Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Книга третья 6 page
за мной? И Краут еще крепче сжал свое тяжелое, грозное на вид оружие и настойчиво и решительно посмотрел на Клайда. - Но... Но... нет, я не знаю! - бессильно ответил Клайд; но разом побледнел и осунулся. - Разумеется, если у вас есть ордер на арест, я последую за вами. Но я... я не понимаю, - его голос слегка задрожал, - почему вы хотите меня арестовать? - Вон что, не понимаете? А вы случаем не были на озере Большой Выпи или на Луговом в среду или в четверг? А? - Нет, сэр, не был, - солгал Клайд. - И вам, видно, ничего не известно про то, что там утонула девушка, с которой, по-видимому, были вы, - Роберта Олден из Бильца? - Господи, да нет же! - нервно и отрывисто возразил Клайд: настоящее имя Роберты и ее адрес в устах совершенно чужого человека... это его потрясло. Значит, они узнали! И так быстро! Они нашли ключ. Его настоящее имя и ее тоже! Господи! - Так меня подозревают в убийстве? - прибавил он слабым голосом, почти шепотом. - А вам неизвестно, что она утонула в прошлый четверг? Разве вы не были с нею в это время? Краут не отрывал от него жестких, пытливых, недоверчивых глаз. - Нет, конечно, не был, - ответил Клайд, помня только одно: он должен все отрицать, пока не придумает, что еще говорить и как действовать. - И вы не встречали троих прохожих в четверг вечером, часов в одиннадцать, когда шли от озера Большой Выпи к Бухте Третьей мили? - Нет, сэр, конечно, не встречал... Я же сказал вам, что я там не был. - Прекрасно, мистер Грифитс, мне больше нечего вам сказать. От меня требуется только одно - арестовать вас, Клайда Грифитса, по подозрению в убийстве Роберты Олден. Следуйте за мной. Главным образом для того, чтобы продемонстрировать свою силу и власть, он вынул пару стальных наручников; при виде их Клайд отшатнулся и задрожал, словно его ударили. - Вам незачем надевать их на меня, сэр, - сказал он умоляюще. - Пожалуйста, не надо. Мне никогда не приходилось их надевать. Я и без того пойду с вами. Он тоскливо, с сожалением посмотрел в глубь леса, в спасительную чащу, где еще так недавно мог бы укрыться... Там была безопасность. - Ну что ж, - ответил грозный мистер Краут, - это можно, если вы пойдете спокойно. И он взял Клайда за безжизненную руку. - Можно мне попросить вас еще об одном? - тихо и робко сказал Клайд, когда они двинулись в путь (мысль о Сондре и обо всех остальных ослепила его и отняла последние силы. Сондра! Сондра! Вернуться туда к ним арестантом, убийцей! Чтобы его увидели таким Сондра и Бертина! Нет, нет!). Вы... вы намерены отвести меня обратно в лагерь? - Да, сэр. Мне так приказано. Там сейчас прокурор и шериф округа Катараки. - О, понимаю, понимаю! - истерически воскликнул Клайд, потеряв почти все свое самообладание. - Но вы... вы не могли бы... ведь я иду совсем спокойно... понимаете, там все мои друзья, и это будет ужасно!.. вы не можете провести меня как-нибудь мимо лагеря... куда хотите! У меня есть особые причины... то есть... я... о боже! Очень прошу вас, мистер Краут, не ведите меня назад, в лагерь! Он показался теперь Крауту очень слабым и почти мальчиком... тонкое лицо, вроде бы невинный взгляд, хороший костюм и хорошие манеры... ничуть не похож на грубого, дикого убийцу, какого ожидал встретить Краут. Явно человек того класса, к которому он, Краут, привык относиться с уважением. И в конце концов у этого юноши может оказаться могущественная родня. Из всего, что до сих пор слышал Краут, он ясно понял: этот молодой человек принадлежит к одной из лучших семей Ликурга. И потому Краут решил быть по возможности любезным. - Ладно, молодой человек, - сказал он, - я не хочу поступать с вами чересчур сурово. В конце концов я не шериф и не прокурор, я обязан только арестовать вас. И без меня есть люди, которые скажут, как с вами быть. Вот