О чем думают экономисты. Составляющих. Эта книга дает именно такую картину всей современной

составляющих. Эта книга дает именно такую картину всей современной

экономической науки и показывает ее связь с судьбами знаменитых эко-

номистов, способствовавших развитию этой науки.

Докажем еще раз, как полезно рассматривать не один, а множество

случаев, и проанализируем приписываемое Сократу высказывание: «Не

изучая жизнь, не стоит и жить». Когда-то я прочитал превосходную книгу о

крупнейших философах — таких как Спиноза, Кант, Гегель, Витгенштейн,

Рассел — и сделал вывод, что Сократ был абсолютно не прав. Их судьба —

сплошная цепь испытаний: суициды, разводы, постоянная депрессия, це-

либат. Проще всего это объяснить тем, что занятия философией лишают

людей способности радоваться жизни. Но правильней было бы сказать, что

ранее сиротство или врожденная дислексия и т.п. подталкивают человека

к тому, чтобы стать философом, а не жизнерадостным барменом. Объектив-

ное и глубокое понимание целого в любой сфере знаний важно, но дается

оно не так легко, как приобретение навыков бармена.

Но вернусь к экономике, экономистам и к вопросу о том, почему в этой

науке сложились те направления, о которых рассказывается в книге. Один

крупный консервативный экономист как-то объяснил, что его антипатия к

государству восходит к поражению, нанесенному его южным предкам со

стороны более развитого северного соседа. А вот еще один факт. Джоан

Робинсон как-то написала, что ее отрицательное отношение к вступлению

Великобритании в Общий рынок объяснялось тем, что «в Индии [времен

Неру] друзей у нее было больше, чем на континенте». Да, на мировоззрение

иногда действительно влияют какие-то личные моменты. Но можем ли мы

полностью доверять тому, что человек пишет о себе сам? Та Робинсон,

которую я знал, вполне могла думать в 60-е годы, что ее разновидность

«постфабианского» социализма в Индии прижилась бы лучше, чем на кон-

тиненте. И, к сожалению, думая так, она, возможно, была бы права.

Научные труды в силу самого их характера не предназначены для того,

чтобы раскрывать личные мотивы своих авторов. Пытаясь понять, чем так

привлекательна эта книга, следует ответить на вопрос, должны ли нас во-

обще волновать те личные причины, по которым выдающиеся экономисты

выбирают для себя те или иные темы исследования? И если да, то позво-

ляет ли формат интервью получить наиболее точное представление об этих

причинах?

Закончу одним не самым достойным предположением относительно

движущих мотивов и прошлых, и нынешних экономических исследований.

Шерлок Холмс сказал: «Шерше ля фам». Когда Уилли Саттона спросили,

почему он грабил банки, он ответил: «Потому, что в них хранятся деньги».

Мы, экономисты, работаем, прежде всего, для того, чтобы заслужить уваже-

ние коллег, позволяющее нам самим больше уважать себя. Когда после

Депрессии, в период Нового курса Рузвельта у желающих появилась пре-