Гласборо, штат Нью-Джерси. Ситуация накануне встречи

1967 год не назовёшь "годом оттепели" в советско-американских отношениях. "Холодная война" не прекращалась. Американцы увязли во Вьетнаме. Советский Союз оказывал борющемуся народу Вьетнама всестороннюю помощь. Первой вызов "посоперничать" во Вьетнаме послала американская сторона. Во время визита А. Н. Косыгина во Вьетнам в августе 1965 г. американская авиация нанесла удар беспрецедентной мощности по Хайфону, морским воротам Ханоя. За ночь город практически перестал существовать, хотя свои функции порт продолжал выполнять. Это было прямым вызовом советскому премьеру и недвусмысленной демонстрацией желания устроить пробу сил. Советский Союз, разумеется, вызов принял, и всесторонняя помощь Вьетнаму в борьбе против агрессии была оказана.

В других сферах взаимоотношений США и СССР также не наблюдалось потепления. Обе стороны продолжали наращивать стратегические потенциалы. Количество боеголовок у каждой из них исчислялось десятками тысяч, постоянно шли испытания ракет-носителей. В печати обсуждалась возможность создания противоракетной обороны. Вся эволюция ситуации вела к появлению нескольких проблемных сфер, способных угрожать обеим сторонам неконтролируемым и спазматическим типом развития. Об этом с тревогой говорили в СССР, писали ответственные и знающие обстановку государственные деятели за рубежом [4].

Во-первых, нарастала угроза случайного несанкционированного столкновения. Обе державы расширяли своё глобальное военное присутствие от Арктики до Индийского океана. Флоты и корабли одной страны следовали за флотами и кораблями другой. Патрульные самолёты, в том числе стратегические бомбардировщики, постоянно следили друг за другом. Люди нервничали, случались технические накладки и аварии, которые могли вызвать истерическую реакцию и несанкционированное применение силы. Масла в огонь добавил случай с американским разведывательным судном в восточной части Средиземного моря, которое подверглось случайному нападению израильских ВМС во время ближневосточной войны в июне 1967 г. и было потоплено. Люди того времени хорошо помнят фильм Стэнли Кубрика "Доктор Стрэйнджлав" (1964 г.), в котором свихнувшийся на антикоммунизме американский генерал, командир дивизии стратегических бомбардировщиков, во время обострения болезни отдал приказ своим подчинённым начать атаку против объектов на территории СССР.

Проблема, как привести в какой-то порядок поведение сторон в период конфронтации, стала безотлагательной. Поэтому одним из первых дипломатических результатов Карибского кризиса 1962 г. стало подписание 20 июня 1963 г. Советским Союзом и Соединёнными Штатами Меморандума о договорённости об установлении линии прямой связи между Москвой и Вашингтоном ("горячая линия"). Эта договорённость обеспечила возможность лидерам обеих держав поддерживать прямую связь в периоды острых кризисов, что и тогда имело большое значение, поскольку позволяло высвободить время, необходимое для разработки и принятия рациональных решений по существу кризиса.

стр. 6

Таким образом, в советско-американских отношениях, несмотря на идеологическую борьбу, взаимную неприязнь (и даже ненависть), стремление уничтожить противника, начала формироваться первая, логически обусловленная трезвым пониманием проблем национальной безопасности сфера совпадения интересов - стремление поставить под контроль риск случайного конфликта, способного возникнуть либо в результате технической ошибки, либо в результате человеческого промаха. Объективно обе стороны желали не только установить надёжную и стабильную связь на высшем уровне на случай кризиса, но и договориться о процедурах ограничения негативных последствий различного рода инцидентов и несанкционированных действий [6].

Эта сфера совпадения интересов СССР и США дополнялась стремлением обеих сторон каким-то образом поставить под контроль процесс гонки вооружений, которая отнимала у них всё более крупные ресурсы. В основе гонки вооружений лежат два главных соображения: во-первых, надежда создать решительный перевес сил в свою пользу за счёт разработки и внедрения новой системы оружия, а во-вторых, вера в то, что другая сторона в силу разных обстоятельств (слабость инженерной мысли, отставание фундаментальной науки, невезение и пр.) даст себя обогнать и не сумеет противопоставить новым системам оружия нечто адекватное. Так было, когда у США появилась атомная бомба, а в СССР её ещё не было; когда Советский Союз не мог противопоставить многочисленным американским военно-воздушным базам по периметру своих границ аналогичные базы в Западном полушарии, когда появились разработки боеголовок с разделяющимися головными частями (РГЧ), первые противоракеты и т.д.