мы дойдем до них, и вы попросите, может быть, они скажут, что не обязательно вести вас обратно в лагерь. Только вот как с вашими вещами? Они, верно, остались там? - Да, но это неважно, - торопливо ответил Клайд. - Их можно будет взять в любое время. Просто я не хотел бы сейчас идти туда, если только можно... - Ладно, пошли, - ответил мистер Краут. И вот они молча идут среди высоких деревьев, стволы которых в сумерках возвышаются торжественно, словно колонны храма, - они идут, как молящиеся по нефу собора, и Клайд беспокойным и усталым взглядом следит за багровой полоской, еще сквозящей за деревьями на западе. Обвинен в убийстве! Роберта умерла! И Сондра умерла - для него! И Грифитсы! И дядя! И мать! И те, в лагере! Господи, ну почему он не бежал, когда нечто - все равно, что это было, - твердило ему: беги?
В отсутствие Клайда впечатления Мейсона от общества, в котором тот здесь вращался, подтвердили и дополнили впечатления, полученные прежде в Ликурге и Шейроне. Этого было достаточно, чтобы отрезвить его и поколебать прежнюю уверенность, будто нетрудно будет добиться обвинительного приговора. Из всего, что он тут видел, было ясно: найдутся и средства и желание замять подобного рода скандал. Богатство. Роскошь. Громкие имена и высокие связи, которые, конечно, потребуется оградить от огласки. Разве не могут богатые и влиятельные Грифитсы, узнав об аресте племянника, каково бы ни было его преступление, пригласить самого талантливого адвоката, чтобы оберечь свое доброе имя? Несомненно, так будет, а такой юрист сумеет получить любые отсрочки... И тогда, пожалуй, задолго до того, как он мог бы добиться осуждения преступника, он сам автоматически перестанет быть обвинителем и не будет не только избран, но и намечен кандидатом на столь желанную и необходимую ему должность судьи. Перед живописным кружком разбитых на берегу озера палаток сидел Харлей Бэгот в ярком свитере и белых брюках тонкого сукна и приводил в порядок свои рыболовные снасти. У некоторых палаток были откинуты передние полотнища - и внутри можно было мельком увидеть Сондру, Бертину и других девушек, занимавшихся туалетом после недавнего купанья. Компания была столь изысканная, что Мейсон усомнился, благоразумно ли с политической и общественной точки зрения напрямик заявить о том, какие причины привели его сюда; он предпочел пока смолчать и погрузился в размышления о контрасте между юностью Роберты Олден или своей собственной - и жизнью этой молодежи. Понятно, думал он, человек с положением Грифитсов вполне может так подло и жестоко поступить с девушкой вроде Роберты и при этом надеяться на безнаказанность. И все же, стремясь добиться своего наперекор веем враждебным силам, какие могут преградить ему путь, Мейсон наконец подошел к Бэготу и весьма кисло (хотя и старался казаться возможно благодушнее и общительнее) сказал: - Милое местечко для лагеря! - Да-а... мы тоже так думаем, - процедил Бэгот. - Это все, наверно, компания с дач около Шейрона? - Да-а... Главным образом с южного и западного берега. - А тут нет никого из Грифитсов? То есть кроме мистера Клайда? - Нет. Они, по-моему, все еще на Лесном озере. - И вы знакомы лично с мистером Клайдом Грифитсом? - Ну, конечно. Он из нашей компании. - А вы случайно не знаете, давно ли он здесь, то есть, я хочу сказать, у Крэнстонов? - Кажется, с пятницы. Во всяком случае, я его увидел в пятницу утром. Но вы можете спросить его самого, он скоро придет, - оборвал Бэгот, подумав, что мистер Мейсон становится несколько навязчивым со своими расспросами; притом он человек не их с Клайдом круга. В это время появился Фрэнк Гарриэт с теннисной ракеткой под мышкой. - Куда, Фрэнк? - Гаррисон сегодня утром расчистил корты - попробую там сыграть. - С кем? - С Вайолет, Надиной и Стюартом. - А там есть место для другого корта? - Ну да, там их