От смерти к бессмертию. Что такое смерть. Казалось бы, на этот вопрос легко ответить

ООО

Что такое смерть? Казалось бы, на этот вопрос легко ответить. Смерть — это когда кончается жизнь; это прекращение жизни. Но знаем ли мы, что такое жизнь? Знаем ли мы, что означает ее прекращение? На эти вопросы ответить не так легко — по крайней мере, в науке.

Большинство людей мало интересуют научные определения жизни и смерти. В 1993 году, когда вышла моя книга, предлагавшая новую научную парадигму для понимания природы реальности — науку, основанную на первичности сознания, — я участвовал в радиошоу в прямом эфире. Первый вопрос, заданный радиослушателями, был не о природе реальности. Он был о том, есть ли жизнь после смерти; тогда я понял, что для многих людей это самый главный вопрос о реальности.

Это хотят знать даже дети. В письме к Богу ребенок писал: «Дорогой Бог, что случается, когда мы умираем? Я не хочу это делать, я просто хочу знать, что это».

Что случается после смерти? В прошлом вы обратились бы с этим вопросом к своему приходскому священнику, к мулле или раввину, к іуру, мастеру дзен или шаману. Это вовсе не считалось научным вопросом. В те дни наука имела дело с земными аспектами мира; источником ответов на вопросы, более близко касавшиеся людей — как жить, что случается после смерти, как познать Бога и т. п. — была религия.

Не всегда удавалось получать ответы. Ученик дзен пришел к учителю и спросил: «Что происходит после смерти?» Мастер дзен ответил: «Я не знаю». Ученик был удивлен. «Но ведь вы же мастер!» — запротестовал он. «Но я не мертвый мастер», — ответил учитель.

и

Однако многие гуру различных религий зачастую более охотно давали ответы. И эти ответы, по большей части, были простыми (по крайней мере, ответы организованных религий). Бог правит миром, который разделен на добро и зло. Если ты на стороне добра, то после смерти попадаешь в рай — прекрасное место, где царят радость и покой. Однако если ты следуешь злу, то смерть низвергает тебя в ад, где тебя ждут пламя, сера и муки. Религия наставляла: «Будь добродетельным». И если добродетель не вознаграждается здесь, на Земле, она будет вознаграждена после смерти. Увы, в наш умудренный научный век подобный ответ не удовлетворяет.

Итак, получите ли вы в этой книге утонченные (уточненные) и удовлетворяющие ответы? Надеюсь, что да. Эти ответы основываются на новой физике, именуемой квантовой физикой, которая при помещении в контекст философии примата сознания открывает для нас провидческое окно, из которого веют свежие ветры новых ответов на извечные вопросы. Вопросы и ответы, касающиеся того, что происходит после смерти, — это лишь самые последние из открытий этой новой науки. Читайте дальше.

ЧТО ВЫЖИВАЕТ?

Кто вы после смерти? Ясно, что после смерти вы не могли бы быть физической или телесной сущностью. Поэтому популярна идея бесплотной души. Вам говорят, что именно ваша душа выживает при смерти тела. И после смерти душа отправляется в рай или ад, в зависимости от того, как вас оценят в Судный день.

То, как многие люди представляют себе рай, предполагает, что они очень надеются даже в раю сохранить в целости свое эго, как это показывают в голливудских фильмах. Для них эго — это душа. Однако подобное убеждение вызывает возражения.

Как мы обретаем свою эго-тождественность? Ясно, что, по мере того как мы взрослеем, наш опыт формирует эго.

Память об этом опыте, скорее всего, хранится в физическом мозге. Кроме того, в развитие эго вносит вклад не только опыт (воспитание); кажется логичным, что определенную роль играет и наше генетическое наследие (природа). Но и генетическая память, и память мозга имеют физическую основу. Может ли эго функционировать после смерти тела и разрушения этих физических форм памяти?

Еще одно возражение против понимания души как эго выдвинул психолог Чарльз Тарт. Тарт (1990) указывает, что тело и мозг оказывают стабилизирующее влияние на нашу идентичность. Например, в сновидении мы теряем осознание своего физического тела, и смотрите, что происходит. Во сне наша идентичность может многократно переходить от одного тела сновидения к другому; наше са- моотождествление оказывается не слишком устойчивым. Сходные вещи происходят при сенсорной депривации и под действием психоделических препаратов. В этих измененных состояниях сознания исчезает нормальная, устойчивая эготождественность, которую мы переживаем в бодрствующем осознании. По мнению Тарта, это может показывать, что собой представляет измененное состояние сознания, которого мы достигаем после смерти, — если только не существует других, неизвестных нам процессов стабилизации.

