Об авторе 15 page. Для мастера термообработка могла показаться маленьким королевством без приданного

Для мастера термообработка могла показаться маленьким королевством без приданного. Там не было ничего привлекательного в управлении двумя рабочими разгрузки-загрузки. Чтобы это не показалось им переведением на низкоквалифицированную работу я периодически спускался туда лично. В разговоре с мастером я сделал несколько намеков, что за улучшение качества работы будет награда.

И это не заставило себя долго ждать. Очень рано утром, я спускаюсь туда. Конец третьей смены. Молодой парень по имени Майк Хэйли - мастер. Он большой и черный. Его руки, кажется, в любое мгновение могут распороть рукава рубашки по швам. Мы заметили, что за последнюю неделю, что он сделал термообработок на 10 процентов больше, чем другие. Обычно в третью смену рекорды не устанавливаются и мы стали удивляться неужели это бицепсы Майка делают такие чудеса. Короче, я спускаюсь, пытаясь понять, как это происходит.

Как только я подхожу, я вижу, что двое помощников не стоят без дела в ожидании очередной загрузки. Они складывают детали. Перед воротами печи лежат две аккуратно сложенные стопки деталей. Я подзываю Майка и спрашиваю его, чем они занимаются.

- Они готовятся, - отвечает он.

- Что ты имеешь ввиду?

- Они готовят партию, к следующей загрузке печи. Детали в каждой стопке должны обрабатываться при одинаковых режимах.

- Значит, ты разукомплектовываешь и комбинируешь разные партии?

- Конечно, - отвечает он, - Я знаю, что это обычно не практикуется, но нам ведь нужны обработанные детали, так?

- Конечно, нет проблем, - говорю я. - А ты придерживаешься нашей системы приоритетов?

- Конечно, нет проблем. Пойдем, я покажу.

Майк ведет меня к пульту управления печью и достает компьютерную распечатку с указанными приоритетами заказов.

- Смотри, это партия номер 22, - говорит он и показывает в распечатку, - Нам нужно 50 штук обработать термоударом. Режим выполняется при 650 С температурном цикле. Но 50 штук не хватает, чтобы заполнить всю печь, поэтому я смотрю ниже, номер 31, 300 штук стопорных колец, та же температура.

- И ты загружаешь стопорные кольца после партии 22.

- Да, конечно. Только нам для этого нужно отсортировать и сложить и перед печью, чтобы быстрее проводить загрузку.

- Классная идея!

- Да, и мы можем сделать еще больше, если кто-то выслушает мою идею.

- Что у тебя за идея?

- Сейчас мы загружаем печь руками или с помощью крана за час или около того. Мы можем сократить время до нескольких минут, если у нас будет более совершенная система, - он показывает на печь. - Каждая из них имеет контейнеры для деталей, которые на роликах выезжают и въезжают обратно. Если мы сможем сделать стальные платформы, то при небольшой поддержке инженеров, их можно сделать сменными. Тогда мы сможем складывать детали заранее в эти контейнеры и просто менять их, когда придет время разгрузки предыдущей партии. Это сэкономит пару часов в день, и мы сможем делать дополнительные загрузки.

Я перевожу взгляд с печи на Майка и говорю:

- Майк, я хочу, чтобы ты больше не работал в ночную смену. Мы найдем кого-нибудь, кто тебя заменит.

- Мне это нравится, - говорит он с усмешкой, - а что так?

- Потому, что с завтрашнего дня я хочу, чтобы ты перешел на дневную смену. Я скажу Бобу Доновану, чтобы он сел с тобой и описал все эти процедуры формально, чтобы мы могли выполнять их круглосуточно, - говорю я ему. - Не забудь свои идеи. Нам это понадобится.

Чуть позднее утром, Донован появляется в моем кабинете.

- Всем привет, - говорит он.

- Ну, привет. Ты видел мою записку о Хэйли?