два. Захвати Бертину, Клайда и Сондру и приходите все туда. - Может быть, когда покончу с этим. И Мейсон тотчас подумал: Клайд и Сондра. Клайд Грифитс и Сондра Финчли - та самая девушка, чьи записочки и визитные карточки сейчас у него в кармане. Может быть, он увидит ее здесь с Клайдом и позже сумеет поговорить с нею о нем? В эту минуту Сондра, Бертина и Вайнет вышли из своих палаток. Бертина крикнула: - Харлей, не видели Надину? - Нет, но тут был Фрэнк. Он сказал, что идет на корт играть с нею, Вайолет и Стюартом. - Вот как! Пойдем, Сондра! Вайнет, пойдем! Посмотрим, что там за корт. Назвав Сондру по имени, Бертина обернулась и взяла ее под руку, и таким образом Мейсону представился желанный случай взглянуть, хотя бы мельком, на девушку, которая так трагически и, без сомнения, сама того не зная, вытеснила Роберту из сердца Клайда. И Мейсон воочию убедился, что она много красивее и много наряднее, - та, другая, и мечтать не могла, что когда-нибудь сможет так одеваться. И эта жива, а та, другая, лежит мертвая в бриджбургском морге. Три девушки, взявшись за руки, пробежали мимо смотревшего на них Мейсона, и Сондра на бегу крикнула Харлею: - Если увидите Клайда, скажите, пускай идет туда, хорошо? И Харлей ответил: - Вы думаете, вашей тени нужно об этом напоминать? Мейсон, пораженный красочностью и драматизмом происходящего, внимательно и даже с волнением следил за всем. Теперь ему было совершенно ясно, почему Клайд хотел отделаться от Роберты, - ясны его истинные, скрытые побуждения. Эта красивая девушка и вся эта роскошь - вот к чему он стремился. Подумать только, что молодой человек в его возрасте и с такими возможностями дошел до такой чудовищной низости! Невероятно! И всего через четыре дня после убийства той несчастной девушки он весело проводит время с этой красавицей, надеясь жениться на ней, как Роберта надеялась выйти за него замуж. Невероятные подлости бывают в жизни! Видя, что Клайд не показывается, он почти уже решил назвать себя, а затем обыскать и изъять его вещи, но тут появился Эд Суэнк и кивком предложил Мейсону следовать за ним. И, войдя в лес, Мейсон тотчас увидел в тени высоких деревьев не более, не менее, как Николаса Краута и с ним - стройного, хорошо одетого молодого человека, примерно того возраста, какой был указан в приметах Клайда; по восковой бледности его лица Мейсон мгновенно понял, что это и есть Клайд, и набросился на него, как разъяренная оса или шершень. Впрочем, сперва он осведомился у Суэнка, где и кто задержал Клайда, а затем пристально, критически и сурово посмотрел на него, как и подобает тому, кто воплощает в себе могущество и величие закона. - Итак, вы и есть Клайд Грифитс? - Да, сэр. - Так вот, мистер Грифитс, меня зовут Орвил Мейсон. Я прокурор округа, где находятся озера Большой Выпи и Луговое. Я полагаю, вы хорошо знакомы с этими местами, не так ли? Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произведет его язвительное замечание. Однако против его ожидания Клайд не вздрогнул в испуге, а только внимательно смотрел на него темными глазами, и этот взгляд выдавал огромное нервное напряжение. - Нет, сэр, не могу сказать, что знаком. Пока он шел сюда по лесу под надзором Краута, в нем с каждым шагом крепло глубокое, непоколебимое убеждение, что, каковы бы ни были доказательства и улики, он не смеет говорить ни слова о себе, о своей связи с Робертой, о поездке на озеро Большой Выпи и на Луговое. Не смеет. Это все равно, что признать себя виноватым в том, в чем он на самом деле не виноват. И никто никогда не должен подумать - ни Сондра, ни Грифитсы, ни кто-либо из его светских друзей, - что он мог быть повинен в таких мыслях. А ведь все они здесь, на расстоянии окрика, и в любую минуту могут подойти и узнать, за что он арестован. Необходимо отрицать, что он как-либо причастен к случившемуся, - он