Февраль 2013. Война элит. Триумф и поражение Хамади Джебали

На фоне поляризации общества и растущей напряженности премьер-министр Хамади Джебали выступил с инициативой формирования технократического правительства. Это предложение вызвало удивление в значительной части истеблишмента, поскольку шло вразрез с обычным политическим поведением премьера – по мнению ряда тунисских политиков и аналитиков, оно было подсказано ему внешними игроками.

Интрига, разворачивавшаяся вокруг инициативы Джебали, по-новому осветила расстановку сил в тунисской политической элите.

Светская оппозиция сначала отреагировала на предложение премьера без энтузиазма. Лидеры Нида’ Тунис (оппозиционная светская партия, созданная Бежи Каидом ас-Себси 20 апреля 2012 г. и стоящая на бургибистских позициях, сплотила многих представителей старой элиты, либерально настроенных гражданских активистов и интеллектуалов. Вместе с Республиканской партией, ал-Масар, Левой социалистической партией и Партией патриотической демократической работы инициировала создание политической электоральной коалиции «Союз за Тунис», т.о. фактически объединила в один блок все левоцентристские силы) и союзных ему партий полагали, что в сложившейся обстановке они могут добиться гораздо большего, чем это компромиссное решение. Бежи Каид ас-Себси призвал к роспуску НУС и правительства, срок полномочий которых и так уже истекли. Вместо этого предполагалось создать некий коалиционный орган власти наподобие действовавшей в 2011 г. Высшей инстанции, куда бы вошли «все живые силы страны». Единственной задачей этого органа должна была стать подготовка новых выборов.

Однако оппозиция явно переоценивала свои возможности, и после ряда консультаций все же поддержала предложение Джебали. В частных разговорах представители Нида’ Тунис признавали, что они удовлетворились бы и частичным его выполнением, то есть назначением технократов на должности министров внутренних дел и юстиции.

Поддержали предложение Джебали также ат-Такаттуль и ряд общественных организаций, в числе который были профсоюзы и влиятельная Тунисская лига защиты прав человека.

Главным же оппонентом премьер-министра стала его собственная партия. Официальная ее позиция сводилась к следующему: единственный легитимный орган власти в стране – это НУС, легитимность всех остальных инстанций производна, и потому не может быть создано правительство, игнорирующее состав НУС. Более того, Рашид Ганнуши небезосновательно утверждал, что единственная цель, которую преследует оппозиция, заключается в отстранении от власти ан-Нахды, а назначение правительства технократов – лишь уловка, необходимая для достижения этой цели.

В принципе, последний тезис представители оппозиции полностью разделяли в частных разговорах, причем они шли еще дальше, соглашаясь, что в ситуации поляризации общества «правительство технократов» – это миф, поскольку абсолютно все представители элиты внутренне поддерживают либо одну, либо другую сторону.

Учитывая эту точку зрения, так или иначе разделяемую и исламистами, и светскими силами, кажется особенно значимым, не только тот факт, что сам премьер представлял исламистскую партию, но и то, что значительная ее часть, несмотря на официальную позицию шейха, готова была поддержать инициативу Джебали, а вице-президент ан-Нахды Абдельфатах Муру, и ранее вступавший в разногласия с Рашидом Ганнуши, даже заявил, что последний должен покинуть свой пост, поскольку его политика толкает страну в пропасть. И хотя это заявление было дезавуировано буквально на следующий день, оно все же отражало взгляды порядка 20-25 % депутатов ан-Нахды и многих ранее близких к ней независимых.

Неожиданным итогом кризиса ан-Нахды стал кризис ее ближайшего союзника – Конгресса за республику. Исторический лидер партии – президент Монсеф Марзуки занял позицию совершенно невнятную, но в конечном счете, по всей видимости, сводившуюся к тому, что он готов поддержать инициативу премьера, но не готов вступать в жесткое противостояние с ан-Нахдой (президент в этот напряженный период вообще вел себя несколько странно, и кажется, был более озабочен ядерной программой КНДР, чем проблемами в собственной стране). Сама же партия официально выступила против Джебали, что привело к тому, что многие ее члены отказались от партбилетов.

Наметившийся раскол внутри ан-Нахды и Конгресса за республику объясняется по-разному. В первом случае, речь идет о серьезных противоречиях между старыми партийцами, всю жизнь остававшимися в стране, и их соратниками, вернувшимися из эмиграции. Вторые не только отражают более радикальные взгляды, но и вообще есть подозрение, что они идентифицируют себя, в первую очередь, не с Тунисом, а с общеисламской уммой. Характерно в этом отношении распространенное в интернете видео, на котором Ганнуши говорит о необходимости поэтапной исламизации Туниса и ссылается при этом на неудачный алжирский опыт («Мы проиграли в Алжире…»). Первые же, ощущая себя именно тунисцами, готовы согласиться и со светским характером будущего государственного устройства, и со специфически модернистским характером распространенного в стране ислама, и вообще вполне открыты для взаимодействия со светскими силами. Характерно в этом отношении, что дочь Абдельфатаха Муру не разделяет взглядов отца, а ее супруг и вовсе стоит на светских позициях.

Что касается Конгресса за республику, то, как представляется, тесные отношения с ан-Нахдой и зависимость от нее (в том числе, возможно, финансовая) привели к размыванию этой партии и разочарованию в ней значительной части самых старых ее сторонников.

Поскольку назначение технократов можно было интерпретировать не как смену правительства, а как обновление состава министров, то в юридическом отношении у премьера был шанс провести свое предложение без согласования с НУС, в особенности, если бы его твердо поддержал президент. Однако у Джебали не хватило на это политической воли (или ресурсов), момент был упущен, а жесткая позиция Рашида Ганнуши грозила привести ситуацию к коллапсу и полному роспуску НУС.

В результате вслед за первоначальным заявлением Джебали о назначении правительства технократов без согласований, последовал ряд многочисленных консультаций. Когда и они не привели к успеху, премьер-министр созвал «Совет мудрецов», в заседании которого приняли участие многие видные фигуры тунисской общественности. Наиболее значимым при этом стало присутствие на Совете Абдельфатаха Муру, свидетельствовавшее о поддержке инициативы частью ан-Нахды, и (sic!) Рашида Аммара – командующего сухопутными войсками, чей переход на сторону революционеров два года назад привел к бегству Бен Али. Участие генерала Аммара в заседании Совета было тем более сильным ходом, что обыкновенно ни он, ни другие представители вооруженных сил не вмешиваются в политическую борьбу. Однако и этот шаг ни к чему не привел. В результате, Хаммади Джебали несколько раз обещал уйти в отставку, если не сможет реализовать свое предложение, и в конечном итоге свое обещание выполнил.

Особого внимания в развернувшемся кризисе заслуживает участие внешних сил. Помимо консультаций с различными политическими деятелями Туниса, Джебали проводил многочисленные встречи с представителями ЕС, Франции и США, чья неприкрытая активность вызывала немалое раздражение в обществе. Встречался с ними и Ганнуши.