- Я уже об этом позаботился.

- Отлично. И проследи, чтобы он получил хорошую премию из наших неприкосновенных запасов.

- О'кей, - и улыбка растеклась по его лицу. Затем он повернулся ко мне.

- Еще что-то?

- Есть хорошие новости для тебя.

- Насколько хорошие?

- Помнишь, Иона спрашивал все ли детали нуждаются в термообработке?

Я говорю, что помню.

- Я только что обнаружил, что в трех случаях инженеры не требуют термообработку. Это наше нововведение.

- Почему?

Он объясняет, что около пяти лет назад одна группа отчаянных реформаторов пыталась увеличить производительность нескольких рабочих центров. Чтобы ускорить процесс обточки, была увеличена глубина подачи резца. Каждый раз вместо снятия миллиметра стружки, снималось три миллиметра. Но с увеличением скорости обработки металл становился хрупким. Потребовалась термообработка.

- Дело в том, что мы сделали более эффективным не критичный процесс, - говорит Боб, - на котором мы имеем достаточный запас, чтобы вернуться к прежним стандартам и выполнять необходимую работу. А если мы вернемся к медленной обработке, то нам не понадобится использовать печь. Это значит около двадцати процентной разгрузки печи.

- Фантастика! Как на счет получения подтверждения инженеров?

- С этим все прекрасно. Мы сами вынудили ввести изменения в процесс пять лет назад.

- Значит, раз мы начали его, то мы можем вернуть его обратно, когда захотим.

- Точно! Нам не нужно подтверждать этот режим обработки у инженеров потому, что мы уже имеем рекомендованные процедуры в наших книгах.

Он быстро уходит с моим благословлением на скорейшие изменения. Я сижу и поражаюсь, что мы собираемся уменьшить эффективность некоторых операций и при этом увеличить эффективность всего завода. В это никогда не поверят на пятнадцатом этаже.

Пятница, вечер. На стоянке рабочие первой смены садятся в свои машины и едут по домам. Возле ворот обычные заторы. Я в кабинете - обдумываю собственные проблемы - вдруг через приоткрытую дверь... БАЦ!

Что-то рикошетом отскакивает от потолка. Я вскакиваю проверить ранения и не нахожу ничего, шаря по полу в поисках запущенной ракеты. Это пробка от шампанского.

За моей дверью раздается смех. В следующее мгновение все вваливаются в мой кабинет. Тут Стаси, Боб (который держит бутылку), Ральф, Фрэн пара секретарей и еще толпа народу, даже Лау присоединился к нам. Фрэн дает мне один из одноразовых стаканчиков, которые есть уже у каждого. Боб наливает из бутылки.

- По какому поводу? - спрашиваю я.

- Я скажу тост, когда все чокнутся, - отвечает Боб.

Открываются еще несколько бутылок, и когда все бокалы наполнены, Боб понимает свой.

- Сегодня установлен новый рекорд по количеству отгруженных заказов, - провозглашает Боб, - Лау покопался в отчетах и обнаружил, что до сегодняшнего дня лучшие результаты: 31 заказ на сумму 2 миллиона долларов. Мы отгрузили 57 на сумму... на круглую сумму, не поверите, 3 миллиона долларов!

- Мы не только отгрузили больше продуктов, - говорит Стаси, - но, подсчитав уровень производственных запасов, я с удовольствием могу сообщить, что он снизился на 12% по сравнению с прошлым месяцем.

- Отлично, давайте тогда выпьем за нашу способность зарабатывать деньги, - говорю я.

И мы выпиваем.

- Ммммм... индустриальной крепости шампанское, - говорит Стаси.

- Очень необычное, - говорит Ральф, - сам выбирал?

- Ты лучше пей, - говорит Донован.

Я только вошел во вкус от второго бокала, когда Фрэн говорит:

- Мистер Рого?

- Да.

- Билл Пич на проводе.

