в нем бывали обычно учащиеся семинаристы, которые на святки в Рождественские праздники ходили по домам и показывали представления Рождественской драмы, перемежая действия множеством бытовых комических интермедий.

Устная народная драма долгое время жила параллельно с зарождавшимся театром профессиональным, питала его, взаимодействовала с ним, то смыкаясь, то расходясь.

Церковные театрализованные «действа». С момента принятия на Руси христианства Русская православная церковь охраняла свои устои от посягательств язычества, всяческих иноверческих и прочих ересей и нежелательных влияний. Её строгая опека распространялась как на общественную, так и на частную жизнь людей, очерчивая четкие границы дозволенного. Многочисленные указы о запрещении скоморошества, исходившие от светских властей, провоцировались, как правило, церковными иерархами, влияние которых простиралось на самую высокую государственную власть, включая царскую.

Однако церковь понимала степень эмоционального воздействия зрелищ на паству. Постепенно и она начала вводить в некоторые церковные обряды элементы театрализации. В Вербное воскресение (за неделю до Пасхи) совершался обряд «Хождение на осляти». Появился он на Руси примерно в XVI веке и особенно пышно праздновался в XVII столетии. От Спасских ворот Кремля до Храма Василия Блаженного настилали деревянный помост. По обеим сторонам его выстраивались стрельцы в алых одеждах. В момент приближения торжественной процессии они сбрасывали их с себя на помост, по которому везли на повозке вербное дерево, украшенное яблоками, фигами и изюмом, в окружении четырех мальчиков в белых одеждах, певших «Осанну». За повозкой шествовала пышная процессия именитых бояр и духовенства, а заключал её осел (или белая лошадь) с восседавшим на нем патриархом. Осла вел под узцы сам царь. Обряд, кроме всего прочего, символизировал примат церковной власти над государевой.