Государственный иммунитет

§ 90. Важнейшей составной частью статуса субъекта международного права в международном экономическом праве является институт иммунитета государства, а также - в ограниченной мере - и межгосударственных организаций.

Под государственным иммунитетом понимается право государства, его органов и его представителей (особенно дипломатических) не подчиняться властным акциям других государств, их органов и представителей. Этому праву соответствует обязанность государства, его органов и представителей не осуществлять каких-либо властных акций в отношении других государств, их органов и представителей, а также собственности этих государств. Иммунитет в правовом смысле можно иначе назвать - неподвластностью (par in parem non habet imperium - равный над равным не властен).

Участие государств в международных экономических отношениях, в том числе внешнеторговых, кредитных, инвестиционных и т.п., влечет во многих случаях применение института государственного иммунитета и означает особую значимость его использования именно в рамках международного экономического права.

Особое положение государства как участника международных хозяйственных отношений в том, как пишет профессор М.М.Богуславский, что "к обязательствам государства в принципе может применяться только его право, кроме случаев, когда государство прямо выразило согласие на применение иностранного права"*(20) (par in parem not habet jurisdictium - равный равному неподсуден).

Государственный иммунитет есть одно из выражений национального суверенитета, а в частности, и международно-правовых принципов невмешательства во внутренние дела других государств и уважения прав, присущих суверенитету. Соответственно государственный иммунитет - институт международного публичного права. Государство в своем внутреннем правопорядке не пользуется таким иммунитетом в гражданско-правовых отношениях, будучи равным партнером с другими субъектами таких отношений. Это положение закреплено, например, в России в ст. 124 Гражданского кодекса РФ.

Иммунитет находит свое закрепление в законодательстве и других государств, и содержание его может трактоваться по-разному. Это не является чем-то особенным для института государственного иммунитета, но скорее обычным явлением - для норм и принципов международного права. Так, международно-правовой принцип соблюдения прав и основных свобод человека конкретизируется в законодательстве отдельных государств со значительными отличиями. Такие отличия обнаруживаются и в толковании института государственного иммунитета.

§ 91. Первоначально, в качестве обычноправовой нормы, государственный иммунитет понимался как абсолютный, т.е. означал, что государство, его органы и представители ни в каком случае не могут быть подвергнуты властным акциям со стороны других государств, кроме как с согласия государства. Такое согласие может быть выражено в международном договоре, в частноправовом контракте, в эксплицитном, письменном заявлении в ходе судебного или иного разбирательства. В частности, и с позиций абсолютного государственного иммунитета не значит, что к государству не могут быть предъявлены имущественные и иные требования: они не могут быть без согласия государства предъявлены к нему в судах других государств, но могут предъявляться в судах данного государства.

§ 92. Однако особенно с середины XX в. происходит исключительно масштабный рост участия государств как таковых в международных экономических отношениях, причем и с контрагентами, представляющими собой субъектов частного права других государств (так называемые "диагональные отношения"). При этом сами государства заинтересованы в сделках с такими субъектами, которые соглашаются на эти сделки обычно только на условиях обеспечения имущественной ответственности государств на случай неисполнения ими своих обязательств по сделкам. Это привело к постепенному отходу от концепции абсолютного государственного иммунитета и к возникновению и закреплению понимания государственного иммунитета как ограниченного, функционального. Это означает, что государство имеет право на иммунитет от властных действий других государств только тогда, когда действует, выполняя свои суверенные, властные функции - jure imperii.

Когда же государство выступает в качестве так называемого "торгующего государства", т.е. вступает в частноправовые, коммерческие отношения, сделки, т.е. действия jure gestionis, оно утрачивает права на иммунитет в отношении своих иммунных имущественных и иных прав, причем согласно этой концепции и без специального согласия на это данного государства, независимо от того, придерживается ли это государство само концепции абсолютного иммунитета или нет. Соответственно каждое государство само определяет и устанавливает в рамках своей юрисдикции пределы и условия предоставления иммунитетов для других государств.

§ 93. Концепция функционального государственного иммунитета закреплена законодательно или же применяется в судебно-арбитражной практике, в частности, в Австрии, Бельгии, Великобритании, Германии, Греции, Дании, Италии, Канаде, Норвегии, Пакистане, Сингапуре, США, Финляндии, Франции, Швейцарии и в других странах. Ряд из названных стран участвует и в Европейской конвенции 1972 г. об иммунитете государств, исходящей из этой же концепции. Аналогичный подход к понятию государственного иммунитета отражен был и в проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, разрабатывавшемся в 90-х гг. прошлого века и принятом Комиссией международного права ООН, но так и не утвержденном окончательно Генеральной Ассамблеей ООН.