Я потряс головой, недоумевая, что он может сказать в такое время.

- Я поговорю с твоего телефона, - говорю я Фрэн.

Я выхожу и нажимаю мигающую кнопку на ее коммутаторе.

- Да, Билл, чем могу помочь?

- Я только что говорил с Джонни Джонсом, - говорит Пич.

Я автоматически подвинул лист бумаги и взял карандаш и ожидаю, что он скажет. Но он молчит.

- В чем проблема? - спрашиваю я.

- Нет проблем, наоборот мы всем довольны.

- Правда? Чем же?

- Он сказал, что ты отгрузил большинство задержанных заказов. Я подозреваю какие-то особые усилия.

- И да и нет. Мы сейчас делаем все немного по-другому.

- Хорошо, как бы там не делали. Причина моего звонка в том, что я по себе знаю каково, когда все разваливается, Эл, поэтому я хочу поблагодарить тебя от своего имени от имени Джонса за то, что ты что-то там делаешь правильно.

- Спасибо, Билл. Спасибо, что позвонил.

Спасибо-спасибо-спасибо-спа-си-бо, - трещу я Стаси, когда она паркует машину возле моего дома. - Ты действительно прекрасный человек, что довезла меня до дома... и я действительно думаю, что это именно так.

- Ладно тебе, - говорит она, - Я рада, что у нас было что отпраздновать.

Она выключает мотор. Я смотрю на свой дом, в котором горит только одно окно. У меня было хорошее предчувствие позвонить домой и сказать, чтобы мама не оставляла мне обед. Это было предусмотрительно потому, что наше празднование на работе продолжилось за ее пределами после звонка Билла. Около половины компании пошли в ресторан. Лау и Ральф раньше всех откланялись. Но Донован, Стаси и я - крепкие орешки - пошли еще после этого в бар и прекрасно повеселились. Сейчас уже 1:30 и я основательно проспиртован.

Бьюик, от греха подальше, я оставил у бара. А Стаси, которая перешла на содовую два часа назад, великодушно согласилась сыграть для нас с Бобом шофера. Десять минут назад мы протолкнули его в двери на его кухню, где он стоял и уговаривал нас остаться еще в баре на прекрасный ужин. Если он вспомнит, то он обещал, что завтра его жена приедет и заберет их всех из бара.

Стаси выходит из своей машины и открывает мою дверку, чтобы я смог дотащиться до своей двери. Вставая на шаткие ноги, я настойчиво двинулся от машины.

- Я никогда не видела, чтобы ты так много улыбался, - говорит она.

- У меня было чему радоваться.

- Я бы хотела, чтобы ты был таким счастливым на совещаниях.

- С этого момента я от начала и до конца встречи буду неостанавливаясь улыбаться, - пообещал я.

Держа меня за руку, она доводит меня до парадной двери.

- Идем, я должна убедиться, что ты зашел домой.

- Чашку кофе?

- Нет спасибо, уже поздно, лучше я поеду домой.

- Точно?

- Абсолютно.

Я вытаскиваю ключи, нащупываю замок и открываю дверь в темную гостиную. Затем я поворачиваюсь к Стаси и протягиваю ей руку.

- Спасибо за прекрасный вечер. У меня была куча впечатлений.

Затем, когда она трясет мне руку, я по какой-то причине отступаю назад, цепляюсь за порог и теряю равновесие.

- Вау!

В следующее мгновение мы со Стаси валяемся на полу. К счастью, или наоборот, Стаси решает, что это очень смешно. Она смеется так сильно и заразительно, что слезы текут у нее по щекам. Я начинаю тоже смеяться. И мы оба катаемся по полу от смеха, как вдруг зажигается свет.

- Ты - козел!

Я смотрю вверх и мои глаза постепенно привыкают к яркому свету.

- Джули? Что ты здесь делаешь?

