Кто такой межличностный аддикт?

Поскольку человек, пристрастившийся к любовнику, чувствует в сущности ту же самую неадекватность, что и наркотический аддикт, почему же он выбирает другого человека, а не наркотик, в качестве объекта аддикции? Одной из характеристик, которая разделяет эти две группы аддиктов, является их социально-классовая принадлежность. Употребление опиатов привлекает в первую очередь представителей низших социальных и экономических слоев, особенно расовые меньшинства. Белые из низшего класса чаще всего пользуются алкоголем как способом бегства. Американцы из среднего класса, не будучи достаточно склонными к алкоголизму и, конечно, не интересуясь героином, не менее подвержены аддиктивным тенденциям; только они проявляют их по-разному.

Как правило, другие человеческие существа играют гораздо большую роль в стиле жизни представителя среднего класса, чем для низшего. Ли Рейнуотер, описавший эти социально-классовые различия в "Семенном дизайне", обнаружил, что сексуальные отношения низшего класса имеют тенденцию не доходить до такой степени общности жизни. Если взять крайний случай, то анализ Чейном героиновых аддиктов Нью-Йорка показывает, что они не доверяют людям; наркотики — единственная вещь в их жизни, на которую, как они чувствуют, они могут положиться. Даже принадлежащие к среднему классу английские опиатные аддикты, описанные Эдвином Щуром в "Наркотической аддикции в Британии и Америке", в общем отчуждены от других людей. Тогда возможным объяснением широкого распространения злоупотребления наркотиками среди молодых выходцев из среднего класса является то, что разрушительная природа их жизненных привычек приводит лишь к фрагментарным и временным отношениям. И хотя эта неспособность сформировать прочные межличностные связи характеризует наркотических и алкогольных аддиктов из любого социального класса, ослабленная и нестабильная социальная сеть все же более обычна в экономически и в других отношениях депривированных группах. Следовательно, индивиды в этих обстоятельствах чаще уступают героиновой аддикции и тяжелому алкоголизму, в то время как люди (и особенно любовники) служат этой же цели для тех, кто лучше обеспечен. В обоих случаях комбинация зависимости и манипулятивности, которую Чейн наблюдал у героиновых аддиктов, стоит за аддиктивной склонностью эксплуатировать. Не уверенный в своей собственной идентичности, аддикт видит в других людях объекты для удовлетворения своих потребностей. Но для Наркомана использование людей — только средство для других целей; для аддикта из среднего класса обладание людьми и есть цель.

Рейнуотер проясняет эту разницу в статье "Изучение личностных различий подростков среднего и низшего класса". Там он утверждает, что "Представитель низшего класса... менее зависим от людей и более ориентирован на те виды удовлетворения, которых можно достичь без осложняющей кооперации с другими человеческими существами". Среди детей среднего класса проявился отчетливый паттерн, объясняющий, как люди могут быть наркотиком. Две трети этих детей (в сравнении с одной пятой из семей низшего класса) показали признаки "констелляции социальной зависимости". Последняя может быть определена как потребность цепляться за один человеческий объект для получения любви и поддержки. Причем этот объект может даже быть не реальной личностью, а лишь концепцией личности.

Когда люди экономически обеспечены, но все еще ощущают большой недостаток в своей жизни, их стремления вынуждены быть более экзистенциальными, чем материальными. Именно такие стремления связываются в их базовую концепцию себя и определяют чувства относительно себя. Д.Лоуренс описывает такой случай в романе "Женщины в любви". Герой — Джералд Крич, состоятельный сын индустриального магната. Когда его отец умирает, мир Джералда начинает рушиться, и он переживает духовную катастрофу, которая приводит его к отчаянным отношениям с Джадрен Брэнгуэн.

"Но по мере продолжения борьбы все то, чем он был, продолжало разрушаться, так что жизнь стала пустой раковиной вокруг него, ревущей и шумящей, подобно морю. В этом шуме он внешне участвовал, но внутри этой пустой раковины везде была темнота и пугающее пространство смерти. Он знал, что должен найти подкрепление, иначе он рухнет внутрь, в огромную темную пустоту, которая кружилась в центре его души. Его воля поддерживала его внешнюю жизнь, внешний разум, внешнее бытие, неразрушенное и неизменное. Но давление было слишком велико... День за днем он чувствовал себя все более и более похожим на пузырь, наполненный темнотой...".

Эмоциональное состояние, которое изображает Лоуренс, очень похоже на то, что Р.Д.Лэйнг называл шизоидной отчужденностью, в которой индивид настолько отделен от своего переживания, что не может извлечь из него ощущения себя как интегрированного существа. Шизоид не чувствует, что живет свою жизнь, что его личность находится в своей собственной коже. В "Расколотом Я" Лэйнг утверждает, что шизоидное отчуждение является не только обычной современной формой безумия, но также и превалирующей характеристикой жизни в современном обществе. "Онтологическая тревога" — неуверенность в самом нашем существовании, о которой говорит Лэйнг, и есть то самое, что заставляет некоторых из нас компульсивно искать отношений.

Джералд Крич - фантазийный пример отсутствия хорошо развитого бытийного ядра, надежного ощущения себя. Человек, чувствующий эту внутреннюю пустоту, должен стремиться заполнить ее. В отношениях это может быть сделано только путем включения чьего-то чужого бытия внутрь себя, или позволения кому-то другому включить тебя. Результат этого — полностью оформившаяся аддикция, где каждый партнер тянет другого назад при любом признаке ослабления тех сил, которые держат их вместе.

Date: 2015-08-06; view: 340; Нарушение авторских прав