Конец февраля – начало марта 2013. Торги элит. Оборона ал-Арайида

22 февраля новым председателем правительства Туниса Совет Шуры ан-Нахды избрал министра внутренних дел правительства Хамада Джебали Али аль-Арайида (Ali Laarayedh). Новый премьер – инженер по образованию, ветеран ан-Нахды, возглавлявший Совет Шуры партии еще в 1980-е годы. Арестованный в 1990 г., он провел в заключении 15 лет, причем 10 из них – в одиночном, а после выхода на свободу стал активно заниматься правозащитной деятельностью, став частым гостем аль-Джазиры. В плане политической риторики в первый – «дотюремный» – период своей деятельности аль-Арайид показал себя скорее салафитом, чем умеренным исламистом. Так, он выступал за введение сухого закона, пересмотр прав женщин, отказ от туризма и закрытие отелей. Сложно сказать, как изменились его религиозно-политические взгляды в 2000-е гг., однако на посту министра внутренних дел он зарекомендовал себя скорее как преданный член партии, всячески лоббирующий интересы самых радикальных ее приверженцев, чем как государственный чиновник. Примером этому может служить активная и безнаказанная деятельность формально независимой, но реально афиллированной с ан-Нахдой Лиги защиты революции – фактически некоего прообраза партийной милиции.

Выбор аль-Арайида, вероятно, определялся двумя обстоятельствами. Во-первых, консервативным и даже ригористским составом Совета Шуры исламистской партии; во-вторых, стремлением партийного руководства не допустить дальнейшего «своеволия» премьер-министра. Кроме того, назначение аль-Арайида может свидетельствовать как о некотором кадровом голоде в рядах ан-Нахды, так и о ее стремлении найти компромисс с оппозицией.

Верность этой трактовки подтверждают проведенная вскоре после назначения встреча нового премьера с Каидом ас-Себси, состоявшаяся по инициативе аль-Арайида и в присутствии министра юстиции, а также то обстоятельство, что и Конгресс за республику, и ат-Такаттуль заявили о своем согласии (в первом случае) или желании (во втором) отдать места силовиков нейтральным фигурам.

Уже 24 февраля близкий к ан-Нахде телеканал «Аль-Мутавассат» обнародовал предварительный список будущих членов правительства. Министром юстиции должен был стать судья, министром иностранных дел – член ат-Такаттуля, а министром внутренних дел – министр сельского хозяйства в правительстве Хаммади Джебали Мухаммед Бен Салем – старый член ан-Нахды, бизнесмен, проведший 20 лет в эмиграции во Франции.

Попытки политических элит найти точки соприкосновения, кажется, далеко не в полной мере поддерживались обществом. Так, буквально на следующий день после назначения аль-Арайида в столице прошел шеститысячный митинг светской молодежи, организованный пользователями Facebook, а в регионах продолжились нападения на бюро ан-Нахды. В ответ на это один из членов партии заявил во время митинга, проходившего на юге страны, что исламисты не всегда будут терпеть, и в будущем станут рубить руки тем, кто проявляет в их отношении агрессию. Речь политика была встречена ликованием.

Между тем переговоры о составе нового правительства продолжались. Теперь уже не Джебали, а Али аль-Арайид встречался с представителями всех партий поочередно: 26 февраля он провел переговоры с Ахмедом Неджибом Шебби и Майей Джриби из Республиканской партии и с руководителями ал-Масара. (Республиканская партия – наследница Демократической прогрессистской партии (ДПП), ал-Масар (ал-Масар ад-димукратий ал-иджтима‘ий – Социально-демократический путь) – Демократического модернистского полюса, созданного перед последними выборами вокруг ат-Тадждида, который в свою очередь некогда появился из тунисской компартии. Обе партии стоят на левоцентристских и секуляристских (особенно ал-Масар) позициях и пользуются немалой популярностью среди интеллигенции. Обе входят в Союз за Тунис вместе с Нида’ Тунис). Последние в очередной раз заявили о необходимости формирования правительства технократов, однако понимая всю бесперспективность этого требования, все же попытались настоять на нейтрализации постов силовых министров и министра по религиозным делам. От участия же в партийном кабинете отказались твердо. По всей видимости, единство и жесткость оппозиции заставили аль-Арайида принять главное ее требование – в тот же день представители премьера заявили, что тот склоняется к мысли о беспартийности силовиков. На следующий день в эфире одной радиостанции это подтвердил и сам Рашид Ганнуши, сказавший, что его партия готова передать портфели силовых министров независимым.

