Место языкознания среди других наук

Языкозна́ние

(языковедение, лингвистика) — наука о естественном человеческом языке вообще и о всех языках мира как индивидуальных его представителях.

Место языкознания среди других наук.

Языкознание и социальные науки. Поскольку язык является важнейшим сред­ством коммуникации в обществе (см. Язык и общество) и тесно связан с мышлением и сознанием (см. Язык и мышление, Маркс К., Энгельс Ф. о языке, Ленин В. И. о языке), языко­зна­ние входит (в качестве одной из центральных наук) в круг гуманитарных (социальных) научных дисциплин, иссле­ду­ю­щих человека и человеческое общество. Из этих наук с языко­зна­нием теснее всего связана этнография и её различных области, разрабатывающие, в частности, общие принципы функцио­ни­ро­ва­ния языка в обществах разных типов, в т. ч. и в архаичных, или «первобытных», коллективах (напри­мер, проблемытабу, эвфемизмов, в теории номинации — наимено­ва­ний, связанных с характе­ри­сти­ка­ми архаичного сознания, и т. д.). Языко­зна­ние как наука о языковом общении все ближе связывается с современной социологией (см. Философские проблемы языко­зна­ния, Социолингвистика, Социо­ло­ги­че­ское направ­ле­ние). Разные виды коммуникации в обществе иссле­ду­ют­ся языко­зна­нием, теорией коммуникации, культурной антропологией (изучающей коммуни­ка­цию посред­ством любых сообщений, не только и не столько языковых и знаковых) и семиотикой. Естественный язык — наиболее важная (и лучше всего изученная) знаковая система, поэтому языко­зна­ние часто рассма­три­ва­ет­ся как важнейшая из семиотических дисциплин. Среди них языко­зна­ние оказывается центральной наукой, поскольку язык служит средством для построения целого ряда текстов (в частности, в художественной литературе) и «надъязыковых» систем (семиотических моделей мира), изучаемых семиотическими дисци­пли­на­ми. Для иссле­до­ва­ния языковых текстов, служащих знаковым задачам «надъязыковых» систем (мифологии, ритуала, религии, философии и т. п.), соответ­ству­ю­щие научные дисципли­ны обращаются за помощью к языко­зна­нию и к ряду научных дисциплин, пограничных с языко­зна­ни­ем, — к филологии, иссле­ду­ю­щей тексты, герменевтике, занимающейся пониманием текстов, и т. д. Но вместе с тем решение каждой из таких задач должно специально иссле­до­вать­ся и в языко­зна­нии, так как любая новая социальная функция языка существенно влияет на некоторые его уровни. Необходимым оказы­ва­ет­ся возник­но­ве­ние промежуточных дисциплин, сопри­ка­са­ю­щих­ся с языко­зна­нием, таких, как лингви­сти­че­ская поэтика, во многих отношениях сближа­ю­ща­я­ся с лингвистикой текста, иссле­ду­ю­щей языковые законы построения текстов, в т. ч. и художественных (см. Язык художе­ствен­ной литературы).

Соотношение между языко­зна­нием и другими науками можно иссле­до­вать в зависимости от характера знаковой (или незнаковой) природы предмета каждой из этих наук. Теснее всего с языко­зна­нием из семиотических дисциплин сближается грамматология — наука о письме (поскольку есть виды письма, лишь косвенно связанные с языком, грамматология в целом не входит в языко­зна­ние). Кинесика (см. также Жестов языки) соприкасается с языко­зна­нием, в особен­но­сти на уровне семантики (как и раздел грамматологии, иссле­ду­ю­щий иероглифику).

Ключевая роль языко­зна­ния для многих смежных гуманитарных наук делает выводы языко­зна­ния важными для всего гуманитарного знания в целом. Историческое языко­зна­ние по своим методам сближается с историей и другими науками, иссле­ду­ю­щи­ми изменение во времени социальных структур, развитие которых в ряде случаев определяет и пути языковой эволюции, и развитие культуры, литературы, искусства и др. Одной из важнейших проблем является выяснение того, в какой мере развитие одного из этих рядов эволюционирующих явлений причинно влияет на эволюцию другого ряда. Историческое языко­зна­ние соотносится с большим числом исторических дисциплин, на выводы которых оно опирается.

Многообразие функций языка в обществе и тесный характер его связи с мышлением и с психи­че­ской деятельностью человека делает весьма гибким взаимодействие языко­зна­ния с соответ­ству­ю­щи­ми социальными и психологическими науками. Особенно тесны связи языко­зна­ния с психологией, уже в 19 в. вызвавшие вторжение психологических методов и идей в языко­зна­ние (см. Психологическое направление). В 50‑х гг. 20 в. образовалась новая пограничная с языко­зна­нием наука — психолингвистика. Развитие идей порождающей грамматики привело к её органическому слиянию с когнитивной психологией и к постепен­но­му включению языко­зна­ния в круг фундамен­таль­ных когнитивных наук и их приложений, объединяемых общим термином «искусственный интеллект». Считавшиеся общими для языко­зна­ния и психологии вопросы соот­не­се­ния языка и мышления интенсивно изучаются современ­ной логикой, философией языка и одновременно составляют содержание лингви­сти­че­ской семантики.

Языкознание и естественные науки. Языкознание и математика. Связи языко­зна­ния не только с социальными науками и науками о человеке, но и с естественными науками наметились ещё в 19 в. Некоторые предложенные ещё А. Шлейхером аналогии между сравнительно-историческим языко­зна­нием и дарвиновской теорией эволюции нашли поддержку в современной науке. Дешифровкагенетического кода во многом основывалась на усвоении биологами опыта языко­зна­ния и на типологических аналогиях со структурой естественного языка, которые продолжают изучаться и генетиками, и лингвистами. Методы сравнительно-исторической реконструкциипраформ и определения времени расхождения между потомками одного праязыка в языко­зна­нии оказались аналогичны сходным процедурам в молекулярной теории эволюции (определение белка — исходного источника для сопоставимых белков в разных организмах, установление времени разделения организмов в ходе эволюции). Контакт языко­зна­ния с биологией осуществляется также при иссле­до­ва­нии возможного наследственного характера основных языковых способностей человека, что связано и с проблематикой глоттогенеза, и с разработкой идеимоногенеза языка. Более чётко определился статус нейролингвистики, изучающей на основании лингвистических данных функции и зоны центральной нервной системы, связанные в норме и патологии с языком. На границе языко­зна­ния и психиатрии находится иссле­до­ва­ние особен­но­стей речи при разных видах психических расстройств. При психоанализе сосредоточивается внимание на бессознательных речевых ошибках и на неосозна­ва­е­мом содержании монолога пациента, произносимого в присутствии врача. И. А. Бодуэн де Куртенэ, Э. Сепир, М. М. Бахтин, Р. О. Якобсон, Э. Бенвенист, иссле­дуя связь науки о бессознательном с языко­зна­нием, отметили, что разные уровни языка в разной мере «автоматизированы» и не осознаются говорящими. По мере развития нейролингвистики ставится вопрос о соотнесении разных частей теории языка с характеристиками работы соответствующих зон центральной нервной системы человека. Для понимания особен­но­стей физиологии человека именно язык играет особен­но важную роль, что постепенно начинает учитываться и в теоретических работах по психофизиологии, и в медицинских (психо­те­ра­пев­ти­че­ских) приложе­ни­ях, имеющих аналоги в народной медицине (загово́рные тексты и т. п.).