Не отвечая, она топает на кухню. Как только я встаю на ноги и иду за ней, открываются двери гаража. Там зажигается свет. Я вижу ее силуэт долю секунды.

- Джулия! Подожди!

Я слышу как ворота гаража громыхая открываются, и пытаюсь догнать ее. Когда я вхожу в гараж, она уже садится в машину. Дверь закрывается, она заводит мотор.

- Я сижу здесь весь вечер, беседуя с твоей мамой шесть часов, - кричит она через приоткрытое окно, - а ты приходишь пьяный с какой-то шлюхой.

- Но Стаси не шлюха, она...

Выезжая задом как автогонщик, она выскакивает на улицу, едва не зацепив машину Стаси. Я стою в гараже при включенном свете. Шины свистят об асфальт.

Она уехала.

В субботнее утро я просыпаюсь и дважды вздыхаю. Первый раз от похмелья. Второй - от того, что не помню, что было вчера.

Когда я прихожу немного в себя, то отваживаюсь выползти на кухню в поисках кофе. Мама сидит здесь.

- Ты знаешь, что твоя жена была здесь вчера вечером? - спрашивает мама, когда я наливаю себе кофе.

Тогда я вспоминаю, что произошло. Джулия приехала после того, как я звонил ей позавчера. Она приехала спонтанно потому, что она соскучилась по мне и детям. Она, скорее всего, хотела сделать сюрприз, как обычно.

Я набираю номер Барнетов. Ада отвечает мне монотонным голосом:

- Она больше не будет с тобой говорить.

Когда я прихожу на завод в понедельник, Фрэн сообщает, что Стаси ищет меня с самого утра. Только я сажусь за стол, как Стаси появляется в дверях.

- Привет. Мы можем поговорить? - спрашивает она.

- Конечно, входи.

Она выглядит обеспокоенной и избегает смотреть мне в глаза.

- Послушай, на счет пятницы. Мне жаль, что случилось, когда мы свалились, - говорю я.

- Все нормально. Твоя жена вернулась?

- А, ну... нет, не вернулась. Она побудет у родителей еще некоторое время.

- Это из-за меня?

- Нет, у нас давно не все гладко.

- Эл, я чувствую некую вину... что если я поговорю с ней?

- Нет, я думаю, что не надо.

- Правда, я думаю что надо, какой у нее номер?

Я наконец соглашаюсь, что хуже не будет. Поэтому даю ей номер Барнетов. Она записывает его и обещает сегодня позвонить ей. Она не уходит.

- Еще что-то случилось? - спрашиваю я.

- Боюсь что да.

Она замолкает.

- И что?

- Я не думаю, что мы идем к... НО я совершенно уверена в том, что...

- Стаси, что?

- Узкие звенья увеличиваются.

- Что ты хочешь сказать? Они размножаются что ли?

- Нет, я хочу сказать, что у нас появилось еще одно узкое звено, или даже два. Я еще не уверена. Давай посмотрим вместе, - говорит она и обходит вокруг стола, чтобы показать мне компьютерную распечатку. - Это список деталей, которые собрались на финальной сборке.

Она показывает мне на цифры. Как всегда деталей с узких звеньев не хватает. Но недавно появился дефицит деталей и для одного из не узких звеньев.

- За последнюю неделю, - говорит она, - нам нужно было сделать 200 штук DBD-50. Из 172 комплектующих, отсутствуют 17 деталей. Только одна из них с красными маркерами. Остальные - зеленые. Красные детали прошли термообработку в четверг и были готовы в пятницу утром. Но другие до сих пор непонятно где.

Я откидываюсь на спинку стула и начинаю разминать переносицу.

- Проклятье, что, черт возьми, происходит? Я уже решил, что детали из узких звеньев будут приходить на финальную сборку в последнюю очередь. Может там дефицит материалов для зеленых партий? Какие-то проблемы с поставщиками?

