Деловые переговоры

Отто застал меня подозрительно нюхавшую содержимое кастрюльки.

– Что ты делаешь? – удивился он.

– Пытаюсь определить, прокис суп или нет. Только что слопала полкастрюли, и вдруг закралось подозрение… – ответила я.

– Не переживай, – сочувственно сказал Отто. – Ну посидишь немного в местечке уединения… Зато кишки почистишь.

– Да, тебе хорошо говорить! А если меня на улице припрет? Зима на дворе, в кустики не сходишь – холодно!

– Нельзя с таким трепетом относиться к своему мягкому месту, – нравоучительно заметил полугном. – Не лютые морозы, потерпишь, а если что, то я тебя прикрою от нескромных глаз.

Я представила себе эту картину и содрогнулась.

– Не надо, я лучше какой‑нибудь Лирин порошочек выпью, – сказала я, скользнув взглядом по полке с запасом лечебных снадобий моей соседки по комнате, будущего целителя.

– А самолечение вредно…

– Что это тебя на мораль потянуло? – спросила я, роясь в лекарственных запасах.

– Просто, – вздохнул полугном, – я волнуюсь. Блондин прислал письмо. Приглашает на деловую встречу.

Я закашлялась, отчего горький порошок пошел «не в то горло».

– Встречу?..

– Настоятельно советовал нам прийти и обсудить перспективы развития алкогольной коммерции. – Лучший друг протянул мне письмо.

– Я знала, что рано или поздно этим закончится, – помрачнела я. – Он же еще на Летнем балу предупреждал о своем интересе в нашем деле. Что предпримем?

– На встречу пойдем, – сказал полугном. – Но позиции сдавать не будем. Сама знаешь, сколько на нас завязано.

Я кивнула, читая безукоризненно вежливое послание Блондина. Аристократ, закончивший недавно Университет, активно искал свою нишу. Во время студенчества Блондин Лим сколотил себе банду, которая обижала тех, кто не мог дать сдачи. У нас с богатеем была нелюбовь с первого взгляда – я посмела не только противостоять его агрессии, но и огрызаться в ответ. Отношения обострились с момента жениховства Ирги, которого Блондин ненавидел. Лим несколько раз неудачно пытался нас уничтожить, но ничего не вышло. Однажды Блондин хитростью заманил нашу компанию на кладбище, на котором промышлял сумасшедший маг – коллекционер зомби. Как раз в тот день я наотрез отказалась сотрудничать с аристократом, чем привела его в бешенство. Потом противник хотел очернить репутацию Отто в глазах наших поставщиков, но, по счастливой случайности, это не удалось.

Сейчас мы были посредниками между владельцами кабачков и мелкими производителями различных алкогольных напитков. Гномы‑поставщики никогда не стали бы иметь дело с Лимом или еще с кем‑то из аристократов. Отец Блондина был слишком хорошо известен своими высказываниями типа «всех гномов – в резервации, и молоты им в руки», «эльфов – запереть в Сумеречных горах, пусть стреляют там в нежить на пользу людям».

– Почему он прицепился именно к нам? – спросила я, борясь с желанием чихнуть. Проклятый порошок! Прав был Отто, самолечение вредно. – Не мы одни занимаемся поставками алкоголя. Тем более что наши клиенты – это капля в море.

– Ну насчет капли ты преуменьшаешь, – обиделся полугном. – А насчет всего остального я уже думал. Мы самые слабые – это раз. У нас нет команды, которая бы стала за нас грудью; все наши поставщики находятся далеко отсюда, а перевозчики товара не будут вмешиваться в распри. Мы занимаемся мелкими партиями редкого спиртного – это два. Уверен, что Блондин прикупил себе какую‑то пивоварню и хочет занять нашу нишу. Или кто‑то из его дружков не знает, куда сбыть свой товар.

– Так пусть идет и договаривается с владельцами кабачков! Здоровая конкуренция им только на пользу.

– Конечно, но договариваться – это не аристократическое дело. Лучше прийти на все готовенькое. К тому же что может сравниться с гномьим алкоголем? Разве люди могут гнать такой самогон?