Что касается России, она традиционно, как ранее и Советский Союз, придерживалась до последнего времени абсолютного государственного иммунитета, что нашло свое проявление во многих судебных делах в других государствах по искам к СССР и к России. Однако, в силу экономической заинтересованности, особенно с конца XX в., Россия, выступая как государство, во многих внешнеэкономических сделках, кредитных, инвестиционных и т.п., соглашалась на включение в контракты оговорок об отказе от использования своих иммунитетов. Само по себе это еще не означает отхода от концепции абсолютного иммунитета. Однако принципиальный сдвиг произошел с принятием в 1999 г. Кодекса торгового мореплавания РФ, согласно которому (ст. 3) - в отличие от ранее действовавшего КТМ СССР - иммунитеты не распространяются на государственные морские суда, используемые для коммерческих целей. Еще далее пошел Арбитражный процессуальный кодекс РФ 2002 г., в ст. 251 которого прямо предусматривается предоставление судебного иммунитета только в отношении государства, "выступающего в качестве носителя власти".

Речь идет здесь не обо всей полноте государственного иммунитета, но лишь об одной из его составляющих - о судебном, т.е. процессуальном иммунитете, и можно говорить о том, что это, к примеру, не означает отказа от иммунитета государственной собственности. Однако принцип абсолютного иммунитета, которого придерживалась ранее Россия, явно поколеблен. Но для полной ясности в этом вопросе требуется, очевидно, по примеру других государств принятие особого закона России о государственном иммунитете. Только что было употреблено выражение "судебный иммунитет", и здесь пора рассмотреть отдельные составляющие общего понятия государственного иммунитета.

§ 94. Дипломатический иммунитет. Это специфическая составная часть государственного иммунитета, регулируемая специально Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г., что, впрочем, не означает (как и в отношении государственного иммунитета в целом) невозможности принятия государствами собственных законодательных актов о статусе иностранных дипломатических представительств.

Специфика дипломатического иммунитета в том, что он распространяется ограничительно лишь на лица и имущество, связанные с осуществлением дипломатических сношений между государствами и в интересах беспрепятственного осуществления этих сношений.

Дипломатический иммунитет изначально основывается на обычном праве, но в настоящее время детально регулируется упомянутой Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г., в которой участвует подавляющее большинство государств мира.

Важнейшей составляющей дипломатического иммунитета являются личные иммунитеты дипломатических агентов, членов их семей, лиц административно-технического, обслуживающего персонала и домашних работников сотрудников представительств.

§ 95. Согласно, в частности, Конвенции, ряд видов дипломатического иммунитета имеет имущественный, т.е. экономический характер. Это, среди прочего:

- освобождение от всех налогов, сборов и пошлин в отношении помещений представительств (кроме представляющих собой плату за конкретные виды обслуживания), в отношении вознаграждения и сборов, взимаемых представительством при выполнении своих официальных обязанностей;

- свободный и беспошлинный ввоз предметов для официального пользования представительства и для личного пользования дипломатического агента и членов его семьи. Имущественный иммунитет распространяется и на помещения представительств и частные резиденции дипломатических агентов и соответствующие предметы.

В то же время в Конвенции заложен принцип функциональности, ограничимости иммунитетов. Дипломатические агенты пользуются иммунитетами от уголовной, гражданской и административной ответственности (ст. 31) и налоговым иммунитетом (ст. 34), но за исключением случаев, когда, говоря обобщенно, дипломатический агент выступает в качестве частного лица, в связи с его коммерческой деятельностью и т.п.

В Конвенции сформулирован и важный принцип, согласно которому возможный отказ от юрисдикционного иммунитета не означает отказа от иммунитета в отношении исполнения судебного решения, для чего требуется особый отказ (ст. 32 п. 4).

Сформулированные в фактически универсального значения Конвенции нормы и принципы, хотя формально действуют, в отношении четко ограниченного круга определенных лиц (и имуществ), связанных с дипломатическими сношениями, - имеют авторитетнейшее значение и для толкования и понимания института государственного иммунитета в его целостности.

§ 96. На практике имели место нередкие посягательства на имущество, в частности, российских посольств и иных российских представительств по имущественным претензиям к Российскому государству как таковому. Так, в порядке принудительного исполнения решения арбитража в Стокгольме 1997 г. по иску швейцарской компании "Нога" к Российскому государству были арестованы во Франции банковские счета российского посольства и торгпредства, представительства России при ЮНЕСКО и т.д. Однако арест со счетов российских представительств был снят в силу признания иммунитета по сути государственной собственности, используемой государством в его властных прерогативах.

Надо подчеркнуть, что как коммерческий (или некоммерческий) характер сделки (контракта), так и коммерческий (или некоммерческий) характер использования имущества (собственности) подлежат определению с точки зрения критериев характера и целевого назначения сделки или собственности государства. Этот подход отражен был и в упоминавшемся проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности.

Наиболее задействованными в практике внешнеэкономических отношений государств обычно признаются следующие виды государственного иммунитета.

§ 97. Судебный (юрисдикционный) иммунитет, основывающийся на обычно правовой норме: "par in parem non habet jurisdictium". В отличие от дипломатического юрисдикционного иммунитета, применяемого к дипломатическим представителям государств, юрисдикционный государственный иммунитет действует как универсально применимый в международных отношениях государств. Этот иммунитет, исходя из концепции абсолютного иммунитета, означает, что без согласия государства оно во всех случаях не может быть привлечено к суду другого государства. Но с позиций функционального иммунитета "торгующее государство" может быть и без его прямого согласия привлечено к суду иного государства, если спор подпадает под юрисдикцию этого последнего в силу соответствующих применимых норм, определяющих подсудность спора.