Современные инструментальные методы экспериментальной фонетики связаны с примене­ни­ем различных приборов, главным образом электроакустических (спектрографы, интонографы и т. п.), а также регистрирующих движения органов речи (артикуляцию). Фонетика поэтому особен­но тесно связана с физикой и физиологией. Технические задачи, связанные с увеличением эффектив­но­го использования каналов передачи речевой информации и с устным общением с ЭВМ и роботами, представляют собой практически наиболее важные области прикладного языко­зна­ния (см. Прикладная лингвистика), где проводится иссле­до­ва­ние речи и вычисление её статистических характеристик методами математической теории информации, разработанной академиком А. Н. Колмогоровым и американским математиком К. Шенноном. Связь языко­зна­ния с теорией информа­ции, стимул для изучения которой дали техни­че­ские приложения языко­зна­ния, вместе с тем приводит к чёткой формулировке существенных проблем, связанных с характером акта общения и с социальными функциями языка.

За свойственным некоторым направлениям языко­зна­ния 1‑й половины 20 в. сосредо­то­че­ни­ем только на изучении языка как «предмета в самом себе» с середины 20 в. следует сближение языко­зна­ния с физико-математическими науками, в частности с матема­ти­кой; возникает особая область математики — математи­че­ская лингвистика, включающая математическую формальную (алгебраическую) теорию грамматик и статисти­че­скую теорию языка (исполь­зу­ю­щую методы математической статистики, теории вероятностей и теории информа­ции). Методы математической логики применяются для формального описания категорий естественных языков. Языкознание оказалось той гуманитарной наукой, которая, не порывая связей с другими науками о человеке и его культуре, первой решительно стала использовать не только инструментальные методы наблюдения (в фонетике) и экспериментальные приёмы (в психолингвистике), но и систематически применять математические способы (в т. ч. и ЭВМ) для получения и записи своих выводов. Быстро развива­ет­ся вычислительная лингвистика, цель которой — создание сложных систем обслуживания ЭВМ посредством языка, делающих возможным прямой разговор человека с ЭВМ,автоматическую переработку, запоминание, поиск и вывод информа­ции в речевой форме и т. п. (иногда часть этих задач объединяют термином «инженерная лингвистика»). Существенна роль языка и языко­зна­ния для компьютерной революции (в особен­но­сти в связи с появлением к середине 80‑х гг. персональных и других компьютеров, способных вести диалог с «потребителем» на естественном языке), что приводит к дальнейшему стимулированию роста именно тех областей языко­зна­ния, которые особен­но важны для этих новейших практических приложений. Многие традиционные области языко­зна­ния существенно изменяют методику иссле­до­ва­ния благодаря возмож­но­сти использовать в них ЭВМ: становится возможным построение программ, реконстру­и­ру­ю­щих разные альтернативные варианты фонологических и грамматических уровней праязыков, машинное определение времени разделения родственных языков методом лексикостатистики, составление машинных словарей для обширных корпусов древних письменных текстов и проведение на ЭВМ вспомогательных работ для дешифровки древних письменностей, запись в памяти машины полного грамматического словаря конкретного языка и т. п. Характер применения этих вычислительных методов сближает вычислительное языко­зна­ние с такими науками, как экспериментальная физика, где проверка определённых математических моделей осуществляется путём обработки на ЭВМ соответствующего экспериментального материала. Описание мира и его фрагментов в физике и других естественных науках использует естественный язык; им в какой-то мере продолжают пользоваться и после выработки на его основе специального математического языка; свойства естественного языка сохраняют свое значение для этих наук и до настоящего времени. Поэтому необходимость учёта особен­но­стей естественного языка и достижений языко­зна­ния признаются крупнейшими представителями физики и других естественных наук.

2.

Язык и культура. Язык и общество. Язык и мышление.

Уже не одно столетие проблема соотношения языка и культуры занимает умы многих известных ученых, но по сегодняшний день этот вопрос остается дискуссионным: одни полагают, что язык относится к культуре как часть к целому, другие - что язык лишь форма выражения культуры, третьи - что язык не является ни формой, ни элементом культуры. В качестве примера можно привести слова двух крупнейших ученых, основателей американской и русской школ этнолингвистики. Так, по мнению Э. Сепира, "культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает, язык же есть то, как думает" [10, с. 193]. "Отношения между культурой и языком, - пишет Н. И. Толстой, - могут рассматриваться как отношения целого и его части. Язык может быть воспринят как компонент культуры или орудие культуры (что не одно и то же), в особенности когда речь идет о литературном языке или языке фольклора. Однако язык в то же время и автономен по отношению к культуре в целом, и его можно рассматривать отдельно от культуры (что и делается постоянно) или в сравнении с культурой как с равнозначным и равноправным феноменом" [14, с. 16].

Понимание вопроса о культуре связано с изменяющимся отношением к языку: к началу ХХI в. лингвистика прошла путь от полного игнорирования внеязыковых влияний - "язык в себе самом и для себя" - до осознания необходимости тщательного анализа социально-культурных, коммуникативных, психологических, ситуативно-контекстных условий языкового общения и помещения их "в светлую точку лингвистического сознания" (Л. В. Щерба). Заметим, что если 70-е годы ХХ в. были "штурмом семантики", 80-е года - расцветом коммуникативного подхода к языку, конец XX в. - когнитивным бумом, то начало нынешнего века значительно расширило эти границы лингвистики.