– Люди еще не то могут, – хмыкнула я, вспомнив свою соседку, жившую рядом с нами. Она умела превратить в крепчайший самогон все, что угодно: от вполне съедобных продуктов до содержимого мусорника. Капитала соседка на этом не сделала, потому что продукт моментально распивался ею же самой и ближайшими собутыльниками. Тем не менее факт изобретения чудо‑аппаратов для самогоноварения остается фактом.

– И три, – сказал Отто серьезно. – Он тебя не любит…

– Это не новость, – отмахнулась я. – Тебя он тоже не любит.

– Согласен, – сказал полугном и покраснел, видимо вспомнив, как Лим пытался подпортить его деловую мужскую репутацию. – Но тебя он не просто не любит. Ты вызываешь у него злость и зубовный скрежет.

– Это с чего же такие бурные эмоции? – спросила я.

– Ты ему не дала, – просто объяснил Отто. – Ты много знаешь девушек, которые бы отказали Блондину? Да еще в грубой форме? Да ему нас раздавить – дело чести!

Я схватилась за голову, поняв, в какую ситуацию мы попали.

– Может, – предположила я, удивляясь собственным словам, – отдаться Блондину? Тогда он от нас отстанет, как ты думаешь?

Лучший друг вытаращился на меня, как на чудо природы.

– Вот уж не ожидал… – пробормотал он.

– Что? Я не хочу спать с Блондином! – разозлилась я. – Я просто пытаюсь спасти наше дело доступными для меня способами.

– Даже не думай об этом, – отрезал полугном. – Этот способ для тебя недоступен. Тем более, – продолжил он, помолчав, – если Блондин тебя… э‑э‑э… подомнет, то наше дело эта участь будет ждать со стопроцентной вероятностью.

Я поняла, что на самом деле Отто уже обдумал вероятность того, что я пересплю с Блондином, чтобы он от нас отстал. Ну да, на войне любые методы хороши.

– Мужчины… – сказала я с покорностью судьбе. – И почему у вас все мозги набекрень?

– Просто у нас мозги не в ту сторону набекрень, в какую у вас, – объяснил полугном и подмигнул. – Ты пока посиди тут, а я поговорю кое с кем. На встречу пойдем подготовленными.

Я какое‑то время просидела в комнате, слушая, как бурчит мой живот. Потом мне резко поплохело, и стало понятно, что в моем случае самолечение действительно только навредило.

– Порошки и прочие лекарства, – сказала я своей бледной физиономии в зеркале, – ерунда! Лучшее средство лечения от всех хворей – стаканчик качественной водки с нормальной закуской. Дезинфекция прежде всего!

Подавив зарождающееся возмущение в желудке, я пошла в ближайший толковый кабачок, где и заказала себе самое лучшее лекарство, которое придумали существа с развитым интеллектом.

Желудок затих где‑то на третьем глотке обжигающей перцовки. Довольно выдохнув, я закусила огурчиком. Хорошо‑то как!

Но тут дверь кабачка с треском распахнулась, и внутрь вальяжно вошел Блондин собственной персоной. Вместе со свитой.

– Они будут проходить этой дорогой, поэтому ты следи за окнами здесь, а ты – здесь, – отдавал распоряжения он. – Я буду их ждать в «Вензеле», и чтоб я точно знал, какую поддержку они с собой приведут!

– Блондин, – сказал Ряк, – насколько я знаю Олу и Отто, они придут вдвоем…

– Заткнись! – рявкнул Лим, оглядываясь. И тут его глаза полезли на лоб: – Ола?!

Я вылезла из‑под стола, куда неудачно пыталась спрятаться, и постаралась улыбнуться Блондину. Вот попалась так попалась!

Прихлебатели аристократа быстро освободили кабачок от посетителей, несмотря на слабые протесты хозяина заведения, и заперли двери.

– Нам надо поговорить, – сказал Блондин, садясь напротив.

Я пожала плечами и допила водку. Помирать – так с музыкой!

– Не смотри на меня так, – попросил парень. – Я хотел поговорить с тобой лично и о личном.

Я осторожно кивнула. Кажется, водка и Лирин порошок вступили в моем желудке в какую‑то подозрительную реакцию.

– Ты, наверное, догадываешься, что уже давно нравишься мне, – сказал Блондин с такой улыбкой, будто лизнул сахара с дурман‑травой. – Так вот, чтобы долго не размусоливать, я предлагаю тебе отношения!

