Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters 2 page





Вертиго было трудно распознать, но в такие моменты, когда безумие прошлого года достигло высшей точки, с окончанием работы на горизонте — я понимала каждый симптом: шаткие движения и размытое зрение. Я чувствовала себя пьяной... я хотела бы быть пьяной, даже при том, что не пила спиртного семь лет.

Подавив головокружение, я помахала, поклонилась и улыбнулась, прежде чем достигла своего предела. Стиснув зубы, я практически упала со ступенек в передней части подиума прямо в руки Вона.

Он подхватил меня, предоставляя крепкую опору:

— Дыши. Это пройдёт.

Я покачала головой, моргнула, прогоняя из моей крови страх и слабость неизлечимой болезни.

— Я в порядке. Просто дай мне секундочку.

Он сделал, как я попросила, и дал мне пространство. Толпа стояла за небольшим ограждением, позволяя вдохнуть необходимый мне кислород. Мой телефон вновь завибрировал и на сей раз... я не смогла проигнорировать это.

Вытащив его из моего гофрированного, украшенного перьями декольте, я разблокировала экран и удовлетворила своё любопытство:

Кайт007: Уже несколько дней от тебя нет сообщений. Если ты немедленно не пришлёшь хоть одно, то мне, возможно, придётся разыскать твоё имя и местоположение, приехать и отшлёпать тебя.

Желудок сделал сальто от этой угрозы. Он никогда не намекал на встречу... не после того, как я сильно ошиблась, спросив его, а он открыто отказал.

Кайт007: По-прежнему нет ответа. Если угроза причинить тебе физический вред не помогает, возможно, мысленная визуализация того, как я ласкаю себя, в то время как читаю твои предыдущие сообщения, убедит тебя.

Моя сердцевина сжалась. Он удовлетворял себя, думая обо мне? Незнакомец, который ласкает себя, не должен так меня возбуждать.

Кайт007: Моя Непослушная Монахиня, я не знаю, что ты делаешь, но я опозорился, когда обкончал всю свою руку, фантазируя о тебе голой и обмазанной шоколадом. Надеюсь, ты счастлива.

— Что читаешь? — Вон взглянул через моё плечо.

Мои щеки запылали, и я убрала с экрана доказательство того, что, несмотря на лучшие намерения брата и отца, мне все же удалось найти человека, которому интересно говорить о сексе со мной. Я не могла дождаться, когда останусь одна и отвечу. Кайт казался более... раскованным. Возможно, мы могли бы поговорить о более реальных вещах, а не только о пошлостях.

— Ничего.

Вон нахмурился, а затем широкая улыбка растеклась по его лицу.

— Угадай, сколько заказов?

Мой мозг не смог переключиться с отчаянного желания ответить Кайту на нормальную беседу.

— Заказов?

Он взмахнул руками.

— Серьёзно? На твою коллекцию. Иногда я беспокоюсь о тебе, Ниточка, — он по-прежнему улыбался и добавил: — Твою коллекцию «Огонь и Уголь» заказали все главные розничные поставщики Европы и Америки, а линию «от кутюр» сейчас в безжалостной битве пытаются поделить бутики Лондона и Парижа, — он счастливо подпрыгнул, заражая меня своей энергией. — Говорю, тебе нужен перерыв. Ты уже увековечила своё имя. «Нилу» будут носить знаменитости на своих красных дорожках по всему миру.

Он понизил голос:

— Это твоё собственное, сестра. Ты больше не просто Уивер. Ты — это ты, и я так чертовски горд, что ты добилась этого.

Наша интуиция близнецов всегда была довольно сильной и показывала, как много он понимал, даже если я и не говорила этого.

На моих глазах показались слезы. Вон не часто был таким сентиментальным, так что его похвала была кинжалом, вовремя вставленным в моё самообладание. На сей раз я не смогла остановить улыбку, которая прорывалась через мою защиту и моё сердце, пылающее трепетом.