И в случае применения юрисдикционного иммунитета (в процессуальном плане) это не означает освобождения государства от выполнения им своих обязательств по сделке, или от ответственности за ее неисполнение, или от ответственности за возмещение причиненного вреда. Применение иммунитета означает лишь, что спор может рассматриваться по иску, но только в суде данного государства.

§ 98. В правовом смысле, если применяется юрисдикционный иммунитет, можно говорить об использовании соответствующего международно-правового института. При отказе же в применении иммунитета дело переходит в плоскость того или иного национального правопорядка. В принципе, согласно нормам международного частного права отдельных государств не обязательно применимым является право страны, в суде которой рассматривается спор.

Сложность в том, что при отсутствии международно-правовых норм, определяющих критерии коммерческого или некоммерческого характера сделки государства или характера его собственности (что пытались определить в упоминавшемся проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах Комиссии международного права ООН), соответствующий национальный суд, решающий вопрос о юрисдикционном иммунитете, волей-неволей должен использовать национально-правовые критерии и подходы, как нормативные, так и судебной практики. При этом используемые критерии определения характера (природы) и целей действия иностранного государства вряд ли вполне укладываются в рамки процессуальных норм права (например, природа сделки, правовой статус собственности и т.п.).

§ 99. Иммунитет от предварительного обеспечения иска. Хотя предварительное обеспечение иска есть по существу тоже судебное действие, соответствующий иммунитет в отношении такой судебной акции рассматривается как самостоятельный вид государственного иммунитета, поскольку принудительные меры в большей степени вторгаются в суверенные права государства, нежели рассмотрение судом иска против иностранного государства. Иммунитет от предварительного обеспечения иска означает неприемлемость каких-либо властных, принудительных мер в отношении государственной собственного без согласия данного государства, если исходить из концепции абсолютного иммунитета.

Но с позиций функционального иммунитета предварительное обеспечение иска может быть применено в отношении имущества, связанного с коммерческой деятельностью государства. При этом суд устанавливает характер, целевое назначение действий государства, а также и действительную принадлежность имущества, в отношении которого испрашивается предварительное обеспечение. Так, по искам И. Щукиной и И. Коновалова, в частности: к Российской Федерации, к Государственному Эрмитажу, к Государственному музею изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и к Центру Помпиду в Париже, французский суд в конечном итоге в 1993 г. отказал в требовании истцов о наложении в качестве предварительного обеспечения иска ареста на картины А. Матисса из Государственного Эрмитажа и Музея им. А.С. Пушкина, выставлявшиеся в Центре Помпиду в Париже. Суд при этом использовал как критерий характер действий государственных музеев России (такие действия не могли осуществляться любым частным лицом, но только государством или его музеями), так и критерий цели действий (отсутствие коммерческого интереса). Суд исходил при этом также из того, что выставлявшиеся картины являются государственной собственностью России, находящейся во владении соответствующих государственных российских музеев.

§ 100. Иммунитет от принудительного исполнения судебного (арбитражного) решения. По своему характеру (принудительность, властность действия) исполнение вступившего в законную силу решения по существу дела, хотя и сходно с судебным решением о предварительном обеспечении иска, идет в этом направлении (принудительность и бесповоротность) еще далее. В частности, принудительное исполнение судебного решения, как и предварительное обеспечение иска, в силу в том числе соответствующих международных договоров о правовой помощи, может осуществляться и за пределами национальной юрисдикции суда, рассматривающего дело. Так, швейцарская компания "Нога" по упомянутому выше судебному делу пыталась добиться предварительного обеспечения иска, а затем исполнить в принудительном порядке решение шведского арбитражного суда (1997 г.) против Российской Федерации в других странах: Люксембург, Швейцария, Франция.

§ 101. Исходя из того, что судебный (юрисдикционный) иммунитет, иммунитет от обеспечения иска и иммунитет от принудительного исполнения судебного (арбитражного) решения рассматриваются в качестве самостоятельных видов государственного иммунитета, в тех случаях, когда для отказа от иммунитета требуется согласие государства, такое согласие должно быть явственно дано отдельно в отношении каждого из указанных видов иммунитета, на что обращалось внимание и в упомянутом проекте Статей о юрисдикционных иммунитетах 1991 г. Комиссии международного права ООН (ст. 18).

§ 102. Иммунитет государственной собственности. Этот вид иммунитета имеет самостоятельное значение. Он распространяется как на государственную собственность, используемую в дипломатических сношениях (например, помещение дипломатических представительств и иное их имущество), так и вообще на любую иную государственную собственность. Этот иммунитет может быть не обязательно связан с судебными, исковыми требованиями к иностранному государству и к его собственности, когда задействованными становятся соответствующие описанные выше иммунитеты, связанные с возбуждением исков в судах и арбитражах. Достаточно сказать об иммунитетах государственных военных и отчасти невоенных государственных морских и иных судов, а также и об ином государственном имуществе, правомерно оказывающемся за пределами территориальной юрисдикции данного государства, причем иммунитет распространяется и на любые внесудебные действия.