Я поморщилась. Война в желудке разворачивалась нешуточная.

– Ты меня неправильно поняла, – по‑своему истолковал мою гримасу Блондин. – Я прекрасно понимаю, что ты девушка серьезная и на всякие интрижки несогласна. Поэтому я предлагаю тебе серьезные отношения.

Я так удивилась, что меня даже перестало тошнить.

– Лим, если ты забыл, то напоминаю: я – невеста Ирги.

Аристократ скривился:

– Я не предлагаю тебе замужество. Сама должна понимать, что это был бы скандал. Я предлагаю тебе отношения на основе любовной и деловой связи. В основном, конечно, любовной.

– Любо‑о‑овной, – протянула я. – Понятненько.

Блондин торжествующе улыбнулся:

– Я могу дать тебе все: драгоценности, уважение и связи в аристократических кругах… И конечно, любовь. Я, детка, не самый последний мужчина в этом городе. Я такое могу, что твоему худосочному некроманту и не снилось!

– Меня тошнит, – перебила я Лима, стремительно выбегая из‑за стола.

Он схватил меня за руку, но увидел мое лицо и отпустил. Я добежала до туалета и захлопнула за собой дверцу.

– Ладно, – пообещала я себе чуть погодя. – Никогда больше я не буду совмещать два разных метода самолечения.

Прополоскав рот, я осторожно прижалась ухом к щели в двери. В кабачке было шумно и весело.

– Клянусь Небесными Силами, – услышала я голос Ряка. – Ее действительно стошнило! Вот так Блондин! Вот так красавчик! Вот уж не думал, что на тебя так женщины реагируют!

– Заткнись! – прорычал Блондин. – Все заткнитесь! Не злите меня!

Его соратники честно попытались прекратить смеяться, но это удавалось им с трудом.

– Ее от водки стошнило, – попробовал восстановить свой авторитет Лим.

– Олу? – переспросил кто‑то. – От стопки водки? Не смеши, Блондин! Ты же сам знаешь, как и сколько она может выпить.

Судя по звуку упавшего стула, Блондин в бешенстве вскочил. Я поняла, что это самый подходящий момент для бегства. Оглянувшись, я мысленно обругала жадного хозяина кабачка – окошко в туалете было такое, что туда могла пролезть только моя рука. Осторожно выглянув из‑за двери, я наметила кратчайший путь к отступлению. Подобрала юбку и на четвереньках поползла под столами к выходу, прикидывая варианты спасения. Силы у меня хватит аккурат на то, чтобы откинуть от двери двух приспешников аристократа и сбежать. Про остальных я не думала.

– Я вам покажу! – исходил пеной Лим, задетый за живое. – Я вам докажу! Я ее сейчас тут, на этом столе… И ей понравится! Увидите!

– Блондин, – осторожно сказал Ряк, – Ирга тебя за это по голове не погладит…

– Плевал я на этого проклятого некроманта! Мне никто не помешает! Слишком давно эта девчонка выпендривается!

– Знаешь, Блондин, я не с тобой. Мне пока жить хочется, да и посмертие хорошее не помешает… – сказал Ряк, и несколько человек пробубнили что‑то, соглашаясь с ним.

– Ах вы… – С трудом узнав голос Блондина, настолько он изменился от ярости, я активнее заработала руками и ногами, пробираясь к выходу и стараясь не шуметь. – Приволочь мне мерзавку! – приказал Лим.

Хлопнула дверь туалета.

– Лим, ее здесь нет.

– Как нет?

– Да вот она!

Я поняла, что меня обнаружили, выпрямилась во весь рост и рванула к двери, шепча заклинание. Шпилька в волосах нагрелась, значит, сейчас в меня полетят магические удары. Парочку энергетических Щит выдержит, а потом… «Потом» будет потом.

Кто‑то схватил меня за юбку, но я лягнула ногой в тяжелом ботинке гномьей работы и метко попала по чему‑то мягкому. Сил и времени, чтобы прорваться через двери с помощью магии, не было, поэтому я просто выхватила шпильку из волос и с решимостью смертника ринулась на охраняющих выход.

– А‑а‑а!!! – заорала я на всю мощь легких. – Убью!