— Спасибо, Ви. Это означает...

— Нила.

Я обернулась и оказалась прямо перед отцом. Вместо широкой улыбки и радостного взгляда, который я ожидала, он выглядел холодным и агрессивным. Желудок сжался, ощутив, что что-то здесь было не так. Точно, однозначно не так. У него был тот же взгляд, который появлялся, когда он вспоминал о маме. Тот же взгляд, к которому я привыкла, пока росла, который ненавидела и от которого хотела убежать.

— Папа, что...

Он был не один. Я перевела взгляд от отутюженного смокинга моего отца к высокому, стройному мужчине позади него.

Вот это да…

 

Мысли умерли, как воздушные змеи без ветра, заполонив мой разум безмолвием. Я его не знала. Но почувствовала, будто видела его раньше. Он был загадочным. Но я ощутила, что уже знала о нем всё. Две крайности... две путаницы.

— Нила, хочу познакомить тебя кое с кем.

Мышца на челюсти отца дёргалась, а руки были сжаты в кулаки.

— Это Джетро Хоук. Он большой поклонник твоей работы, и хотел бы пригласить тебя сегодня вечером отпраздновать успех.

Я хотела протереть глаза и проверить слух. Со дня моего рождения мой отец никогда не знакомил меня с мужчиной. Никогда. И он никогда так откровенно не лгал. Этот мужчина не был фанатом моей работы, хотя и обладал хорошим вкусом. Он должен быть моделью-мужчиной с таким ростом, такими скулами, и отлично уложенными чёрными с проседью волосами. Его светлая кожа была безупречна, ни морщинок, ни шрамов. Он выглядел так, будто время над ним не властно, но я предположила, что ему было ближе к тридцати или уже за тридцать, несмотря на то, что волосы с проседью говорили о том, что он мудр не по годам.

Его руки были спрятаны в карманах тёмно-серого костюма с кремовой сорочкой, которая была расстёгнута у горла, а алмазная булавка была приколота к лацкану пиджака.

— Текс, что ты… — голос Вона был тихим, но собственническим. Внимательно разглядывая Джетро, он остался вежливым и протянул ему руку.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Хоук. Я ценю ваш интерес к таланту моей сестры, но мой отец ошибается. Сегодня её никуда нельзя пригласить, поскольку мы собираемся в семейном кругу.

Я бы улыбнулась, если бы в животе не было ощущения узла, когда эти двое мужчин оценивали друг друга.

Джетро медленно вложил свою руку в руку брата, и пожал её.

— Уверен, вам приятно. И я, в свою очередь, ценю ваше желание сохранить вашу договорённость с сестрой, но, увы. Ваш добрый отец позволил мне разрушить ваши планы и забрать её, — его голос прошёлся сквозь моё платье, посылая мурашки по спине. Его акцент был английским, так же, как и мой, но немного более чётким. Он казался аристократичным, но в то же время мерзавцем. Утончённым, но грубым.

Мой брат не был впечатлён. Он наморщил лоб.

— Надеюсь, это не будет проблемой, мистер Уивер. Я много слышал о вас и вашей семье, и не хотел бы расстраивать вас.

Взгляд мистера Хоука нашёл мой, захватив меня в клетку из золотых ирисов и естественной власти:

— Однако ещё больше я слышал о вашей сестре. И не сомневаюсь, что узнать её будет удовольствием.

Я сглотнула. Никто так не разговаривал со мной, особенно перед моим отцом. Кто этот мужчина? Почему от него меня бросало то в жар, то в холод, то в понимание, то в страх?

— Слушай сюда, — взорвался отец.

Я напряглась, приготовившись к гневу, на который я знала, он способен, но его губы остались закрытыми, а огонь в глазах даже не вспыхнул.

— Предполагаю, мои обязательства выполнены?

Джетро кивнул, локон волос упал на его лоб.

— Вы правильно предполагаете.