Стаси покачала головой:

- Нет, У меня нет никаких проблем с закупками. И никакие детали не обрабатываются на стороне. Проблема, несомненно, внутренняя. Поэтому я думаю, что у нас еще одно или несколько узких звеньев.

Я встаю из-за стола и хожу кругами по кабинету.

- Может быть при увеличении производительности узких звеньев, это потребовало дополнительной производительности других рабочих центров. И если потребность в их мощностях достигла ста процентов, то они стали новыми узкими звеньями.

- Не значит ли это, - продолжаю я, - что увеличивая производительность всего завода мы вынуждены снова и снова искать узкие звенья? Мне уже показалось, что мы избавились от этой нудной работы...

Стаси складывает распечатку.

- О'кей, - говорю я ей, - послушай, я хочу, чтобы ты выяснила все, что ты можешь. Особенно в части, где и какие детали задерживаются, на каких маршрутах они находятся, как часто они отсутствуют, и прочее. Я собираюсь связаться с Ионой, послушать, что он скажет по этому поводу.

После того как Стаси ушла, а Фрэн начинает поиски Ионы, я становлюсь возле окна и разглядываю газон. То, что у нас уменьшилось количество связанного капитала после применения новых процедур и увеличилось производительность - хороший знак. Месяц назад мы терялись в стопках незавершенки на маршрутах не включающих узкие звенья. Там были кучи и кучи связанного капитала, который продолжал расти. Но большинство складов просто выродились за последние две недели. В последнюю неделю, если бы вы прошли по заводу, то увидели бы сборочную линию без замораживания взгляда на стопках связанного капитала. Я думал, что это хорошо. Но сейчас это случилось.

- Мистер Рого, - говорит Фрэн по интеркому, - он на проводе.

Я беру телефон:

- Иона? Привет, слушай, у нас тут проблемы.

- Что случилось?

После того как я рассказал ему симптомы, Иона спросил, что мы сделали с момента его визита на завод. Я ему рассказал всю историю: помещение контроля качества перед узкими звеньями; тренировка персонала для уделения особого внимания деталям, прошедшим обработку на узких звеньях; установка трех станков дублирующих возможности NCX-10; новые правила перерывов; подборка партий на термообработке; применение новой системы приоритетов на заводе...

- Новая система приоритетов? - спрашивает Иона.

- Да, - говорю я и рассказываю о красных и зеленых маркерах для партий.

- Наверно мне стоит приехать еще раз, - ответил Иона.

Я дома этим вечером, когда звонит телефон:

- Привет, - слышу я голос Джулии.

- Привет.

- Я должна извиниться. Мне очень извиняюсь за то, что произошло в пятницу. Стаси звонила мне. Эл, я совсем запуталась. Я все неправильно поняла.

- Да, ладно... между нами последнее время было много непонимания.

- Эл, я хочу сказать, что мне очень стыдно. Я приехала, думая, что ты будешь рад меня увидеть.

- Я был бы очень рад, если бы осталась. Если бы я знал, что ты приедешь, я бы приехал домой после работы.

- Я знаю, что могла бы позвонить, но я была просто в одном из своих настроений.

- Я подозреваю, что ты очень ждала меня, - говорю я ей.

- Я думала, что ты можешь приехать каждую минуту. И все время твоя мать следила за мной. Потом она и дети пошли спать, а я уснула через час на диване и проснулась только когда ты пришел.

- Значит... ты хочешь помириться?

Я почувствовал ее облегчение.

- Да, хотела бы. Когда мы можем увидеться?

Я предложил увидеться в пятницу. Она сказала, что не может ждать так долго. Мы договорились на среду.

De ja vu. Я опять встречаю Иону в аэропорту у выхода номер два.

В десять утра мы на заводе в комнате для совещаний. Присутствуют Боб, Лау, Ральф и Стаси. Иона прохаживается перед нами.

- Давайте начнем с нескольких простых вопросов, - говорит он. - Во первых: вы должны определить с какими деталями у вас проблемы?