Молодой темноволосый парень с ужасом отшатнулся, пропуская меня. Но как только я схватилась за ручку, дверь резко распахнулась и чуть не вырвала мою руку из сустава. Тогда я отпрыгнула назад, в чьи‑то не слишком любезные объятия.

– Стой, куколка, – прошептали на ухо. – Попалась!

– Ола! – заревел появившийся с секирой в руках Отто. – Ты где?

– Ёшкин кот! – выругался поймавший меня парень, закрывая мне рот рукой. – Гномье отродье!

Я недолго думая укусила его за руку и закричала:

– Отто!

Парень кинул меня куда‑то в сторону и ринулся на Отто.

– А ну заткнись, – прошипел в ухо Блондин и приложил лбом об стол. Мир померк…

Глаза открылись уже на свежем воздухе. Блондин тащил меня куда‑то, перекинув через плечо. Резкого движения хватило, чтобы мы оба полетели в мутную жижу, покрывавшую скользкий переулок.

– Ну что это такое? – почти мирно спросил Лим, вытирая лицо.

– Грязь. – Сообщая это, я уже успела подняться и прижаться к стене ближайшего дома, приготовившись к обороне.

Грязь, которая при хорошей погоде должна была быть снегом, стекала по моему когда‑то чистому полушубку. Меня мутило и качало, но сдаваться я не собиралась.

– Только попробуй ко мне прикоснуться, – сказала я, поднимая руки. – Порву! Серьезно говорю.

Лим поднялся на ноги и угрюмо посмотрел на меня.

– Только не рассказывай, что ты сможешь меня победить.

– Не смогу, – согласилась я. – Но потрепать тебя, и потрепать сильно, смогу.

– Наслышан о твоих подвигах, – криво усмехнулся аристократ.

– Блондин, давай поговорим, – предложила я. – Нормально поговорим. По делу.

Лим кивнул, что‑то соображая.

– Я понимаю, – продолжала я, – что тебе хочется иметь свое дело. Ты решил сделать своим делом наше с Отто. Это тоже понятно. Но при чем здесь я? Почему ты ко мне прицепился? Тебе баб мало?!

Блондин помолчал, а потом грустно спросил:

– Я действительно тебе настолько противен, что тебя стошнило от моего предложения?

– Прости, – совершенно искренне извинилась я. – Суп несвежий съела.

– Кому ты теперь это докажешь, – махнул рукой Блондин.

– Но я тебя действительно не хочу. Ты ко мне относишься, как к человеку низшего сорта.

– А как еще я должен к тебе относиться? – удивился Лим. – Ведь ты – никто, простая девица со вздорным характером.

– И именно поэтому ты хотел меня изнасиловать сегодня на столе в кабаке?

– Я предлагал по‑хорошему. Мои ребята никак не поймут, зачем я с тобой церемонюсь.

– Твои ребята не поймут, если ты перейдешь дорогу Ирге, – сказала я и осознала, что мой язык, как всегда, сослужил мне плохую службу.

– Мне плевать на Иргу! – рассвирепел Блондин. – Только и слышно: Ирга, Ирга, Ирга! Везде этот Ирга! Все лучшее ему. Даже мой отец хотел пригласить его к себе на работу. Его, а не меня!

Не спуская глаз с Блондина, я бочком потихоньку передвигалась в ту сторону, откуда раздавались громкие голоса. Аристократ достал из кармана платок, вытер им лицо и хищным движением кинулся на меня.

Я не успела среагировать иначе, кроме как упереться руками ему в грудь. Схватив меня за волосы, Блондин впился поцелуем мне в губы. Горько сожалея о потерянной в кабачке шпильке, я одновременно укусила нахала за губу и ударила ногой в пах. Лим охнул и согнулся, дернув меня за волосы так, что я уже попрощалась со своим скальпом.

– Не тронь парик, он дорого стоил! – рявкнула я и, пнув Блондина ботинком по ребрам, намерилась бежать.

– Дрянь, – прошипел аристократ, хватая меня за юбку. Я рванулась с такой силой, что ткань порвалась.

«Спасибо мне за жадность, – подумала я, ломясь в маленькую неприметную дверь. – Купила бы юбку не на барахолке, а в фирменном магазине – валялась бы теперь в грязи под Блондином».