Каждый раз, когда одна из сторон делала существенный прорыв в соотношении военных сил (например, испытания в СССР межконтинентальных баллистических ракет, способных достичь территории США), другая тут же либо делала то же, либо находила асимметричный, но адекватный ответ. Надежды на достижение позиции силы таяли, а расходы росли. Как результат, появилось мнение, что если уж гонку вооружений нельзя отменить, то надо было бы ввести её в какие-то согласованные рамки и таким образом построить более устойчивый баланс между обеими сторонами, который позволил бы им меньше истощать свои экономические ресурсы для достижения призрачных целей. Идея переговоров по достижению военного равновесия за счёт контроля над вооружениями стала весьма популярной по обе стороны "железного занавеса".

Обе сверхдержавы начинали по-иному думать о перспективах взаимоотношений, потому что начал сказываться паритет их разрушительных возможностей, который требовал признания равенства сторон. Карибский кризис 1962 г., помимо уже отмеченных аспектов, случился также и потому, что в отношениях обеих сверхдержав не было признания равенства. Размещая в 1959 - 1960 гг. свои ракеты на территории Турции, Соединённые Штаты не усматривали в этом чего-то такого, что потребует обязательного ответа с советской стороны. Они признавали паритет сторон в Центральной Европе, где блоку НАТО противостояла мощь советских сухопутных сил и их союзников по Организации Варшавского договора. В 1953 г. они согласились на перемирие в Корее, признав тем самым паритет на Корейском полуострове. Но в большинстве других регионов они этого паритета не признавали, и поэтому когда Со-

стр. 7

ветский Союз по договорённости с правительством Кубы разместил свои ядерные силы на её территории, это было сочтено абсолютно недопустимым, и реакция со стороны Вашингтона была близка к истерии.

Согласие Соединённых Штатов ликвидировать свои ракеты в Турции, в качестве одного из элементов урегулирования Карибского кризиса, показало, что США наконец-то признали за СССР право на равенство в области безопасности. От этого признания до согласия на фиксацию ситуации в области стратегического баланса между СССР и США оставался лишь один шаг, и надо было только договориться о начале переговоров, которые могли бы притормозить гонку стратегических вооружений, создать устраивающий обе стороны баланс, в том числе и за счёт отказа от противоракетной обороны.

Назревание необходимости предпринять действия по стабилизации баланса между сверхдержавами на базе паритета одновременно наводило на мысль о желательности ввести в обиход обеих сверхдержав какие-то согласованные элементы "правил поведения" на международной арене. Речь не шла о разделе мира на зоны влияния, хотя соображения такого рода и присутствовали: если США самым энергичным образом не дали Советскому Союзу разместить свои ракеты на Кубе, то, например, в Восточной Европе они были готовы принять приоритет интересов СССР (что позднее и не замедлило проявиться в так называемой "доктрине Брежнева", т.е. присвоенном СССР "праве" в случае угрозы его позициям в регионе вводить войска в соответствующие страны). Но речь, безусловно, шла о более широком контексте "правил поведения": зоны влияния, зоны размещения ядерных сил, чувствительные зоны, где действия каждой из сверхдержав могли спровоцировать неадекватную реакцию другой, и т.д. Нужно было понимание обеих сторон - до каких пределов они были свободны в своих действиях и решениях, а где начиналась сфера, в которой надо было проявлять сдержанность и учитывать интересы другой.

Всё это подразумевало необходимость развернуть целую систему двусторонних переговоров, повестка дня которых состояла бы из вопросов первоочередной важности, оцениваемых обеими сторонами на базе принципов совместного решения проблем. Это означало, что столь привычные критерии идеологии, соображения борьбы за продвижение своих интересов и интересов союзников должны были уступить место критериям иного рода - формированию списка проблем, стоящих перед обеими сверхдержавами, перед всем мировым сообществом, перед странами "третьего мира" и разработки способов их разрешения - как за счёт программ иностранной помощи, так и за счёт развития потенциала сверхдержав.

В частности, в 1960-е годы весьма популярными стали идеи Римского клуба и ряда других научных центров, в которых впервые после создания ООН предпринимались попытки оценить состояние дел на планете без учёта фактора борьбы идеологий. Для оценки эффективности разных систем предполагалось измерить их способность выделить неотложные и требующие немедленного решения проблемы (обеспечение продовольствием, питьевой водой, энергетическими ресурсами, транспорт, жилищное строительство, связь, образование, здравоохранение и др.) и определить их состояние в разных странах. Этим особо активно в тот период занималась ООН, которая осуществляла про-

стр. 8

граммы развития в интересах освободившихся стран, но с участием богатых стран, независимо от их идеологической ориентации.

И в Советском Союзе, и в Соединённых Штатах научные сообщества активно реагировали на появление симптомов участия в глобальном развитии и распространении своего опыта на освободившиеся страны. Здесь была весьма острая конкуренция между глобальным соперниками, но одновременно появились первые признаки понимания, что ресурсы планеты, необходимые для развития, небезграничны, что требуется их тщательный учёт, изучение способов их использования и поиски наиболее оптимальных путей решения существующих проблем. И этот комплекс вопросов также должен был стать объектом внимания обеих сверхдержав.