Страх превращался в панику. Обязательства? Боже мой, у папы какие-то проблемы? Я сжала его рукав:

— Пап. Показ закончен. Давайте поедем, отметим, — я посмотрела на Вона, проклиная своё трепещущее сердце, и смесь эмоций, которые боролись внутри меня.

Мой отец притянул меня к себе, коснувшись щеки поцелуем.

— Я люблю тебя, Нила, но я слишком долго держал тебя около себя. Мистер Хоук спросил у меня, может ли он пригласить тебя сегодня вечером, и я согласился. Мы с Воном подождём следующего раза, чтобы куда-нибудь вместе выбраться.

Он не сказал: «Конечно, только если ты хочешь». Это звучало, больше, как приговор, нежели как позволение сходить на свидание. Почему с этим мужчиной? Почему сейчас?

Вон подошёл ближе.

— Текс, у нас уже были планы. Мы не можем просто...

Мой отец пристально уставился на брата с невысказанным гневом в тяжёлом взгляде.

— Планы меняются, Ви. Теперь поцелуй сестру на прощание. Она уезжает.

— Я? — я сделала шаг назад, сжимая телефон. Я не отрицала, что Джетро Хоук хорошо выглядел, и, казалось, был успешным, если судить по его одежде, но, если мне позволяли сходить на свидание, я хотела бы этого с Кайтом007, а не с этим холодным незнакомцем.

— Вы, — Джетро протянул мне руку и его взгляд поймал меня в свою золотую клетку. — Я отвезу вас в одно особенное место.

— Она никуда не поедет с тобой, придурок, пока не захочет, — Вон выпятил грудь, и положил руку мне на поясницу. — Текс, скажи ему.

Мой взгляд вернулся к отцу. То, что я заметила в его глазах, послало холод, который потрескивал на коже. Его губы были сжатыми, а глаза яркими и немного блестящими. Но щеки отца были тёмными от гнева. Он с негодованием посмотрел на мистера Хоука.

— Я передумал. Не сегодня.

Вон фыркнул, и, соглашаясь, кивнул. Густое варево из мужского тестостерона заполнило мои лёгкие.

Джетро холодно улыбнулся.

— Вы дали своё слово, мистер Уивер. Этого уже не избежать, — послав мне свою резкую улыбку, он промурлыкал: — Кроме того, нам есть, о чём поговорить с мисс Уивер. Пришло время нам познакомиться, и сегодня как раз удачный вечер для этого.

— Простите, конечно, пока вы тут ссоритесь из-за меня. Но что насчёт того, чего хочу я? — я скрестила руки. — Я устала, переутомилась, и не в настроении развлекаться. Спасибо за ваше предложение, но...

— Никаких «но», мисс Уивер. Все уже устроено и обговорено. Вы поедете со мной, так закончится ваш вечер. — Джетро опустил голову, исподлобья наблюдая за мной. — Обещаю, вы хорошо проведёте время. И я имею в виду, что не причиню никакого вреда... вы действительно думаете, что если бы ваш отец так не думал, он позволил бы мне забрать вас?

Безразличие — говорил его взгляд.

Отчуждение — шептала его поза.

Расчёт — излучала каждая его пора.

Меня никогда так не запугивали и мне никогда так открыто не бросали вызов.

Мой отец, возможно, и разрешил это, но не потворствовал этому. Каким-то образом Джетро смог сделать невыполнимое, и убедил отца, что он был подходящим. Если он смог повлиять на Арчибальда «Текса» Уивера, у меня не было никакого шанса... и всё же... несмотря на высокомерие и напускное равнодушие, он заинтриговал меня.

Отец всю мою жизнь никуда не выпускал меня. Это был первый мужчина, который сможет противостоять ему и предоставить мне проблеск свободы.