ничего об этом не знает, ровно ничего! В то же время им овладел безмерный ужас перед Мейсоном: конечно же, если так себя вести, этот человек будет вне себя от возмущения и негодования. У него такое суровое лицо! Да еще сломанный нос... и большие мрачные глаза. А Мейсон, обозленный запирательством Клайда, смотрел на него, как на неведомого, но опасного зверя; впрочем, видя растерянность Клайда, он решил, что, без сомнения, быстро заставит его сознаться. И продолжал: - Вы, конечно, знаете, в чем вас обвиняют, мистер Грифитс? - Да, сэр, мне только что сказал вот этот человек. - И вы признаете себя виновным? - Конечно, нет, сэр! - возразил Клайд. Его тонкие, теперь побелевшие губы плотно сжались, глаза были полны невыразимого, глубоко затаенного ужаса. - Что? Какая чепуха! Какая наглость! Вы отрицаете, что в прошлую среду и четверг были на Луговом озере и на Большой Выпи? - Да, сэр. - В таком случае, - Мейсон выпрямился, приняв грозный инквизиторский вид, - вы, должно быть, станете отрицать и свое знакомство с Робертой Олден - с девушкой, которую вы повезли на Луговое озеро и с которой потом, в четверг, поехали кататься по озеру Большой выпи? С девушкой, с которой вы встречались в Ликурге весь этот год и которая жила у миссис Гилпин и работала в вашем отделении на фабрике Грифитса? С девушкой, которой вы подарили на рождество туалетный прибор? Пожалуй, вы еще скажете, что вас зовут не Клайд Грифитс, что вы не живете у миссис Пейтон на Тэйлор-стрит и что всех этих писем и записочек от Роберты Олден и от мисс Финчли не было в вашем сундуке? При этих словах Мейсон вытащил из кармана пачку писем и визитных карточек и стал размахивать ими перед самым носом Клайда. С каждой фразой он все больше приближал к лицу Клайда свое широкое лицо с плоским сломанным носом и выдающимся подбородком, и глаза его сверкали жгучим презрением. А Клайд всякий раз отшатывался, и ледяной холодок пробегал у него по спине, проникая в сердце и в мозг. Эти письма! Вся эта осведомленность! А там, в его палатке в чемодане, все последние письма Сондры, в которых она строит планы побега с ним в эту осень. И почему он их не уничтожил! Теперь этот человек найдет их, - конечно, найдет - и, пожалуй, начнет допрашивать Сондру и всех остальных. Клайд съежился, и все в нем похолодело. Губительные последствия его столь плохо задуманного и плохо выполненного плана придавили его, как мир, легший на плечи слабосильного Атланта. И однако, чувствуя, что нужно что-то сказать и при этом ни в чем не признаться, он наконец ответил: - Я действительно Клайд Грифитс, но все остальное неверно. Я ничего об этом не знаю. - Да бросьте, мистер Грифитс! Не пытайтесь меня провести. Из этого ничего не выйдет. Ваши хитрости вам ни капли не помогут, а у меня нет на это времени. Не забывайте, что все эти люди - свидетели, и они вас слышат. Я был у вас в комнате, и в моем распоряжении ваш сундук, и письма мисс Олден к вам - неопровержимое доказательство, что вы знали эту девушку, что вы ухаживали за нею и обольстили ее минувшей зимой, а позже, весной, когда она забеременела от вас, сперва отправили ее домой, а потом затеяли эту поездку - для того чтобы обвенчаться, как вы ей сказали. Да, что и говорить, вы обвенчали ее! С могилой - вот как вы ее обвенчали! - с водой на дне озера Большой Выпи! И теперь, когда я говорю вам, что у меня в руках все улики, вы заявляете мне в лицо, будто даже не знаете ее! Ах, черт меня подери! Он говорил все громче, и Клайд боялся, что его услышат в лагере и Сондра услышит и придет сюда. Оглушенный, исхлестанный неистовым смерчем уничтожающих фактов, которыми забрасывал его Мейсон, Клайд чувствовал, как судорога стиснула ему горло, и едва сдерживался, чтобы не ломать руки. И, однако, на все это он ответил только: - Да, сэр. - Ах, черт меня подери! - повторил Мейсон. - Теперь мне