Функции правовой системы

Собственно говоря, почему должна существовать правовая система? Что она дает обществу? Другими словами, какие функции она выполняет?

Большая часть ответов на поставленные вопросы уже была дана.

Правовая система — это часть системы социального контроля. В самом широком смысле это и могло бы быть функцией правовой системы; все остальное, если так можно сказать, вторично и подчинено первому. Иначе говоря, правовая система имеет дело с контролем поведения в обществе. Она является как бы разновидностью транспортной полиции. Она говорит людям, что делать и чего не делать, и она заставляет выполнять свои указания при помощи силы.

Правовая система имеет возможность делать это очень простым и законным способом. Она имеет, прежде всего, регулировщиков, которые стоят на оживленных перекрестках жизни общества, направляют движение в ту или иную сторону, и они определенно являются частью правовой системы в том смысле, как мы ее определили. Система уголовной юстиции, вероятно, является наиболее ярким примером права как социального контроля. Здесь мы обнаружили «тяжелую артиллерию» правовой системы: судей, присяжных, тюрьмы, начальников тюрем, полицию, адвокатов по уголовным делам. Люди, нарушившие закон, и другие «уклоняющиеся» преследуются, задерживаются и иногда наказываются; это контроль в наиболее грубом и первоначальном смысле.

Вторая, довольно обширная функция правовой системы состоит в том, что мы называем урегулированием спорных вопросов. Дело по спорному вопросу, согласно Ричарду Абелю, — это публичная защита одного из противоположных требований по поводу чего-либо, что имеет ценность. Например, два человека одновеременно настаивают на том, что им принадлежит один и тот же участок земли. Или автомобиль Рэббита врезался в другой автомобиль, и его водитель угрожает Рэббиту судебным преследованием. Или Марк и Линда Джонс разводятся и скандалят по поводу того, кому достанется дом, ребенок или деньги. Все эти спорные вопросы, по определению Абеля, являются «несовпадающими претензиями на чтолибо ценное».

Часто именно о конфликтных вещах (или личностях) и идет спор сторон; о чем-то, что можно потрогать и увидеть, — о ребенке, пачке денег, доме. Иногда «вещь» оказывается более абстрактной или туманной: право гражданства, репутация, которая была запачкана, компенсация за боль и страдание, чья-либо добрая воля или хорошее отношение. Спорные вопросы могут быть большими или маленькими, разбирательства — спокойными или агрессивными. Фраза «Вопрос урегулирован» обычно относится к достаточно незначительной локальной договоренности между индивидуумами или частными фирмами. Существуют, конечно, более крупные, более существенные противоречия в обществе — противоречия между классами и группами. Таковы, например, столкновения между трудом и капиталом, между регионами страны, между черными и белыми. Севером и Югом, между молодежью и старшим поколением, между людьми, которые хотели защитить природу, и людьми, предпочитающими, чтобы на морском шельфе добывалась нефть. Было бы неплохо дать этим макропротиворечиям свое собственное название и именовать их конфликтами, а не спорными вопросами. В любом случае правовая

система имеет дело с таким же количеством конфликтов, как и спорных вопросов, если не с большим. Правовая система, образно говоря, является агентством по разрешению конфликтов в такой же степени, как и агентством по урегулированию спорных вопросов. В этой связи на память сразу приходят суды, то есть институты, которые наиболее благоразумным способом помогают разрешению конфликтов. Этим они и занимаются в действительности. Но работа легислатур, вероятно, в целом более важна. Именно Конгресс и законодательные органы штатов сглаживают (в той мере, в какой это вообще возможно) большинство яростных сражений между работодателями и профсоюзами, между бизнесменами и Сьерра-клубом, между пенсионерами и налогоплательщиками. Например, в городском совете Чикаго сторонники строительства новых магазинов, фабрик и автодорог натыкаются на упорное сопротивление людей, желающих сохранить старые особняки. В пригородах это районные советы, которые имеют дело с конфликтами между теми, кому нужна легкая промышленность и магазины, и «жителями», желающими иметь только односемейные жилища, зеленые лужайки и кусты роз. Различные функции права, конечно, в отдельных областях пересекаются. Ни одна функция не имеет ясно и четко очерченной границы. Линия между спором и конфликтом реально неразличима. Другие функции права еще менее разделимы. Одна из этих функций — перераспределительная, или функция социального инжиниринга. Это относится к тому факту, что иногда право используется для того, чтобы вызывать некоторое запланированное изменение в социальном плане, изменение, намеченное в верхах, то есть правительством. Социальный инжиниринг — одно из самых выдающихся достижений современных развитых странГГСоединенные Штаты, как и другие западные страны, облагают налогами людей, которые имеют деньги, и используют таким образом полученные деньги для того, чтобы снабжать чеками, продовольственными талонами, медицинской помощью, а иногда и дешевым жильем бедняков и тех, кто это заслужил.