Страх исчез, оставив только вспышку интереса. Если этот мужчина был единственным, с кем мне позволено провести вечер, то я согласилась бы на это. Я бы применила на практике свои несуществующие навыки флирта, и подпитала бы уверенность в себе, чтобы вновь попросить Кайта007 встретиться со мной. И в следующий раз я бы не приняла «нет» как ответ.

Я сделала глубокий вдох, и осторожно вложила свою руку в руку мистера Хоука. Его прикосновение было таким же холодным, как и поведение, и таким же решительным. Я застыла, когда его пальцы сжались вокруг моих, и потянули меня вперёд:

— Правильное решение, мисс Уивер. Надеюсь узнать вас получше.

Мои лёгкие заполнил его аромат — кожи и леса. Слова покинули меня.

Шоу исчезло вместе с моим беспокойством и мыслями о Кайте007. Ушло и желание вернуться в гостиничный номер. Этот мужчина был откровенной опасностью, а я никогда не пробовала ничего, кроме безопасности.

— И я вас, — пробормотала я.

Мой спутник улыбнулся, меняя своё выражение лица от прекрасного до безжалостного.

— Пожалуйста, зовите меня Джетро, — сменив рукопожатие на крепкий захват, он потянул меня вперёд — прочь от моей семьи, прочь от мужчин, которых я знала всю свою жизнь, к будущему, которого я не понимала.

Рука Вона упала с моей спины.

Я не оглянулась.

Я должна была оглянуться.

Я никогда не должна была класть свою руку в лапу этого монстра.

Это был последний день свободы. Последний день, который мне принадлежал.

Когда-то давно, индивидуальность и уникальность — были двумя драгоценными словами. Я была воспитана мрачным, но справедливым отцом, и братом, за которого бы вышла замуж, если бы это не было инцестом, и я полагала, что была уникальной, особенной, другой.

Я ненавидела ложь.

Ещё сильнее я ненавидела то, что верила в эту ложь, пока правда не свалилась на меня.

Выходит, я никогда не была индивидуальностью. Я была собственностью на продажу.

Я никогда не была уникальной, кто-то раньше прожил мою жизнь уже много раз, не свободную, не полную.

Моя жизнь никогда не была моей.

Моя судьба уже была предрешена.

Моя история началась в ту ночь, когда он пришёл за мной.

 

 

 

Это было слишком легко.

Я похитил ее прямо из-под носа её отца и брата. Я забрал её без кровопролития и без сломанных костей.

Сила заключалась не в угрозах или драках. Она не заключалась в силе мышц или в аргументах, отвоёванных таким способом.

Власть считалась чем-то настолько абсолютным, что человек будет делать то, что ему сказали — постоянно проклиная свою сущность. Истинной властью не владели банды или громкоголосые правительства.

Истинная власть. Безграничная власть только немного украшала благородство. Давала немногим счастливчикам родовую знать, чтобы быть учтивыми и вежливыми. Всё время удерживая их чёртову храбрость в их же руках.

Арчибальд Уивер был этому примером.

Я покачал головой, не веря, как, так называемый, враг моей семьи передал мне свою единственную дочь. Ту самую дочь, о которой я читал в таблоидах, как о восходящей звезде дизайна. Ту же самую наследницу, которая ни разу не была сфотографирована под руку с мужчиной, или покидающей ресторан с тайным любовником. Он хотел убить меня. Я не сомневался, что он попытается сделать это.

Но ему это не удастся.

Так же, как не удалось защитить ее.

Потому что у него не было, чёрт побери, никакой власти.

Все, что потребовалось — это два предложения, и Нила ушла от него ко мне. Холодок пробежался по моему позвоночнику, вспоминая напряжение, когда я похлопал его по плечу. Его тёмные глаза были отчуждёнными, но доброжелательными, он верил, что я был незнакомцем, который хотел просто поздравить его. Все изменилось, когда я подал ему чёрную визитную карточку, и сказал: «Пришло время заплатить по вашим долгам. Ваше прошлое нашло вас, и не будет мира, пока она не станет нашей».

