Ребенок и физик

То, как мы создаем теории, в глубоком смысле похоже на игру ребенка. Создание теорий – это дело чисел, линий, кругов и квадратов. Оно зависит от мимолетных фантазий, переживаний и образов нас самих и окружающего мира. Например, если вы просите трехлетнего ребенка изобразить самого себя, то что он нарисует? Первый автопортрет ребенка выглядит как круг с лицом. Пока еще нет ни рук, ни ног – просто большой круг с глазами и ртом.

Рис. 13.1. Представление ребенка о себе: никаких рук или ног

Такие рисунки представляют собой теории, поскольку у ребенка имеется знание и переживания самого себя, и он изображает свой опыт. Его теория говорит: «Вот как я выгляжу!» Он изображает свое переживание самого себя – глаза, которые видят, рот, который ест, более или менее симметрично лицо.

Что случилось с его руками и ногами – теми четырьмя конечностями, которые можем видеть мы? Его теория, так сказать, маргинализировала эти конечности, отчасти потому, что они пока еще не входят в его осознание, не находятся под его контролем – в отличие от глаз, носа и рта. Это только мы думаем, что у него есть руки и ноги, и в ОР они у него действительно есть. Но в его собственной реальности, он просто круг, движущийся по жизни^[15].

Когда ребенок становится старше, его рисунок меняется. Теперь он рисует тело с руками и ногами и добавляет под лицом шею. Это новые аспекты его теории самого себя.

Рис. 13.2. Более развитая теория-рисунок

Тело еще не очень большое, а руки и ноги – очень схематичные, поскольку эти характеристики соответствуют опыту ребенка.

Теоретическая физика делает то же самое, создавая теории не о людях, а о материи. В 1500-х гг. Лейбниц думал, что у материи есть сознание. Некоторые люди, подобно Лейбницу, считали, что частицы обладают душой. В их представлении у материи были, так сказать, лицо и внутренняя жизнь.

Рис. 13.3. Изображение элементарной частицы согласно представлениям Лейбница

Вскоре после этого, в середине 1700-х гг., эта картинка немного изменилась: душу отняли у материи и сохранили для людей. Европейская наука пришла к общему мнению в отношении того, что в материи нет души, поскольку ее нельзя измерить. Такова была теория материи эпохи Возрождения.

Рис. 13.4. Изображение частицы согласно представлениям Ньютона и других физиков эпохи Возрождения

Незадолго до начала XX в. образ материи снова изменился. Элементарные частицы, утратившие свои лица, приобрели ядро и несколько электронов, двигавшихся по кругу.

Рис. 13.5. Атом (примерно 1900 г.): ядро и движущиеся вокруг него электроны

Сегодня, снова на пороге столетия, считается, что атом больше нельзя представлять себе как круг, в котором находятся частицы. Фактически, он не похож ни на что известное нам в обычной реальности. Большинство физиков говорят, что его вообще невозможно себе представить. Скрепляющие его силы – это даже не силы; они могут быть обменами призрачных вещей. Некоторые физики зрительно представляют атомы как облакоподобные формы, в большей или меньшей степени находящиеся в данной области. Наиболее темная область соответствует наибольшей вероятности нахождения атома или субатомной частицы.

Рис. 13.6. Представление атома как невидимого облака (1925-2000 гг.)

Ученые, работающие на переднем крае физики, сегодня говорят, что этих представлений недостаточно для описания реальности материи. Как мы будем узнавать в последующих главах, частицы ведут себя так, будто они обладают элементарной формой осознания. Физика скоро снова будет изображать атом с лицом, создавая у нас впечатление возвращения духа к материи.

Рис. 13.7. Сознание материи, 2010 г.

Что произойдет с нашими представлениями в 2010 году? Мы могли бы высказать догадку, что это снова будет возвращение к кругу, к всеобъемлющему, богоподобному осознанию НОР. Я предполагаю, что само это осознание будет подобным субстанции и будет пониматься как сущность материи.

Единственным общепринятым положением с 1550-х гг. осталась теория, согласно которой материя состоит из конечных элементарных частиц. Хотя эти бесконечно малые частицы может быть трудно измерять и воображать и хотя, возможно, их даже теоретически неправильно представлять в ОР, так как их невозможно подвергнуть проверке, мы все равно пытаемся их представлять. Образы, которые мы получаем, напоминают то, как мы видим самих себя; они походят на автопортрет ребенка.

Слово «теория» происходит от древнегреческих слов «теос» (бог) и «теориа» (предполагать). Наши образы самих себя и наших миров – это предположения; они представляют собой религиозные верования. Для тех, кто в них верит, они психологически верны, поскольку эти верования описывают не только внешние события, но и внутренние процессы.

Теории хрупки. Теории выражают меняющийся внутренний опыт, который мы находим более или менее подтверждаемым экспериментами с материей в ОР Теории носят психологический характер. Они описывают то, как события ОР отражаются во внутреннем опыте. Теории, особенно в их математической формулировке, маргинализируют феномены, которые мы не способны или еще не готовы наблюдать.

Теории – не объективные факты. В лучшем случае, их можно считать полезными объяснениями переживаемой нами Вселенной. Мы заблуждаемся, если считаем их объективными фактами ОР, не связанными с нашим личным и культурным развитием1.

Проблема, разумеется, состоит в том, что поскольку теории соответствуют определенным внутренним процессам, мы привязываемся к ним и не можем от них отказываться. С аналогичной проблемой сталкиваются психологи. Люди, у которых в раннем детстве были болезненные переживания, отдают предпочтение теориям жестокого обращения, шока и травмы; те, кто ищут превосходства над повседневной реальностью, описывают мир так, словно его социальные проблемы не слишком важны. Терапевты, получавшие воспитание и образование в привилегированной среде, редко интересуются этническим конфликтами больших групп. Все эти теории бывают полезными в то или иное время. Проблема возникает, когда мы привязываемся к одной теории и отрицаем ее взаимосвязь со всеми другими.