Вступление издателя

Вадим Елисеефф Даниэль Елисеефф

Японская цивилизация

Вадим Елисеефф, Даниэль Елисеефф

Японская цивилизация

ВСТУПЛЕНИЕ ИЗДАТЕЛЯ

В серии «Великие цивилизации» данный труд представляет собой тринадцатый по счету том. Книги этой серии отвечают новым потребностям читателей, которые теперь желают не только приятного чтения, обязательных выводов и обобщений, широты взглядов. У них теперь появился вкус к точности, потребность в прямом обращении к документам, как и потребность в руководстве, которое предлагает анализ и отсылает к знакомству с более специализированными исследованиями. Мы, таким образом, стремимся разрешить эту задачу, обращаясь к ученым, чей писательский талант, широкая культура, многолетний исследовательский опыт указывали на то, что они могут успешно завершить сложную проблему. Мы предусмотрели и то, чтобы объединить в книгах этой серии все, что обычно оказывается рассеянным в различных исследованиях: эссе, биографиях, исторических атласах, фотоальбомах, каталогах, словарях и т. д. Разумеется, не имелось в виду простое суммирование данных, простое добавление, но вопрос стоял о выборе, который позволил бы читателю вступить в контакт с документами самого разного порядка, от которых авторы отталкивались, чтобы прийти к своим выводам о сути, жизни и душе и самой книги, и изучаемой цивилизации.

Книга делится на четыре части.

В первых трех главах в целом представлено историческое развитие Японии.

Четыре следующие главы посвящены ментальным структурам – семья, император, религия, образование.

В четырех последующих главах рассматриваются искусства, в том числе архитектура, скульптура, живопись, и ремесла.

И наконец, две последние главы дают представление о различных аспектах театра и литературы.

Как и в других книгах этой серии, индекс позволяет обратиться к тому или иному частному моменту текста и, кроме того (что является важным нововведением), предоставляет возможность уточнить данные и привести дополнительные объяснения относительно персонажей, понятий, учреждений, памятников.

Каждое имя или слово, как японское, так и китайское, являющееся предметом статьи в индексе, транскрибируется согласно идеограммам. Для японского языка используется транскрипция Хэпберна, принятая повсеместно; для китайского языка французская транскрипция оказалась выбранной для того, чтобы облегчать ссылки на современные труды.[1]Библиография позволит читателям‑студентам углубить изучение того или иного вопроса.

Представление Дальнего Востока в этой серии появляется в образах Японии, значимость которой все возрастает в современном мире и которая тем не менее остается малопонятной. Образ Китая, воздействие которого на японский народ оказалось постоянным и глубоким (что показывается в этом сочинении), станет темой следующей книги.

Следует благодарить Даниель и Вадима Елисеефф за то, что они сумели успешно завершить задачу, которая была исключительно трудной. Япония представляет мир, с которым наше мировосприятие и мышление не всегда соотносятся. Риск был большим: находить причинно‑следственные связи, которые могли казаться нам логичными и разумными и в то же время не искажали бы действительность при попытке ее описать. Однако понимание мышления отдельных людей и целых народов не главная цель исторического исследования, особенно если они отдалены во времени и отличаются от присущего нам характера восприятия.

И конечно, Япония, находящаяся на другом конце планеты, уже не является, как в былые времена, неизвестной землей, которой когда‑то несколько отважных человек сумели достичь и которая предстала пред их глазами как мираж. В наши дни совершаются постоянные взаимные поездки; для того чтобы лучше понять друг друга, путешественники отправляются в путь как с Дальнего Запада на Восток, так и с Дальнего Востока – на Запад. Для нас уже почти привычным стал облик Японского архипелага с его четырьмя большими неширокими, вытянувшимися в длину от арктических до тропических широт островами, окруженными россыпью мелких островов. За пределами крупных городов люди там захвачены эстетической красотой пейзажа, на котором, защищая сельские святилища, с изяществом линий и свежестью оттенков, столь дорогих японской живописи, вырисовываются леса и горы. Чувство одиночества смягчается, и интимный союз человека с природой, тайнами которой порождены легенды и многочисленные культы, считается главной реальностью и объясняет многие аспекты повседневного существования, из которого земная жизнь никогда не была полностью исключена.

Чтобы текст соответствовал сложной реальности, авторы придумали оригинальный план, по которому отказались от необходимости подчинить свое изложение строгостям хронологии. Первая часть предоставляет вехи истории и следует шаг за шагом, начиная с доисторических времен, за извилистой последовательностью фактов. Затем в насыщенных главах анализируются различные аспекты жизни людей, их ремесла, преобразующие материю, и их язык, все это представляется в деталях, настоящее внезапно сменяется прошлым, но в изложении подчеркиваются стойко укоренившиеся традиции, благодаря чему яснее становится мощное течение тысячелетней эволюции. Именно там коренится попытка научного исследования, идущего от известного к неизвестному, и яркий свет современности заставляет выйти из тени важнейшие стороны цивилизации прошлого.