Стаси, которая сидит обложенная бумагами, как в настоящей крепости, приготовившись к осаде, держит лист.

- Да мы определили их. Я потратила прошлую ночь, чтобы отследить их и перепроверить данные, из какого цеха что появляется. Оказалось, что не хватает 30 видов деталей.

- Вы проверили, что для них достаточно материалов? - спрашивает Иона.

- О, да, - отвечает Стаси. - С этим нет проблем. Материалы отпускаются согласно плана. Но эти детали не достигают финальной сборки. Они накапливаются перед нашими новыми узкими звеньями.

- Минуточку. Откуда вы знаете, что это действительно узкие звенья?

- Ну, раз детали задерживаются, я решила, что наверно...

- Прежде чем сделать вывод, давайте потратим полчаса и сходим на завод, чтобы выяснить что происходит, - отвечает Иона.

Мы идем строем на завод, и через несколько минут мы стоим перед группой прессовочного оборудования. Прямо перед нами лежат большие стопки деталей отмеченных зелеными маркерами. Стаси становится рядом и показывает детали, необходимые для финальной сборки. Большинство недостающих деталей лежат здесь и помечены зелеными бирками. Боб зовет мастера, здоровенного парня по имени Джейк и представляет его Ионе.

- Да, все эти детали находятся здесь уже две или три недели, - отвечает Джейк.

- Но они нужны нам сейчас, - говорю я, - Почему они не обрабатываются?

Джейк пожимает плечами.

- Вам лучше знать, какие вам нужны. Мы обрабатываем их согласно правилам новой системы приоритетов.

Он показывает на другие стопки деталей рядом.

- Видите? У них красные бирки. Нам нужно сделать их в первую очередь. Вы ведь так говорили?

Ага. Теперь понятно, что происходит.

- Ты хочешь сказать, что прежде чем ты перейдешь к зеленым биркам, то потратишь все свое время на работу с деталями, проходящими через узкое звено? - спрашивает Стаси.

- Да, так и происходит, - говорит Джейк. - Вы же знаете что у нас времени столько, сколько его есть в сутках.

- Сколько времени вы работаете над деталями узких звеньев?

- Может быть 75-80%, - отвечает Джейк. - Как только появляются красные бирки, у нас не остается времени ни на что другое.

Наступает тишина. Я смотрю на оборудование, а потом снова на Джейка.

- И что же нам теперь делать с этой бедой? - спрашивает Донован, как эхо моих собственных мыслей. - Может нам поменять бирки? Заменить красные на зеленые?

Я поднимаю руки вверх.

- Наверно единственное решение - экспедировать, - говорю я.

- Нет на самом деле, это вообще не решение, - говорит Иона, - потому, что если вы вернетесь к экспедированию, то будете заниматься этим все свое время, и ситуация только ухудшится.

- А что мы еще можем сделать? - спрашивает Стаси.

- Первое, что я хочу сделать, это посмотреть на узкие звенья. Есть другой аспект проблемы.

Прежде чем осмотреть NCX-10 мы останавливаемся у незавершенки. Она складирована так высоко, что даже самый мощный автопогрузчик не сможет ее поднять. Это даже не гора, а гора с несколькими пиками. Она даже больше, чем была до того момента, когда мы выяснили, что это узкое звено. И на каждой детали красные метки. Где-то за этой горой виднеется NCX-10.

- Как к ней пробраться? - спрашивает Ральф, смотря на дорогу сквозь незавершенку.

- Сюда, идите за мной, - говорит Боб.

И он ведет нас через проходы между стопками, пока мы не выходим к машине.

Вглядываясь во всю незавершенную продукцию вокруг нас, Иона говорит.

- Знаете, я подозреваю, что вам понадобилось около месяца, чтобы построить эту крепость. И я могу поспорить, что такая же ситуация на термообработке. Скажите, вы знаете, почему у вас такие большие кучи связанного капитала здесь?