Существуют разные взгляды на природу и характер связей языка и общества. Одни учёные считают, что развитие и существование языка полностью детерминировано развитием и существованием обще­ства (см. «Новое учение о языке», Французская социо­ло­ги­че­ская школа), другие — что язык разви­ва­ет­ся и функционирует по своим собственным законам и попытки объяснять языковые факты социаль­ны­ми причи­на­ми — лишь свиде­тель­ство «краха лингвистической методологии» (Е. Курилович). Амери­кан­ские и некото­рые западно­евро­пей­ские лингвисты разде­ля­ют гипотезу Сепира — Уорфа, согласно кото­рой специфика языка обусловливает специфику духовной культуры данного общества (см. Сепира — Уорфа гипотеза). Существует непосредственная связь возникновения языка с возникновением челове­че­ско­го обще­ства (см. Происхождение языка). «Развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплоче­нию членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формиро­вав­ши­е­ся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу» (Энгельс Ф., Диалектика природы. — Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 489). К. Маркс и Ф. Энгельс указывают, что «язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необхо­ди­мо­сти общения с другими людьми» (см Язык - система словесного выражения мыслей. Но возникает вопрос, может ли человек мыслить не прибегая к помощи языка?

Большинство исследователей полагают, что мышление может существовать только на базе языка и фактически отождествляют язык и мышление.

Еще древние греки использовали слово «logos» для обозначения слова, речи, разговорного языка и одновременно для обозначения разума, мысли. Разделять понятия языка и мысли они стали значительно позднее.

Вильгельм Гумбольдт, великий немецкий лингвист, основоположник общего языкознания как науки, считал язык формирующим органом мысли. Развивая этот тезис, он говорил, что язык народа - его дух, дух народа - это его язык.

Другой немецкий лингвист Август Шлейхер считал, что мышление и язык столь же тождественны, как содержание и форма.

Филолог Макс Мюллер высказывал эту мысль в крайней форме: «Как мы знаем, что небо существует и что оно голубое? Знали бы мы небо, если бы не было для него названия?… Язык и мышление два названия одной и той же вещи».

3.Язык и речь. единица языка в их соотношении с единицами речи.

Гносеологические определения связаны с тем, что язык и речь соотносятся как общее и частное. Язык – явление психическое, результат типизации и обобщения частных речевых актов. Язык рассматривается как абстрактное явление, а речь – как конкретное. Абстрактное понимается как мысленное, понятийное, а конкретное приобретает чувственно-созерцательную данность речи. Абстрагирование связано не со случайными и единичными фактами, а с идеальным отражением их связей и отношений в сознании человека. Это порождает конкретную систему данного языка.

Обобщение и абстрагирование связаны с отграничением языка (и его единиц) как существенного от всего несущественного. Язык рассматривается как сущность, а речь как явление. Сущность – это внутреннее строение, нечто наиболее важное, значительное, закономерное. Явление – это форма выражения сущности.

Более достоверным следует считать рассмотрение проблемы соотношения языка и речи как виртуального (того, что потенциально содержится в сознании человека) и актуального (непосредственно воспринимаемого, материального).

Язык – это системное образование, единицы которого находятся в закономерных отношениях, взаимно обусловливая друг друга.

Понимание речи как текста позволяет изучать разные способы функционирования языка. Толкования речи с точки зрения теории функций либо сужают ее рамки, либо переводят речь в сферу прагматической лингвистики (сферу применения речи, ее отношение к говорящему и слушающему и т.п.) Не является исключительно речевым свойством и синтагматика: синтагматические отношения – важный аспект языковой системы.

В современной лингвистике широкое распространение получила интерпретация языка как инварианта (стабильной, устойчивой части речевой деятельности), а речи как вариантных реализаций языка.Вместе с тем нельзя отрицать вариантности языковых средств общения и наличия устойчивых механизмов построения конкретных речевых актов.

4.Язык как система и структура. Основные единицы языка. виды отношений между единицами языковой структуры. Понятие уровней языка. Взаимодействие различных уровней языка.

К основным единицам языка, выделяемым в лингвистике и психолингвистике, относятся: фонема, морфема, слово, предложение и текст. ^[87]

Фонема — это звук речи, выступающий в его смыслоразличительной функции, позволяющей различать одно слово (как устойчивый звукокомплекс и, соответственно, материальный носитель значения) от других слов [103 и др.]. Смыслоразличительная (фонемная) функция звуков речи проявляется только при нахождении звука в составе слова, причем только в определенной, т. н. «сильной» (или «фонемной») позиции. Для всех гласных звуков таковой является позиция в ударном слоге; для отдельных гласных (гласные а, ы) – также и в первом предударном слоге. Для согласных звуков общей «сильной позицией» является позиция перед гласным в прямых слогах; позиция перед однотипным согласным (звонкого перед звонким, мягкого – перед мягким и т. д.); для соноров и глухих звуков еще одной «фонемной» позицией является конечная позиция в слове.

Наиболее ярко смыслоразличительная функция фонем проявляется в односложных словах-паронимах, отличающихся одним звуком (фонемой), например: лук – сук – сок – сон и т. д. Однако во всех случаях фонемы (сколько бы их ни было в слове и в каких бы сочетаниях они ни выступали) всегда выполняют в составе слова свою основную функцию. Она состоит в следующем: правильное произнесение звуков-фонем на внешней фазе реализации речевой деятельности обеспечивает возможность ее полноценного восприятия слушающим и соответственно адекватную передачу мысленного содержания. При этом сама фонема не является ни семантической, ни смыслообразующей единицей. Еще раз хочется обратить внимание логопедов-практиков на то, что основной задачей работы по формированию правильного звукопроизношения является развитие навыков правильного продуцирования фонем родного языка в составе слова. Правильное произношение фонем является условием для полноценной реализации коммуникативной функции речи.

Морфема представляет собой сочетание звуков (фонем), обладающее определенным, т. н. «грамматическим» значением.^[88] Это «значение» морфемы также проявляется только в составе слова, а такое название оно получило потому, что оно неразрывно связано с основными грамматическими функциями морфем. В лингвистике морфемы классифицируются по-разному. Так, по месту в «линейной структуре слова» выделяются префиксы (приставки) и постфиксы (как морфемы, предшествующие и идущие следом за корневой морфемой); из числа постфиксов выделяются суффиксы и флексии (окончания); сама корневая морфема получила название по своей смыслообразующей (в данном случае – «лексикообразующей») функции. Морфемы, образующие основу слова, носят название аффиксов; «грамматическую оппозицию» им составляют флексии.