ясно, что вы вполне могли убить девушку и удрать именно так, как вы это сделали. И еще при ее положении! Отрекаться от ее писем к вам! Да ведь вы с таким же успехом можете отрицать, что вы здесь и что вы живы! Ну, а эти карточки и записки, - что вы скажете о них? Уж, конечно, они не от мисс Финчли? Ну-ка? Сейчас вы станете уверять меня, что это не от нее. Он помахал ими перед носом Клайда. И Клайд, понимая, что Сондра совсем рядом и, значит, истинное происхождение писем могут мигом установить, ответил: - Нет, я не отрицаю, что это от нее. - Прекрасно. А вот эти письма, лежавшие там же, в вашем сундуке, в той же комнате, - они не от мисс Олден? - Я не желаю об этом говорить, - ответил Клайд, невольно мигая, оттого что Мейсон размахивал перед ним письмами Роберты. - Ну, знаете ли! - Мейсон в ярости прищелкнул языком. - Какой вздор! Какая наглость! Ну, прекрасно, сейчас не стоит беспокоиться на этот счет. В свое время я без труда это докажу. Но как вы можете все отрицать, зная, что у меня есть доказательства, - вот чего я не пойму! А карточка с вашей собственноручной надписью? Вы забыли вынуть ее из чемодана, который мисс Олден по вашему настоянию оставила на станции Ружейной, хотя свой чемодан вы взяли с собой, мистер Карл Грэхем - мистер Клифорд Голден - мистер Клайд Грифитс! Карточка, на которой вы написали: "Берте от Клайда. - Поздравляю с рождеством!" - припоминаете? Ну, так вот она! - И Мейсон вытащил из кармана карточку и махнул ею перед самым носом Клайда. - Это вы тоже забыли? Ваш собственный почерк! - И, помолчав, но не дождавшись ответа, он прибавил: - Ну и олух же вы! Хорош злоумышленник, у которого даже не хватило ума не брать своих инициалов для фальшивых имен, за которыми вы надеялись укрыться, мистер Карл Грэхем - мистер Клифорд Голден. Однако Мейсон хорошо понимал, насколько важно получить признание Клайда, и пытался сообразить, как добиться его тут же, на месте. И вдруг застывшее от ужаса лицо Клайда навело прокурора на мысль, что, пожалуй, он запуган до немоты. И Мейсон внезапно переменил тактику - по крайней мере понизил голос и расправил грозные морщины на лбу и у рта. - Вот что, Грифитс, - начал он гораздо спокойнее и проще. - Обстоятельства таковы, что ни ложь, ни безрассудное и бессмысленное запирательство нисколько вам не помогут. Это только повредит вам, поверьте. Может быть, по-вашему, я был немного резок, но это потому, что у меня ведь тоже нервы натянуты! Я думал, что столкнусь с человеком совсем другого типа. Но теперь я вижу, каково вам и как вы напуганы всем, что произошло, - и вот я подумал: может быть, тут было еще что-нибудь... какие-нибудь смягчающие обстоятельства, и если вы все расскажете, это дело предстанет в несколько ином свете. Я, конечно, ничего не знаю, вам об этом лучше судить, но я просто хочу говорить с вами начистоту. Начать с того, что налицо ваши письма. Далее, когда мы приедем в Бухту Третьей мили, - а мы там завтра будем, я надеюсь, - там будут и те три охотника, которые встретили вас ночью, когда вы уходили с Большой Выпи. И не только они, но и хозяин гостиницы на Луговом озере, и хозяин гостиницы на Большой Выпи, и лодочник, у которого вы брали лодку, и шофер, который вез вас и Роберту Олден со станции Ружейной. Все они опознают вас. Неужели вы думаете, что никто из них вас не узнает, не сумеет сказать, были вы там с нею или не были? Может быть, вы думаете, что, когда придет время, им не поверят присяжные? И Клайд мысленно отмечал все это, как автомат, который щелкает, когда в него опустят монету, но не произносил ни слова в ответ, - только, весь застыв, неподвижно смотрел куда-то в пространство. - И это еще не все, - мягко и вкрадчиво продолжал Мейсон. - Есть еще миссис Пейтон. Она видела, как я взял эти письма и карточки в вашей комнате, из вашего сундука и из верхнего ящика вашей