Глава 10. После наших занятий Кэлам всегда провожал меня до дома

После наших занятий Кэлам всегда провожал меня до дома. Все выходные, нет, уже начиная с вечера понедельника, я тосковала по этим часам с ним. Мы вместе играли на гитаре, а иногда я брала с собой принадлежности для рисования, которые Питер, к счастью, нашёл, и рисовала озеро или его.

Кэлам постоянно спрашивал меня, что я думаю о тех или других вещах, что я прочитала, какая музыка мне нравится, что мне приносит большую радость. Его интерес был неисчерпаем. Казалось, больше всего ему любопытно, что я планирую делать после окончания школы. Но на этот вопрос я не могла ответить, ведь на данный момент я не задумывалась об этом. Необходимость в очередных переменах на долгое время была удовлетворена. Я даже не хотела думать о том, что мне снова придётся жить в другом месте и знакомиться с новыми людьми. Меня больше интересовало, какие планы были у него, ведь он окончит школу на год раньше меня. Уедет ли он? Сложно представить остров без него. Но о себе Кэлам почти ничего не рассказывал, но стоило мне попытаться его расспросить, как он лишь качал головой с улыбкой на губах.

И всё же что-то изменилось. Кэлам стал отстранён ещё больше, чем перед моей болезнью. Он не отталкивал, но я точно ощущала, что он больше не хочет допускать физическую близость. Я не решалась заговорить с ним об этом. Но это заметно смущало меня. Я пыталась делать вид, что ничего не замечаю, однако, не уверена, что мне это удалось. Как я должна реагировать?

Иногда, когда мы сидели на траве, искушение было велико, и желание протянуть свою руку к его было почти непреодолимым. Но я не осмеливалась. Однажды я попыталась, но Кэлам одёрнул совою руку.

Это было невыносимо, мне нужно было с ним об этом поговорить. Но как мне начать? Я даже не знала, что я сделала не так. Неужели я всего лишь вообразила, что я нравлюсь ему так же, как он мне?

Изменчивая погода на острове, пожалуй, делала людей такими же нерешительными.

— Кэлам, — начала я по пути домой. — Что с тобой случилось? Почему ты такой… отстранённый? — я запнулась, замечая, что теряю от волнения голос.

— Я тебе говорил, что с твоей стороны это было неумно, — напомнил он мне резким тоном. Он знал, к чему я клоню. Затем он ускорил шаг так, что мне стало тяжело не отставать от него.

— Мне казалось, это относится к танцу, — упрямо ответила я.

— Ты думала, я боюсь наступить тебе на ноги? — Его голос звучал с насмешкой. И всё же я слышала в нём напряжение.

Честно говоря, я вообще не думала в тот момент, растаяв от его взгляда. Но в этом я не могла признаться.

— Так будет лучше, поверь. Мне нравится быть с тобой, и время, проведённое вместе, многое для меня значит. — Кэлам остановился и посмотрел на меня. Он нежно провёл своим тонким пальцем по моей щеке. Моя кожа пульсировала под его недостающими прикосновениями. — Дальше этого не зайдёт, прости меня. Я знаю, что дал тебе надежду. Это было неправильно с моей стороны. Мне жаль. Но так будет лучше для тебя.

— Ты не хочешь меня, — сказала я скорее самой себе и опустила взгляд на свои ноги. Он нежно убрал за ухо прядь волос с моего лица и возражая покачал головой.

— Это не так, и я уверен, ты знаешь это.

Теперь я запуталась ещё больше, потому что одно было ясно: он не хотел быть вместе со мной. Во всяком случае, не так, как я с ним. Я пыталась подавить слёзы разочарования. Почему он всё так усложняет?

Кэлам снова пошёл большими шагами впереди меня. Теперь до дома оставалась пара сотен метров. Внезапно он развернулся и притянул меня в свои объятия.

— Я бы тоже этого хотел. Больше, чем что-либо ещё, поверь мне.

Я прижалась щекой к его груди и обвила руки вокруг его талии, вздыхая аромат солнца, соли и песка. Мне хотелось никогда не отпускать его. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, пока его рука гладила мою спину. Моё сердце колотилось с бешеной скоростью. По тому, как он меня держал, я чувствовала, что он хочет моей близости так же сильно, как и я его. Я повернулась к Кэламу лицом и посмотрела в его загадочно сияющие синие глаза. Его губы находились на расстоянии всего нескольких сантиметров от моих.