Поэтому природа души, природа того, что выживает при смерти, — это трудный и спорный вопрос. Он становится еще более спорным, еще более озадачивающим, когда мы рассматриваем существующие во многих культурах концепции непрерывности — идеи жизни и смерти как континуума. Нечто не только переживает смерть, но возвращается в другом теле в следующем рождении, и этот процесс продолжается непрерывно.

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

Идея души, попадающей после смерти в рай или ад, более или менее популярна в иудеохристианских культурах. В других культурах дело обстоит несколько иначе.

Иногда — например в исламе — различия незначительные. Но порой различия в представлениях о реальности загробной жизни весьма радикальны. Индуисты в Индии, буддисты в Тибете и других местах (хотя для буддизма характерна очень тонкая идея души), и многие люди китайского и японского происхождения даже вне буддизма верят в душу, рай и ад, но для них пребывание в раю или аду — это лишь начало путешествия. В этих культурах рай и ад считаются временными местами обитания, после которых душа должна снова возвращаться на Землю. То, как долго вы остаетесь в своем временном раю или аду, зависит от вашей кармы — концепции причины и следствия, которая включает в себя «книгу учета» добра и зла, но с одним важным отличием.

Делая добро, вы накапливаете хорошую карму, а дурные дела увеличивают количество плохой кармы в вашей кармической «книге учета» — совсем как в христианстве. Разумеется, плохая карма нежелательна; например, многие китайцы боятся, что если их земные деяния будут по-настоящему дурными, то в следующей жизни они родятся крысами или даже червями. Но даже хорошая карма не останавливает вращение колеса рождений и смертей. Сколько бы хорошей кармы вы ни накопили, вы не можете вечно пребывать в райском совершенстве и всегда должны возвращаться к земному несовершенству. Так появляется тонкая идея, что даже хорошая карма недостаточно хороша. Даже тогда вы остаетесь привязанным к колесу кармы, циклу повторяющихся перевоплощений. А колесо кармы считается движущей силой колесницы страдания.

Что может быть лучше, чем накапливать хорошую карму, быть добродетельным во всех своих земных деяниях и переживаниях? Согласно представлениям индуизма и буддизма, есть наивысший, совершенный путь жизни, открытие которого освобождает вас от колеса кармы. В индуизме это называется мокша, что буквально означает «освобождение», а в буддизме — нирваной, что переводится как угасание пламени желания.

Для объяснения этих различий между иудео- христианскими и индуистскими/буддийскими представлениями о том, что происходит после смерти, мы можем обратиться к философии. Согласно одной философии, конкретная модель посмертной реальности, формирующаяся в данной культуре, зависит от того, является ли эта культура материально богатой или бедной. Цель религии состоит в том, чтобы убеждать людей жить в добродетели, а не в зле. Если культура материально бедна, люди живут в надежде на лучшую жизнь после смерти. Если бы они знали о перевоплощении, то не останавливались бы перед тем, чтобы иногда быть плохими и рисковать попасть во временный ад. Ведь всегда есть следующая жизнь для того, чтобы быть хорошими. Поэтому для того, чтобы держать их в узде, важна идея вечного ада; им уже известен ад, и они не хотят, чтобы он был вечным. С другой стороны, в богатых обществах людям можно говорить о перевоплощении.

В богатых обществах люди живут в классовой системе, где большинство людей принадлежат к среднему классу. Если вы принадлежите к среднему классу, то худшее, что с вами может случиться, — это стать бедным. Тогда угроза перевоплощения действует, поскольку плохая карма не только порождает ад, но и обещает более низкую форму жизни (например, более низкий класс) в следующем воплощении. Так было в индуистской кастовой системе в богатой Древней Индии, где процветала идея перевоплощения. Теперь в Индии все меняется; большинство людей там бедны, и идея перевоплощения больше не столь популярна. С другой стороны, сегодняшние западные общества по мере роста богатства все в большей степени становятся классовыми системами. Неудивительно, что в этих обществах становится распространенной идея перевоплощения.

Это вполне логично. На курсе «После Смерти 100» вы узнаете основные понятия — Бог, добро и зло, душа, рай и ад. На курсе «После Смерти 300» вы получаете представления о перевоплощении и колесе кармы. Там вы задаете вопросы, о которых не могли бы подумать на курсе уровня 100. Если есть жизнь после смерти, то почему не жизнь до жизни? Почему плохие вещи случаются с добродетельными людьми? И самый лучший вопрос: как может подлинно справедливый и великодушный Бог не давать всем хорошую жизнь в раю?

По сравнению с этими курсами идея освобождения относится к выпускному курсу уровня 500. Вы приступаете к нему только после того, как будете сыты по горло «карма-колой». Вы приступаете к нему, когда задаете вопросы о самой природе реальности и о вашей связи с ней, когда вы интуитивно чувствуете, что вы, мир и Бог не являетесь отдельными и независимыми друг от друга. Вы переходите на этот курс, когда весь мир чувствующих существ становится вашей семьей, и вы хотите по-новому служить своей семье.