Его взгляд изменился от отчуждённого, до вспыхнувшего в нём ужаса и возмущения. Он понимал всё, что я сделал. Он знал, что была единственная вещь, которую он мог сделать — независимо от того, что это разобьёт его сердце.

Это была его судьба. Их судьба. Это было неизбежно с того момента, как он обрюхатил свою жену.

Он понимал последствия, и также он знал о власти, которой мы обладали. Независимо от его страха или нежелания, не было никакого другого способа действия.

Не проронив ни слова, он проводил меня к своей дочери, и передал её жизнь в мои руки. Я не поверил отцу, когда он сказал, что всё пройдёт гладко. Ведь во всем этом не было смысла. Но так и произошло. И все сделано. А теперь... всё было на мне.

Моё образование началось месяц назад. Мне объяснили мои предстоящие обязанности, дали урок истории о прошлых взысканных долгах. Но я был так же плохо со всем этим знаком, как и она.

Мы произошли из поколений, скреплённых таким же самым способом.

Сейчас пришла наша очередь.

И мы будем обучаться вместе.

Я впился взглядом в своё завоевание. Опустив свою руку, она шла рядом со мной, обёрнутая в темноту. Теперь, когда она здесь, одна, мне не нужен был физический контакт.

В любом случае, я буду последним человеком, которого она когда-либо видела.

 

 

 

Я глубоко вдохнула свежий миланский воздух, когда мы покинули изыскано украшенное здание, где проходил показ. В конце лета температура воздуха была нестабильной. Ночь наконец-то вступала в свои права. Темнота не наступала до десяти вечера, так что для меня было уже поздно. В это время я обычно закапывалась в груде хлопка с мелком и ножницами, решая, как будет выглядеть моё следующее творение.

Холодок проник в мою кровь — не из-за прохладного бриза, а из-за него. Немногословного мужчины, который тихо шёл позади меня.

Кто он? И почему я совершенно не доверяю ему?

 

Я разглядывала его боковым зрением, и, кажется, он демонстрировал двуличность. Одна часть — приятный, хорошо одетый джентльмен, выглядевший так, будто появился из прошлого. А вторая — преступник, который двигался, как танцор, только потому, что ему преподавали военное искусство с пелёнок.

Не было произнесено ни слова. Никакой болтовни или светской беседы. Его молчание одновременно вызвало у меня странное одобрение и ненависть. Одобряла, потому что это означало, что я могла сконцентрироваться на своём вертиго и не позволить стрессу одержать верх надо мной; ненавидела, поскольку мне хотелось узнать его. Я хотела понять, почему мой отец доверял ему, и куда, чёрт возьми, он ведёт меня.

— Я не доверяю вам, — сказала я, и мой голос прорезался сквозь свежесть вечера, как правда, замаскированная ложью.

Даже во мраке, со светом, падающим только от уличных фонарей, его глаза были такими яркими и светло-карими, что казались нереальными. Он поднял брови, но больше не показал никакой заинтересованности на лице.

— Чему вы не верите? — он махнул рукой, указывая налево, чтобы я шла в эту сторону.

Ноги слушались меня, покорно ступая в чёрных вельветовых туфлях, а разум внезапно преодолел приступ головокружения. Я сильнее сконцентрировалась на бриллианте, прикреплённом к лацкану пиджака Джетро. Найди «якорь». Соберись. Сделай это, и ты будешь в порядке. Глупые наставления эхом отдались в голове. Мой брат придумал их, когда нам было по восемь, после того, как я сломала руку, упав с нижней ступеньки нашего крыльца.

— Вы убедили моего отца в том, что являетесь подходящим материалом, — я собрала перед своей юбки, жалея, что не переоделась прежде, чем попёрлась по Милану в платье «от кутюр». — Вы его или подкупили, или угрожали ему.

Точно так же, как ты угрожаешь мне своим молчанием и импозантными манерами.

