Что было дальше?

В самом начале 1970-х годов после прихода к власти в США президента Р. Никсона в советско-американских отношениях наступил период многочисленных переговоров и договоренностей. Администрация Никсона и помощник президента по национальной безопасности Г. Киссинджер не постеснялись приписать себе заслугу ведения переговоров с СССР, ссылаясь на то, что в "доктрине Никсона" (1970 - 1973 гг.) был специальный пункт о наступлении "эпохи переговоров" (имелись в виду отношения с СССР и КНР), что и привело к обилию договоров и соглашений. Безусловно, эти соглашения подписывала новая американская администрация, но переговоры по всем вопросам, по которым были достигнуты соглашения, были согласованы ещё А. Н. Косыгиным на встрече с предыдущим президентом США.

Между встречей в Гласборо и последующими усилиями СССР и США в области регулирования их взаимоотношений был временной зазор. В августе 1968 г. состоялась коллективная военная акция стран - участниц Варшавского договора против правительства суверенной Чехословакии, когда столица страны, как и остальная территория, была оккупирована войсками "братских" стран, руководство правительства и партии арестовано и вывезено в Москву, "пражская весна" раздавлена сапогами "братьев". Всё это не могло не вызвать соответствующей реакции на Западе, и поэтому даже начавшиеся переговоры с Советским Союзом были прерваны, а многие - так и не начаты. И лишь к концу 1969 г. возобновились советско-американские контакты с целью вернуться к переговорам по вопросам, о которых речь шла в Гласборо.

30 сентября 1971 г. было подписано советско-американское соглашение о мерах по усовершенствованию линии прямой связи СССР - США. Подготовка текста этого соглашения происходила в рамках советско-американских переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ), которые в 1970 - 1971 гг. шли полным ходом на основе договоренности между А. Н. Косыгиным и Л. Джонсоном. Линия прямой связи, помимо общих задач, обеспечивала лидеров обеих стран возможностью прямых контактов, имела особое значение в качестве канала связи в периоды кризисных ситуаций. Целый ряд договоров и соглашений, заключенных в это время, также обеспечивали возможность контролировать ситуации, чреватые опасными происшествиями. 25 мая 1972 г. было подписано Соглашение между СССР и США о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним, 22 июня 1973 г. - Соглашение между СССР и США о предотвращении ядерной войны.

Эти и некоторые иные соглашения подобного рода (например, соглашение о несанкционированном запуске ракет) были материализацией той части беседы

стр. 15

А. Н. Косыгина и Л. Джонсона, где речь шла о предотвращении случайностей, которые могли бы спровоцировать ядерную войну. Вся же остальная часть подписанных в этот же период договоров и соглашений регулировала состояние военного баланса между двумя державами. Это были: Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений и Договор об ограничении систем противоракетной обороны (подписаны 26 мая 1972 г.); Договор об ограничении подземных испытаний ядерного оружия (3 июля 1974 г.); Договор о подземных ядерных взрывах в мирных целях (28 мая 1976 г.); Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (18 июня 1979 г.) и многие другие.

В состоянии эйфории, которая наступила в первой половине 1970-х годов в советско-американских отношениях, мало кто задумывался над вопросом: откуда такое количество переговоров и их успешное завершение? Считать, что всё это было результатом "миролюбия" никсоновской администрации, было бы наивно и даже смешно, потому что Р. Никсон никогда "голубем" не был и в своих предвыборных речах 1968 г. не ставил задачу выйти на новый уровень отношений с Советским Союзом. Его больше интересовал Вьетнам и поиски выхода США из этой проигранной войны, а советская проблематика на первом месте не стояла. И в этой связи посыпавшиеся, как из рога изобилия, новые договоренности с Москвой, позволявшие существенно стабилизировать соперничество и оградить его от опасных крайностей, выглядели неожиданно - если не помнить о встрече в Гласборо.

После событий в Чехословакии и победы в советском руководстве консервативного идеологизированного крыла (которое использовало события в Праге для укрепления своих позиций в борьбе с "прагматиками"), роль А. Н. Косыгина в разработке и проведении политики, в том числе и внешней, значительно снизилась. Вперёд вышел Л. И. Брежнев со своей командой, и отношения с Америкой охладели. Но слишком велико было значение тех договоренностей и взаимопонимания, которые были достигнуты в Гласборо, чтобы проигнорировать их и предать забвению. Надо было продолжать контакты с США и двигаться в намеченном направлении.

Возвращаясь к поставленной теме исследования - реконструкция исторических событий на основе твёрдого знания о том, что случилось после них, - можно сделать несколько важных выводов.

Первый из них состоит в том, что выход из конфликта, который остался в истории как "холодная война" между СССР и США, конечно же, не был случайным, неизвестно откуда свалившимся событием. Если бы это было так, то весьма печальной была бы перспектива сегодняшнего мира, в котором доминировали бы не константы, а бесконечные переменные. Необходимость выхода из состояния "холодной войны" была продиктована несколькими соображениями: невозможность победы в ядерной войне, угроза истощения ресурсов, опасность случайных событий, преувеличение роли идеологии, торжество принципов разума и гуманизма. Конструктивная и человеческая составляющая в поведении обеих глобальных противников оказалась неизмеримо более сильной, чем эгоизм и стремление к одностороннему выигрышу.

Второй. В становлении общечеловеческого начала мировой политики, исходящего из популярного в те годы тезиса "Земля - космический корабль", на

стр. 16

котором обитает человеческая раса, с национально-эгоистическим началом (или идейно-эгоистическим) всё же восторжествовало общечеловеческое начало, диктующее необходимость придать первостепенное значение не "победе", не "выигрышу", а сохранению жизни и уважению к личности. Насколько далекими ни казались бы эти понятия от озабоченностей сверхдержав, среди которых - гонка вооружений, международные кризисы, союзники, противники, нейтральные и т.п., в Москве и в Вашингтоне понимали, что истинное величие обеих держав измерялось не количеством ракет и боеголовок, а способностью конструктивно решать назревшие проблемы.