Философ Михаэль Гроссо назвал недавнее возрождение в Америке интереса к перевоплощению «спонтанным формированием мифа перевоплощения», однако это больше, чем формирование мифа. На мой взгляд, мы все вместе перешли с курса «После Смерти 100» на курс уровня 300. И некоторые из нас уже задумываются о поступлении на выпускной курс.

Когда происходит переход на курс следующего уровня? Это довольно хорошо объяснял философ Алан Уоттс. По мнению Уоттса (1962), колесо кармы очень напоминает посещение ярмарки. Первоначально вы, как душа, менее склонны к безрассудству. Воплощаясь, вы придерживаетесь добродетельной жизни. Только позднее вы осознаете, что получаете большую возможность учиться, если выбираете более рискованные затеи — например, родиться бедным (но добродетельным) или жить трудной, но творческой жизнью. Но даже тогда вас настигает последнее страдание — скука; рано или поздно всем нам будет казаться отталкивающей идея вечной привязанности к кармическому колесу. Это чувство прекрасно передает кинорежиссер Вуди Аллен в «Ханне и ее сестрах»:

«...Ницше с его теорией вечного возвращения. Он говорил, что мы будем вечно снова и снова проживать точно такую же жизнь....Оно того не стоит». (Цит. в работе Fisher, 1993.)

Испытывая подобные чувства, мы можем обращаться к идее освобождения.

Заметьте, что и христианская идея вечного пребывания в раю, и восточная идея освобождения по существу относятся к стадии, которую действительно можно назвать бессмертием души, — больше никакого рождения, больше никакой смерти. Первая из них (рай) — это лишь несколько упрощенная версия того, как мы туда попадаем, в ней пропущены промежуточные этапы.

Так что не думайте, что идеи перевоплощения полностью принадлежат Востоку и лишь недавно были импортированы на Запад. Перевоплощение было признанной частью иудаизма, в котором был рожден Иисус. Многие ученые считают, что до 553 г. н. э. христианство тоже признавало идею перевоплощения. Говорят, что в тот год Пятый Вселенский собор принял постановление против идеи перевоплощения душ, хотя другие исследователи полагают, что Собор не принимал такого решения официально. (Хорошее обсуждение можно найти в работах Bache, 1991, и MacGregor, 1978.)

Многие специалисты также думают, что разногласия по поводу перевоплощения на Западе — это не разногласия между Западом и Востоком, а расхождение между эзотерическими и экзотерическими ветвями западных религий. Перевоплощение признает суфизм — эзотерическая ветвь ислама. Идею перевоплощения поддерживает хасидский иудаизм, равно как гностическая и другие мистические традиции в христианстве (Bache, 1991; Cranston and Williams, 1984).

Идея перевоплощения часто встречается в западной мысли вне всякого религиозного контекста. Начиная с Пифагора и Платона, в перевоплощение верили многие выдающиеся люди — Дэвид Юм, Ральф Уолдо

Эмерсон, Генри Торо, Бенджамин Фраклин, И. В. Гёте. Гёте писал:

Душа человека подобна воде;

Она приходит с Небес,

Восходит к Небесам,

А потом возвращается на Землю В вечном чередовании

(Из «Песни Духов над Водами», цитируется в Viney, 1993)

А Франклин, когда ему было лишь 22 года, писал для собственной эпитафии:

Здесь лежит пищей для червей Тело В. Франклина, печатника,

Подобное обложке старой книги С вырванным содержимым, лишенной Тиснения и позолоты.

Но труд не пропадет,

Ибо он, как он верит,

Появится снова

В новом и более элегантном издании,

Пересмотренном и исправленном Автором.

(Цитируется в работе Cranston and Williams, 1984)

В XIX в. на Западе быстро росла популярность теософии, в которой центральное место занимает доктрина перевоплощения, поскольку люди были уже готовы к принятию идеи перевоплощения. В более недавнее время опросы общественного мнения показывают, что в перевоплощение верит значительное число жителей Запада — возможно, до 25% (Gallup, 1982). Философ К. Дж. Дюкас утверждал, что «вера в непрерывность жизни зарождается (у детей) полностью самопроизвольно». Имеющиеся у нас данные о воспоминаниях прошлых воплощений показывают, что в настоящее время в западном мире есть много подобных случаев (Stevenson, 1974). Если идея перевоплощения носит универсальный характер и не связана с конкретной культурой, то вполне естественно спросить, может ли она быть научной.

НАУЧНЫ ЛИ ИДЕИ ЖИЗНИ

ПОСЛЕ СМЕРТИ И ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ?