Морфемы выполняют в языке (при его использовании в речевой деятельности) ряд важнейших функций:

• при помощи морфем в языке осуществляются процессы словоизменения (изменения слов по грамматическим формам). В основном эту функцию выполняют флексии, а также, в ряде случаев, – суффиксы и префиксы;

• при посредстве морфем в языке протекают процессы словообразования. Морфемный способ словообразования (суффиксальный, суффиксально-префиксальный и др.) является в развитых языках мира основным способом образования новых слов, так как омонимический способ словообразования имеет в системе языка достаточно ограниченные рамки использования;

• при помощи морфем оформляются связи слов в словосочетаниях (грамматическая функция флексий, а также суффиксов);

• наконец, определенным сочетанием морфем создается основное лексическое значение слова, которое является как бы «суммированием» грамматического значения морфем, входящих в данное слово.^[89]

Исходя из этих важнейших языковых функций морфем, а также из того факта, что по своему многообразию и количественному составу морфемы образуют достаточно обширный пласт языка, можно сделать следующий методический вывод применительно к теории и методике коррекционной «речевой» работы: полноценное усвоение языка обучающимся невозможно без овладения его морфологическим строем. Не случайно в лучших методических системах отечественных специалистов в области дошкольной и школьной логопедии такое большое внимание уделяется формированию у обучающихся языковых знаний, представлений и обобщений, связанных с усвоением системы морфем родного языка, а также формированию соответствующих языковых операций с этими единицами языка (Т.Б. Филичева и Г.В. Чиркина, 1990, 1998; Р.И. Лалаева и Н.В. Серебрякова, 2002, 2003; Л.Ф. Спирова, 1980; С.Н. Шаховская, 1971; Г.В. Бабина, 2005 и др.).

Основной и универсальной единицей языка является слово. Эта единица языка может быть определена и как устойчивый звукокомплекс, обладающий значением, и как «фиксированное», «закрытое» сочетание морфем. Слово как единица языка^[90] выступает в нескольких своих качествах или проявлениях. Основными из них являются следующие.

Слово как единица языка представляет собой лексическую единицу (лексему), обладающую некоторым числом значений. Это можно представить в виде «математического» выражения:

Лекс. ед. = 1 + n (значений), например для русского языка эта числовая формула выглядит как 1 + n (2–3).^[91]

Слово включает по крайней мере две составные части: с одной стороны, оно обозначает предмет, замещая его, выделяя в нем существенные признаки, а с другой – оно анализирует предмет, вводит его в систему связей, в соответствующую категорию предметов на основе обобщения его содержания. Такое строение слова предполагает сложность процесса номинации (называния предмета). Для этого необходимы два основных условия: 1) наличие четкого дифференцированного образа предмета, 2) наличие у слова лексического значения.

Слово как единица языка выступает и как грамматическая единица. Это проявляется в том, что каждое слово-лексема относится к определенному грамматическому разряду слов (существительные, глаголы, прилагательные, наречия, числительные и т. д.). Относясь к тому или иному грамматическому классу, слово обладает набором определенных грамматических признаков (или, как принято определять в лингвистике, – категорий). Например, у существительных – это категории рода, числа, падежа (склонения), у глаголов – категории вида и времени и т. д. Этим категориям соответствуют различные грамматические формы слов (словоформы). Словоформы, «образуемые» морфемами, обеспечивают широчайшие возможности различной сочетаемости слов при построении речевых высказываний, они же используются и для передачи в речи (РД) различных смысловых (атрибутивных, пространственных, качественных и др.) связей и отношений.

Наконец, слово как языковая единица выступает в качестве «строительного» элемента синтаксиса, так как синтаксические единицы (словосочетание, предложение, текст) образованы из слов, на основе того или иного варианта их комбинированного использования. «Синтаксически образующая» функция слова проявляется в соответствующей функции слова в «контексте» предложения, когда оно выступает в функции подлежащего, сказуемого, дополнения или обстоятельства.

Указанные функции слова как основной и универсальной единицы языка должны являться предметом анализа для учащихся как на коррекционных занятиях, так и на занятиях обще-развивающего вида.

Предложение представляет собой сочетание слов, в законченном виде передающее (выражающее) какую-либо мысль. Отличительными признаками предложения являются смысловая и интонационная завершенность, а также структурность (наличие грамматической структуры). В лингвистике предложение относится к числу «строго нормативных» языковых единиц: любые отступления от языковых норм построения предложения, связанные с несоблюдением его указанных выше основных свойств, рассматриваются с точки зрения «практической грамматики» как ошибка или (используя терминологию логопедии) как «аграмматизм» (140, 271 и др.). Особенно актуально это для письменной формы реализации речевой деятельности, хотя и для устной речи аграмматизм (особенно «структурный» или «синтаксический») явление отрицательное.

Предложение так же, как и слово, определяется в психолингвистике как основная и универсальная единица языка (133, 150, 236 и др.). Если слово является универсальным средством отображения в сознании человека предметов окружающей действительности, их свойств и качеств, то предложение выступает в качестве основного средства отображения предмета речемыслительной деятельности – мысли и одновременно в качестве главного (наряду с текстом) средства коммуникации.

Единицей реализации речевой деятельности (в психологии речи – единицей речи) является речевое высказывание. В типичном (языковом) варианте реализации РД речевое высказывание «воплощается» в форме предложения. Исходя из этого, полностью правомерным и методологически обоснованным с психолингвистических позиций является выделение учебной работы «над словом» и «над предложением» в отдельные, самостоятельные разделы «речевой работы».

Текст определяется в лингвистике как макроединица языка. Текст представляет собой сочетание нескольких предложений в относительно развернутом виде раскрывающем ту или иную тему1. В отличие от предложения, предмет речи (фрагмент окружающей действительности) отображается в тексте не с какой-либо одной его стороны, не на основе какого-либо одного его свойства или качества, а «глобально», с учетом его основных отличительных особенностей. Если предметом речи выступает какое-либо явление или событие, то в типичном варианте оно отображается в тексте с учетом основных причинно-следственных (а также временных, пространственных) связей и отношений (9, 69, 81 и др.).

