Апреля 2011. – Мне казалось, что мы нашли общий язык, но, похоже, моя страноведческая лекция не возымела действия

– Мне казалось, что мы нашли общий язык, но, похоже, моя страноведческая лекция не возымела действия, и ты всё‑таки хочешь на собственном опыте убедиться в привлекательности местных тюрем.

Зверев был внешне спокоен, на лице блуждала его обычная ухмылка, но в голосе чувствовалось напряжение и даже раздражение.

Олег поднялся с лежака, на котором загорал возле бассейна. Зверев его разбудил, и спросонья Олег не сразу понял, о чем идет речь.

– Что случилось?

– Что случилось? Случилось то, что, несмотря на всю мою откровенность и искреннее желание не только самому разбогатеть, но и помочь в этом тупом деле тебе и твоему гению… – На лице Романова проявилось такое естественное недоумение, что Зверев невольно смягчился. – Случилось то, что мы не нашли Сомова. Ни Александра Сомова, ни Алекса Вэлса в апартаментах «Miami Sunny Isles» нет. Мои люди обшаривают Майами, проверили все отели, все апартаменты, аэропорты, пристани и даже библиотеку… – Михаил улыбнулся. – Я грешным делом подумал, что он сидит там и работает, работает, работает…

Зверев подошел к бару возле бассейна, чтобы дать Олегу возможность немного поразмыслить, налил себе воды и бросил в стакан несколько кубиков льда.

– Какие мысли?

– Ума не приложу, куда он мог поехать. В Лондон? В Париж? Он что‑то говорил про какую‑то книгу с шифрами! – вдруг вспомнил Олег.

– А может… может, до него добрались твои африканские друзья? Хотя им, я думаю, уже не до Шекспира. Ты слушал новости? В Моганде, похоже, повторяется ситуация с Ливией. Уже два дня на улицах беспорядки. Кенадит ввел военное положение.

– Это никого не остановит…

– Точно. Они называют это Кокосовой революцией, потому что в первые дни волнений дворец Кенадита и другие правительственные здания были закиданы кокосами, выбиты все стекла. У демонстрантов откуда‑то появилось оружие. Мародеры грабят столицу. Как бы вооруженные столкновения не переросли в гражданскую войну! Однако режиму Кенадита наверняка пришел конец. Все европейские державы вслед за США требуют свержения диктатуры. Операция «Огонь из всех бойниц» вчера вечером уже одобрена Совбезом ООН.

– Конечно, единогласно?

– Почему единогласно? Россия, как всегда, воздержалась.

– Слушай, ты сказал про Россию, – оживился вдруг Романов, – а я подумал – вдруг Сомов в Москву рванул?

– Ты же говорил, что с ним все в порядке и он под контролем.

– Под контролем‑то под контролем. Но я не стал применять на нем техники НЛП, так как боялся, что это может сказаться на работе его мозга. Единственное, что его сдерживало, так это мое постоянное присутствие и страх за собственную семью. Пойдем‑ка на виллу, я попробую выйти в Интернет.

Олег поднялся, набросил пляжный халат и последовал за Зверевым. В кабинете вместо монитора прямо над столом висела большая плазменная панель. Михаил открыл ноутбук, ввел пароль и пододвинул Олегу кресло. На плазменном экране появилось изображение рабочего стола компьютера. В кабинете было довольно прохладно, не то что на улице, и это помогало сосредоточиться. Олег быстро зашел на какой‑то сайт, постучал по клавишам и запустил программу.

– Нет, похоже, в Моганде пока все в порядке. Сервер находится во дворце Кенадита. Резервный сервер в Европе, но пока работает основной. – Олег говорил, глядя в экран и быстро щелкая по клавишам.

– И что ты собираешься делать?

– Смотри… – Олег кивнул на плазму.

На экране Зверев увидел какую‑то небольшую комнату. По ней ходила пожилая женщина и накрывала на стол. Она была в халате, а на голове у нее красовались бигуди. Женщина поставила на стол блюдо с пирожками и стала расставлять тарелки. В углу работал телевизор. Затем в комнату вошла довольно красивая женщина лет сорока, а следом за ней вбежал мальчик. Мальчик засмеялся, схватил со стола конфету и бросился наутек, поскольку женщина, видимо его мать, стала его ругать. Затем она о чем‑то заговорила с женщиной постарше.