шифоньерки. А девушки на фабрике, где работали вы и мисс Олден? Неужели вы думаете, что они не вспомнят ваших с ней отношений, когда узнают, что она умерла? Что за нелепость! Вы должны и сами понять такую простую вещь, как бы вы там ни рассуждали. И напрасно вы надеетесь вывернуться таким образом. Ничего не выйдет. Так что зря вы разыгрываете какого-то дурачка. Могли бы это и сами понять. Он снова умолк, надеясь, что теперь Клайд сознается. Но Клайд, все еще убежденный, что всякое признание, связанное с Робертой или с озером Большой Выпи, его погубит, по-прежнему молчал. И Мейсон прибавил: - Ладно, Грифитс, вот что я вам еще скажу. Я не мог бы дать вам лучшего совета, будь вы даже моим сыном или братом, и я хотел бы вызволить вас из этой истории, а не только узнать от вас правду. Если вы хотите как-то облегчить свое положение, вам вовсе незачем все отрицать, как вы сейчас делаете. Вы просто создаете лишние затруднения и вредите себе в глазах других людей. Почему не сказать, что вы ее знали и ездили с нею на озеро и что она вам писала эти письма, - почему не покончить с этим? Этого вам все равно не миновать, если вы и надеетесь доказать свою непричастность к остальному. Всякий разумный человек - и ваша мать, будь она здесь, - сказал бы вам то же самое. Ваше поведение просто смешно и скорее доказывает вину, чем невиновность. Почему бы не выяснить сразу же эти факты, пока не поздно воспользоваться какими-нибудь смягчающими обстоятельствами, если они существуют? А если вы сделаете это _теперь_ и я смогу как-либо помочь вам, даю слово, что помогу - и с радостью. Ведь в конце концов я здесь не для того, чтобы затравить человека до смерти или заставить его сознаться в том, чего он не делал, - я хочу только установить истину. Но если вы будете отрицать даже свое знакомство с этой девушкой, когда я говорю вам, что у меня в руках все улики и я могу доказать это, - ну, тогда... - И прокурор воздел руки к небесам в знак бессильного негодования. Но Клайд был по-прежнему бледен и нем. Несмотря на все, что сказал ему Мейсон, и на этот, по-видимому, дружеский и доброжелательный совет, он все еще не мог отделаться от убеждения, что, признав свое знакомство с Робертой, он себя погубит. А как отнесутся к этому роковому признанию те, в лагере! Конец всем его мечтам о Сондре и о прекрасной, праздничной жизни. И поэтому, несмотря ни на что, - молчание. И Мейсон, окончательно выйдя из себя, закричал: - Ну, хорошо же! Значит, вы решили вовсе не раскрывать рта? Так, что ли? И Клайд, подавленный и обессиленный, ответил: - Я никак не причастен к ее смерти. Это все, что я могу сказать. И, говоря это, он уже думал, что, пожалуй, ему не следовало говорить так... может быть, лучше было бы сказать... но что? Что он, конечно, знал Роберту и даже был с ней на озере... но никогда не собирался убить ее... она утонула, но это был несчастный случай. И если он и ударил ее, то только нечаянно. Но, может быть, лучше совсем не говорить, что он ее ударил? Ведь при сложившихся обстоятельствах едва ли кто-нибудь поверит, что он ударил ее фотографическим аппаратом случайно. Самое лучшее вовсе не говорить об аппарате, раз ни в одной газете до сих пор не упоминалось, что у него был с собой аппарат. Он все еще размышлял об этом, когда Мейсон воскликнул: - Так вы признаете, что знали ее? - Нет, сэр. - Ну, прекрасно. - И, повернувшись к своим спутникам, Мейсон прибавил: - В таком случае, я думаю, нам остается только отвести его назад, в лагерь, и послушать, что им про него известно. Может быть, мы еще что-нибудь вытянем из этого фрукта, устроив ему очную ставку с его друзьями. Его вещи и чемодан, наверно, еще там, в какой-нибудь из палаток. Давайте отведем его туда, джентльмены, и посмотрим, что знают о нем остальные. И он быстро и хладнокровно повернулся, чтобы идти к лагерю, но тут