Отличительными признаками текста ^[92] как единицы языка являются: тематическое единство, смысловое и структурное единство, композиционное построение и грамматическая связность. На текст (как языковую «форму выражения» развернутого высказывания) «распространяются» основные отличительные признаки последнего: соблюдение смысловой и грамматической связи между фрагментами речевого сообщения (абзацами и семантико-синтаксическими единицами), логическая последовательность отображения основных свойств предмета речи, логико-смысловая организация сообщения. В синтаксической организации развернутого речевого высказывания большую роль играют различные средства межфразовой связи (лексический и синонимический повтор, местоимения, слова с обстоятельственным значением и др.).

Таким образом, текст (в «семантическом плане») представляет собой передаваемое средствами языка развернутое речевое сообщение. С его помощью предмет речи (явление, событие) отображается в речевой деятельности в наиболее полном и законченном виде. В глобальной речевой коммуникации в человеческом обществе текст как макроединица языка играет определяющую роль; именно он служит основным средством «фиксации» информации (вне зависимости от ее объема и даже от условий речевой коммуникации) и передачи информации от одного субъекта РД к другому. С учетом сказанного вполне обоснованным является определение текста также как основной и универсальной единицы языка.

По другой лингвистической классификации к единицам языка относятся все языковые структуры, обладающие значением: морфемы, слова, словосочетания, предложения (фразы), тексты как развернутые связные высказывания.

Структуры, не обладающие значением, а только значимостью (т. е. определенной ролью в установлении структуры языковых единиц: звуки (фонемы), буквы (графемы), выразительные движения (кинемы) в кинетической речи определяются как элементы языка (166, 197 и др.).^[93]

Основные единицы языка образуют в его общей системе соответствующие подсистемы или уровни,^[94] из которых складывается так называемое уровневое или «вертикальное» строение системы языка (23, 58, 197 и др.). Оно представлено на приведенной ниже схеме.

система и структура языка

Две стороны языка, презентующие:

1) язык как уникальную систему мира;

2) структуру языка как важную сторону системных отношений единиц и их разрядов. Система обладаетцелостностью, которая обусловлена строго закономерными отношениями единиц, входящих в ее состав. Структура обозначает более абстрагированное понятие, нацеленное на совокупность связей иотношений, которая организует элементы системы. Система и структура – онтологические свойства языка. Внутриуровневые отношения наблюдаются в системной организации, внеуровневые отношения – этоструктурные взаимоотношения.

система и структура

по В.М. Солнцеву: система – некоторый объект в целом,включающий в себя элементы и взаимосвязи элементов. Структура – совокупность внутрисистемныхсвязей, или, что то же самое, внутренняя организация, упорядоченность объекта, поскольку между системой(объектом) и структурой следует проводить различие. Структура не равна объекту в целом. Структура естьобъект минус составляющие его элементы или система минус элементы системы" [ См.: Солнцев 1971: 2

5.Акустические и артикуляционные свойства звуков речи.

С акустической точки зрения Звуки речи представляют особый класс звуков. При их образовании в каче­стве источников высту­па­ют: а) голос; б) импульсный шум; в) турбулентный шум. Возможны различ­ные комбинации источников: при произнесении гласных участвует только голосовой, при произнесении глухих взрывных — только импульсный, при произнесении звонких щелевых — голосовой и турбулент­ный и т. д. Звук источника видоизменяется под влиянием резонансных свойств надгортан­ных полостей, конфигурации которых определяются положением языка, губ, мягкого нёба и т. д.

Артикуляция З. р. может быть охарактеризована как специфическая работа органов речи, созда­ю­щая опреде­лён­ный акустический эффект. Кроме того, артикуляция каждого З. р. зависит от состава минимальной произносительной единицы — слога, в пределах которого этот звук произносится. Так, согласный [s] в слогах [su], [stu] и т. д. будет произноситься с обязательным участием губ (их округле­ни­ем и выпячиванием), а в слогах [sa], [sta] и т. д. — без этого участия. Огублённость [s] — результат активной подготовки артикулирующих органов к произнесению гласного. Возможно и влияние артику­ля­ци­он­ных свойств предшествующего звука: например, в слове «тут» конечный согласный [t] значи­тель­но озвончается на участке, примыкающем к гласному, что объясняется инертностью голосовых связок, которые «не успевают» полностью выключиться после окончания артикуляции гласного.

9. фонема как единица языка. Понятие фонемы, фонема и звук в их соотношении. Интегральные и дифференциальные признаки фонемы. Система фонем.

Фонема — основная незначимая единица языка, связанная со смыслоразличением лишь косвен­но. Выпол­няя перцептивную (опознавательную) и сигнификативную (разли­чи­тель­ную), а иногда и делими­та­тив­ную (разгра­ни­чи­тель­ную) функции в тексте, фонемы в системе языка находятся в отноше­ни­ях оппозиции (противо­по­став­ле­ния) друг с другом (см. Система языковая). Основа­ни­ем оппози­ций служат различи­тель­ные призна­ки (РП), представ­ля­ю­щие собой обобще­ние артику­ля­ци­он­ных и/или акустических свойств звуков, так что фонема может операционально представ­лять­ся как пучок РП — дифферен­ци­аль­ных, формиру­ю­щих оппозиции, в которые вступа­ет данная фонема, и интеграль­ных, не образующих оппозиций данной фонемы с другими (см. Фонология).

Фонема как абстрактная единица противополагается звуку как конкретной единице, в кото­рой фонема материально реализуется в речи; отношение фонемы и звука можно опреде­лить в философ­ском плане как отношение сущности и явления (см. Философские проблемы языко­зна­ния). Одной фонеме могут соответ­ство­вать несколько различных реализаций, называ­е­мых аллофонами, каждый из которых соотносится с опреде­лён­ной позицией так, что разные аллофоны, как правило, не встре­ча­ют­ся в одной и той же позиции (так называ­е­мый принцип дополнительной дистрибуции, т. е. позиционных ограничений на встречаемость аллофонов); напри­мер, в испанском языка фонема [d] реализуется как [d] в начале слова и после [n], но как [ð] между гласными (ср. donde ‘где’ — todo ‘всё’). Иногда позиционные ограничения на встреча­е­мость касаются самих фонем, и тогда говорят об их ограниченной (дефективной) дистрибуции. Например, фонема [ŋ] в английском языке невозможна в начале морфемы (и слова); в таких случаях фонема обычно выполняет делимитативную функцию: так, [ŋ] сигнализирует об отсут­ствии перед ней морфемной (словесной) границы (так называ­е­мый отрицательный погранич­ный сигнал). Подобная функция часто выполняется не фонемой в целом, а её отдельными алло­фо­на­ми; напри­мер, в японском языке аллофон [g] возможен только в начале слова и тем самым служит сигналом словесной границы (так называ­е­мый положительный пограничный сигнал), а в других позициях фонема [g] реализуется в аллофоне [ŋ].

