Носильщики

Посторонись!..

Людей на перроне оставалось все меньше.

Внезапно послышался женский крик:

– Сыночка!

Сашка резко обернулся.

Какая-то женщина бросилась к вагону, из которого с трудом спускался на костылях молодой одноногий солдат. Женщина завыла в голос. Ее успокаивали. Она обнимала сына и плакала.

Сашка смотрел на них широко раскрытыми глазами, затем опустил плечи и спустился в подземный переход.

30. ПОДЗЕМНЫЙ ПЕРЕХОД.

Он не заметил, как в полутемном закоулке, рядом с колонной, очутился в толпе привокзальных «козлов».

«ПАСТУХ»

А-ну, пойдем!..

Сашка попробовал было вырваться, но парни его обступили плотным кольцом. Двое схватили за руки, а третий, щуплый на вид, стал шарить по карманам его куртки. Он нашел какую-то мелочь, засохший сухарь и ключи от квартиры Кати, которые тут же передал Пастуху.

САШКА

Отдай!

Парни в ответ лишь рассмеялись. Сашка отбивался от них ногами, но получал удар за ударом. Когда его ударили последний раз, он упал на грязный пол и замер.

31. НЕСКУЧНЫЙ САД.

Катя продолжала писать этюд с ротондой, не заметив подошедшего к ней сзади Курлычёва.

Песня продолжалась.

Местам –

где талантлив любой

из ушедших людей,

а идущий – бездарен.

Холстам –

что мы видим с тобой,

я спасибо скажу,

я за всё благодарен!

Судьбе –

за Гоморру-Содом,

эту горечь я пил,

да видать, не до донца!

Тебе –

что со мной под зонтом,

что изменишь потом,

только выглянет солнце…

Курлычёв сделал еще шаг, и предательски затрещали сухие ветки под его ногами. Катя вздрогнула и обернулась.

КУРЛЫЧЕВ.

Стояла белая ротонда,

в старинном парке у ручья.

Не в ней ли плакала Раймонда,

о том, что рядом был не я?!..

Простите, если помешал…

Она вопросительно на него посмотрела.

КУРЛЫЧЕВ

Шел мимо и понял, что для полной гармонии в душе не хватает лишь ваших полотен!..

КАТЯ

Вы… Курлычёв?.. (Переводит взгляд на магнитофон, из которого неслась песня.)

Он кивнул.

32. ПОДЗЕМНЫЙ ПЕРЕХОД ВОКЗАЛА.

Сквозь звенящий шум в темноте раздался…