Человечество

История повторяется в духовной сфере не реже, чем в материальной. Всякий раз, когда какое-то большое дело в области проектирования, разработки или про­изводства достигает критического момента, когда не­обходима и крайне важна каждая капля энергии, ин­теллекта и активности, в него неизменно проникает скользкое, эгоистичное орудие великого разрушителя. Подобный человек не способен ни организовать, ни возглавить значительное дело, но, находясь на вторых ролях, не желает помочь осуществлению великого пла­на. Питая злобу и ненависть ко всем и вся вследствие некомпетентности либо будучи завистливым и мсти­тельным из-за упрямого честолюбия или корыстолю­бия, он начинает привлекать внимание к уязвимым местам дела, настоящим или воображаемым. Чтобы до­казать свою точку зрения, он тщательно собирает все подлинные или сфабрикованные свидетельства, кото­рые только можно добыть. Он полностью игнорирует десятикратно большие и верные свидетельства целесо­образности, возможности и исполнимости плана in toto, а также способности его вдохновителей. Подобно мы­шам, подгрызающим канат корабля, или насекомым, подтачивающим фундамент большого здания, такие су­щества, возможно, имеют свое назначение, но трудо­любивому занятому созидателю иногда трудно понять, в чем же оно заключается.

Самый недальновидный человек, имея перед собою бесчисленные примеры преданности даже в самых без­надежных случаях, не может не заметить, что титанами в духовной и материальной сфере становятся именно те, кто хранят верность общему делу во всех испыта­ниях и понимают, что чужие неудачи делают их служе­ние еще более необходимым, и вновь и вновь обраща­ют поражение в победу. Если какая-то тонкая нить в их деле слаба, они вплетают ее в толстый канат, чтобы за­щитить нить и укрепить канат и в итоге удержать ве­ликую жизненную ладью всеобщего блага.

Нетрудно понять, что любая великая религия или философия могла бы сдержать низшие и развить выс­шие качества своих последователей и обрести полную власть над миром, если бы они хранили верность своим первым побуждениям и помогли очистить дело, вместо того чтобы бросить его и обратиться в бегство. Мы не продвинемся, пока не продвинем расу, к которой при­надлежим, и трусливое бегство или эгоистичное тайное дезертирство может лишь извергнуть нас из плана эво­люции, пока мы не усвоим не только того, что единст­во есть сила, но и что предательство есть смерть и бег­ство есть слабость.

Убедившись в истинности великого идеала, напра­вим все свои силы на его осуществление — закроем со­бою брешь, созданную неудачами, подставим плечо пре­данным, и если не сможем призвать или убедить сла­бых стать сильными, спокойно оставим их в стороне, не обращая внимания на их недовольство. И мы не только увидим, как наш идеал воплотится в жизнь, — он станет столь велик, удивительно прекрасен и могу­ществен, что наше низшее «я» растворится в нем. Мы настолько отождествимся со своим идеалом, что исчез­нет всякое разделение между ним и нашим истинным «я». В противном случае нас будет все дальше отно­сить от берега, мы будем снова и снова терпеть неудачи, терять веру, способности и силы, становиться все незна­чительнее в глазах других и в конечном счете утратим и самое право на жизнь. Даже отъявленный подхалим втайне презирает труса, дезертира и предателя. Но, пре­зирая труса, он все же будет терпеть и использовать его, чтобы добиться какой-то эгоистической цели, и при первом же удобном случае предаст его.

Одним из наибольших препятствий является нетер­пение. Если мы не знаем, как предотвратить что-то или изменить положение, мы все крушим и обращаемся в бегство. Тогда как если бы наши побуждения были ис­кренни и бескорыстны, если бы мы имели хоть каплю терпения и стойкости, то путь для труда очищения или строительства был бы открыт для нас, и со време­нем мы стали бы чудесными опорами Силы и Красоты в Храме Великого Труда во имя Человечества.

«О ГОСПОДИ»

«О Господи!» Интуитивный призыв к Божеству — не благоговение или изумление исторгает такой крик боли с искаженных уст человека в минуту полного от­чаяния. Без обращения к высшему суду, будет ли оно услышано или нет, без возможности выплеснуть поток эмоций были бы неминуемы сумасшествие либо ужас­ное преступление или и то и другое. В такие мгновения, хотя и неосознанно, человеческая душа прозревает и от­крывает врата, ведущие к «Сердцу Сущего», и в ответ на мольбу страждущий обретает облегчение.

В критический момент жизни та же мольба, даже те же слова исторгаются из глубин любой исстрадав­шейся души, и в действительности это является самым лучшим доказательством реального существования Бо­га, ибо душа человека никогда не просит признания или помощи у несуществующей силы.

Когда эта отчаянная мольба вырывается из сердца и души человека, приходит час его испытания, и он либо навеки отказывается от всего, что доселе было для него праведным, и падает вниз по становящейся все шире тропе зла, либо остается недвижим и погружается в ти­шину, подводя итог тому, что осталось ему от жизни.

Отречение от веры, потеря надежды на все то, что она почитала божественным, приводит душу в состоя­ние, подобное состоянию тела после длительной лихо­радки, которая превращает человека в полуживое суще­ство, отнимает желание жить. Такой душе, без участия ее внешнего сознания, распахнул врата Гефсиманский сад, и она должна пройти его, прежде чем увидит, куда идти дальше.

Если душа сумеет разорвать ужасные цепи, привя­зывающие ее к созданному ею же личному Богу, то осознает, что все прекрасные, мощные, благие атрибу­ты, которыми она ранее наделяла личного Бога, в дейст­вительности являются реальностями, лучами Духовно­го Солнца — Бога, проникающими каждое создание и творение. И лишь пелена, которую «я» соткало и повя­зало на глаза, мешает познать, какое утешение нас ожидает.

Как описать беспредельный восторг души, сбросив­шей с себя покрывало, когда она впервые по-настоящему видит Бога рядом с собою? Быть может, она увидит его в каком-то оборванце, жалком, обрюзгшем и опухшем, которого полицейский гонит из одного нищенского при­тона в другой и который в полном отчаянии и безна­дежности, в крайней безысходности восклицает: «О Господи!» Возможно, раньше он никогда не произно­сил этого слова, разве что богохульствовал, но пробу­жденнаядуша, которая услышала его, узнает мольбу другой души и видит проблеск лучезарного света, про­бившийся сквозь слои грязи и нечистоты, образовав­шиеся за годы попрания и нарушения закона, — и то­гда она устремляется на поиски Чаши Святого Грааля. С этого часа нет для нее ни мира, ни покоя, ни счастья, пока она не найдет места, где лучи света величествен­ного Солнца — Бога пронзают тьму, поглотившую че­ловечество, и ничто другое для нее не имеет значения.