Имеет ли смысл что-либо из этого обсуждения со строгой научной точки зрения нашего века? Несколько десятилетий назад ответом обязательно было бы громогласное «нет!», но времена изменились. Главная причина заключается в наличии надежных данных. Выше я упоминал о данных, касающихся памяти о прошлых воплощениях. Большая часть этих данных, отдельные аспекты которых подвергались проверке, относится к детям, вспоминающим свои прошлые жизни. Еще больше данных получено из того, что называется регрессиями в прошлую жизнь: под действием гипноза, травмы, фармакологических препаратов или других специальных методов люди как будто вспоминают события прошлой жизни (обзор этих данных можно найти в работе Cranston and Williams, 1984). Многие из этих воспоминаний подтверждались. Во многих случаях была исключена возможность обмана.

Что самое важное: воспоминания о прошлых воплощениях — это не единственные имеющиеся данные. Око- лосмертные переживания — опыт людей, возвратившихся из состояния клинической смерти, очень хорошо согласуется с описаниями посмертной реальности — по крайней мере, некоторых ее фаз, — которые содержатся в «Книгах мертвых» древних культур (обзор «Книг мертвых» можно найти в работе Grof, 1994). Эти люди описывают выход из тела, прохождение через тоннель в другой мир, встречи с давно умершими родственниками, духовными существами из света и так далее.

В последние несколько десятилетий наука тоже начала своевременную, но неожиданную переоценку древней мудрости. В то время как общей тенденцией науки, начиная с XVII в., было сосредоточение на материальном мире, в последние десятилетия XX в. наука начала исследовать ранее маргинализировавшуюся духовную сферу. В этой книге я буду показывать, что рождающаяся новая парадигма науки вполне согласуется со всем спектром таких идей, как Бог, душа, рай, ад, карма и перевоплощение.

При правильной формулировке и правильном понимании такого рода идеи оказываются очень тонкими. Мы приучены думать о них грубым материалистическим образом^[1]. Например, большинство людей думают о рае как о месте, устроенном по образу и подобию Земли (о чем свидетельствуют некоторые его изображения в голливудских фильмах). Таким его часто изображают массовые религии, и мы с детства становимся жертвами подобного образа мыслей. Но ясно, что «иной мир», если он существует, должен радикально отличаться от этого.

Современная наука имеет весьма убедительные свидетельства в пользу монистического мира — идеи, что существует только одна субстанция, из которой состоит вся реальность. Если бы существовал второй мир субстанции души, то как бы он мог взаимодействовать с материальным миром? Чем может опосредоваться такое взаимодействие? Ясно, что в качестве посредника не могут действовать ни субстанция души, ни материальная субстанция. Кроме того, разве такое взаимодействие не было бы связано с обменом энергией между двумя мирами? Если так, то в энергетическом балансе материального мира иногда наблюдался бы избыток или недостаток, но в действительности этого не происходит. То, что энергия материального мира постоянна, — это физический закон, закон сохранения энергии. Научная мудрость справедливо указывает, что в мышлении о реальности нам следует избегать дуализма взаимодействия (наследия философа Рене Декарта); дуализм и наука подобны маслу и воде: они несовместимы.

Поэтому старая наука прошлых трех веков учила нас, что все феномены — это феномены вещей, состоящих из материи. Это монизм, который кладет в основу всего бытия материю. Новая парадигма предлагает вместо этого монизм, основанный на первичности сознания — идее, что в основе всего бытия лежит не материя, а сознание (которое в народных и духовных традициях известно под разными именами — Дух, Бог, Божественное, Айн Соф, Дао, Брахман и т. д). Это монизм, основывающийся на сознании, которое едино и трансцендентно, но это единое становится многим в таких чувствующих существах, как мы. Это сознание — мы. Весь мир опыта, включая материю, — это материальное проявление трансцендентных форм сознания.

Эту ситуацию проясняет аллегория пещеры у Платона. Платон представлял себе человеческий опыт как театр теней: мы находимся в пещере и привязаны к сиденьям так, что всегда смотрим на стену, на которую свет, идущий извне, проецирует тени идеальных архетипических форм. Мы принимаем тени за реальность, но позади нас находится их источник — архетипы. И в конечном счете единственную реальность представляет собой свет, ибо свет — это все, что мы видим. В монизме, основанном на первичности, сознание — это свет в пещере Платона, архетипы образуют трансцендентную реальность, а тени показывают нам имманентную реальность.

Такое монистическое представление о реальности, которое я называю монистическим идеализмом, имеет очень давнюю историю и составляет основу великих мировых духовных традиций; именно поэтому его иногда называют вечной философией. В эзотерическом христианстве основа бытия носит имя Божественное, трансцендентный архетипический мир — это небеса или рай, а мир опыта — Земля. В прошлом научное признание этого мировоззрения было ограниченным, так как идеалисты не могли объяснить языком, доступным для науки, такие понятия, как трансценденция {букв, «превосхождение». — Пер.) и самоотнесение (то, как единое делится на субъект/самость, способную смотреть на саму себя и на объекты, отдельные от нее самой). Новая парадигма науки в сознании, иногда называемой идеалистической наукой, зародилась тогда, когда эти понятия обрели доверие науки. Это было темой нескольких книг, в том числе моей собственной (Goswami, 1993; Herbert, 1993).

