Глава 24. – Удачи, милорды. – Последний из сопровождавших воинов принял лошадей и отсалютовал

– Удачи, милорды. – Последний из сопровождавших воинов принял лошадей и отсалютовал. Позади осталась и бешеная скачка сквозь ночь, и бегущие навстречу перепуганные крестьяне, спасающиеся от разбушевавшейся нечисти, и зловещее зарево вокруг дрожащего над башней колдовского смерча.

Корон и Одиночка углубились в лес. Даже здесь был слышен рев беснующихся над башней стихий. Время от времени небо вспыхивало багрянцем, и тогда жухлая листва на деревьях приобретала кроваво‑красный оттенок. Темные заросли были наполнены невнятными стонами и бормотанием. От ледяного дыхания нереальности в жилах стыла кровь.

– Для начала поболтаем с мертвой ведьмой, – сквозь зубы проговорил магиер. – Уж она точно расскажет нам что‑нибудь интересное.

Одиночка плюнул через плечо и сотворил святой знак. Беседа с мертвецами, да еще в таком месте его не вдохновляла, но и бросать магиера одного он не собирался. Корон шел первым, за ним, постоянно оглядываясь, двигался Одиночка. Он не понял, в какой именно момент почувствовал плотоядный взгляд, но по спине пробежал холодок, мышцы инстинктивно напряглись. На лбу выступил липкий пот. Тяжелое дыхание слышалось все ближе, тварь быстро нагоняла. Одиночка замедлил шаг, позволяя ей подобраться вплотную, а затем с разворота нанес слепой удар.

Секира содрогнулась, едва не выскользнув из рук. Раздался бешеный вой и удаляющийся хруст веток. Одиночка с удивлением посмотрел на абсолютно чистое лезвие.

– Фантом. – Корон в одно мгновение оказался рядом, с обнаженным серебряным клинком в руках, готовый прийти на помощь. – Плохой признак. Фантомы, прорвавшиеся из нереального, начинают обретать сущность… Врата уже приоткрылись!

В темноте они едва отыскали заросшую кустарником могильную плиту. Сейчас, ночью, в призрачном сиянии башни, каменные плиты казались слишком ненадежным способом удержать в земле проклятое существо. Изготовив секиру для удара, Одиночка замер в стороне. Подняв жезл над головой, Корон заговорил нараспев:

Адская сущность, что проклята миром,

Темное нечто, гниющая плоть!

Жизнь после смерти яви, как желаю,

Плиты круша, поднимись к кости кость!

Алтос мадакрэ силия версарэ,

Скелло мадакрэ лартиэ клиэ!

Омус, оматэ! Версувен, карминэ!

Лого, приэ, мэритэ, сансолэ!

Аритмично звучащие слова древних формул заставили могильные плиты застонать.

Плинерэ! Маргистус! Форенэ!

Черное, ныне бесплотное, выйди!

Алтол магирэ люмнэ эстакос!

Повелеваю данной мне властью!

Земля вокруг вздыбилась и забурлила.

Уно фелтисэ сакьурэ торрало!

Ниэл холтал мэритэ эсмераст!

Корон произнес заключительные фразы, магический жезл озарился сиянием.

– Восстань, умершее и проклятое! Я, Корон ре Боргент, силой Ордена вызываю тебя! Приди из мертвых!

Плита со скрежетом раскололась. Существо, скрытое под нею, заворочалось, пытаясь противостоять одолевающим его силам. Древние заклинания сковывали волю существа, заставляя повиноваться магиеру. Обломки плиты раздвинулись, из земли показались скрюченные полусгнившие пальцы. Еще мгновение, и то, что когда‑то называлось Мари Эффер, восстало из могилы. Теперь это уже не было человеческим существом. Разложившиеся останки, собранные вместе лишь силой магических формул, медленно повернулись в сторону возвышающегося над могилой магиера.

– Чего хочешь ты, приказавший мне вернуться из мира мертвых? – Урчащий голос с хрипом вырывался из разваливающейся гортани.

– Ты Мари Эффер?

– Так звали меня давно. Сейчас я ничто…

– Говори! – приказал магиер. – Когда ты была жива, ты творила заклинания для герцога Марталла и его жены, так?

– Да… «Кодекс создания»… – Воздух с шипением вырывался из высохших легких трупа. – Он обещал золото… но герцогиня умерла при родах, и он убил меня…

Ведьма вдруг захохотала низким, скрипучим голосом.