- Потому, что каждый отдает этой машине приоритет, - говорю я.

- Да, это одна из причин, - говорит Иона, - но почему так много связанного капитала, проходя через завод, скапливается здесь.

Все молчат.

- О'кей, мне придется объяснить некоторые основные типы взаимодействий между узкими и неузкими звеньями, - говорит Иона. Затем поворачивается ко мне и спрашивает. - Кстати, ты помнишь, когда я тебе говорил, что завод, на котором все непрерывно работают, чрезвычайно не эффективен? Сейчас ты можешь увидеть, что я имел ввиду.

Иона подходит к станции контроля качества, и берет там мел, которым отмечают негодные детали. Он наклонятся к полу и показывает на NCX-10

- Это узкое звено, - говорит он, - какая-то-машина-Х. Или просто Х.

Он рисует Х на бетонном полу. Затем указывает на другие машины в этом цехе.

- И пути деталей к Х проходят через различные не узкие звенья оборудования и рабочих, - говорит он. - Раз мы назвали узкое звено Х, обозначим не узкое Y. Теперь ради наглядной простоты давайте рассмотрим несколько комбинаций узких и не узких звеньев...

Он рисует мелом на полу.

Y -> Х

Производство продуктов проходит несколько процессов, каждый из которых соединяется с другими процессами, объясняет Иона, стрелки указывают направление потока деталей от одного процесса к другому. Он добавляет, что мы можем рассматривать так любой не критический процесс потому, что не имеет значения, какой именно мы рассматриваем, его партии должны быть обработаны до того момента, как их детали попадут к Х-процессу.

- По определению не узкого звена, мы знаем, что Y имеет запас мощности. Мы знаем, что из-за этого запаса Y будет быстрее удовлетворять потребность в деталях, - говорит Иона. - Допустим, что и Х и Y имеют 600 часов рабочего времени в месяц для производства продукции. Для узкого звена нам необходимо все 600 часов. А для не узкого 75% или 450 часов, чтобы обработать одно и то же требуемых количество деталей. Что случится, когда Y выработает свои 450 часов? Вы позволите Y-процессу простаивать?

- Нет, - говорит Боб, - мы найдем чем его занять.

- Но Y уже удовлетворил потребность рынка, - говорит Иона.

- Ну, тогда мы займемся работой следующего месяца, - говорит Боб.

- А если нечего обрабатывать? - спрашивает Иона.

- Тогда нам надо будет зарезервировать больше материалов.

- В этом-то и проблема, - говорит Иона. - Что случится для этого излишка мощности Y? Конечно, незавершенка должна куда-то деться. Y быстрее, чем Х. Если Y продолжает работать, то поток материалов к Х будет больше, чем поток материалов от него к следующему оборудованию. Это значит...

Он проходится возле гор незавершенной продукции и взмахивает руками

- Все это скапливается перед Х-процессом. И если вы резервируете больше материалов, чем система может превратить в доход, что происходит?

- Излишек связанного капитала, - говорит Стаси.

- Именно, - говорит Иона, - А что будет в случае другой комбинации? Что случится, когда после Х идет Y-процесс?

Х -> Y

Сколько часов Y может использоваться продуктивно? - спрашивает Иона.

- Опять, только 450 часов, - отвечает Стаси.

- Правильно, - говорит Иона. - Если Y обрабатывает только детали приходящие с Х-процесса, то максимальное количество часов, определяет выход Х-процесса. А 600 часов процесса Х соответствует 450 часам процесса Y. После отработки этого времени Y начнет не хватать деталей. Что в данном случае совершенно допустимо.

- Одну минутку, - говорю я. - У нас есть узкие звенья, ведущие к не узким. А как если какая-то партия не проходит через узкое звено?

- Ты имеешь ввиду, что нет узкого звена. И что же будет, если Y активно в этом случае? Смотри сюда.