Это настоящий прогресс. Материализм представляет собой чистую метафизику: не существует никакого способа объективно подтвердить, что все, включая ум и сознание, возникает из материи. Вечная философия прошлого была тем, что мы называем опытной (experiential) метафизикой, поскольку великие духовные учителя всех традиций всегда заявляли о своем непосредственном знании того, что в основе бытия лежит беспредельное, трансцендентное и единое сознание. По контрасту с этим монистический идеализм — вечная философия в новом контексте науки в сознании — это не только опытная, но и экспериментальная метафизика, так как его метафизические идеи, по крайней мере частично, моїут подтверждаться не только индивидуальным личным опытом, но и воспроизводимыми экспериментами^[2].

Если вы росли во все еще очень материалистической западной культуре, то ваше мировоззрение, скорее всего, представляет собой странную и беспорядочную смесь материализма (верховенства материи) и картезианского дуализма (духовный мир существует как отдельный и независимый мир, построенный из нематериальной субстанции, каким-то образом взаимодействующей с материальным миром). Не так давно люди старались доказать существование души, пытаясь показать, что после смерти тело становится легче вопреки принципу сохранения энергии.

Даже признанные монистические идеалисты часто попадают в ловушку дуалистических разговоров о душе картезианского толка при обсуждении смерти и перевоплощения. Они говорят об установлении действительности призраков и привидений как объектов той же общей физической реальности, к которой принадлежат стул или дерево. Я вижу стул потому, что он отражает свет в мои глаза. Может ли призрак, если он потустороннее нематериальное существо, испускать сигнал или отражать свет, которые могут воспринимать мои чувства? Очевидно, что нет^[3]. Самый важный вызов для нашей науки в сознании состоит в переинтерпретации обсуждения феноменов, связанных со смертью и перевоплощением, с монистической точки зрения. Именно этот вызов я принимаю в данной книге. Если нам приходится использовать дуалистические понятия, мы должны находить объяснения, не нарушающие законы науки; мы должны согласовывать эти понятия с общей монистической точкой зрения. Это то, что я способен сделать.

ДУША И КВАНТ

Что выживает при смерти? Перевоплощается ли то, что выживает, каким-то образом, который мы можем называть подлинной непрерывностью — рождение-смерть- возрождение, снова и снова? В ходе интенсивного периода исследований, продолжавшегося около года, я получил свой ответ. Существует «душа», которая переживает смерть физического тела, и она действительно перерождается в другом теле, образуя непрерывность. Да, подобный разговор о душе имеет смысл в науке, основывающейся на сознании, но только когда мы думаем о душе в терминах «кванта».

Эта ситуация похожа на то, что происходило в конце XIX в. Физики обнаружили, что понимание материи и света со старой классической точки зрения — а именно, что материя всегда локальна и движется по четко определенным траекториям, а свет всегда имеет волновую природу, распространяется по всем направлениям и способен одновременно быть более чем в одном месте — приводит к аномалиям и парадоксам. Они открывали для себя новый — квантовый — способ мышления.

Слово «квант» означает «дискретное количество». Например, квант света, именуемый фотоном, — это дискретное неделимое количество, локализованный пакет энергии. Признание того, что свет вдобавок к своей более привычной волновой природе обладает природой локальной частицы и что материя в дополнение к своей более привычной природе локальных частиц обладает волновой природой, устраняло упомянутые выше аномалии и парадоксы.

Таким образом, значение слова «квант» выходит далеко за пределы дискретности. Квантовая динамика придает объектам субмикроскопической области неожиданные, почти магические возможности.

• Что означает утверждение, что материя обладает волноподобной природой и потому может находиться одновременно более чем в одном месте? Если это кажется парадоксальным, то парадокс разрешается пониманием того, что волны материи — это волны возможности (технически представляемые математическими выражениями, именуемыми волновыми функциями); они находятся в двух (или более) местах одновременно только в возможности, только как суперпозиция (наложение) двух или более возможностей.

• Квантовые объекты существуют в виде суперпозиции возможностей до тех пор, пока наше наблюдение не превращает возможность в действительность, выбирая одно действительное, локализованное событие из множества потенциальных событий. Если отдельная потенциальная возможность имеет большую вероятность актуализации, то там волна возможности будет сильнее; там, где волна слаба, вероятность актуализации соответствующей возможности мала.

Это можно пояснить на примере. Предположим, что мы высвобождаем электрон в неком помещении.