Предметом дальнейшего торга между различными политическими силами должно было стать распределение министерских портфелей.

Неустойчивое положение ан-Нахды обуславливалось не только негативным отношением к новому главе правительства в значительной части общества и активностью оппозиции, но и развитием скрытого, но всем очевидного внутрипартийного кризиса. Так, уже 26 февраля Абдельфатах Муру призвал включить в состав правительства представителей Нида’ Тунис, заметив, что исламисты поспешили взять власть в то время, как им стоило бы еще лет 5-10 оставаться вне правительства, чтобы «общество привыкло к их существованию и чтобы они смогли завоевать симпатии населения», а пока что им нужно «учиться искусству управления и принятия решений». Несколько дней спустя он же «со слезами на глазах» признался, что в партии царит хаос, что она зашла в тупик и движется к своему концу, а граждане, за нее голосовавшие, мечтали совсем не о том будущем, которое получили, и впредь не отдадут ей свои голоса. Одновременно уже со второй по счету отповедью ан-Нахде выступил ее бывший попутчик Абу Яаареб аль-Марзуки, заявивший на своей странице в Facebook, что при назначении нового правительства руководство ан-Нахды повторяет все свои старые ошибки и фактически пытается заменить одну коррупцию другой, раздавая посты своим друзьям и приближенным. Интеллектуальная честность не позволяет философу далее принимать участие в деятельности властей, и посему он объявляет о своем уходе со всех постов, включая депутатство в НУС. Наконец, настоящая борьба развернулась вокруг фигуры Хаммади Джебали, от которого многие, конечно, ожидали продолжения самостоятельной политической деятельности. Одни призывали его основать собственную партию и заранее высказывали готовность к ней присоединиться (среди них был и Демократический альянс – одна из «новых» партий, созданная выходцами из ДПП и еще в 2009 г. от нее же отколовшейся Партии реформы и развития), другие предвкушали его возвращение на премьерский пост после ожидавшегося провала аль-Арайида, третьи по-прежнему подозревали его в абсолютной несамостоятельности.

Одновременно позицию исламистов подтачивало и растущее недоверие к ним со стороны бюрократии. Так 5 марта в эфире NessmaTv о своей отставке с поста министра внутренних дел заявил Абделькрим Збиди – опытный технократ, служивший в правительствах и беналистского Мухаммеда Ганнуши, и пост-беналистских Каида ас-Себси и Хаммади Джебали. Збиди сказал, что не может далее исполнять свои функции в ситуации полной неопределенности в «правительстве, сталкивающимся с теми же социальными и экономическими проблемами и проблемами в сфере безопасности, что и предыдущее, но повестка дня которого ясно не определена, в отличие от правительства ас-Себси, правившего страной до выборов 23 октября».

Наконец в самом конце февраля SigmaConseil опубликовал результаты соцопросов о доверии населения к различным политическим силам. И хотя, судя по опыту предвыборной кампании 2011 г. исследования агентства нуждаются в значительном улучшении методики опросов и не всегда в полной мере отражают истинную картину, все же цифры выглядели пугающими для ан-Нахды.

Наибольшее доверие у населения вызывал Каид ас-Себси (31,5%), за ним следовали: аль-Арайид (18,2%), Джебали (15,6%), Хамма Хаммами (11,9%), Рашид Ганнуши (5,4%), Ахмед Неджиб Шебби (2%), Монсеф Марзуки (2%), Самир Дилу – член ан-Нахды, министр по правам человека и юстиции переходного периода в правительстве Джебали. По своей должности фактически главный защитник жертв режима Бен Али (1,8%). 29,1% опрошенных хотел бы видеть будущим президентом Каида ас-Себси, 21,7% – Джебали, 12% – Хамму Хаммами, 7,3 % – аль-Арайида, 4,6 % – Монсефа Марзуки. 47,7 % опрошенных назвали аль-Арайида неподходящей фигурой для руководства правительством и только 31,5% были вполне удовлетворены его назначением.