Дверь открыл перепуганный и трясущийся… хозяин кабачка, из которого меня недавно так бесславно вынесли. Если бы я раньше знала, что в этом заведении есть еще одна дверь!

– Запасной выход может стать и входом, – сказала я хозяину и прошла в зал. Там, среди раскрошенных практически в щепки столов и стульев, мирно общались банда Блондина и несколько гномов.

– Ола! – Лучший друг сорвался с места и крепко обнял меня. – Цела? Я хотел бежать тебя искать, но меня удержали. Я так надеялся, что с тобой ничего не случится!

Полугном вытер мне своим рукавом лицо.

– Ты цела или нет?

– Практически. – Я схватила друга за руку и решила, что не отпущу его даже под страхом смертной казни. – Что тут произошло?

Отто сунул мне шпильку и сказал:

– Выясняли, кто тут главный. Поэтому меня и не отпустили на твои поиски. Без меня это была бы просто драка, а так – драка со смыслом.

Я присмотрелась к его довольному лицу, отмечая багровую отметину под глазом и вспухшую губу.

– И кто кого?

– Блондина ждем, тогда и поговорим, – сказал Отто.

Лим не заставил себя долго ждать. Он ввалился в кабачок, сжимая в руке кусок моей юбки.

– Блондин! – заорал Ряк. – Ты что?

– У меня на такую мымру не встал, – объяснил аристократ, бросая на меня злобный взгляд.

Отто попытался выступить вперед, но я удержала его.

– А никто и не обещал, что там будет все красиво и эротично, – нахально заявила я Лиму. – Мы сами не аристократия, к изяществу не приучены.

Отто снова попытался встрять в разговор, но я наступила ему на ногу. Присутствующие в кабачке ошеломленно затихли. Блондин кинул кусок ткани на пол и холодно начал:

– Я понял, что тебе до женщины…

– Я в курсе, – перебила я, показывая всем своим видом, чтобы он не зарывался.

Блондин предупреждению внял и быстро сменил тему:

– Что здесь делают эти… гномы?

– О! – оживился Отто и перестал дергать меня за юбку. – Позволь представить тебе, Лим, семейство Хонкадаров. Они регулируют поставки спиртного в город, которые затем осуществляются мелкими производителями.

– Все? – спросили в один голос мы с Блондином.

– Все, – твердо сказал полугном. – Включая те, которыми занимались мы с Олой. Видишь ли, нам учиться надо. Как‑никак – последний курс. Вот мы и решили продать наше дело.

Блондин сжал губы и посмотрел на меня. Я, внутренне закипая от возмущения и одновременно раздираемая любопытством, внешне спокойно кивнула.

– Ты знала об этом? – процедил сквозь губы аристократ.

– Конечно! – захлопала я ресницами и с нажимом добавила: – Отто никогда ничего не делает в нашем общем деле, не посоветовавшись со мной.

Лучший друг вздрогнул и торопливо добавил:

– Поэтому все вопросы о деле ты можешь задавать непосредственно десяти братьям Хонкадарам. Или пятидесяти их ближайшим родственникам.

Лим позеленел.

– А мы, пожалуй, пойдем, – добавил Отто, подбирая свою секиру. – У нас домашней работы задано много.

В полном молчании мы вышли на улицу.

– Ну и видок у тебя, – заметил друг. – Хорошо, что на улице уже темно…

– Ты с темы не спрыгивай, – угрожающе сказала я. – Что еще за братья? Что с нашим делом?

– А я говорил тебе сидеть дома? – возмутился вдруг полугном. – Какого демона тебя понесло прямо Блондину в руки? И что это за история со «встал – не встал»?

– А я знала, что ему попадусь? – огрызнулась я. – Мне выпить хотелось, а дома ничего не было. Сказать, кто выжрал все мои запасы?

– Запасаться надо лучше, – буркнул полугном. – Хорошо еще, что мы услышали твои крики и зашли.

– Вломились, – уточнила я. – Я уже почти спаслась.

– Почти не считается. Тем более что мы хорошо кулаками помахали. Мы сделали этих пацанов! Вот что значат гномы!

Он помолчал и сказал возмущенным тоном:

– Это ты с темы не спрыгивай. Что у вас с Блондином было?

– Пока вы махали кулаками, – ядовито сказала я, – я защищала свою честь доступным мне способом.

Отто угрожающе засопел.