— Угрожал... интересное слово, — уверенно промурлыкал он. И засунув руки в карманы, добавил: — А даже если и так? Какое это имеет значение? Вы по-прежнему здесь, со мной, в одиночестве. Действительно, опасно.

Внезапно тротуар решил раскачиваться под моими нетвёрдыми ногами. Дыши. Возьми себя в руки.

В книгах героини изображались чудными и милыми, если они являлись неуклюжими. У меня же было больше синяков и царапин от падений и ударов об разные предметы, чем я готова была признать, и в этом не было ничего милого. Я являлась источником опасности. Особенно, если у меня в руках находилась пара острых ножниц, и я слишком быстро вставала. Каждый человек в радиусе двух метров был бы в опасности, если бы мой мозг решил, чтобы я врезалась в стену сломя голову.

Это также доставляло огромное неудобство, когда сталкиваешься с властолюбивым незнакомцем, который использует только слова «в одиночестве» и «опасно».

— Опасно — нехорошее слово, — пробормотала я, позволяя появиться небольшому физическому расстоянию между нами.

— Глупая, — тоже не очень хорошее слово, но оно эхом отражается в моей голове.

Я резко остановилась.

— Глупая?

Джетро плавно остановился, выглядя таким совершенным и бдительным, что у меня появилось ужасно сильное желание разорвать на нем жакет или взлохматить ему волосы. Он был слишком безупречным. Слишком собранным. Слишком сдержанным. Моё сердце ёкнуло. Что именно его сдерживает?

— С ваших слов, я угрожал вашему отцу, поскольку не существует другого объяснения, почему вы стоите здесь со мной. Я говорю, если вы так думаете, то вы глупая, так как согласились. Именно вы взяли меня за руку и последовали за мной из толпы на безлюдную улицу, — наклонившись, он прищурил глаза. — Глупая мисс Уивер. По-настоящему глупая.

Мне следовало оскорбиться. Очень разозлиться за то, что была высмеяна и оклеветана, но я не могла отрицать весь идиотизм сложившейся ситуации. Я подумала об этом, как о какой-то шутке, но разве я могла проигнорировать правду, ярко сверкающую в его тёмных словах.

— Мне двадцать четыре года, мистер Хоук, и вы стали первым мужчиной, с которым мой отец позволил мне провести вечер наедине. Если желание чего-то, в чём мне постоянно отказывали на протяжении всей жизни, делает меня глупой, то тогда да — предполагаю, я невероятно глупа. Но вы только что доказали мне, что независимо от того, насколько сильно мне требовалась свобода, всё же семью я люблю больше, а я надлежащим образом не попрощалась.

Внезапная потребность увидеть Ви и отца поразила меня. Что-то болезненное дразнило меня внутри ужасной мыслью, что я больше никогда их не увижу. Я знала, это было смешно, но не могла побороть потребности уехать.

Уставившись на Джетро, и впитывая его впечатляющую молчаливость, я сделала глубокий вдох.

— Это было ошибкой. Мне жаль.

Подобрав шлейф, я развернулась на каблуках и направилась к огромной галерее. К счастью, моя голова осталась ясной, и ноги не запнулись или подкосились. Тяжесть моего шлейфа колыхалась от спешки. Сердце беспокойно заколотилось. У меня не было логического объяснения, почему мне внезапно потребовалось находиться рядом с людьми, и я не могла отрицать сильной потребности быть рядом с семьёй.

Джетро по-прежнему молчал. Он величаво и гордо стоял в вечерней темноте.

С каждым шагом, сделанным мною, я ожидала, что он окликнет меня или найдёт способ остановить. Он не был похож на человека, который принимал отказ. Но не было ничего, кроме молчания, которое быстрее подталкивало меня к двери.