– Ему не следовало так поступать! Ребенок, вызванный в этот мир из нереального, не отделился от черных теней. Заклинание не закончено… Обряд прерван…

– Кто она? – глухо спросил Корон. – Кто она сейчас?

Ведьма злобно завыла, не желая отвечать и не в силах противиться магиеру.

– Она… создание тьмы… и обретет полную силу, убив вызвавших ее… Герцогиня уже мертва… Меня убил сам герцог… – Гнилые мощи затряслись в судорожной попытке замолчать.

– Говори! – проревел Корон. Его жезл вспыхнул с новой силой.

– Она не уйдет из этого мира. Врата закроются, если стереть надпись в башне… но она снова откроет их и будет править…

– Кто она? Какова ее темная сила?

– Она… оболочка верховного демона Врат Тьмы. Он уже в ней…

С сухим треском останки ведьмы вспыхнули. Жадное пламя на глазах превратило ее в пепел и угасло. Дрожа от напряжения, магиер оперся рукой о дерево.

– Денит… нам надо идти в Башню.

Одиночка выразительно заглянул в бледное лицо спутника.

– Мы сможем… справиться с ней?

– Не знаю, Денит. Но если мы погибнем, Атерн превратится в кладбище…

– Последнее время нас слишком часто хотят попробовать на зуб, – пробурчал Одиночка. – Только и радости, что обещанная награда герцога… которую мы все равно не получим. Ну, пошли, чего уж!

Красная Башня пульсировала. Сейчас она больше напоминала живой организм, чем гранитную твердыню. Одиночка потряс головой, стараясь отогнать наваждение. Ему вдруг показалось, что бурый гранит слишком уж напоминает человеческую плоть. Словно уловив его мысль, башня вдруг задрожала, быстро обрастая узлами бьющихся вен и жил. Темная ниша входа нелепо изогнулась, превратившись в перекошенный рот. Стараясь не думать о плохом, Одиночка следом за магиером нырнул внутрь.

Зловоние, наполнявшее все вокруг, заставило их желудки мучительно сжаться. Лестницы наверх больше не было. Только сейчас вспомнив, что она разрушена, Одиночка растерянно посмотрел на магиера. Тот уже произносил заклинание. Магическая сила жезла подняла их в воздух и понесла вверх. Какие‑то прозрачные существа, напоминающие духов, поплыли за ними, но быстро отстали.

На втором ярусе они уже могли воспользоваться остатками лестницы. Несколько демонов, отдаленно напоминавших пауков, с шипением преградили путь, но магиер одним движением жезла превратил их в голубое пламя. Коридор постоянно изменялся, нарушая все законы геометрии. Стены смотрели на смельчаков голодными глазами и скалились зубастыми провалами окон. Вся башня теперь превратилась в голодного многоликого монстра, неотделимого от мира нереальности.

Надпись на стене по‑прежнему переливалась колдовским сиянием. Не тратя лишних слов, Одиночка ожесточенно потер корявые руны. В воздухе раздался тонкий звук лопнувшей струны, но сияние рун не изменилось.

– Ну‑ка, Денит, я попробую, – пробормотал Корон, отодвигая воина в сторону. Взмахнув в воздухе жезлом, он тихо произнес несколько слов. В свободной руке магиера возник лепесток пламени.

– Написанное прежде, исчезни ныне! Алье бьернэ пента!

Быстро разрастаясь, лепесток лизнул руны. Одна за другой они исчезли в магическом огне. На мгновение все изменилось. Красная Башня стала самым обыкновенным сооружением из гранита, на мгновение растворились в небытии все невообразимые жуткие монстры и демоны, на мгновение растаял в небе зловещий столб черного смерча, и наступила тишина…

Но так продолжалось только одно мгновение, затем дьявольское безумие обрушилось на друзей с новой силой. Оглушительно воя, твари нереального мира рвались в мир людей.

Корон и Одиночка переглянулись.

– Ведьма предупреждала нас, – выдохнул магиер. – Сессилия снова открыла Врата! Ее сила растет, и она не собирается уходить из нашего мира. Придется пробиваться наверх, к ее трону!

– Хватит с меня зубастых коридоров. – Одиночка хмуро всматривался в окружающую темноту. – Есть способ попроще. Свой арбалет еще не потерял?