Аллофоны одной фонемы образуют область её реализаций, которая может быть упоря­до­че­на в виде ряда позиционно чередующихся звуков, находя­щих­ся друг с другом в отношении контраста (субфонем­ный альтернационный ряд). Различия между членами этого ряда не семасио­ло­ги­зи­ро­ва­ны, т. е. смена аллофона не сопряжена с изменением значения той единицы, в составе которой наблюдается аллофоническая альтернация. Например, в разных формах слова «река» (рек, ре́ку, ре́ки, река́, реке́, реко́й, за́ реку) корень имеет соответ­ствен­но такие фонетическиереализации: [р’эк-], [р’э̇к°-], [р’ек’-], [р’ик-], [р’ик’-], [р’ик°-], [р’ьк°-]; здесь представлены альтернационные ряды аллофонов [э — е — и — ь] и [к — к’ — к°], в которых каждый элемент возможен только в опреде­лён­ной фонетической позиции. С учётом аллофонических альтернаций фонема может опреде­лять­ся как ряд позиционно череду­ю­щих­ся звуков (Н. Ф. Яковлев, В. Н. Сидоров, М. В. Панов). Ряды, представ­ля­ю­щие разные фонемы, могут быть параллельны для одних позиций, но пересекаться в других позициях; во 2‑м случае имеет место нейтрализация фонемного разли­чия (совпадение разных фонем в одном аллофоне). Так, в ряду [э̇ — е — и — ь] звенья [э̇ — е] образуют часть, параллельную аналогичным частям других алло­фо­ни­че­ских рядов: [а̇ — ӓ], [о̇ — ӧ], [у̇ — ӱ], [и̇ — и] (напри­мер, в словах «пятый — пять», «тётка — тётя», «брюк — брюки», «сила — силе»); звенья же [и — ь] — пересекающаяся часть ряда, так как эти аллофоны встре­ча­ют­ся в тех же позициях и в аллофонических рядах других фонем, напри­мер [и] как реализация фонем [а] и [о] в словах [п’и]тёрка, с[л’и]за́.

Позиционная реализация фонема в целом регулируется фонетическими правилами языка, но иногда на них накладываются грамматическиеи лексические факторы. Напри­мер, в немецком языке звуки [x] и [ç] (орфографически ch) возможны соответ­ствен­но после гласных заднего и переднего ряда (Nacht ‘ночь’ — nicht ‘не’), но это фонетическое правило нарушается, если ch относится к суффиксу ‑chen (грамматический фактор): в этом случае всегда [ç], ср. mach-en [máxən] ‘делать’ — Mama-chen [mamáçən] ‘матушка’. В русском языке позиционная реализация гласных подчиняется особым прави­лам для флексий (грамматический фактор), для служебных слов (лексико-грамматический фактор), для редких слов иноязычного происхождения (лекси­че­ский фактор). Во всех подобных случаях можно говорить о грамматических и лексических условиях действия фонетических правил. Но иногда возмож­на необуслов­лен­ная неодно­знач­ность фонети­че­ской реализации фонем в одной и той же позиции (фонети­че­ская дублетность), которую называют свободным варьированием. Напри­мер, в польском языке для одной и той же фонемы (графически ł) допускаются две реали­за­ции — велярный плавный [λ] и билабиальный сонант [u̯], но, как часто бывает в таких случаях, эти реали­за­ции неравно­прав­ны: с 20‑х гг. 20 в. [u̯] постепенно вытесняет [λ], который теперь служит признаком рафини­ро­ван­но­го сценического произношения. При свободном варьировании нарушается принцип допол­ни­тель­ной дистрибуции, но это нарушение компенсируется допол­ни­тель­но­стью свободных аллофонов в другой плоскости: они обычно диффе­рен­ци­ро­ва­ны стилистически и/или социально (в соот­вет­ствии с возраст­ны­ми, половыми и другими характеристиками говорящих). Для обозначения стилистического и социаль­но­го фонети­че­ско­го варьирования Д. Джоунз предложил (1932) понятие диафона, которое позже стало применяться (Э. И. Хауген, 1954) для обозначения межъязыковых фонетических эквива­лен­тов при интерференции. Социально маркированное фонети­че­ское варьи­ро­ва­ние может охватывать сами фонемы; так, в некоторых языках имеются особые мужские и женские разно­вид­но­сти, в которых фонемный состав слов может заметно различаться, ср. в коасати (Северная Америка) ó·t; ‘он сооружает костёр’ (в женском варианте) и ó·č (то же в мужском варианте).

Аллофоны одного позиционного ряда, т. е. одной фонемы, бывают разных типов в зависимости от характера позиции (сильная — слабая) в плане выполнения фонемой указанных выше функций (см. Московская фонологическая школа). В позиции, сильной для обеих функций, представлен основной вид фонемы («важнейший звук» — у Джоунза); в сигнификативно слабой позиции, т. е. в позиции нейтрализации, — вариант (такой аллофон некоторые языковеды называют архифонемой, неточ­но следуя Р. О. Якобсону и Н. С. Трубецкому, или слабой фонемой, по Р. И. Аванесову); в перцептивно слабой позиции — вариация (вариант, по Трубецкому и Аванесову, или оттенок фонемы, по Л. В. Щербе). Например, фонема [о] представлена основным видом в слове «лом», вариан­том [а] — в «ломать», вариацией [ӧ] — в «Лёня». В терминах РП варианты и вариации можно опреде­лить как моди­фи­ка­ции фонем по дифференциальному признаку в 1‑м случае и по интеграль­но­му — во 2‑м. При неполных позиционных рядах аллофонов, в которых отсутствует основной вид фонемы (т. е. сигнификативно сильная позиция не запол­не­на), точное фонемное отожде­ствле­ние прочих вариан­тов невозможно, и некото­рые фонологи (Сидоров, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, Панов и другие) постулируют для неполных алло­фо­ни­че­ских рядов особую едини­цу — гиперфонему, обозна­чая так не индиви­ду­аль­ную, а групповую фонемическую отличимость; напри­мер, в слове «бара́н» гласный 1‑го слога реализует не простую «проверяемую» фонему, а гиперфонему ⟨А/О⟩, отличи­мую от гиперфонемы ⟨У⟩ в «бура́н». Система фонем, ихфункции и законо­мер­но­сти позиционной реализации изучаются в фонологии.