Клайд, съежившись от ужаса перед тем, что его ожидает, воскликнул: - Нет, пожалуйста, не надо! Неужели вы поведете меня туда? Нет, нет, пожалуйста, не надо! И тут заговорил Краут. - Когда мы с ним шли сюда, он просил меня поговорить с вами насчет того, чтобы не вести его в лагерь, - сказал он Мейсону. - Так вот откуда ветер дует! - воскликнул Мейсон. - Вы чересчур щепетильны, чтобы появиться в таком виде перед леди и джентльменами с Двенадцатого озера, но вам не угодно признаться в знакомстве с бедной фабричной работницей, своей подчиненной? Прекрасно! Ну нет, мой друг, либо вы сейчас выложите все, что вам на самом деле известно, либо пойдете туда. - Он помолчал секунду, чтобы посмотреть, как это подействует на Клайда. - Мы созовем всех ваших знакомых и растолкуем им, что к чему. Посмотрим, как вы тогда от всего отопретесь. - И, заметив, что Клайд еще колеблется, он прибавил: - Ведите его, ребята! Он повернулся и сделал несколько шагов по направлению к лагерю; Краут и Суэнк взяли Клайда с двух сторон за руки и двинулись было Следом, но тут Клайд закричал: - Нет, нет, не надо! Прошу вас, мистер Мейсон, не ведите меня туда! Пожалуйста! Я не могу туда вернуться! Не потому, что я виновен. Но ведь все мои вещи можно взять оттуда и без меня... а возвращаться туда мне теперь очень тяжело. Капли пота выступили на его бледном лице, на руках, и он весь похолодел. - Ах, вы не желаете идти? - воскликнул Мейсон, услышав это, и остановился. - Если они обо всем узнают, пострадает ваше достоинство, не так ли? Ладно, тогда потрудитесь сейчас же ответить на мои вопросы, и отвечайте быстро и начистоту, иначе мы без задержки отправимся в лагерь. Ну, что же, будете вы отвечать? И он снова подошел вплотную к Клайду - растерянному, с дрожащими губами и блуждающим взором. И Клайд нервно и взволнованно заговорил: - Да, конечно, я знал ее. Конечно, знал. Безусловно! Это видно из писем. Так что же? Я не убивал ее. И когда поехал с нею туда, вовсе не собирался ее убить. Я вовсе этого не хотел. Не хотел, говорю вам! Это был несчастный случай. Я даже не хотел с нею никуда ехать. Это она хотела, чтобы я поехал... чтобы я увез ее куда-нибудь, потому что... потому что... ну, вы же знаете, это видно по ее письмам. А я только старался уговорить ее, чтобы она уехала куда-нибудь одна и оставила меня в покое, потому что я не хотел на ней жениться. Вот и все. И я повез ее туда совсем не для того, чтобы убить, а чтобы постараться уговорить ее, - вот и все. И я не перевернул лодку, - во всяком случае, я не хотел... Ветер унес мою шляпу, и мы оба сразу поднялись и хотели ее достать, и лодка перевернулась - вот и все. И ее ударило бортом по голове. Я это видел, но она так сильно билась в воде, что я испугался... я боялся, что, если подплыву ближе, она потащит меня на дно. А потом она пошла ко дну. А я поплыл к берегу. Это чистая правда, клянусь богом! Пока он говорил, его лицо и даже руки вдруг густо покраснели. Его измученные, испуганные глаза были полны отчаяния. А вдруг в этот день совсем не было ветра и они вспомнят об этом? - думал он. А штатив, спрятанный под упавшим деревом? Если его нашли, могут подумать, что именно штативом он и ударил ее... Он весь дрожал, обливаясь потом. Но Мейсон уже задавал новый вопрос: - Так. Одну минуту. Вы говорите, что повезли ее туда без всякого намерения убить? - Да, сэр. - Хорошо, но тогда почему же вы записались в гостиницах на озере Большой Выпи и на Луговом под разными именами? - Просто я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что я был там с нею. - А, понимаю! Не желали скандала в связи с ее положением? - Нет, сэр. То есть да, сэр. - А вас не беспокоило, что ее имя будет опозорено, если ее потом найдут? - Но ведь я не мог знать, что она утонет, - находчиво ответил Клайд, Date: 2015-08-06; view: 297; Нарушение авторских прав |