– Олег, а можно послушать, о чем они разговаривают?

– Конечно. Сейчас аудиосвязь установится. Пять секунд.

В ноутбуке что‑то забулькало, и они услышали едва различимый разговор.

– Мама, я не верю, что он погиб. Этого не может быть. Я не поверю, пока не увижу его тело.

– Танечка, перестань. Прошло уже почти полгода, а ты каждый день говоришь только о нем. Пора бы и о себе подумать. Он‑то о тебе никогда не думал. И вообще, я всегда считала, что он тебе не пара…

– Это не твое дело! И вообще, выключи свою тарахтелку хоть на минуту! Голова от нее раскалывается!

Татьяна решительно направилась к телевизору, явно намереваясь его выключить или вовсе разбить. Вдруг на полпути она остановилась, схватилась за сердце и села в кресло.

– Мама, скорее! Смотри… – еле слышно произнесла она.

Олег вскочил из‑за компьютера и уставился на огромный экран вместе со Зверевым.

– Где же это зрелище?

– Не пойму, качество очень плохое. Опять бомбят. Ливия, наверное.

– Какая Ливия! – вдруг воскликнул Олег. – Это же Моганда!

– Да, мрачный вид. Значит, началось, – рассеянно пробормотал Зверев.

На огромном экране показывали кадры бомбардировки Моганды. Бомбы рвались на улицах города, по которым метались люди. На какой‑то площади горели военные автомобили, а рядом с ними перевернутый автобус. Двое молодых парней вытаскивали из автобуса старика. Женщина волокла за руку ребенка, пытаясь укрыться в каком‑то доме. И тут же в этот дом по пала бомба. Потом показали еще одно великолепное когда‑то здание с куполами, стены которого были отделаны мрамором. Все пространство перед входом было усыпано кокосами. Здание было обнесено высоким забором, сквозь огромные бреши в котором выскакивали люди в форме. Одно крыло уже полыхало огнем, и пламя пробивалось сквозь снесенный напрочь купол.

– Прямо во дворец метят, гады! – расстроился Олег.

Оператор был профессионалом и старался снимать крупным планом лица людей, разбегавшихся в разные стороны, обезумевших от страха и пытавшихся найти хоть какое‑то спасение.

И вдруг Зверев с Олегом поняли, что именно увидела Татьяна, и замерли. Среди толпы чернокожих оператор выхватил лицо единственного белого человека. Его лицо было, как и лица всех остальных, искажено ужасом. Одежда на нем висела клочьями, он весь был в саже. Но даже в таком виде они узнали Сомова. Александр обеими руками прижимал к себе сумку с ноутбуком. Вопреки всяческой логике он бежал навстречу толпе прямо во дворец. Но он не искал там укрытия. Александр примчался в Моганду, чтобы сдать свою работу заказчику, чтобы сообщить ему, что выполнен приказ. Он надеялся на то, что теперь наконец, когда он завершил свое исследование, когда узнал, кто скрывался за псевдонимом Шекспир, он получит назад свою семью, как ему и было обещано.

Оператор на миг потерял Александра из объектива, но, похоже, не смог упустить такой кадр, и снова на экране возник Сомов. На лице его блуждала какая‑то странная улыбка. Он немного не добежал до входа во дворец, споткнулся о какую‑то железную арматуру и упал прямо на мраморную лестницу. Александр, видно, повредил ногу, так как дальше не шел, а ковылял вверх по ступеням. Раздался очередной взрыв бомбы. Камера дернулась, и, когда оператор снова попытался взять Сомова в кадр, на том месте, где только что находился Александр, зияла лишь огромная черная воронка, из которой поднимался дым.

Зверев и Романов с бессильным отчаянием наблюдали за происходящим. Вдруг послышался какой‑то писк, и экран погас. Связь прервалась. Бомба попала прямо во дворец Кенадита Абдуллы Мухаммеда Омара Шарифа, диктатора Моганды.