Основные разногласия в теории фонемы связаны с критерием фонемной иденти­фи­ка­ции звуков речи — физической или функциональной (в ином аспекте — фонетической или морфематической). В первом случае фонема трактуется как автономная единица языка, представ­ля­ю­щая собой класс фонетически сходных звуков или их звукотип; при таком подходе (напри­мер, у Джоунза и ряда предста­ви­те­лей американского дескриптивизма) основным контекстом реализации и функцио­ни­ро­ва­ния фонемы является только фонетическое слово (фонетический сегмент), а установление фонем превра­ща­ет­ся в механическую процедуру, в которой сигнификативная функция фонемы либо игнорируется, либо считается второ­сте­пен­ной и подчинённой фактору дополнительной дистрибуции. Во втором случае (при функционально-морфематическом подходе, напри­мер, в московской фоно­ло­ги­че­ской школе) в центре внимания находится смысло­раз­ли­чи­тель­ная функция фонемы и основным контекстом функционирования фонемы признаются значимые единицы языка — слова и морфемы. Такая точка зрения восходит к И. А. Бодуэну де Куртенэ, для которого фонема была не автономной фонетической единицей, а строевым компонентом морфемы, через тождество которой следует оценивать тожде­ствен­ность фонемы в различных её проявлениях. В некотором смысле промежуточную позицию занимает ленинградская фонологическая школа. С одной стороны, её предста­ви­те­ли (Щерба, Л. Р. Зиндер, Л. В. Бондарко, М. И. Матусевич, Л. А. Вербицкая и другие) исходят из смысло­раз­ли­чи­тель­ной функции фонемы, но, с другой сторо­ны, рассматривают её не как компонент морфемы, а в составе словоформы и опираются на фонетический критерий отождествления фонемы. Поэтому там, где фоно­ло­ги московской фоно­ло­ги­че­ской школы и пражской лингвистической школы констатируют явление нейтра­ли­за­ции, фонологи ленинград­ской фоно­ло­ги­че­ской школы видят чередование фонем, признавая, однако, варьирование фонемы в виде оттенков. Разногласия в теории фонемы касаются и проблемы её реальности, вокруг которой противо­бор­ству­ют физикализм — концепция физической реальности фонемы (напри­мер, Джоунз, Л. Блумфилд) и ментализм — концепция психо­ло­ги­че­ской реальности фонемы (напри­мер, Бодуэн де Куртенэ, Э. Сепир); в некоторых концепциях фонема обладает семиоти­че­ской реальностью как фигура — компонент знака (Л. Ельмслев, см. Глоссе­ма­ти­ка), а иногда вообще объявляется фикцией, существующей лишь в метаязыке лингвиста (У. Ф. Тводдел, чей подход отчасти продолжает генеративная фонология, считающая возможным обходить­ся вообще без уровня фонем).

Понятие «фонема» в современном смысле термина, а также теория фонологии впервые разра­бо­та­ны Бодуэном де Куртенэ в 70—80‑х гг. 19 в. (см. Казанская лингвистическая школа). Сам же термин «фонема» появился раньше, во французской лингвистике, как эквивалент нем.Sprachlaut ‘звук языка’; этот термин предпо­ло­жи­тель­но ввёл А. Дюфриш-Деженетт (1873) и использовал Ф. де Соссюр (1879), у которого термин «фонема» был заимствован казанскими лингвистами (Н. В. Крушевский) в новом, бодуэновском осмыслении. В 40‑х гг. 20 в. в дескрип­тив­ной лингви­сти­ке США объём термина «фонема» расширился, стали говорить о фонемах тона, ударения, стыка и т. п.; такое термино­упо­треб­ле­ние лишало понятие фонемы его исконного онтологического содер­жа­ния и не нашло поддержки в Европе, где преобладала трактовка фонемы, близкая пражской. Наряду с термином «фонема» в некоторых концепциях используется термин «морфонема», введённый Х. Улашиным (1927) для обозначения фонемы в составе морфемы в отличие от фонемы, трактуемой чисто фонетически (см. Морфонология); к понятию морфонемы иногда прибегают для обозначения фонемных альтернационных рядов в составе одной морфемы, напри­мер, говорят, что в «рука — ручка» представлена морфонема ⟨к/ч⟩, реали­зу­ю­ща­я­ся фонема­ми [к] и [ч], связанными отношением чередо­ва­ния.

10. слово как основная единица языка. Номинативная функция слова. Лексическое значение слова.

Минимальной единицей речи является слово. Слово имеет внешнюю форму - звуковую оболочку, звук или комплекс звуков, оформленных по законам данного языка. Однако не всякий комплекс звуков будет словом. Например: А я придумал слово, простое слово - плим... Вот прыгает и скачет. Плим, плим, плим. И ничего не значит. Плим. Плим. Плим (Токм.) - именно потому, что данный комплекс звуков, хотя и оформлен по законам языка, не имеет значения, он остается лишь комплексом звуков и не становится словом.

Помимо внешней формы, слово должно иметь внутреннее содержание. Внутренним содержанием слова является его лексическое значение.

Значение слова - это соотнесенность слова с определенным понятием.

Слово - это комплекс звуков или один звук, обладающий определенным, закрепленным языковой практикой общества значением и функционирующий как некое самостоятельное целое.

Наряду с лексическим значением, каждое слово имеет еще грамматическое значение и представляет собой единство лексического и грамматического значений. Например: слово бак обозначает сосуд (лексическое значение) и является существительным мужского рода в форме единственного числа, именительного падежа (грамматические значения).