Третий вывод. Обе стороны понимали, что односторонняя победа в "холодной войне" невозможна. Она, даже если бы и случилась, стала бы катастрофой для современного мира. В отличие от некоторых сегодняшних пророков, твердящих о "победе" Запада, тогдашние лидеры Советского Союза и Соединённых Штатов хорошо понимали, что победой для них будет тщательно сбалансированный, тысячекратно выверенный результат компромисса, который получится, если они оба проявят интерес и уважение к позициям друг друга. Любой иной подход, основанный на желании асимметричного результата, будет исходным моментом следующего конфликта, как Версаль с его жёстким антигерманским завершением стал предтечей гитлеризма и Второй мировой войны.

Четвёртый. Встреча в Гласборо 23 и 25 июня 1967 г. лишь подтвердила роль и значение фактора личности и личной ответственности политиков за состояние дел и их завершение. Можно было сколько угодно прятаться за "коллегиальность" решений, но в трудный момент лидеры должны обладать мужеством и прозорливостью, чтобы брать на себя ответственность за судьбы страны и мира. В нынешней России можно услышать и прочитать много неприятных слов в адрес М. С. Горбачёва и его политики, однако именно он взял на себя ответственность за вывод страны и остального мира из тупика "холодной войны" и гонки вооружений. А. Н. Косыгин и Л. Джонсон по масштабам своих решений и договорённостей также достигали высших уровней государственной мудрости, когда согласились искать выход из "холодной войны".

Пятый. Известно, что тяжёлый танкер (супертанкер), когда делает поворот, проплывает по инерции 9 - 10 морских миль. Что же говорить об огромных системах национальной безопасности крупных держав, когда меняется характер и тип отношений между ними? Целые годы, а то и десятилетия пройдут, прежде чем структура организации, техника, тип мышления, сложившиеся в этих системах за годы конфронтации, начнут также меняться. Всё это процессы, требующие времени, терпения, огромных усилий и мудрости от тех, кто формулирует и осуществляет политику сверхдержав, решивших покончить с конфликтом без пробы сил. И можно только посочувствовать соответствующим людям и правительствам, поскольку их будут предавать анафеме, оскорблять и поносить те, для кого судьбы собственного и других народов ничего не значат и для кого весь смысл бытия состоит в "победе во что бы то ни стало".

Вместе с тем надо понимать, что в политике, как в сфере человеческой деятельности, где значение больших чисел (экономика, вооружения, число союзников и т.п.) сплетается с сильной ролью ответственных лиц, нет стабильных эволюционных процессов. Как нет их и в экономике, где эволюционное поступательное развитие перемежается с кризисами и падениями, казалось

стр. 17

бы, стабильных величин (ВВП, курс валют, обеспечение ресурсами и др.). Поэтому развитие политических процессов может напоминать иногда хаотичное "броуновское движение", хотя проницательному взгляду и в этом хаосе видны определённые закономерности.

Поэтому договорённости двух лидеров в Гласборо, разумеется, заложили крайне важные элементы взаимопонимания, без которого "холодная война" никогда не закончилась бы так, как она закончилась - без "горячей войны" и без жертв с обеих сторон. Они сформулировали парадигму возможной эволюции (хотя и необязательной), которая впоследствии всегда выступала в качестве то ли альтернативы реальному ходу вещей, то ли средства его оценки. Временами обе стороны отходили от "курса Гласборо" (ввод советских войск в Чехословакию, ближневосточный кризис 1973 г., после которого цены на нефть выросли настолько, что вызвали эйфорию советского руководства и его экспансию в "третьем мире"), но периодически им приходилось возвращаться к нему, пока, наконец, "холодная война" не исчерпала своих возможностей.

Реконструкция исторических событий на основе сопоставления того, что было до них и что случилось после, - достаточно редкий, хотя и весьма полезный метод исследования. Очень часто в силу разных причин исчезают или становятся недоступными важные документы. В силу ревности или зависти правители стремятся принизить роль и значение того хорошего, что сделали их предшественники, и поэтому либо предают их забвению, либо лгут по поводу их действий. Но историки всегда могут методом сопоставления определить не только тот исторический момент, в который состоялись важные решения, но и их направленность, содержание и значение.

Список литературы

1. Гвишиани А. Феномен Косыгина. Записки внука. Мнения современников. М.: Фонд культуры "Екатерина", 2004. 312 с.

2. George A. and Smoke R. Deterrence in American Foreign Policy: Theory and Practice. New York: Columbia University Press, 1974. 666 p.

3. Johnson L.B. The Vantage Point. Perspectives of the Presidency, 1963 - 1969. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1971. 636 p.

4. McNamara R.S. Blundering into Disaster: Surviving the First Century of the Nuclear Age. New York: Pantheon Books, 1968. 212 p.

5. The Cold War as Cooperation: Superpower Cooperation in Regional Conflicts Management / Ed. by R. Kanet and E. Kolodziej. London: McMillan, 1991. 439 p.

6. U.S.-Soviet Security Cooperation: Achievements, Failures, Lessons / Ed. by A. George, P. Farley, A. Dallin. New York - Oxford: Oxford University Press, 1988. 746 p.

7. Windows of Opportunity: From Cold War to Peaceful Competition in U.S.-Soviet Relations / Ed. by G. Allison and W. Ury with B. Allyn. Cambridge, Mass.: Ballinger Publ. Co., 1989. 345 p.

стр. 18