Гомосексуальность в западном контексте

«Открытость вот эта… гомосекусальные наклонности и всякие другие, кроме гетеро… все идет оттуда…»

Тема гомосексуальности очень живо и с большим интересом обсуждалась в ходе наших интервью. По-видимому, намного проще было рассуждать об «Этом» в западном контексте.

Самое первое и ведущее в рассуждениях — это идея о том, что гомосексуальность — чисто западное явление, и что разговоры на эту тему в нашем обществе — дань западному влиянию. Наше общество не готово к восприятию «нетрадиционных» отношений. Одна школьница так и сказала, что эта идея настолько необычна, что ней смогут привыкнуть только ее дети. «Они просто появятся как раз в это время, когда будет все открыто и разрешено.»

Гомосексуальность очень часто располагается в контексте «проблемной» идеи мужской сексуальности, которая часто связывается с возможностью (и соответственно — боязнью) потери мужчиной — мужественности, а женщиной — женственности.

«…Вот обратно же влияние Запада, появляются такие типы людей вот как гомосексуалисты. Я считаю вот это вот прям прямое влияние Запада, просто раньше например, мне кажется, в нашей стране не было таких мужчин, если даже например они себя чувствовали, что у них какое-то вот чувство вот.. непонятное им, просто они как-то не владеют собой, их влечет например не к противоположному полу, они боялись этого чувства и скрывали это. А сейчас же они выставляют их на показ, потому что кто-то там на Западе сказал, что можно так выглядеть как женщина» (Аня, школьница, 17 лет)

Встречались о более оптимистичные прогнозы о том, сможет ли гомосексуализм «прижиться» на нашей почве. Все дело — в сексуальной культуре и просвещенности, в постепенном преодолении страха перед публичностью необычных форм сексуальных ориентаций. «…на Западе… они через все эти этапы уже перешагнули, в принципе, ничего страшного, там такое может быть, там такие есть педики…« (Николай, рабочий, 20 лет).

Не стоит бояться потерять свою мужественность, стремясь быть сексуальным, секс символами могут быть не только звезды и президенты, но и обычные парни — так считает молодой аспирант университета. »…парни — это сексуальный атрибут запада. Потому что там он не боится себя показать. У нас это могут пока только девушки» (Владимир, аспирант, 25 лет).

Эту часть статьи хочется завершить двумя высказываниями. Одно из них — из интервью с шестнадцатилетним школьником, другое — с рабочим автозавода. В них очень точно, на мой взгляд, отражены две значимые тенденции процессов восприятия и сопротивления образцам западных ценностей, часть из которых невероятно далеки от жизненных реалий. Одни из этих образцов являются медиа клише, стереотипами продвижения стереотипов мощнейшей секс индустрии, другие — отзвуками просоветских идеологических стереотипов «плохого, чуждого нам западного образа жизни», третьи — результатами деформации чьих то личных, субъективных впечатлений, наложенных на «психологию ущербности» тех, кто догоняет такую далекую и красивую жизнь, четвертые — собственными конструктами, построенными в ситуации дефицита собственных впечатлений и дефицита правдивой информации об обычной, повседневной, а не звездной «западной» жизни. Итак, первая тенденция — это постепенно понимание того, насколько сложен процесс включения России в общий мировой культурный контекст, и вторая — это представление о том, что вне западной культуры трудно, а может быть и невозможно говорить о некоей собственной, отдельной самобытности. На мой взгляд — эти два высказывания — очень простые и вполне законченные формулировки процессов глобализации и локализации:

«…у нас сейчас намешано все — и отечественное и западное, и восточное, … наша культура без запада — это как-то…«

»…мы начинаем более менее выравниваться с мировоззрением западных жителей…»