Этот труд был бы невозможен без прекрасного знания местностей и пейзажей, без близкого знакомства с археологией и неисчерпаемыми богатствами памятников и музеев. Основой для японских историков служат данные археологических раскопок, которые помогают отличать подлинное от воображаемого, того, что изложено в увлекательных, наполовину легендарных рассказах японских, корейских и китайских летописей. Интерес к методичному исследованию местности, которое уже довольно давно пробивается на Дальнем Востоке, является наиболее верным залогом того, что наши знания будут обогащаться; и трудно привести какое‑либо более яркое доказательство этому, чем недавно открытые восхитительные художественные сокровища китайского искусства, найденные при раскопках археологами между 1950 и 1972 годами, которые были выставлены в мае 1973‑го в самом центре Парижа в галереях Пти‑Пале. Главным распорядителем этой памятной выставки был, как известно, не кто иной, как Вадим Елисеефф, к этому времени он уже был организатором первой большой выставки японского искусства в Париже в 1958 году. Почти ежегодно археологи находят в Японии новые керамические изделия, другие предметы, которые порой позволяют ответить на тот или иной вопрос, касающийся доисторического прошлого. Но и в таком случае трудностей столько, что, кажется, им далеко до исчезновения. В Японии археологический слой недостаточно глубок, и раскопки, эта драгоценная путеводная нить скрупулезного исследователя, там нередко подвергаются воздействию непредвиденных резких толчков вулканической породы и продолжающейся разрушительной деятельности человека.

Как бы там ни было, период происхождения первых культур, Дзёмон и Яёй, сегодня предстает перед нами в новом свете. Уточняются детали этого явления, фундаментального для развития японской цивилизации, этих последовательных волн заимствований, пришедших с континента, которые создавали образцы, источники вдохновения л прогресса. Материальная и духовная жизнь Японии, ее культурный расцвет не могут, как известно, быть поняты без оглядки на постепенное проникновение техники и верований, одним словом, того, что исходило из Китая. Даже китайская письменность, устойчивая к любым фонетическим влияниям и представляющая собой источник изысканного искусства, была воспринята японцами, несмотря на большие трудности из‑за различий в японском и китайском словосложении и синтаксисе.

Японское чудо, если уж использовать модное выражение, заключается в чрезвычайной восприимчивости этого народа, который получил столько благ из‑за моря, сумел их воспринять, приспособить, но не растворить в собственной национальной сокровищнице традиций и устремлений. И текст Даниель и Вадима Елисеефф помогает нам понять столь редкое отношение.

Гармония семейной жизни – основа в существовании любого японца, и этим объясняется его особая любовная забота о семье, украшающая его жизнь. Патриархальная семейная жизнь кое‑где еще дает о себе знать в сельской местности, куда долетает ослабленный ветер современности: иерархия и церемонии, значимость брака, поддерживаемая религиозными обрядами, ребенок как цель и краеугольный камень семейной ячейки.

В жестокости гражданских войн и борьбы за власть император всегда оставался защитником своего народа. Он происходит от богов, сотворивших Японию, и в числе своих предков считает солнце. История человечества знает много подобных династий, связанных с культом солнца. Нигде больше между тем харизма главы государства не вызывала доверия и почитания столь высокого уровня.

Долгий период в японской истории сосуществовали законная божественная власть – власть императора и реальная власть – власть великих вассалов и сегуна. Однако личность императора оставалась всегда необходимым атрибутом для эффективности очистительных праздников, с ним связывался ритм смены времен года и следование по предписанному пути, удаленному от опасностей и бед жизни отдельного человека и жизни народа.

Император – харизматический руководитель и глава народа. В религиозных вопросах наблюдается терпимость, редкая для других стран. Для Японии характерен синкретизм, верования сочетают, наряду со старинными культами, конфуцианскую этику, направленную на достижение мудрости жизни, различные формы буддизма, колеблющегося между мистицизмом и философией, наконец, синтоизм, который не имел основателя, не знал никаких обнаруженных книг и представляет собой почитание тайн природы. Широкая терпимость позволяет сосуществовать верованиям, а не пытаться уничтожить друг друга.

Этот традиционалистский дух, это уважение к прошлому позволили сохранить – даже когда огонь или подземные толчки что‑либо разрушали – огромное количество памятников, и прежде всего тех, что имели какое‑либо отношение к императорской семье. Однако в обязательной для традиционного жилища части – в японском саду можно еще и сегодня вообразить, глядя на лужицу стоячей воды, игру камней и растения, присутствие самой природы, среди которой приходит сама жизнь, чтобы подвести итог.

Больше, чем все остальное, искусство служит в доме для скромного, но обязательного украшения, идет ли речь о недолговечной кустарной керамике, металлических изделиях или изысканной картине, вызывающей в памяти приятные туманные японские пейзажи. И конечно, история искусств и литературы Японии включает разнообразные периоды, когда вдохновение, кажется, испытывало то подъем, то угасание. Менялась техника, темы и композиция испытывали религиозное воздействие. Успехи и провалы в этой книге проанализированы тонко, заинтересованно, но без снисходительности. Когда мы закрываем книгу, перед нашим мысленным взором остается образ художника, который точными движениями руки и простыми средствами с помощью кисти, туши и нескольких красок умел выразить себя. Легкими, тонкими и правдивыми штрихами авторы, подобно этому художнику, смогли рассказать нам об изысканных шедеврах, которые в свое время увлекали иных из наших великих мастеров.

Раймон Блок

Date: 2015-07-23; view: 358; Нарушение авторских прав