— Отпусти её сейчас же! — Внезапно я услышала, как кричит Итан. — Убирайся и не смей здесь больше показываться. Держись подальше от моей семьи. Я никогда не позволю, чтобы такой, как ты снова принёс несчастье.

Должно быть, Итан ждал нас, и он просто кипел от ярости. Таким я его ещё никогда не видела.

Он побежал нам навстречу, с ненавистью бросая эти слова Кэламу в лицо. Я была напугана и не понимала абсолютно ничего. Волшебство вмиг испарилось. Итан оттащил меня от Кэлама, который побледнел от его слов.

— Убирайся! — крикнул Итан ещё раз и подтолкнул меня в направлении дома. Сбитая с толку я взглянула на Кэлама. Его умоляющий взгляд хотел мне о чём-то сказать. Но потом он развернулся и ушёл.

Итан тянул меня за собой. Я освободилась от него и закричала:

— И что это значит? Ты совсем потерял способность здраво мыслить? Ты не имел на это права! Он мне ничего не сделал! Амели ведь может встречаться с Эйданом.

Всё выглядело так, будто вся ярость Итана вмиг погасла, стоило нам зайти в дом.

— Так будет лучше, поверь мне, — перебил меня Итан. — Я не могу объяснить тебе этого, но ты должна мне доверять. Он не подходит тебе. — Затем он развернулся и пошёл к Бри, которая удивлённо застыла в кухонной двери. Питер, Амели и близняшки вышли из своих комнат и растерянно смотрели на своего отца. Судя по всему, они тоже никогда не видели его таким.

— Итан, — успокаивающе заговорила Бри, — что случилось? Что произошло? Эмма, он тебе что-то сделал, скажи?

Я лишь беспомощно пожала плечами. Он бы мне никогда ничего не сделал, подумала я. Итан всё разрушил. И я понимала не больше, чем остальные.

— Итан, ты должен нам всё объяснить, — сказала Бри на этот раз громче. — Так дело не пойдёт. Эмма должна знать, почему ты запрещаешь ей дружить с Кэламом. Он милый мальчик. Он делает её счастливой, а это именно то, чего ты хочешь. Чтобы она была счастлива. — Бри встряхнула его за руки. Итан рассеяно взглянул на неё. Это было жутко. Его лицо казалось серым.

— Я не могу объяснить это. Я хочу, чтобы вы все держались от него подальше. Все. — Он развернулся и ушёл в спальню.

— Что случилось? — спросила меня Амели, и все ожидали моего ответа. У меня не было ни одного. Я пожала плечами и пошла в свою комнату, сразу плюхнувшись на кровать. Это было так несправедливо. Я решила, что покину комнату только тогда, когда Итан извинится. Злость становилась всё больше. Он не мог отнять у меня Кэлама. Я нуждалась в нём.

Бри зашла в комнату и села на край кровати. Я отвернулась к стене, но она не позволила себя прогнать.

— Я знаю, как сложно тебе было прижиться здесь, — сказала она, и я почувствовала в её голосе неуверенность. Она нервно мяла свои руки. — Но поверь мне, Итан желает тебе только добра. Он не говорит об этом, но он всегда скучал по твоей матери. Детьми они были очень близки. Я не знаю, почему она ушла. Я так была рада, когда Бренда забеременела тобой. Амели и ты, вы должны были вырасти здесь вместе. Мы ещё учились в Эдинбурге и приезжали сюда только на каникулы. На Рождество перед твоим рождением мы видели твою мать в последний раз. Тогда произошло что-то плохое.

Я развернулась к Бри, посмотрев на неё. Казалось, она глядит куда-то вдаль.

— Я уже давно об этом не думала. — Она удивлённо покачала головой. — Но одно я знаю точно, Итан никогда бы не сделал того, что причинит тебе боль, не имея для этого оснований.

Когда я ничего не ответила, она покинула мою комнату.

— Эмма, ты спишь? — Я услышала среди ночи тихий голос Бри перед моей дверью. Я вылезла из кровати, и она потащила меня на кухню. — Итан хочет поговорить с тобой, — объяснила она.