Основная функция слова назывная, или номинативная (лат. nomen - имя, название). Значение (семантика) слова - это явление историческое: оно не является раз и навсегда данным, а может изменяться в процессе функционирования слова в речи;

некоторые слова постепенно приобретают новое (или новые) значение, при этом происходит расширение значения слова; некоторые из значений слова могут исчезать, забываться, происходит сужение значения слова [ср., например, новые значения у слов космический- 'огромный', лавинообразный- 'чрезмерно большой, бурный'; ср. также: позор- 'зрелище' (уст.)!.

Связь между словом и понятием устанавливается в процессе совместной деятельности людей; соотнесенность звуковой оболочки с определенным понятием, т. е. значение слова, должна быть общепризнанной и обязательной для членов данного общества, только в этом случае возможно взаимопонимание людей.

Не все слова в русском языке соотносятся с определенными понятиями, т. е. имеют вещественное значение. Не имеют лексического значения междометия, служебные части речи (предлоги, союзы, частицы). Не обладают логико-понятийным значением имена собственные: Почему все Галки обязательно белые, а Светланы чёрные? (Арт.).

Слово может не только называть предмет, явление и т. д., но и давать им оценку; следовательно, слово наряду с номинативным значением может иметь экспрессивно-оценочное (коннотативное) значение; ср.: ехидна - 'зверь, змей' и ехидна -'человек'; возрадоваться, сморозить; забияка, зануда и т. п.

По структуре слово может быть непроизводным (состоящим только из корня или из корня и флексии) и производным (помимо корня, имеются другие морфемы, аффиксы). Значение непроизводного слова является условным, немотивированным, значение производного слова мотивировано. Ср. немотивированное значение слова лес и мотивированные суффиксами значения слов лесок, лесной, лесистый, лесник; ср. также: рука и ручонка, рукавица, ручной, нарукавник, рукоприкладство.

У слова выделяются основное, прямое, значение и неосновное, переносное. Прямое значение слова - это непосредственная связь между звуковым комплексом и понятием, непосредственная номинация. Переносное значение вторично, оно возникает на основе ассоциативных связей между понятиями. Наличие сходства у предметов является предпосылкой к тому, что название одного предмета начинает использоваться для наименования другого предмета; таким образом возникает новое, переносное значение слова. Ср., например, значения слова медведь - 'животное', 'неуклюжий человек'.

Слово всегда связано в речи с другими словами. Возможность соединяться с другими словами называется лексической сочетаемостью слова.

Одни слова вступают в связь с другими словами относительно свободно, практически без всяких ограничений. Так, слово голова может сочетаться с большим количеством имен прилагательных - определений, называющих различные признаки: размер - большая, большущая, маленькая и т. д.; форму - круглая, продолговатая (но не квадратная, так как в этом случае отсутствует логическая связь); цвет волос - белая, белобрысая, седая и т. д. "Словарь эпитетов русского литературного языка" К. С. Горбачевича, Е.П. Хабло (Л., 1979) указывает около 100 определений к слову голова. Следовательно, можно говорить о свободной лексической сочетаемости данного слова.

Наряду со словами, имеющими свободную лексическую сочетаемость, в русском языке есть слова, употребление которых является несвободным; выделяются две группы лексически связанных слов и значений слова: фразеологически связанные и синтаксически обусловленные.

Фразеологически связанным значением слова (а точнее, фразеологически связанным словом) называется такое значение (слово), лексические связи которого ограничены относительно устойчивыми словосочетаниями, в которых функционирует слово несвободного употребления. Например: карий сочетается только со словом глаза, гнедой - конь, лошадь; стоеросовая - дубина; гашёный, негашёный - известь, марка, облигация и др.

Синтаксически обусловленное значение - это особый вид переносного значения слова, которое возникает в определенном контексте при выполнении словом необычной для него функции. Часто синтаксически обусловленное значение приобретают слова, называющие птиц, животных: ворона, медведь, заяц, лиса и др.; названия предметов растительного мира: дуб, колючка и др.; разнообразные названия, обозначающие конкретные предметы: тюфяк, шляпа и др.,- когда они употреблены для характеристики человека. В новом, переносно-образном значении эти слова всегда обладают экспрессивностью. Как правило, в этом случае они выполняют функцию сказуемого, реже - дополнения, подлежащего: - Ну и пила этот адмирал!..- говорили в кают-компании сконфуженные мичмана (Стан.).

11.прямые и переносные значения. Типы переносных значений.

Значение слова может быть прямым или переносным.

Прямое значение — это первоначальное исходное значение слова. Как правило, прямое значение является основным наименованием определенного предмета, признака или действия.

Рассмотрим значения слова ручка:

Уменьшительное к слову рука (ручка ребенка, поцеловать ручку)
Шариковая ручка
Часть предмета, за которую берутся рукой (дверная ручка, ручка чемодана)
Ручка кресла, дивана

Первое значение прямое, а остальные значения получены по смежности (это метонимии).

Переносное значение — вторичное значение, возникшее на основе прямого. Наименование может быть перенесено по сходству (метафора) или по смежности (метонимия).

Идти на экзамен, выучив только один билет, — это полное безумие!
Слово безумие употреблено здесь в переносном смысле: оно означает только то, что студент совершает неблагоразумный поступок и слишком надеется на удачу (или у него просто не было времени). Слово безумие можно заменить словом глупость.

Юноша бледный со взором горящим... (В. Брюсов)
Слово горящим употреблено в переносным смысле: оно говорит о том, что юноша охвачен каким-то сильным чувством.

У меня куча дел. (разг.)
Куча здесь означает «очень много».

Часто слова, в том числе однозначные, употребляются в художественных текстах в переносном значении, которое не является общеупотребительным, а встречается только в данном произведении (например, «рыбий жир ленинградских речных фонарей» — О. Мандельштам). Такое словоупотребление называют (авторской) метафорой, если название перенесено с одного предмета или явления на другое по сходству, и метонимией, если оно перенесено по смежности.

У слова может быть несколько переносных значений. В качестве примера рассмотрим слово язык. У этого слова много значений:

1. орган в полости рта, используемый для произнесения слов

2. речь человека (у него острый язык, придержи язык)

3. система словесного выражения мыслей (русский язык, иностранный язык)

4. система знаков, передающих информацию (язык программирования)

5. способ выражения (язык цифр, язык любви)

6. стиль речи (разговорный язык, газетный язык)

7. пленный, у которого можно получить информацию о противнике

8. металлический стержень в колоколе

9. то, что имеет удлиненную форму (языки пламени)

Значение 1 прямое, а остальные значения переносные.