В этом случае право воплощает в жизнь планируемые аспекты социальной политики, и все это делается на основании общественного выбора. Такая государственная социальная политика стоит в оппозиции к свободному рынку. На рынке закон спроса и предложения устанавливает цены. Рынок сам решает, производство каких видов продуктов и услуг должно расти и развиваться, а какая область производства — сокращаться и умирать. Рынок распределяет продукты и услуги, прибыль и затраты через систему цен. Рынок — это вид аукциона, на котором покупатели назначают цену товарам; на дефицит (желаемые товары) цены растут, на широко распространенные (менее желаемые) — падают.

Правовая система в этом смысле — конкурирующий способ распределения товаров и услуг. Она также распределяет дефицитные товары. Для того чтобы создать армию на время войны, мы могли бы буквально купить солдат; и в историческом прошлом некоторые страны так и поступали. Если бы сегодня мы не пользовались этой системой, то мы бы получали солдат по призыву. Конгресс бы принял закон и создал правила о том, кто мог бы или должен был бы служить в армии. Были бы правила и инструкции об отсрочке, квоты для городов и штатов, о том, как обращаться с пацифистами и как относиться к тем рекрутам, кто страдает плоскостопием или близорукостью. Рынок имел бы мало или, скорее всего, вообще ничего общего с этими правилами.

Если мы изменяем правила, мы изменяем и распределительную систему. Другими словами, осознаем мы это или нет, наша правовая система представляет собой разновидность гигантской планирующей системы, гигантской системы социального инжиниринга.

Впрочем, мы не должны слишком далеко тянуть за собой термин «социальный инжиниринг». Это придает правовой системе слишком сильный привкус активности и реформаторства. В большинстве случаев право действует противоположным образом: оно скорее не изменяет, а стремится поддержать существующее статус -

кво. Эта функция может быть названа социальным сохранением. Правовая система заставляет механизмы работать более или менее в том же режиме, что и в прошлом. Прежде всего даже «свободный рынок» и «невидимая рука» нуждаются в том, чтобы право обеспечивало правила честной игры. Даже в системах с максимальным невмешательством законы обеспечивают необходимые условия для совершения всяческих сделок, создают и поддерживают денежную систему и пытаются поддерживать режим порядка и уважения к собственности.

Каждое общество имеет собственную структуру, и эта структура поддерживается не магией или случаем, не инерцией или законом всемирного тяготения. То, что заставляет структуру продолжать свое существование, — это прежде всего социальное поведение и общественное мнение — привычки, культура, традиции и неформальные моральные нормы. Но и их в современном обществе, кажется, недостаточно. Современное общество нуждается в мускулах и скелете законов, для того чтобы оставаться здоровым и даже просто живым. Если кто-то вторгается в мой дом и отказывается его покинуть, я могу «позвать» закон, и он вышвырнет его вон. Если мой сосед должен мне 300 долларов, я могу пойти в суд и получить мои деньги. Закон защищает мои права, включая мои права на собственность. Это функция социального сохранения. Уголовное право — часть этой функции. Прежде всего среди всех преступлений наиболее преследуемые — преступления против собственности: воровство, грабеж, растрата. Это преступления против людей, обладающих собственностью. Если мы караем людей, которые крадут вещи, мы в то же самое время защищаем людей, которым эта собственность принадлежит, следовательно, мы защищаем экономическую (и социальную) структуру общества.