Он сидел за столом, крутя кружку в своих руках.

— Эмма, — нерешительно заговорил он. — Я хотел бы извиниться перед тобой. Несомненно, в твоих глазах я отреагировал слишком резко. Я был просто вне себя после того, как доктор Эриксон мне всё рассказал. Я бы никогда не позволил вам двоим проводить время вместе, если бы я знал об этом раньше… Мне следовало бы это предотвратить… — Он поднял взгляд и посмотрел мне в лицо.

— Ты говоришь загадками, — резко бросила я.

— Я знаю… Это ужасно тяжело для меня. В это верится с трудом, и я боюсь, что ты не сможешь этого понять. Даже я не понимаю. — Он вздохнул. — Присядь здесь со мной. Мне нужно рассказать тебе о твоей матери.

Я медленно села за стол.

— Ты знаешь, что мы с твоей мамой выросли в этом доме. Здесь мы были очень счастливы. — Его взгляд скользнул в прошлое, и он задумчиво улыбнулся. — Бренда была самой красивой девочкой в городе. Она могла бы заполучить любого. И вот тогда к Эриксонам приехал этот юноша. У него было очень странное имя, Арес. Он был необычайно привлекательным. И она влюбилась в него. В последнее время мы виделись лишь изредка, так как я уже жил с Бри и Питером в Эдинбурге, но… каждый раз, когда я её видел, она буквально сияла от счастья и с каждым днём становилась только прекрасней. — Его голос затих. — А потом он ушёл. Просто так, без единого слова прощанья. Это сломило её. Но тебя она всё равно хотела. Его мы больше никогда не видели, а Бренда больше не была прежней. После твоего рождения она уехала в Штаты и никогда не возвращалась. Наши родители были ужасно несчастны, но каким-то образом они понимали её. Пожалуй, даже лучше, чем я.

Я молча выслушала его слова.

— У неё никогда не было никого, кто бы действительно что-то значил для неё, — сказала я тихо.

— Да… Это похоже на неё. Просто она слишком сильно любила его.

— Но какое отношение это имеет к Кэламу? Я всё ещё не понимаю тебя, — спросила я Итана.

Сначала он молчал, и я смотрела на него выжидающим взглядом, пока он принимает решение.

— Эмма, он принесёт тебе несчастье. Я абсолютно серьёзно. Большего я тебе сказать не могу. Держись от него подальше, или я отправлю тебя назад в Штаты. Я ожидаю, что ты послушаешься меня. — Итан выглядел весьма решительным.

Я сидела не в силах пошевелиться.

— По крайне мере, там ты будешь в безопасности от него. — С этими словами он вышел из кухни, оставив нас с Бри в смутных чувствах, как и прежде.

И как я должна к этому отнестись? В полном смятении я направилась в свою комнату и легла в кровать. О сне не было и мыслей. Но чем больше я над всем этим размышляла, тем меньше что-либо понимала. Моя мама и её потерянная любовь. Кэлам, который не хочет или не может быть со мной вместе. Итан, который запрещает мне с ним видеться.

Завтра я заставлю Кэлама говорить. Мне нужны ответы.

Итана не было дома, когда я следующим утром появилась на кухне. Я молча съела свой завтрак и пошла вместе с Амели к машине.

— Что рассказал тебе мой папа сегодня ночью? — спросила она, как только мы сели в машину. Я честно пересказала ей наш разговор. Но даже Амели не проследила никакой связи.

Как только мы заехали на школьную территорию, я принялась искать Кэлама, но его нигде не было. Если он сегодня не объявится, я пойду в дом пастора.

То, что он так и не появился, не слишком меня удивило.

— Амели, мне нужно пойти к Кэламу. Можешь прикрыть меня? — спросила я после школы, когда мы вместе шли к машине. Она посмотрела на меня подбадривающим взглядом. Я не хотела, чтобы ей приходилось врать отцу, но у меня не было выбора.

— Ясно дело, — ответила она без следа нечистой совести и уехала.

Я подошла к дому пастора, сильнее кутаясь в свою тонкую крутку, и постучала в дверь. Затем я отошла на шаг назад. Слишком долго никто не открывал, и я уже собиралась уходить, когда услышала шаги. Моё сердце заколотилось и рухнуло вниз. Вот сейчас я бы точно предпочла убежать. В этот момент дверь открылась, и передо мной стояла Софи.

