Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Мадам Манек
Как только папа называет свое имя и фамилию, дыхание за дверью переходит в протяжное «ах!». Решетка скрипит, дверь за нею открывается. – Матерь Божия! – произносит женский голос. – Вы были такой маленький! – Моя дочь, мадам. Мари‑Лора, это мадам Манек. Мари‑Лора пытается сделать реверанс. Две крепкие ладони берут ее за щеки – это руки геолога или садовника. – Господи, вот правда, гора с горой не сходятся, а человек с человеком всегда сойдется. Ой, милая, да у тебя все чулки изодраны! И ноги стерты! Ты наверняка умираешь с голоду. Они проходят в узкий вход. Мари‑Лора слышит, как лязгает, захлопываясь, решетка, потом женщина запирает за ними дверь. Два засова, одна цепочка. Их проводят в помещение, где пахнет пряными травами и опарой, – на кухню. Папа расстегивает на Мари‑Лоре пальто, помогает ей сесть. – Мы очень признательны. Я понимаю, какой поздний час, – говорит он. Пожилая женщина – мадам Манек – быстрая и энергичная, видимо, уже переборола первое изумление. Оборвав папины благодарности, она вместе со стулом придвигает Мари‑Лору к столу. Чиркает спичка, вода льется в чайник, хлопает дверца холодильника. Через мгновение уже слышно гудение газа и щелканье нагреваемого металла. Еще через мгновение к лицу Мари‑Лоры прикасается теплое полотенце. Перед нею кружка с холодной чистой водой. Каждый глоток – счастье. – О, город совершенно переполнен, – говорит мадам Манек, двигаясь по кухне. У нее странный выговор, какой‑то напевный, почти сказочный. Судя по всему, она маленького роста, а на ногах у нее большие тяжелые башмаки. Голос низкий, хрипловатый, как у матроса или курильщика. – Некоторым по карману гостиницы или меблированные комнаты, но многие ютятся на складах, на соломе, почти без еды. Я бы пригласила их сюда, да вы знаете своего дядюшку, его это может напугать. Нет ни солярки, ни керосина. Анг лийские корабли давно ушли. Они ничего не оставили, все сожгли. Я сперва ни за что не хотела верить, но у Этьена радио работает круглые сутки… Треск разбиваемых яиц. Шипение масла на сковородке. Отец рассказывает сокращенную историю их бегства: вокзал, напуганные толпы. Он пропускает остановку в Эврё, но вскоре Мари‑Лору отвлекают запахи: омлета, шпината, плавящегося сыра. Омлет на столе. Мари‑Лора наклоняет лицо над его паром: – Пожалуйста, можно мне вилку? Старуха смеется. У нее чудесный добрый смех. Через секунду вилка уже у Мари‑Лоры в руке. Омлет воздушный и вкусный, как золотое облако. Мадам Манек говорит: «Я думаю, ей нравится», – и снова смеется. Вскоре на столе появляется вторая тарелка с омлетом, и папа уплетает за обе щеки. – Как насчет персиков, милая? – спрашивает мадам Манек. Мари‑Лора слышит, как консервный нож открывает банку, как льется в миску сироп. Через секунду она уже ест ломтики влажного солнечного света. – Мари, – шепчет папа, – не забывай про приличия. – Но они… – Ешь, деточка, не стесняйся, у нас много. Я закатываю их каждый год. После того как Мари‑Лора съедает две банки персиков, мадам Манек тряпкой вытирает ей ноги, снимает с нее пальто, составляет посуду в раковину и спрашивает: «Сигарету?» Папа стонет от благодарности. Чиркает спичка, взрослые курят. Открывается дверь или окно, и Мари‑Лора слышит гипнотический голос моря. – А Этьен? – спрашивает папа. – То сидит взаперти, как покойник, то ест, как альбатрос. – Он по‑прежнему не?.. – Вот уже двадцать лет. Может, взрослые говорят друг другу что‑то еще. Может, Мари‑Лоре следовало бы проявить больше любопытства насчет двоюродного дедушки, который видит то, чего нет, и насчет судьбы всего и всех, кого она когда‑либо знала. Однако желудок у нее полон, кровь теплым золотом струится по жилам, а за открытым окном, за стенами, бьется море. Лишь кусок каменной кладки отделяет Мари‑Лору от края Бретани, самого дальнего подоконника Франции. И пусть немцы накатывают неудержимо, как лава, Мари‑Лора уплывает во что‑то вроде сна или воспоминания о сне: ей шесть или семь лет, она ослепла совсем недавно, папа сидит на стуле рядом с ее кроватью, стругает деревяшку, курит, а на сто тысяч парижских крыш и труб спус кается тихий вечер; стены вокруг мало‑помалу тают, и потолок тоже, весь город растворяется в тумане, и наконец сон накрывает ее, словно тень.
Date: 2015-07-23; view: 356; Нарушение авторских прав |