Он рисует мелом третью диаграмму.

В этом случае, объясняет Иона, некоторые детали не проходят через узкое звено. Их обработка производится только не узкими звеньями, и они приходят на сборку по пути Y. А другие детали все равно проходят через узкое звено и приходят на сборку по пути Х, где они компонуются с деталями Y в готовую продукцию.

В реальной ситуации маршрут Y будет состоять из нескольких некритичных процессов. Маршрут Х может иметь серию Y-процессов, затем узкое звено, потом опять несколько не критичных процессов. В нашем случае мы имеем маршрут с группой не критичных процессов ведущих к узкому звену, а далее маршрут может идти и к узкому звену и к не узкому.

- Чтобы не запутаться, я нарисовал минимальную комбинацию Y и Х-процессов. Не имеет значения, сколько не узких звеньев существует в системе, результат активации Y, только ради его работы тот же самый. Допустим, что у нас и Y и Х-процессы работают непрерывно, каждый час. Насколько эффективна будет система?

- Супер эффективна, - говорит Боб.

- Нет, вы не правы, - говорит Иона, - потому, что когда все детали с Y маршрутов прибудут на финальную сборку, что будет?

Боб пожимает плечами:

- Мы соберем продукт и отгрузим его, - говорит он.

- Как же? - спрашивает Иона. - 80% вашей продукции проходит хотя бы через одно узкое звено. Чем вы замените детали узкого звена, которые к тому времени еще не появятся на финальной сборке?

- Ах, да..., - Боб чешет свою лысину, - я забыл.

- Значит, если мы не можем произвести сборку, у нас снова будут кучи деталей, - говорит Стаси. - Только в этом случае связанный капитал будет накапливаться на финальной сборке, а не перед узким звеном.

- Да, - говорит Лау, - и еще один миллион баксов будет заморожен здесь только ради того, чтобы колеса вращались.

- Вот видите? - говорит Иона, - Повторюсь, неузкое звено не определяет производительность системы, даже если работает 24 часа в сутки.

- Хорошо, но как быть с остальными 20% продукции, которая не проходит через узкие звенья? Нам необходимо поддерживать высокую эффективность на этом оборудовании.

- Вы так думаете? - спрашивает Иона.

Он рисует следующую диаграмму

Х -> Продукт А

Y -> Продукт Б

В этом случае, говорит он Х и Y работают независимо. Они оба удовлетворяют различный рыночный спрос.

- Сколько из 600 часов Y ресурса мы можем использовать в этом случае?

- Все 600 часов, - говорит Боб.

- Абсолютно не так, - говорит Иона, - Конечно на первый взгляд выглядит так, как будто мы можем использовать 100% Y, но подумайте хорошенько.

- Мы можем использовать столько, сколько требует рынок, - говорю я.

- Правильно. По определению Y имеет запас мощности, - говорит Иона, - значит, если вы используете Y по максимуму, у вас опять появится излишек связанного капитала. Только теперь он у вас будет накапливаться не в незавершенной, а в готовой продукции. И ограничение здесь не в производственных процессах. Ограничение в способности продать на рынок.

Как только он говорит это, я вспоминаю о готовой продукции, которой завалены склады. По крайней мере, две трети этой продукции производятся целиком из деталей не узких звеньев. Благодаря управлению по принципу 'максимизации коэффициента использования оборудования' мы затоварили склад сверх рыночного спроса. А как насчет остальной трети? Эта продукция производится с использованием узких звеньев, но большинство этой продукции лежит на полках уже два года. Она уже устарела. Мы счастливы, если из 1500 продуктов, которые мы имеем на складе, продаем в месяц, хотя бы 10. Практически все конкурентоспособные изделия узких звеньев проданы, как только прошли финальную сборку. Некоторые находятся на складе день или два прежде, чем будут отгружены потребителю, но по сравнению с временем, которое они стоят в ожидании на выполнение это не много.