В мгновение ока волна электрона распространяется по всему помещению. А теперь предположим, что мы устанавливаем в помещении решетку из счетчиков электронов, именуемых счетчиками Гейгера. Будут ли щелкать все счетчики? Нет. Щелкает только один счетчик. Вывод? До наблюдения электрон действительно распространяется по всему пространству, но только как волна возможности. А наблюдение вызывает коллапс волны возможности в действительное событие^[4].

• Квантовая механика — это исчисление вероятностей, позволяющее нам вычислять вероятность каждой возможности, дозволенной в каждой динамической ситуации. Вероятность порождает неопределенность. Мы больше не можем достоверно знать местонахождение объекта. Движение квантовых объектов всегда скрыто некоторой неопределенностью.

• До того как была как следует понята квантовая физика^[5], в науке преобладала материалистическая метафизика — элементарные частицы образуют атомы, атомы образуют молекулы, молекулы образуют клетки, в том числе нейроны, нейроны образуют мозг, а мозг производит сознание. Эта теория называется теорией восходящей причинности: причина восходит от микроскопических элементарных частиц вплоть до макроскопического мозга и сознания. Причинной действенностью не обладают никакие

сущности в мире, а только взаимодействия между элементарными частицами.

Но если мы сами — не более чем материальные возможности, то как наше наблюдение может вызывать коллапс волн возможности? Взаимодействие возможности с другой возможностью порождает лишь более сложную возможность, но отнюдь не действительность. Если бы в мире была только восходящая причинность, квантовый коллапс был бы парадоксом. В правильной, свободной от парадоксов интерпретации квантовой физики восходящая причинность способна создавать только материальные волны возможностей, из которых выбирает (нематериальное) сознание, и сознание обладает высшей властью (именуемой нисходящей причинностью) создавать проявленную реальность, свободно выбирая из предлагаемых возможностей. Сознание теперь рассматривается не как эпифеномен мозга, а как основа бытия, в которой заключены все материальные возможности, включая мозг.

Квантовые объекты способны совершать прерывистые переходы — сейчас объект находится здесь, а затем находится там; такие переходы называются квантовыми скачками. Атом излучает свет, когда электрон совершает квантовый скачок из состояния атома с более высокой энергией в состояние с более низкой энергией. Вы можете оценить радикальность этого скачка, если представите себе, что электрон перескакивает с более высокой орбиты вокруг атомного ядра на более низкую, не пересекая пространство между орбитами.

Сходным образом нисходящая причинность разрывна со всех точек зрения: причинной (мы не можем приписать ей точную причину), механической (мы не можем построить для нее механическую модель), алгоритмической (для нее нет математики) и логической (ее логика носит круговой характер: для того чтобы произошел коллапс, необходим наблюдатель,

но до того, как произойдет коллапс, наблюдатель остается всего лишь возможностью)^[6].

• Экспериментально показано, что квантовые объекты, будучи надлежащим образом скоррелированы, способны нелокально влиять друг на друга — то есть без передачи сигналов через пространство и за конечное время. Поэтому скоррелированные квантовые объекты должны быть взаимосвязаны в сфере, лежащей за пределами пространства и времени. Нелокальность подразумевает превосхождение. Отсюда следует, что все квантовые волны возможности пребывают в сфере, которая превосходит пространство и время; мы будем называть ее сферой трансцендентной потенции, используя термин Аристотеля, адаптированный Вернером Гейзенбергом.

И не думайте, что возможность менее реальна, чем действительность; все может быть совсем наоборот. То, что потенциально, может быть более реальным, чем то, что проявлено, поскольку потенция существует во вневременной сфере, тогда как любая действительность всего лишь эфемерна: она существует во времени. Так думают жители Востока, так думают мистики всего мира и так думают физики, воспринимающие идеи квантовой физики.

Распространяется ли квантовая «магия» — способность быть в двух местах одновременно, нисходящая причинность, квантовые скачки и нелокальные связи, — которая столь действенна и явна в субмикроскопической области, на макроскопический мир нашего опыта? Новаторская идея последнего времени состоит в том, что функционирование нашего мозга включает в себя квантовые процессы в каждом случае наблюдения, которое представляет собой квантовое измерение. Мозг реагирует на стимул, предоставляя набор макроскопически различимых квантовых возможностей (волну возможности), одна из которых становится переживаемым событием, когда ее выбирает сознание^[7].

Возможно, вы уже видите здесь часть верной метафоры для квантовой физики души. В то время как физическое тело, когда оно живо, представляет возможности, которые всегда должны проявляться как локализованная структура, имеющая конечные начало и завершение, душа представляет возможности — потенцию без локализованной структуры в проявлении. Как трансцендентная потенция без закрепления локального проявления в пространстве и времени, она переселяется (то есть нелокально переживается) из одного воплощения в одном месте и времени в другое воплощение в другой точке пространства и времени.