После того как я прошла через изысканный проход в улей жары и голосов, я вытащила телефон из декольте. Был один человек, с которым мне особенно хотелось поболтать. Незнакомец, которого я никогда не слышала и не видела. Мой отец подарил мне одну ночь свободы. Мне не хотелось бы провести её с Джетро, и на самом деле мне хотелось разделить её с кое-кем другим. Я почувствовала себя Золушкой, ожидающей, когда часы пробьют полночь.

Возможно, Кайт жил поблизости? Его префикс говорил о том, что жил он где-то в Великобритании. Как и я. Чтобы добраться домой, лететь было недолго.

Я жила в Лондоне всю свою сознательную жизнь, переехав из окраины в центр города пять лет назад. Империя Уиверов всегда располагалась в Лондоне с момента её основания. И, вероятно, всегда была бы там, если бы бизнес не продолжал так быстро расти.

Я открыла сообщение от Кайта007.

Иголочка с ниточкой: Сожалею, что не ответила раньше. Я была занята: укрепляла свою карьеру и обеспечивала себе свободное время без каторжного труда и шитья.

Я вздохнула, уставившись на слова. Они казались жалкими и неблагодарными, какой я не была. Вдобавок, между нами было негласное правило — никакой личной информации. Я не знала, чем он занимался в реальной жизни или его настоящего имени, или какая у него любимая еда. Секс-переписка была лишена всякой глубины.

Что как раз показывало, насколько ты одинока.

Я нахмурилась, удаляя текст. Я не одинока. У меня была лучшая семья и поддержка в мире. Я была просто... уставшей. Возможно, мне нужно отправиться в отпуск, куда-нибудь в тёплые края? Куда-то, где я не могла бы шить или делать наброски, или окунуться обратно в работу. Звучало великолепно, но есть одна проблема. Мне не хотелось сидеть возле бассейна на каком-нибудь тропическом острове в одиночестве. Я не хотела ужинать одной на пляже при свете свечей.

Возьми с собой Вона.

Я улыбнулась. Люди уже шептались о наших слишком близких отношениях. Отправиться в отпуск на остров? Это определённо заставило бы загудеть все рубрики светской хроники.

Моё сердце заболело из-за единственных отношений, которые у меня были, и по тому, какими поверхностными они являлись. Было так много того, чего мне хотелось сказать:

Я хочу встретиться с тобой.

Прошу тебя, мы не могли бы опустить все эти косвенные намёки и просто поговорить?

Я на показе «Нила. Уголь и Огонь Эксклюзив» в самом сердце Милана. Я хочу просто пойти выпить с тобой.

Я хочу узнать тебя.

Я не могла напечатать ничего из того, так как это противоречило правилам. Негласным правилам, на которые намекал Кайт. Никакой личной информации. Никаких свиданий. Никакого общения, кроме намёков на секс. Чёртовы правила. Долбаная жизнь. Грёбаные мужчины.

Резкий запах шампанского и спокойный смех окутали меня, мои пальцы порхали по экрану.

Иголочка с ниточкой: Всё о чём я могу думать — это о тебе и твоей шаловливой руке. Я сержусь, ты кончил без меня, но не обижаюсь на то, что ты кончил, думая обо мне. У меня был долгий вечер и план, как удалить моё напряжение в тот момент, когда я буду в одиночестве.

Мои губы дёрнулись в циничной улыбке. Кайт решит, что я подразумевала мастурбацию. На самом деле, я встану на беговую дорожку и буду бегать до тех пор, пока мои ноги не превратятся в желе.

Телефон ожил в моих руках, привлекая внимание к светящемуся экрану.

Кайт007: Я и моя шаловливая рука скучали по тебе. Под долгим вечером, как я понял, ты имела в виду, что стояла на коленях и молила Бога (позволь мужчине побаловаться грязными мыслишками). Напиши мне, когда будешь одна. Я помогу с твоим напряжением.

Я осмотрелась по сторонам. Пары ходили туда-сюда, люди собрались в группы. Показ мод был основным выдающимся моментом вечера с гостями, одетыми во всё самое лучшее. Но именно улыбки и искреннее счастье заставило вечер сиять. Я была несчастна. Я не смеялась и не улыбалась с тех пор, как ушла мама. Мне никак не понять, как она могла нас так сильно любить, а затем выключить своё сердце... вот так запросто.