— Эмма! — воскликнула она. — Заходи. — Она затащила меня в дом, посмотрев серьёзным взглядом. — Ты хочешь увидеться с Кэламом?

Я кивнула.

— Не пойми меня неправильно, Эмма, но я сомневаюсь, что это хорошая идея.

Что с ней случилось? Весь мир сговорился против меня?

— Мне нужно с ним поговорить, Софи. Я всего лишь хочу понять, что происходит. Или ты мне можешь всё объяснить? Итан сказал, он разговаривал с доктором Эриксоном, а потом он запретил мне видеться с Кэламом.

— Ах, дитя. Всё так сложно. Хорошо. Я разрешу тебе поговорить с ним. Один единственный раз, слышишь?

Я кивнула.

— Кэлам в своей комнате. Сегодня утром ему было не очень хорошо. Просто поднимись по лестнице, вторая дверь налево. Ты не ошибёшься.

Я медленно последовала по её описанию. Перед его комнатой я остановилась, мои коленки дрожали, а мужество покинуло меня. Я услышала тихую музыку — он играл на гитаре. Это была песня, которую мы разучили вчера. Я прислонилась лбом к двери, прислушиваясь к музыке и стараясь успокоить своё сердце. Затем я постучала. Песня прекратилась.

Прошли секунды.

— Заходи, — крикнул он, и у меня было такое чувство, будто он знал, что это я. Открыв дверь, я остановилась. Он сидел на своей кровати с гитарой на коленях.

— Я не хотела тебе мешать, извини, пожалуйста, — пробормотала я. Каждый раз, когда я нервничала, я не знала, куда деть свои руки, так что я засунула их в карманы.

— Проходи, присаживайся.

Он встал и отставил гитару в угол. Помещение было большим. В центре комнаты под сводом крыши стояла широкая кровать, накрытая сине-бежевым лоскутным одеялом. Здесь было много книжных полок, на которых стояло бесчисленное количество книг и компакт-дисков. На стене рядом с кроватью висела моя картина.

Кэлам сел на единственный стул за письменным столом так далеко, насколько это было возможно. Больше ничего не напоминало о вчерашней близости. Я не знала, как начать, и он не упрощал задачу. Я подошла к окну и повернулась к нему спиной. Говорить с ним было проще, когда он не гипнотизировал меня своими синими глазами. Мне потребовался момент, чтобы собраться, затем я сделала глубокий вздох и уже хотела начать говорить, как он нетерпеливо произнёс:

— Эмма, вчера Итан дал чётко понять, тебе не следовало приходить. Для тебя же лучше, если ты будешь держаться от меня подальше.

— Почему ты так говоришь? — возразила я, начиная злиться. — Ты думаешь, я позволю вам так со мной обращаться? Я больше не маленький ребёнок. Я хочу услышать объяснения, что всё это значит? Почему Итан запрещает нам быть вместе? Почему ты то близок ко мне, то на следующий день отстранён? Ты должен мне сказать, что происходит, и что всё это значит!

Он посмотрел на меня. Внезапно я почувствовала себя абсолютно слабой и опустилась на кровать.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Я всего лишь хочу знать правду.

Кэлам развернулся на своём стуле так, что теперь он смотрел в окно. Он ничего не говорил, а я продолжала наблюдать за ним. Кэлам злился, это было совершенно очевидно. Но это лишь делало его ещё прекрасней. Раздражённым жестом он провёл рукой по растрёпанным волосам, убирая их со лба, и стиснул зубы. Его скулы выступили сильнее, а руки сжались в кулаки на спинке стула. В фильме героиня бросилась бы своему принцу на руки, подумала я. Но, к сожалению, здесь не Голливуд. Он всё ещё не отвечал, уставившись в окно. После нескольких минут молчания я не выдержала и встала, сомневаясь остаться мне или уйти. Смирившись, я развернулась к двери.

— Пожалуйста, подожди. Давай пойдём в лес, там мы сможем спокойно поговорить. — Он накинул куртку, и мы спустились по лестнице. Он открыл дверь и молча пошёл вперёд. Я старалась держаться его темпа, но в скором времени у меня сбилось дыхание.

— Не мог бы ты идти помедленнее, пожалуйста, — прокряхтела я. Он нетерпеливо развернулся, однако замедлил шаг. Вся его осанка выражала отказ, и я задалась вопросом, было ли это хорошей идеей, пойти с ним.

Мы сели на берегу маленького пруда. Уже смеркалось, у нас было мало времени. Возможно, Итан начнёт поисковую операцию, если я не вернусь вовремя. Надеюсь, его не будет дома, когда я приду.

Кэлам молчал.

— Не хочешь ничего мне объяснить? — начала я, чтобы нарушить тишину. — Это бы всё сильно упростило.

— Это не так легко для меня. Я не думаю, что ты поймёшь… сможешь понять, почему я себя так веду. Я потеряю тебя, и меня пугает, насколько тяжело это будет для меня, — нерешительно слетело с его губ.

От этого признания я перестала дышать и повернула голову в его сторону. Он смотрел на меня, и в его глазах я действительно увидела страх. Я осторожно протянула к нему руку. Под своими пальцами я почувствовала давно знакомые и такие нежные электрические разряды.

— Всё настолько плохо? — прошептала я.

Он схватил мою руку, притянул к своим губам и прижал к щеке. Я ощутила его гладкую кожу, молча ожидая ответа.

— Хуже, — он снова замолк, словно на целую вечность. Потом он сдаваясь вздохнул. — Я не знаю, с чего мне начать. Я бы очень хотел, чтобы ты всё поняла, чтобы всё узнала, и у меня больше не было от тебя тайн. Но с другой стороны, тебе лучше ничего не знать.

Я растеряно смотрела на него.

— Я не тот, кем могу казаться, я не тот, как бы ты могла подумать, — он говорил медленно и тихо, так что я едва ли понимала его слова.

— Что..? — Я непонимающе уставилась на него.

— Позволь мне, пожалуйста, договорить. Это достаточно сложно.

Что ж, я замолчала. Кэлам не смотрел на меня, когда продолжил.

— Ты знаешь, что я как и ты не захожу в озеро или море. Только у меня для этого другие причины. Я не боюсь воды или глубины. Наоборот, это моя истинная стихия. Мой народ живёт в воде. Но пока я нахожусь среди людей, я могу возвращаться в воду только в полнолуние.

Я подумала, что ослышалась, совершенно не понимая, что он имеет в виду.

— Я не хотел влюбляться в тебя. Я пытался сохранять дистанцию, держаться от тебя подальше, но я не был достаточно сильным. Я знал с самого начала, что хорошего конца не будет.

Моё сердце забилось с бешеной скоростью, но я не перебивала его. Кэлам влюбился в меня.

— Я не такой, как ты, поэтому мы не можем быть вместе, это слишком опасно для тебя. И однажды мне придётся уйти навсегда.

Я взяла его руку, заставляя взглянуть на себя.

— Кэлам, о чём ты говоришь? Что значит, что ты не такой, как я?

Мной овладело наихудшее предчувствие. Здесь что-то не так, совсем не так.

— Пожалуйста, — он умоляюще посмотрел на меня, — не делай всё ещё сложнее, чем есть сейчас. — Моё дыхание стало прерывистым, а страх становился всё крепче. Тогда он обвил руку вокруг меня и притянул к себе. — Шотландцы называют наш народ шелликотами[1], — прошептал он мне на ухо и зарылся лицом в мои волосы. Его внезапная близость окончательно сбила меня с толку. Моё сердце бушевало. — Для нас есть много имён. Мы называем себя водяными.

Шелликоты, и что это такое? Я уже собиралась спросить его об этом, как вдруг во мне проснулись воспоминания.

Костёр, лес, озеро и истории моей мамы. Как часто она рассказывала мне о шелликотах, о древнем роде эльфов. Водяные, которые выходили танцевать на берег в полнолуние. По легендам они жили в дворцах глубоко на дне Шотландского озера. Ночами, которые они могли проводить на берегу, водяные заманивали молодых девушек из ближайших деревень и утаскивали их с собой на дно.

«Они прекрасны, — слышала я голос матери в своей голове, — их кожа сверкает серебром в лунном свете. Их волосы вьются до плеч, а в их глазах отражается море».

Я любила эти истории, но в то же время они пугали меня. Речь всегда шла о несчастной любви и страдании. Ребёнком я понимала лишь половину, но это были сказки, после которых моя мама беспричинно плакала.

Я испуганно посмотрела на Кэлама. Я не знала, что сказать. Я медленно освободилась из его объятий, хоть он и старался меня удержать.

— Но ведь ты выглядишь, как человек, и… ощущаешься, как человек, — запинаясь проговорила я.

Нет, это было неверно. Теперь я словно прозрела, осознавая, что он говорил правду. Он ощущался не так, как другие люди, которых я прежде касалась. Всё в нём было насыщенней, лучезарней. И мне стало ясно, что с самого первого момента я почувствовала, что он не такой, как я.

Кэлам наблюдал за мной настороженным взглядом. Медленно я начала понимать, что имел в виду Итан, поняла истории моей мамы.

Прекрасные водяные соблазняли человеческих девушек, те беременели от них, а потом женщины топились или умирали от тоски. То, что я принимала за страшные истории у костра, оказалось пугающей реальностью.

Полный абсурд, и, тем не менее, это пугало меня. Красота озера рассеялась. Я вдруг начала видеть лишь тёмные тени деревьев, которые в сумерках приближались всё ближе. И я знала, что это было правдой. Я была не в состоянии ясно мыслить. Что он сделает со мной? Зачем он пришёл со мной сюда, к воде. Я хотела уйти. Уйти подальше от него.

Я встала, заглянув в его внезапно посветлевшие глаза. Кэлам подошёл ближе ко мне, но я отступила назад, что заставило его остановиться.

— Не нужно бояться меня, Эмма, — его голос звучал печально. — Неважно, что ты будешь делать, — добавил он настойчиво, — нельзя никому об этом говорить. Ты должна мне пообещать. Это важно, понимаешь? — Он смотрел на меня умоляющим взглядом. — Знать это опасно для тебя.

Я кивнула. Кэлам протянул мне свою руку, будто хотел меня удержать. Но я сделала несколько шагов назад, развернулась и принялась бежать. Мне нужно было уйти оттуда, уйти от него.

Бри стояла в прихожей, когда я сама не своя ворвалась в дом. Она потащила меня к дивану, крепко обняла и молчала. Прошло не мало времени, прежде чем я успокоилась. Всё же она не отпускала меня, раскачивая в своих руках из стороны в сторону как маленького ребёнка.

— Лучше? — обеспокоенно спросила она, когда поток моих слёз иссяк. Я шмыгнула носом и кивнула. — Я сделаю тебе горячий шоколад.

При мысли о чём-то таком обычном и утешительном я не сдержала улыбки. Я с благодарностью смотрела Бри вслед, когда та шла на кухню.

— Пойду делать домашнее задание, — сказала я, допив свой шоколад.

— Ты ведь была с Кэламом, не так ли? Хочешь об этом поговорить?

— Нет, лучше не надо. Но ты можешь передать Итану, что я буду придерживаться его правила.

Я села за письменный стол и включила маленькую лампу. Что же мне теперь делать? Последние два дня были для меня слишком. Я включила музыку и открыла окно. Было так больно. Я уже скучала по нему. Мне следовало бы его бояться, после того, как я узнала, кто он. Что он. Но могла ли я? Он не сделал мне ничего плохого. Наоборот, он всегда был заботлив вплоть до его первоначального невежливого отношения ко мне.

Как мне поступить? Как будет правильно? Сейчас я нуждалась в своей маме как никогда. В последние недели я так редко думала о ней. Какой бы совет она мне дала?

Чем больше я размышляла над этим, тем крепче становилась уверенность. Я знаю, что она посоветовала бы мне. Это была единственная возможность не дать себя ранить так же сильно, как ранили её. Не стать такой же одинокой, какой одинокой была она. Почему она никогда не рассказывала мне об этом?

Я знаю, что мне будет тяжело. Но когда-нибудь я это переживу. Во всяком случае, я на это надеюсь. Говорят, время лечит? Что ж, с моей мамой это не сработало. Я упала на кровать и безмолвно выкрикнула свою боль в подушку. Потом я разрыдалась.

Date: 2015-07-24; view: 251; Нарушение авторских прав