Несмотря на очевидные выгоды, которые сулил создавшийся негативный фон деятельности аль-Арайида для оппозиционных партий, их политическая стратегия в новых условиях все же была неочевидна. По сути дела они встали перед выбором: либо сразу согласиться на участие в новом правительстве, либо выторговать для себя максимально выгодные условия, либо же сыграть ва-банк и вовсе отказаться от сотрудничества в надежде на отставку нового премьера. Вполне естественно, что эта дилемма оказалась, если не критической, то очень болезненной, в первую очередь, для тех партий, которые ранее старались не вступать в жесткое противостояние с ан-Нахдой. Так, одна часть Демократического Альянса выказывала готовность к вхождению в правительство сразу, другая же выдвигала многочисленные требования: отставки ряда министров по причине их некомпетентности, принятия решения (читай – запрета) относительно деятельности Лиги защиты революции, выработки четкого электорального календаря. В целом эти требования были подтверждены и в последовавшем через несколько дней коммюнике партии. Ат-Такаттуль же в очередной раз заявил о необходимости пересмотра 1200 назначений, сделанных ан-Нахдой ранее. Наконец, одной из наиболее пострадавших оказалась возглавляемая Абдеррауфом Айади партия Вафа, состав которой в ходе событий со скандалом покинуло несколько членов ее руководства. 26 февраля Айади объявил, что их выход из партии был связан с тем, что у них «иная политическая повестка дня, и они присоединятся к другой политической организации», имея в виду, что покинувшие готовы были поддержать план Хаммади Джебали. Главным аргументом самого Айади против правительства технократов было то, что отсутствие партийного контроля над деятельностью министра способствует росту коррупции. Свою позицию Айади подтвердил и после того, как идею независимости силовиков приняла ан-Нахда, и в результате партия напрочь отказалась от участия в правительстве ал-Арайида.

Наиболее же антиисламистски настроенные оппозиционеры продолжали упрекать правящую партию во всех мыслимых грехах. По сути бесконечный перечень обвинений сводился к универсальной формуле: ан-Нахда хочет править, а не управлять. Отсюда следует, что: ан-Нахда старается затянуть переходный период и потому не определяет сроки принятия конституции и выборов; бесконечно отвлекается на второстепенные проблемы, игнорируя жизненно важные; озабочена исключительно кадровыми назначениями своих сторонников; не готова взаимодействовать с партнерами по НУС.

В общем, все это отражало мнение довольно значительной (если не количественно, то качественно) части общества – причем эта часть вовсе не нуждалась в ответах исламистов на предъявляемые обвинения: она бы им все равно не поверила. И все же ответить – если не обществу, то политическим оппонентам – ан-Нахда попыталась, хотя и довольно формально (скорее «для галочки», чем ожидая встретить понимание). Руководство ее фракции в НУС опубликовало следующее коммюнике:

Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного

Коммюнике

После того, как бюро Национального учредительного собрания приняло решение об обсуждении календаря работы Собрания после утверждения внутреннего распорядка, фракция ан-Нахды:

1. Напоминает, что еще в декабре 2012 г. на пресс-конференции она заявила о важности точного определения политических и электоральных этапов в стране, что бы позволило как можно скорее завершить переходный период;

2. Выражает серьезную озабоченность тем, чтобы как можно скорее утвердить внутренний регламент, который бы позволил немедленно разработать четкое расписание…

3. Напоминает, что предложение блока ан-Нахды относительно основных политических событий включает в себя:

· разработку и публикацию проекта конституции: середина апреля 2013 г.;

· дату апробации конституции: начало июля 2013 г.

· дату выборов (президентских и парламентских): первая половина октября 2013 г.

Фракция ан-Нахды призывает все фракции и независимых депутатов избегать второстепенных дискуссий, просит их присутствовать и активно участвовать в совместной работе. Кроме того, фракция подтверждает свою приверженность диалогу и нахождению консенсуса относительно конституции, органов правопорядка и сроков выборов, выражая свое намерение преуспеть в этом переходном и чувствительном для истории страны периоде».

Это коммюнике было призвано продемонстрировать ответственность исламистской партии и ее готовность к сотрудничеству с любыми оппонентами. Вместе с тем содержащийся в нем упрек оппонентам абсолютно зеркален их собственной позиции в отношении ан-Нахды: как и они ее, она их обвиняет в отказе от сотрудничества, увлеченности второстепенными вопросами (видимо, – дележом мест в правительстве), нежелании заниматься нормальной законотворческой деятельностью и решать реальные проблемы.

И те, и другие обвинения представляются вполне обоснованными – обе стороны в этот период очевидно основное внимание уделяли кадровой игре, взаимным обвинениям и общению с электоратом. А тем временем напряженность в обществе, чувствовалась все сильнее, и все яснее становилось, что затянувшиеся торги должны, наконец, чем-то завершиться.