Когда она вернулась из своего небытия, для того, чтобы оформить развод с отцом, она сломила его. Похитила его сердце, полностью разорвала на мелкие кусочки и бросила на полу в вестибюле.

Я помнила тот день. Помню, мне казалось, что она вернулась, да ещё и с таким красивым ожерельем. Таким сияющим, что оно ослепило меня, когда мама послала мне воздушный поцелуй перед тем, как выйти за дверь в последний раз.

С тех пор я боялась любви. Боялась боли, которую она могла вызвать, и того, как что-то насколько непорочное, могло стать чем-то, настолько мерзким.

Гнев заполнил меня. Гнев, которому я редко позволяла появиться. Я никогда не подпускала к себе боль, причинённую мне матерью, но она являлась движущей силой моего характера трудоголика. Это жизненный катализатор превратил меня в ту женщину, которой я сейчас являлась.

Одинокой. Испуганной. Злой. Такой чертовски злой.

Двигая пальцами по клавиатуре, я отправила импульсивное сообщение.

Иголочка с ниточкой: А, что, если я не хочу быть одной? Что, если я захочу выбрать реальное общение вместо бессмысленной переписки? Ты бы помог тогда?

Вероятно, мне не следовало это отправлять. Я уже знала его ответ. Но что было со мной не так, из-за чего ни один мужчина не хотел столкнуться с гневом моего отца и пригласить меня выпить? У меня не было сисек или бёдер, или опыта... но я была готова учиться.

Джетро выстоял перед ним.

Я нахмурилась, сжимая телефон. Этот мужчина не в счёт. Он был таким же пугающим, как и мой отец. Его мотивы были неискренними. Он не хотел за ужином слушать мои рассказы о проблемах. Он не собирался добиваться меня. Ему хотелось чего-то большего. И от этого большего я оцепенела.

Кайт007: Хорошо... от кого ты набралась храбрости написать это? Ты знаешь, что это не сработает со мной. Я не какой-нибудь мальчик, который прибежит к тебе, стоит только поманить пальчиком.

Боль терзала мою грудь, но я же ожидала этого. Прежде, чем я успела ответить, пришло ещё одно сообщение.

Кайт007: Тебе просто захотелось, черт побери, сделать это, да? Чего ты хочешь от меня? Обязательств? Отношений? Ты знала, чем мы занимались. Мне казалось, тебя веселит такое общение, так же, как и меня. Зачем портить то, что у нас есть?

Моё сердце, тот самый бесполезный орган, который никогда не любил, мучительно раскололось. Его гнев сочился из моего телефона, отравляя мою руку. Фантастика. Единственный контакт с внешним миром, который у меня был, и он подошёл к концу. Но почему он внезапно так разозлился?

Иголочка с ниточкой: Я написала просто обычный вопрос, но ты взбесился. В чём твоя проблема? Не говори. Дай сама угадаю. Ты счастлив только тогда, когда ты возбуждён. Но знаешь, что? Я могу легко удалить твой номер и никогда больше не отвечать. Ты сам нашёл меня, помнишь?

Я тяжело дышала и вертела телефон в руках. Я не закончила. Злость — это то, что наконец-то привело меня в чувство. Я хотела выпустить ее, пока не подавила в себе это чувство.

Иголочка с ниточкой: Думаю, тебе нужно ещё раз кончить, Кайт. Твой темперамент абсолютно неуместен и адресован не тому. Я подразумевала всего лишь встречу. Один телефонный разговор. Возможно, поцелуй, если бы встретились лично. Это что, так сложно для тебя? И я скажу тебе почему. Потому что ты — жулик, и страдаешь боязнью обязательств.

Date: 2015-07-23; view: 378; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию