Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters 9 page

Они не ответили мне.

Иголочка с ниточкой: Где я нахожусь сейчас совершенно неважно, поскольку я в фантазии вместе с тобой. На твоей кровати. Обнажённая. Ожидающая.

Это было намного лучше правды: я спала на сене с одиннадцатью собаками, закрытая на гигантский замок.

Я сосредоточилась на огромной раздвижной двери. Прошлой ночью я проверила, можно ли выйти, но естественно, она была закрыта.

Кайт007: Ты долго не отвечала. Ты доставляла себе удовольствие?

Вернувшись обратно в мир сексуальных фантазий Кайта, я ответила.

Иголочка с ниточкой: Я уже кончаю. Обе руки между моими ногами, потирают клитор, ощущают насколько я влажная. Я вновь и вновь выкрикиваю твоё имя. Так громко, что его могут слышать соседи.

Погладив Сквирл по голове, я улыбнулась:

— Не рассказывай ему, что я сняла напряжение, выплакавшись и уснув с тобой в объятиях, — понизив голос, добавила: — И не рассказывай ему, что я ни разу не испытывала оргазма.

Собака подняла голову, с выражением замешательства на морде.

Кайт007: Мне нравится, когда ты пишешь пошлые словечки. Продолжай. Я вожу по своему члену рукой и хочу, чтобы ты помогла мне кончить.

Сердце учащённо забилось. Я прикусила губу, откинувшись на сено. Я никогда не заставляла никого кончать. Та ночь, когда я потеряла девственность не в счёт, мы оба были, очень пьяны, и это было практически чудо, что он нашёл правильное место, куда засунуть член. После нескольких нерешительных толчков, он скатился с меня, чтобы блевануть, а я надела обратно свои трусики. Я очень боялась крови на простынях.

Большое количество алкоголя забрало боль, которую я должна была испытать, когда он проник в меня. А ещё украло пик зрелости, заменяя старым сожалением.

Ночь определено не имела успеха. И следующий день. Потому что как бы не пытался Ви скрыть моё похмелье от Текса, он не смог уберечь меня от того, что меня вывернуло прямо на папины ботинки, когда он поднял меня с кровати и повёл к доктору.

Я застонала, вспомнив своё смятение.

— Представляешь, он узнал, — я почесала Сквирела за ухом. — Доктор сказал ему, что меня использовали. Мы пользовались защитой, но это не остановило бесконечные тесты на ЗППП и беременность — ещё одна собака подползла и легла, чтоб ее почесали. — Это был последний раз, когда я оставалась наедине с мужчиной, за исключением моего брата и отца. Печально, да?

Другая собака запыхтела, будто я сказала самую забавную в мире шутку.

Возможно, Текс запрещал тебе встречаться с кем-то, потому что, когда они пришли бы за тобой, ты бы разбила только его сердце, а не сердца мужа и детей.

От этой ужасной мысли все поплыло перед глазами.

Такая защита, чтобы уберечь других? Он удерживал меня запертой, как принцессу в башне, чтобы я не стала матерью?

Он влюбился в мою маму.

Они рано завели детей.

Они пришли за ней.

Я потёрла грудь, неспособная остановить прозрение, заставляющее увидеть отца в новом свете. Действительно, это было эгоистично с его стороны, не давать мне жить, осознавая, что я рано или поздно отправлюсь в могилу? Или я единственное несчастье, от которого он старался уберечь остальных, если бы кто-то полюбил меня.

Вон.

Он бы почувствовал тот момент, когда моя жизнь закончилась. Мы были связаны больше, чем духовно, мы были соединены душами и связаны дыханием. Я знала, когда он сломал ключицу, занимаясь каякингом⁴. Он знал, когда я уронила тяжелейшую швейную машинку «Зингер» на ногу.

Связанны.

Не думай об этом. От этого слишком больно. Слёзы начали жечь глаза, но я сморгнула их, пытаясь остаться в моем воображаемом пузыре сексэмэсок. Это всё, что у меня было. Я могла свободно флиртовать с Кайтом, зная, что никогда не разобью его сердце, когда придёт время.

В каком-то смысле, его привередливая просьба о соблюдении границ, защитила его. И за это я была странно благодарна.

Проводя рукой по волосам, я вздохнула и немного передвинулась. Я мило улыбнулась Сквирелу.

— Если, напившись «Маргариты» была моя единственная попытка заставить кого-то кончить, то как, чёрт побери, я должна сделать это по безликому сообщению?

Будь той, кем ты не являешься. Играй. Притворись.

— Прекрасно.

Ударив по смеси грязного сена, собачей шерсти и пыли от одеяла, которое Джетро дал мне, я приготовилась вытянуть своего внутреннего секс-котёнка наружу.

Иголочка с ниточкой: Представь себе, что твоя рука — это моя рука. Я крепко держу тебя. Я встаю на колени около твоих ног, пока ты сидишь на большом кресле. На троне. Твои руки пробрались в мои волосы, притягивая меня ближе. Я подчиняюсь, потому что знаю, о чём ты просишь. Твои глаза не просят, а приказывают, и я опускаю голову к твоим коленям. Мой рот наполнился слюной, желая попробовать тебя. Ты большой. Гладкий. Молишь о моем рте.

Моё дыхание ускорилось, мой разум обыграл фантазию детально. Тепло распространилось по всему моему телу прямиком от лона, как нерешительный восход солнца.

Кайт007: Да чтоб меня, женщина! Почему ты не общалась так со мной все время? Что это была за застенчивая хренотень? Чёрт, продолжай. Я так чертовски твёрд. Я так сильно хочу твой ротик. Дай его мне.

По моей коже пробежали мурашки. Власть. Одобрение. Кайт был идиотом, мудаком, и самым настоящим придурком, но он одобрил мои действия. Он хотел меня.

Иголочка с ниточкой: Ты держишь свой член, пока я облизываю его с самого кончика. Ты хочешь, чтобы я заглотила его, но не заставляешь меня. Поскольку знаешь, что я собираюсь вобрать в себя каждую каплю.

Кайт007: Ты пробуешь меня?

Я нахмурилась.

Кайт007: Мои яйца гудят. Бл*, я так близко. Я в твоём ротике. Я трахаю твои губки. Держу тебя за волосы, пока проталкиваюсь как можно глубже в твоё горло. Какой я на вкус?

Иголочка с ниточкой: На вкус ты...

Чёрт, я не знаю, смотря на группу собак, которые наблюдают за мной, будто понимают, что происходит, я хлопаю рукой по лицу.

— Ну и какой он, мать вашу, на вкус?

Иголочка с ниточкой: На вкус ты как дорогой ликёр, опьяняешь меня, когда кончаешь. Вытекая из моих губ, капаешь на подбородок. Ты не хочешь, чтобы я пропустила хоть каплю, поэтому стираешь жидкость своим большим пальцем и проталкиваешь мне в рот.

В тот момент, как я отправила это, моя кровь застыла в венах.

Большой палец. Рот. Посасывания.

Он.

Мои вкусовые рецепторы воссоздали вкус Джетро. Как он крепко держал меня за подбородок, пока я облизывала его палец. На самом деле у него не было вкуса. Только холодная чёткость камня. Но позволив ему доминировать, я разрешила себе почувствовать трепет в киске, не смущаясь желать большего. Не смущаясь влажности между ног.

Кайт007: Охренеть. Я давно так не кончал. Сперма везде на мне, на мой груди, прилипла, как чёртов клей. Такой ты мне нравишься, непослушная монашка. Ты более... расслабленная.

Я тихо пробормотала:

— Вот, что происходит, когда ты больше не владеешь своей жизнью и не можешь контролировать своё будущее.

Сквирл тявкнул, соглашаясь.

— Ты делаешь всё, чтобы выжить. Ты преображаешься. Меняешься.

Насколько бы сильно я не ненавидела Хоуков, они дали мне то, что я искала всю жизнь.

Мои маленькие кошачьи коготки подросли, стали острее. Всё ещё слишком новые, чтобы царапаться... но они есть.

Моя батарея вновь мигнула, и я знала, что остался последний шанс использовать телефон, прежде чем Джетро позволит мне зарядить его.

Игнорируя пустоту внутри и острую боль из-за того, что позволила Кайту использовать себя, я отправила последнее сообщение.

Иголочка с ниточкой: Я рада. Я вылизываю тебя дочиста. Я впитываю всё, что ты даёшь мне. Я буду здесь для тебя, когда тебе вновь захочется кончить, но, пожалуйста... не называй меня больше непослушной монахиней. Зови меня Иголочкой.

Джетро пришёл за мной в одиннадцать утра.

Лошади через дорожку исчезли, не знаю даже куда. Я провела примерно около часа, слушая, как конюх подготавливает их, а затем утешительное постукивание металлических подков, потихоньку отдаляющиеся по каменной дорожке.

Я представила, как краду одну лошадь и скачу на ней подальше отсюда. Не то, чтобы я умела ездить верхом. У меня не было времени. Шить было моей страстью.

Сквирл со стаей собак покинули меня сразу после того, как я закончила переписываться с Кайтом. Кто-то свистнул, и они все собрались около маленького собачьего выхода. Я тоже попыталась пролезть, но выход открывался после того как считывал код с ошейника собаки. Пароль был запрограммирован в ошейнике каждой собаки, позволяя им выйти.

Итак, я провела остаток своего утра наедине с собой. С мыслями, которые я категорически игнорировала.

Было странно сидеть и ничего не делать. Мне никуда не надо было спешить. Не было электронных писем, на которые мне нужно ответить. Никакого списка дел. Я была в состоянии неопределённости, ожидая, когда за мной придёт ненавистный мне мужчина.

В животе свернулся комок нервов, желая, чтобы он быстрее со всем покончил, а сердце бешено колотилось, мечтая, чтобы он не приходил никогда. Я никогда не испытывала настолько смешанных чувств, особенно в животе.

К рассвету он перестал бурчать от голода, но боль от пустоты стала только хуже.

Джетро распахнул верхнюю часть двери питомника, оставив нижнюю часть закрытой. Положив руки на дверь, он кивнул.

— Мисс Уивер.

Солнце взяло смелость заскочить в тёмный питомник, распространяя яркий свет и вырисовывая силуэт Джетро. Его лицо осталось в тени, но его густые волосы были влажными и взлохмаченными после душа.

Он сменил свой тёмно-серый костюм на повседневную рубашку, с алмазной булавкой, приколотой на отвороте. Я поняла, что эта булавка была связана с организацией, которой управляет его отец.

Действительно ли они — банда? Они грабят, обманывают и убивают?

Это была не моя проблема. Мне было плевать. Я не потакала их деяниям. Я была невинной жертвой — их заложницей.

Я не ответила на его приветствие, решила остаться сидеть завёрнутой в одеяле и сердито смотреть на него.

Джетро нетерпеливо фыркнул, убрав руку с двери. Он открыл нижнюю часть, широко распахнув.

Больше света проникло внутрь, осветив нижнюю часть его одежды. Черные джинсы. Джинсы, которые хорошо на нем сидят. Эти джинсы делали его молодым, доступным и нормальным.

Я сжала руки в кулаки. Не покупайся на этот вид. В этом мужчине нет ничего нормального. Ничего разумного и доброго. Я убедилась в этом вчера вечером много раз. Больше он не услышит мольбы от меня. Никаких просьб. Всё это не нашло отклика, и я покончила с этим.

Джетро щёлкнул пальцами, будто ожидая, что я подскачу на ноги.

— Вставай. Пришло время начинать, — угрожающе сделав шаг в питомник, он скривил губы. — Черт, что ты делала во сне? Крутилась вокруг себя как собака?

Я держала губы крепко сжатыми, наблюдая за ним в тишине, казалось, он наслаждался этим. Когда я не сдвинулась с места. Он скривил лицо, рассматривая мои волосы, в которые попало сено и грязное одеяло.

— Я не буду повторять. Вставай.

Я пожала плечами. Это свобода помогала больше не заботиться ни о чём. Я больше не была пленена потребностью повиноваться, боясь возмездия. Я имела в виду именно то, что и сказала Кайту. Все внутри меня будто исчезло. Я заперлась внутри, готовая ко всему, что приготовит мне жизнь.

Медленно поднявшись, я положила разряженный телефон в карман пиджака. Позволив одеялу соскользнуть с моих колен, я стряхнула пыль со своей одежды.

Джетро вновь щёлкнул пальцами, и я охотно двинулась вперёд к нему, как он и хотел.

Он нахмурился и уставился на меня взглядом, заполненным подозрениями.

Я безжизненно улыбнулась ему. Я нашла своё спасение в отсутствии переживаний. Это не значит, что я должна была притворяться, будто он нравится мне. Он не узнал бы, что пытаясь вчера сломить меня, он только дал мне новый путь к силе.

Я готова.

Чтобы там он не припас для меня.

Я выживу.

Пока мне не потребуется больше пытаться.

Проводя рукой по волосам, я быстро сдалась распутывать их и попыталась сосредоточиться на подрумянивании щёк, пощипывая их.

— Думаешь, это спасёт тебя? Если ты будешь выглядеть презентабельно? — его голос был ледяным.

Я не проронила ни слова.

Джетро стиснул челюсть. Его руки сжались в кулак около его длинных ног.

Мои мышцы подготовились к наказанию. Воздух заполнился запахом насилия.

Молниеносно Джетро вытянул руку и схватил меня за горло. Молча, он повернул меня и засунул обратно в собачник. Солнце, которое ласкало кожу, разожгло тепло, за которое я так сильно пыталась держаться с момента разговора с Кайтом. Я сжала это крепко внутри себя, не позволяя льду Джетро разрезать меня на кусочки.

Его пальцы напряглись на моей шее, но я отказалась вцепиться в его руку. Я возмещу ему всё. Чтобы я не сделала, защищаясь, я возвращу ему всё в десяток раз хуже. Больше ничего не имело значения, потому что я знала, как выжить.

Будучи выше их. Оставаясь неприкасаемой внутри, хоть даже они сломают мою внешнюю часть.

— Думаешь, ты догадалась обо всем? — он поставил меня на носочки. Дышать стало трудно, невозможно было не бороться, но я отпустила всё это. Всё, что я сделала, так это уставилась в его золотистые глаза.

— Я знаю, что ты делаешь, — улыбнулся он. — Попомни мои слова. Ты не выиграешь.
Встряхнув меня, он убрал свою руку от меня и обтёр ее об джинсы. Солнце сверкало на его золотистой пряжке от ремня из крокодиловой кожи.

Мои внутренности сжались, но я стояла на своём. Подняв подбородок, я прошептала:

— Попомни мои слова. Я выиграю. Потому что я права, а ты — нет.

Джетро закипал от сметающей все на своём пути ярости, тишина толстой стеной отделяла нас.

— Ты такая уверенная в себе и высокомерная, не так ли, мисс Уивер? Ты полагаешь, что только твоё мнение может быть верным. А если я скажу, что твои предки были ублюдками? Если я покажу тебе доказательства их продажности и властолюбия, стремления навредить другим во имя достижения одного лишь богатства?

Ложь! Всё это ложь!

Моя родословная была безупречной. Я вышла из честной и рабочей семьи. Ведь так?

Я пыталась игнорировать своё бешеное сердцебиение.

Джетро подошёл ближе, немного тесня меня назад.

— Вещи, которые ваша мерзкая семейка сотворила с моими предками, меня просто уничтожают изнутри. Ну, что ж вперёд, продолжай верить, что ты чиста и невинна, потому что через несколько часов ты узнаешь истинную правду, и наконец-то поймёшь своими мозгами, что роль плохих парней на протяжении всех веков исполняли именно вы.

Моё горло стянуло, я не могла вздохнуть. Я не думала, что он может сказать или сделать что-то, что разрушит мой защитный барьер, но каждое его слово было тщательно спланированным ударом, которое пробивало брешь в моей защите, обрушивая всё новые и новые удары до того момента, пока я просто не рухну на землю.

Я впилась в него взглядом, в попытке узнать истину.

Были ли мои предки запятнаны в преступлениях, о которых я не могла знать? Мой отец точно не желал полностью открывать завесу тайны, покрывавшей нашу семейную историю, кроме рассказов о том, что мы всегда были задействованы в швейной и текстильной отрасли. Именно так, мы и получили свои фамилию Уивер. Так же, как и Батлеры, Бейкеры, фамилия давалась в соответствии с родом деятельности семьи.

Джетро усмехнулся.

— Ты мне не веришь?

Он положил руки на мои плечи, толкая меня назад, по направлению к конуре. Я запнулась и сильно ударилась спиной об кирпичную кладку конуры.

— Ты не веришь, что твои предки были приговорены к казни через повешение за то, что они сделали с моей семьёй?

Его тёмный взгляд остановился на моих губах.

— Ты не веришь моему слову, когда я говорю тебе, что вы живы благодаря милости семьи Хоук, потому что вам было предложено поставить несколько подписей, для списания долгов?

Его голос становится глубже, посылая предупреждение, которое скользит по моей коже, словно нежный шёлк.

— Ты не веришь, что сейчас ты в моей власти, и я могу делать с тобою всё, что мне заблагорассудится?

Его прикосновение, словно острые иглы, прошли сквозь мой пиджак и тонкий материал платья, посылая не желанные, но приятные ощущения вниз по моим рукам.

Верить ли мне ему? Могла ли я верить? Получается всё, что я понимала насчёт происходящего, полностью переворачивало скрытую истину?

Игры разума. Иллюзия. Все создано, чтобы поймать меня в ловушку.

Качая головой, я дерзко кинула ему в ответ:

— Нет, я не верю в это.

Я чувствовала, как моя кровь забурлила в венах, повышая моё давление, закладывающее уши. Его внимание было сосредоточено лишь на мне, и его взгляд словно горел, прожигал.

— Ничего из того, что ты сказал, не сделает вас жертвами в этой ситуации. Ничего из того, что бы ты мне не показал, не оправдает ваших действий. Ты думаешь, я поверю в какой-то там долг, которому уже более шестисот лет? Очнись же ты! Ничего из этого не будет разбираться в суде в наши дни. И мне совершенно безразлично на то, что ты организовал моё исчезновение или угрожал бы моей семье заряженным пистолетом! Я не верю в этот бред, и, конечно же, я не верю человеку, который утверждает, что закон на его стороне!

Джетро нахмурился, но я продолжала выплёскивать свои слова моему тирану.

— Единственное во что я верю, так это в то, что вы кучка больных и свихнувшихся извращенцев, придумавшие всё это дерьмо, чтобы удовлетворить свою жажду справедливости, пока вы разбиваете жизни остальных. Покажи мне, свой документ на владение мной? Никто не имеет такого права! НИКТО!

Он усмехнулся, его золотистый взгляд потемнел. Его язык жестов, язык тела давал мне понять, что от делового и безразличного уровня общения, все перешло к сексуальному выражению. Это было похоже на таяние ледников, когда зима резко сменялась на вулканический жар.

— Мне нравится, когда ты такая смелая и пылкая. Твоё представление о мире совершенно неправильное. Ты живёшь, словно в сказке, принцесса, и я не тот, кто будет разрушать твой стеклянный замок.

Его плечи расслабились, губы немного приоткрылись, взгляд скользнул по моему лицу и опустился до моих губ.

— Ты считаешь, что у нас нет людей, занимающих высокопоставленные посты? Людей, которые делают то, что мы им говорим, исполняют то, что мы считаем законом? Ты считаешь, что поднявшись до таких высот в обществе и обладая таким несметным богатством, мы не использовали в своих интересах тот закон, который ты думаешь, по своей наивности, будет вас защищать?

Его шёпот прошёл сквозь меня, разбивая надежды, пронизывая меня, его опьяняющим ароматом дерева и кожи.

— Так глупо, мисс Уивер. Мы владеем не только вашей семьёй. Мы владеем всем, и всё принадлежит нам. Наши слова нерушимы. Мы закон.

Он наклонился ко мне, ярость, которую он излучал, сменилась всеполагающей похотью, всё сильнее прижимая меня к кирпичной стене. Его глаза были словно реки, наполненные пылающим огнём, уничтожающим все мои аргументы и мою правду, подчиняя меня, его власти.

— Ты думаешь, я не смогу заставить тебя сделать то, чего я хочу?

Я сделала глубокий вдох.

Он никогда не смотрел на меня так. Никогда не давал повода считать, что может видеть во мне что-то захватывающее. Он относился ко мне как прокажённой, ненормальной. Он смотрел на меня, так будто я была сделана из другого вещества, которое не подходит ему, его природе, которое не сможет удовлетворить его сексуальное влечение.

Но все изменилось.

Излучаемый им интерес ко мне, поймал меня в ловушку, сдерживая меня лучше, чем любые сказанные им угрозы и поглощая мой гнев. Это была неизведанная для меня территория. Похоть и флирт были пугающими, потому что в этом я была новичком, а он знатоком.

Я не могла бороться против того, что заставляло меня хоть что-то чувствовать.

Ноздри Джетро затрепетали, пальцы до боли впились в мои плечи. Его голос понизился до хриплого возбуждённого шёпота, который больше подходит для соблазнения, чем для запугивания маленькой жертвы.

— Ты считаешь, что заслуживаешь жизни построенной на крови других? Ты считаешь себя лучше? — ритм и громкость его голоса, которым он задавал эти ужасные вопросы больше походили для чтения стихов, чем для угроз и проклятий!

Не поддайся ему. Не позволяй ему выиграть.

Но... Он ведь уже выиграл. Его рассказ вращался вокруг таких неоспоримых истин, как смертельная несдерживаемая сила его семьи. Их богатство давало им гарантию одобрения полиции, правительство закрывала глаза на их действия, это давало им право решать, жить или умереть.

Но кто, чёрт возьми, дал им такое право?

Я все ещё не могла в это поверить. Но я не перестала сдвигать ноги, сжимая их вместе, пытаясь заглушить, то странное ощущение, которое завладевало мной внизу живота.

Но в то же время, наша перепалка помогла мне выпустить наружу невидимые когти. Мой характер укрепил мою позицию, мой взгляд прояснился. Моё тело само исцелило себя от одолевающего его вертиго, всю меня будто окружил гнев и ярость.

Моё напряжение не укрылось от взгляда Джетро, он поглаживал мои плечи, как если бы я была запуганной добычей.

— Мы все простые создания, мисс Уивер. Я знаю, что в данную секунду происходит с твоим телом. — Он нежно улыбнулся, его глаза цвета золота пытались выглядеть мягче, но он был не в состоянии скрыть всю силу, которая скрывалась под этой пеленой притворства.

— Твоя кожа объята огнём. Ты учащённо дышишь.

Он склонил голову, продолжая бормотать, обдавая меня горячим дыханием.

— Да, так и есть. Тебе это нравится. Тебе нравится, когда тебя выталкивают за пределы твоих границ и рамок!

Я в смятении покачала головой.

— Нет! Нет, ты ошибаешься! Мне ничего не нравится в тебе, ты не можешь вызывать такие чувства во мне!

Он вздохнул и проговорил, шепча слова в мои открытые губы.

— Твоя ложь не сработает со мной. Я знаю, ты течёшь для меня, ты стала влажной лишь для меня, хочешь, желаешь только меня! — его прикосновения на моей коже ощущались, словно опасные молнии, которые сверкали во время дождя, разнося поток искр в моей крови.

— Хочешь узнать, как я чувствую тебя? Потому что, я ощущаю воздух. Я чувствую твоё желание, ты пахнешь так, будто хочешь меня!

Мои губы приоткрылись, дрожа. Моя грудь опадала и поднималась всё быстрее и быстрее. Я могла отвести взгляд от него. Но я не могла оттолкнуть его. Я не могла ничего поделать с собой, я наслаждалась тем желанием, от которого изнывала моя плоть.

Прикрывая глаза, я тяжело сглотнула ком образовавшийся в горле, пытаясь уничтожить сильную боль и сумасшедшее желание, которым он меня околдовал.

— Я... Нет. Нет.

Он нежно провёл по моим плечам, лаская, поглаживал мою кожу на ключице.

— Нет? Значит, ты совсем ничего не испытываешь? — Его дыхание окружило меня.

— Ты не испытаешь похоть, быстро наполняющую тебя или, не хочешь отбросить все знания и правила, только ради... одного... маленького... прикосновения? — его губы приблизились к моим, продолжая дразнить меня своей близостью.

Да. Нет. Я не знаю.

Я полностью утратила контроль над своим телом, его потеря уносила меня в самый круговорот, где все ощущалось пылающим жаром, сильно и остро.

У меня не было ответа на его вопросы. Я не знала, чего он хотел от меня.

Он хотел свети меня с ума. Вот, что он делал.

Его пальцы начали поглаживать выше, убирая всю боль от ссадин, которые он оставил на моей шее.

— Скажи, что ты не влажная для меня. Скажи это!

Я покачала головой, желая, произнести эти слова.

— Нет… Нет, я не для тебя.

— Что? — тихо пробормотал Джетро.

Боль от его изощрённой пытки усиливалась, из-за чего я становилась ещё влажнее. Моему телу было совершенно плевать, что он был монстром. Моему телу было плевать на ожидавшее меня будущее. Всё, что волновало моё ненасытное тело, так это удовлетворение потребности.

Открывая свои отяжелевшие веки, я еле смогла выдавить из себя.

— Я не влажная. Не для тебя.

Мои руки сжались в кулаки, борясь против сильного влечения к нему. Я не могла допустить, чтобы он украл всю теплоту, которую мне подарил Кайт. Он уже и так сделал слишком многое со мной. Он превратил маленькое пламя в огромный костер, который сжег мою нравственность, превращая мою ненависть в пепел. Я не могла попасться в его сети — он съест меня живьём.

Но, один поцелуй? Разве это так плохо?

Взять маленькую частичку его, когда он уже столько забрал у меня?

Я подалась вперёд, бессознательно ища всё, что он может мне дать. Я не была готова к таким играм. Я была наивна как ребёнок и не была готова к играм на уровне, где похоть использовалась, как мощнейшее оружие.

— Ты маленькая лгунья, мисс Уивер. — Он опустил руку с моего плеча, обводя мои изгибы, останавливая руку на бедре, другой рукой он провёл вверх, до того момента, пока не обхватил щёку. Каждый миллиметр кожи, где он дотрагивался до меня, словно обжигало огнём, это всё так отличалось от того, что я испытывала ранее.

Он облизал свои губы.

— Ты хочешь этого, — его колено уперлось в мои сжатые ноги, принуждая меня раздвинуть их.

— Ты хочешь то, что тебе не позволительно хотеть, — с непоколебимой властью, он вжался в меня, прижимая свои бедра к моим.

Я вздрогнула всем телом. Ненавидя его. Желая его. Любя запретное удовольствие.

Причины нашего спора и столкновения, улетели, бесшумно взмахивая крыльями, оставляя меня без единого аргумента, наедине с моей пульсирующей от желания плотью.

— Всё, что отделяет мой член от того, чтобы вонзиться в твою истекающую от желания киску, это кусочек чёртового материала! — он качнул вперёд бёдрами, грубо вжимаясь в мою плоть.

— Ты не остановишь меня. — Ничего нас не разделяло, не было секретов, где встречались наши жаждущие тела.

Мой разум потемнел от бесконечного удовольствия. Я чувствовала каждый изгиб и контур его тела. От давления, с которым он прижимался ко мне на уровне нашей обуви, и до горячего жара, который исходил от его эрекции, становившейся всё больше с каждой секундой нашего спора.

Нила…Ты же знаешь, что нужно сделать. Прекрати это, кричала я своему предательскому телу. Но оно отвечало лишь в том месте, где он прижимался ко мне, превращая мои ноги в желе.

Я затаила дыхание. Его жёсткое тело было неподвижным словно стена, к которой я была прижата. Его живот с идеальными кубиками пресса был прижат к моему животу.

Я не была лёгкой, к тому же у меня не было выдающихся форм. У меня не было тех шикарных женских форм, ни намёка на какую-либо мягкость.

Но это только увеличивало чувственность.

Там не было ничего, чтобы смягчало жёсткость его костей, его мышц и жажды плоти. Все было наполнено жёсткостью и грубостью. Все источало нашу потребность.

— Скажи мне ещё раз, что ты влажная не для меня! — его глаза полностью захватили мои. — Давай же, скажи мне ещё одну ложь!

Я попыталась увернуться от его взгляда, но он опять жёстко впечатался в меня своей эрекцией, создавая давление ещё большего удовольствия. Я не планировала быть невинной девочкой, заносчивой принцессой, которая никогда не удовлетворяла себя или мужчин. Я ненавидела, что мне пришлось столкнуться с моим самодовольством, нервным состоянием и скованностью. Эти черты всегда вызывали трудности в моем воспитании, но сейчас я очень хочу превратить их в своё оружие против Джетро.

Я хотела использовать свои черты так же легко, как и Джетро свою обдувающую морозным холодом, харизму.

Моё тело абсолютно точно знало, чего оно хочет. Оно хотело расслабиться, получить удовлетворение. Хотело насытить и насытиться. Но оно не хотело поддаваться ублюдку, который сулил потрясающие оргазмы и свободу моему телу. Я прекрасно знала, кто такой Джетро — я знала, что это всё для него просто игра. Но почему не могут играть два человека? Почему я должна убеждать себя, в том, что его прикосновения — это плохо, хотя на самом деле это так хорошо?

Смерть была близка. Так почему бы мне не пожить перед смертью?

Разве я не должна собрать крупицы контроля и отбросить покорность, сражаясь за то, что я хочу?

Хоть раз в моей жизни.

Быть честной, искренней и открытой.

Почему я не могу использовать его? Почему не могу хоть раз быть плохой девочкой и использовать монстра? Победить не сражаясь? Быть сильнее, одновременно сдаваясь.

Моя киска стала смелее. Она не нуждалась в моём разрешении хотеть Джетро, и становилась все влажнее для него, жадно хотела его, желая почувствовать, как его член прижмётся к ней.

Я… не могу.

Могу!

Я… не хочу.

Хочу!

Джетро наклонился ко мне, потираясь своей щетиной о мою щёку.