Как вы увидите, идея души, когда мы наполняем ее квантовой динамикой и нисходящей причинностью, приобретает неожиданную действенность, которая позволяет нам видеть обоснованность эзотерических учений и объяснять аномальные данные. Конечно, есть важный вопрос о том, каким образом душа, понимаемая как бесструктурные квантовые возможности, помнит весь накопленный опыт воплощенной жизни, но не беспокойтесь. Мне удалось решить этот вопрос, и ответ на него составляет важную часть данной книги.

В «Бхагавад-гите» Кришна говорит Арджуне: «И ты, и я раньше перевоплощались много раз. Я помню, ты нет». В Индии мудрые люди говорят, что освобождение возвращает память прошлых воплощений и изгоняет страх смерти. Но такой способ борьбы со страхом смерти очень труден и в каждую эпоху доступен лишь немногим людям.

Мне думается, что наука перевоплощения, основывающаяся на идеях переселения души в контексте новой квантовой динамики — как вы увидите, убедительной и удовлетворяющей, — будет уменьшать наш страх смерти. Тогда мы будем принимать смерть как часть жизни и не будем неистово пытаться ее отрицать. Кроме того, открытие глубинного смысла феномена смерти наполнит содержанием наше исследование жизни. Будучи способными к полной жизни, мы будем видеть в смерти основу для творческой возможности, необходимый шаг к возрождению жизни.

ТВОРЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЦИКЛА ЖИЗНЬ - СМЕРТЬ - ВОЗРОЖДЕНИЕ

Что происходит после смерти? Китайский философ Конфуций говорил:

Ты хочешь знать о смерти?

Что же, я не стану возражать.

Когда ты знаешь жизнь, зачем тогда

Мы снова говорим о смерти?

Конфуций прав в одном. Пока мы не умираем, у нас практически нет шансов эмпирически проверить, что случается после смерти. Сегодня люди сообщают об около- смертных переживаниях в ситуациях, когда они в каком-то смысле «умирают» на непродолжительное время, но оживают в результате восстановления сердцебиения или чего-то в этом роде. Однако эти усиленно рекламируемые переживания, строго говоря, не являются опытом состояния после смерти.

Но обязаны ли мы в построении науки зависеть от строгой эмпирики? Ясно, что любые наши выводы в отношении жизни после смерти и перевоплощения должны будут по большей части зависеть от теории, интуиции или опытных прозрений, от наших творческих способностей; помощь со стороны эмпирических данных будет в лучшем случае вторичной. Но это все равно будет наука, если мы сможем экспериментально проверять некоторые из ее важных гипотез и если она будет полезной, если ее можно будет использовать для планирования процедуры открытия природы смерти и того, что происходит при смерти.

Существует ли искусство умирания, которое можно исследовать с помощью науки? По-видимому, это несомненно так. Тибетский духовный учитель Согьял Ринпо- че (1993) вспоминает историю из своего детства. Во время путешествия умирал лама. Его компаньон хотел, как это было принято, позвать Ринпоче^[8] — духовного гуру ламы. Но лама сказал, что в этом нет нужды и он знает, что делать. Но компаньон все равно привел Ринпоче. Он взглянул на «мертвого» ламу и ласково сказал: «Старый лама, не оставайся в этом состоянии... порой могут возникать препятствия». Тогда лама на глазах у удивленного Согьяла вернулся к жизни. Потом Ринпоче направлял ламу в процессе сознательного умирания.

Широко известная «Тибетская книга мертвых» предназначена именно для руководства умирающим человеком^[9]. Можем ли мы развивать науку для ее понимания? Не кто иной, как сам теперешний Далай-лама писал: «Смерть и умирание могут служить точкой встречи между тибетским буддизмом и современными научными традициями. Я полагаю, что они могут многое дать друг другу на уровне понимания и практической пользы». Я согласен. Данная книга соединяет вечное искусство и современную науку, а именно идеи «Тибетской книги мертвых» и квантовую физику.

Поход к смерти включает в себя и науку, и искусство, но ни то, ни другое не является полностью объективным. Литература и имеющиеся у нас данные моїут дать вам идеи относительно того, с чего начинать ваше исследование, но тут решать вам самим. Действительное значение этого исследования состоит в том, чтобы дать вам возможность самим открыть истину о смерти.

Если верны интуитивные догадки многих людей (а возможно, и ваши тоже, раз вы читаете эту книгу) и мы действительно перевоплощаемся, тогда смерть представляет собой величайший ритуал перехода, с которым нам когда-либо приходится иметь дело. Вот почему некоторые люди даже утверждают, что вся наша жизнь — это подготовка к смерти. Психолог Карл Юнг говорил: «Ответ на загадку человеческой жизни нельзя найти в пределах [одной] человеческой жизни». Когда проникаемся этим до глубины души, мы видим, что смерть составляет часть высшего творческого процесса.