– Ничего не было. Я просто решила подыграть Блондину в кабачке. Теперь спасен его авторитет. Надеюсь, на этом он отстанет.

– А, – сказал лучший друг. – Понятно. Ты – молодец.

– Эй, – проговорила я добреньким голосом, – гном! А что там все же с нашим делом?

– Я его продал.

– Как это – продал? – возопила я. – А на что я буду жить?! Покупать себе новые шмотки? Питаться? На стипендию?!

– Вот он, твой эгоизм, – ответил Отто. – А про меня ни слова! Я ведь тоже кушать иногда хочу… Ну ладно, ладно, не бушуй. Мы не можем потянуть все это сами, пойми. Ты еще скажи, что я был неправ, утверждая, что нам надо учиться.

– Как я буду жить? – стонала я. – И сколько труда насмарку! Я что, зря часами разговаривала с владельцами кабачков, налаживала деловые связи, уговаривала, просила, льстила?..

– Ничего не зря, – возразил полугном. – Деловые связи всегда останутся при тебе. Умение договариваться – тоже. А Хонкадары заплатили хорошую цену, твою половину я честно положил тебе на банковский счет. Тем более что мы всегда сможем вернуться к изготовлению и продаже коктейлей, если тебе вдруг будет угрожать голодная смерть.

Я задумалась.

– Зато, – добил меня лучший друг, – Блондин теперь нас трогать не будет, а гномов щипать побоится. А что, он и вправду…

– Ты опять?! Ничего, о чем ты думаешь, не было, – отрезала я. – Я его укусила и стукнула. А этот хам мне юбку порвал. С‑скотина…

– А‑а‑а, – успокоился полугном. – Ну ничего, ему зачтется. А то я уже задумался, какой же доступный способ защиты чести ты выбрала. Я давно знал, что ты отнюдь не нежная и не хрупкая девушка! Кто‑то бы к совести воззвал, а ты – кулаком.

Я закатила в ответ глаза и махнула рукой:

– Ему величие Ирги жить не дает. А я так, под руку попалась.

– Величие Ирги, – хмыкнул полугном. – Хорошо ты примазалась к великому!

Я отвесила Отто подзатыльник.

– Ты чего? – обиделся он.

– Тебе хорошо зубоскалить, а мне нужно полушубок стирать и юбку новую покупать.

Пока мы шли к общежитию, лучший друг напряженно думал.

– Скажи мне, – прорвало его у самых дверей моей комнаты, – зачем тебе новая юбка? У тебя ведь полный шкаф шмотья?

«А то, что не поместилось, – под шкафом, под кроватью и под Лириной кроватью тоже», – мысленно добавила я.

– Ничего ты не понимаешь, Отто! – вдохновенно произнесла я. – Шкаф‑то, может, и полный, но нового ничего нет…

Полугном озадаченно почесал затылок и сказал:

– Никогда этого не понимал. Ладно, как только Ирга пришлет письмо, скажи мне. Посмеяться хочу.

Я вздохнула. Что до некроманта дойдет эта история, я даже не сомневалась. Но писать самой мне было лень…

«Милая моя!

С удивлением узнал, что моя будущая жена не только не привлекательна как женщина, но еще и очень некрасива в интимных местах. Не могу сказать, что этот факт меня очень огорчил, – это значит, что, кроме меня, на тебя никто не польстится. Но что твои «достопримечательности» обсуждает весь город, мне очень не понравилось.

Ирга.

P.S. Надеюсь, Блондин хорошо получил за то, что покусился на тебя? Отто – привет!»

«Дорогой Ирга!

Ола передает свою искреннюю радость оттого, что ты все равно собираешься на нее польститься, поскольку она не готова всю свою жизнь провести в гордом одиночестве. И еще она говорит, что лучше противный некромант, чем скучная старость. Также, как свидетель, могу сказать, чтобы ты не расстраивался и что Блондин пострадал достаточно. «Достопримечательности» Олы никто не обсуждает, потому что она пообещала, что ты нашлешь на всех, кто об этом заикнется, проклятие.

Твоя невеста написать тебе не может, так как валяется на кровати и ноет, потому что вывихнула руку, пытаясь утрамбовать в шкаф новые шмотки. Шкаф пострадал больше – он развалился.

Отто».