Тот факт, что закон защищает статус-кво, является очевидным. Выражение «статус-кво» не несет в себе положительного заряда. Обычно оно употребляется с усмешкой, оно звучит консервативно, даже реакционно. Оно предполагает, что закон и общество разъевшиеся и толстокожие, поддерживают богачей и немилосердны к беднякам. Это может быть правдой, а может и не быть. Любое общество, даже революционное, стремится сохранить некоторую часть своего статус-кво. Революционное общество пытается сохранить и усилить революцию. Традиционное общество пытается сохранить и усилить традицию. Любое общество немедленно погибло бы, если бы не предпринимало действий для своего сохранения. Не существует таких вещей или явлений, как полная «революционность», стремящаяся изменить до основания все. Хорошо это или плохо — поддерживать старые порядки, — зависит от того, что это за порядки и о каких именно старых порядках идет речь.

Центральный постулат человеческой жизни заключается в ее конечности. Люди проживают отпущенный им срок и умирают. Но общество и его институты продолжают жить. Социальные структуры более долговечны, чем люди, которые в них играют свои роли. Структуры — они как пьесы (пример — «Гамлет»), которые передаются из поколения в поколение, но играют их разные актеры, используя время от времени новые постановочные версии, новые декорации и костюмы. Мы знаем, что нормы, мораль и обычаи помогают перекинуть мост между поколениями. Мы осознаем, что каждое поколение учит своему языку и культуре своих детей, так что каждое последующее поколение несет в себе большую часть того, что дали ему его родители. Если мы говорим по-английски, то же будут делать и наши дети, и дети наших детей, и даже новорожденный (который при рождении не говорит еще вообще), если бы его пытались обучать испанскому или португальскому языку, заговорил бы на английском, ибо английский будет для него тем языком, на котором говорят все окружающие его люди. Конечно, мы должны понимать, что социальные роли — это не роль в пьесах Шекспира, они претерпевают гораздо большие изменения. Социальные изменения происходят в настоящее время очень быстро — гораздо быстрее, чем когда-либо раньше. Но даже сейчас не все

изменения происходят одновременно и не во всех областях жизни. Человек из прошлого века, заснувший, как Рип Ван Винкль, и вернувшийся к жизни сегодня, был бы поражен многими вещами: автомобилями, компьютерами, «сексуальной революцией». Он имел бы достаточное количество сложностей при попытке приспособиться к нашей жизни. Многие вещи — одежда, обычаи, здания, образ мыслей — были бы как минимум смутно ему знакомы, но некоторые аспекты жизни поразили бы его своей неизменностью.

Непрерывность и еще — перемены. Это константы социальной жизни. И правовая система играет решающую роль в обеспечении как непрерывности, так и перемен. Она помогает соединить поколения и одновременно помогает направить социальные изменения в спокойное и конструктивное русло. Например, есть законы о наследовании, о способах составления завещания, о налогах, о правах вдов и вдовцов. Все это весьма печально, но без права человека определять, что случится с его деньгами, вещами, недвижимостью, когда он умрет, каждое поколение определяло бы в жарких схватках, кто будет беден, а кто богат. Это могло бы быть лучше или хуже, но можно сказать, что это было бы несоизмеримо сложнее.

Все наши правовые институты — суды, законодательные учреждения и прочие – одновременно выполняют функции как развития, так и изменения. Они предназначены для упорядочения проведения "законодательных изменений в соответствии с изменениями в социальной жизни общества. В результате проведения заседаний Конгресса, законодательных собраний штатов, сессий городских советов на свет появляются все новые и новые тома законов. Появление каждого нового закона несет в себе какое-либо изменение, каждый новый закон пытается атаковать какую-то возникшую проблему, большую или малую. К счастью, этот процесс в нашей стране предопределен всей ее историей. Как и все, Америка старается обуздать дикую лошадь изменений и вести ее на поводу, вместо того чтобы позволить ей пуститься в галоп, не разбирая дороги. То есть правовой процесс одновременно является механизмом для предотвращения слишком больших и слишком быстрых изменений, ограничивающим вулканическую активность меняющих тенденций. Что не всегда удается. И не должно.