Творческий процесс состоит из четырех основных стадий: подготовки, вынашивания, прозрения и проявления. Подготовка — это обзор известного и закладка фундамента для творческого прозрения. Вынашивание представляет собой бессознательную обработку — переработку информации без осознания. В то время как подготовка предполагает поиск, бессознательная обработка происходит без сознательного поиска, но это и не сон. Эти две стадии перемешиваются в виде попеременного стремления и расслабления — если угодно, попеременного деяния и недеяния. Прозрение — это зарождение новой идеи, смещение контекста. Оно подобно квантовому скачку мысли — дискретному переходу в мышлении без прохождения промежуточных шагов (Goswami, 1996, 1999). Проявление — это осуществление преобразования, требуемого прозрением.

Служит ли жизнь подготовкой для смерти? Было бы правильнее говорить, что вся наша жизнь включает в себя две стадии — подготовки и вынашивания — творческого открытия природы посмертной реальности. Момент смерти содержит в себе возможность прозрения о реальности, равно как и проявления прозрения. Подумайте о возможности того, что с этим прозрением, в зависимости от его глубины, вы можете выбирать, что происходит после вашей смерти — проявление вашего прозрения. И если в этот раз вы упускаете свое прозрение, тогда вас ждет дальнейшая подготовка, дальнейшая бессознательная обработка, до тех пор, пока...

Таким образом, выбирая, как мы умираем, мы индивидуально решаем, случай за случаем, что случается после смерти. Подобный сценарий меняет всю нашу ориентацию по отношению к смерти, не так ли?

Люди говорят, отчасти оправданно, что смерть подобна сну, что это великий сон. Я утверждаю, что есть и более великая возможность. Некоторые духовно развитые люди переживают сноподобные состояния, именуемые нирви- калъпа самадхи, в которых, несмотря на их сходство со сном, нет опыта разделения субъекта и объекта; происходит бессознательная обработка, при «пробуждении» дающая начало творческим прозрениям. Поэтому решать вам самим. Хотите ли вы умирать, чтобы входить в великий сон, так что после «пробуждения» в следующем воплощении вы будете практически таким же, как прежде? Или вы можете умирать, чтобы входить в великое самадхи, и, оказываясь в следующем воплощении, быть новой личностью — результатом творческого прозрения?

ОТ СМЕРТИ К БЕССМЕРТИЮ

Люди нередко задумываются о смысле жизни, особенно о смысле своей собственной жизни. В схеме перевоплощения перед нами начинают брезжить ответы на вопросы о смысле. Эти вопросы — о нас, о природе нашей самости и вообще о природе нашего сознания. Сперва мы исследуем эти вопросы на внешней арене; это составляет нашу материалистическую фазу. После многих воплощений, когда таким способом не удается получить ответы, мы обращаемся внутрь. Вначале путешествие внутрь носит очень предварительный характер и содержит сильный налет привычных схем, которые мы приобретаем во внешнем путешествии. Но постепенно начинает зарождаться понимание. И затем внезапно приходит окончательное понимание, у нас больше нет вопросов, и мы освободились. Теперь мы находимся вне цикла рождение - смерть - возрождение, мы бессмертны. Если окончательное понимание случается во время нашей жизни, то, умирая в этот раз, мы не будем возвращаться. Если понимание случает- ся в момент смерти, то мы тоже не вернемся — это будет наша последняя смерть.

В одной из индийских упанииіад есть гимн:

Возьми меня из нереального в реальное,

Возьми меня из тьмы в свет,

Возьми меня из смерти в бессмертие.

Бессмертие, о котором говорится в гимне, — это освобождение. Это один вид бессмертия, который мы должны исследовать, разрабатывая научную теорию перевоплощения.

Но многие люди и сегодня, и в прошлом думают и думали о бессмертии в совершенно ином ключе — как о бессмертии в физическом теле, обретении физического тела, которое никогда не умирает. Кроме того, есть одна из основополагающих особенностей христианства — воскресение Иисуса. Как интерпретировать воскресение? Очевидно, что самой простой интерпретацией было бы воскресение в (бессмертном?) физическом теле. Может ли идея физического бессмертия или воскресения в бессмертном физическом теле найти поддержку науки? Может ли наука вообще заниматься подобного рода вопросом?

Я отвечаю — да, хотя рассуждения на эту тему будут граничить с чисто умозрительными построениями. Но представьте себе путь, уже пройденный наукой. Не так давно даже сознание считалось «трудным» вопросом науки. Но когда мы занимаемся наукой, исходя из первичности сознания, эта наука обретает новые ясность и силу (силу нисходящей причинности), и с этой дополнительной силой можно искать и находить новые ответы. Вот увидите.

Date: 2015-08-15; view: 1023; Нарушение авторских прав