Добрые сердца и ветеринарная практика

Еще один случай из многих и многих, когда Зигфрид счел нужным прочесть мне нотацию. Старик-пенсионер вошел в смотровую, ведя на веревочке небольшую дворняжку. Я похлопал ладонью по столу.

– Поднимите ее сюда, пожалуйста, – сказал я.

Старик медленно нагнулся, охая и отдуваясь.

– Погодите, – я потрогал его за плечо. – Дайте-ка мне! – И я подхватил собачонку.

– Спасибо, сэр! – Старик с трудом выпрямился, потирая спину и ногу. – Ревматизм меня совсем доконал и поднимать-то мне не очень сподручно. Фамилия моя Бейли, а живу я в муниципальных домах.

– Ну, мистер Бейли, так что с вашей собачкой?

– Да кашляет она. Чуть не все время. А под конец вроде как бы срыгивает.

– Ах так… А сколько ей лет?

– В прошлом месяце десять сравнялось.

– А-а… – Я измерил температуру и тщательно прослушал грудную клетку. Пока я водил стетоскопом по ребрам, вошел Зигфрид и начал рыться в шкафу.

– У нее хронический бронхит, мистер Бейли, – сказал я. – У собак в старости это часто бывает, как и у людей.

Он засмеялся:

– Да, я и сам иногда покашливаю.

– Вполне естественно. Только кашель ведь вас не мучит, верно?

– Нет-нет.

– Вот и с вашей собачкой то же. Я сделаю ей инъекцию и дам таблетки. Боюсь, полностью кашель не пройдет, но если потом ей станет хуже, приводите ее опять.

Старик закивал:

– Обязательно, сэр. Большое спасибо, сэр.

Пока Зигфрид продолжал возиться в шкафу, я сделал инъекцию и отсчитал двадцать таблеток новейшего средства – М-Б 693.

Старик с интересом поглядел на них, потом положил в карман.

– Сколько я вам должен, мистер Хэрриот?

Я поглядел на ветхий галстук, тщательно повязанный под обтрепанным воротничком, на вытертый до прозрачности пиджак. Брюки его были залатаны на коленях, но сбоку в прорехе розовела кожа.

– Ничего, мистер Бейли. Последите, как она будет себя чувствовать.

– А?

– Вы ничего за прием не должны.

– Но…

– Не беспокойтесь, это же все пустяки. Только не забывайте давать ей таблетки.

– Обязательно, сэр, и большое спасибо. Я ведь и не думал…

– Знаю, мистер Бейли. До свидания, и если в ближайшие дни ей не станет заметно лучше, приведите ее еще раз.

Едва шаги старика затихли в коридоре, как Зигфрид вынырнул из шкафа.

– Битый час я их искал. Нет, Джеймс, вы нарочно все от меня прячете!

Я улыбнулся, но промолчал, убирая шприц, а Зигфрид снова заговорил:

– Джеймс, мне неприятно этого касаться, но не кажется ли вам, что вы поступаете легкомысленно, работая даром?

Я посмотрел на него с удивлением:

– Но он живет на пенсию по старости. И наверное, очень нуждается.

– Вполне возможно, и тем не менее вы не имеете права предлагать свои услуги бесплатно.

– Но изредка, Зигфрид! В случаях вроде этого…

– Нет, Джеймс. Даже изредка – нет. Это непрактично.

– А сами вы? Я же видел… и много раз!

– Я? – Его глаза изумленно раскрылись. – Да никогда в жизни! Я-то отдаю себе отчет в суровой реальности нашего существования. Все стало безумно дорого. Например, вы же горстями сыпали ему М-Б шестьсот девяносто три? Господи помилуй! Да вы знаете, что одна такая таблетка стоит три пенса? И не возражайте! Вы ни при каких обстоятельствах не должны работать без гонорара.

– Но, черт побери, сами-то вы! – не выдержал я. – Не далее как на прошлой неделе…

Зигфрид поднял ладонь.

– Успокойтесь, Джеймс. Успокойтесь. У вас необузданное воображение, вот в чем ваша беда.

Вероятно, я поглядел на него очень свирепо, потому что он протянул руку и потрепал меня по плечу.

– Поверьте, дорогой мой, я все прекрасно понимаю. Вы действовали из благороднейших побуждений, и у меня самого бывает искушение поступить так же. Но надо быть твердым. Времена теперь суровые, и, чтобы продержаться на поверхности, нужна суровость. Так что запомните на будущее: никакого робингудства, мы не можем позволить себе такую роскошь.

Я кивнул и отправился на вызовы в несколько ошарашенном состоянии. Впрочем, вскоре я забыл об этой стычке, и она совсем изгладилась бы из моей памяти, если бы неделю спустя мне не довелось снова увидеть мистера Бейли.

Его собачонка вновь лежала на столе в смотровой, и Зигфрид делал ей инъекцию. Я не стал мешать, а вернулся по коридору в приемную и принялся приводить в порядок еженедельник. День был летний, и между занавесками открытого окна я видел крыльцо и ступеньки.

Склоняясь над еженедельником, я услышал, как Зигфрид и старик прошли к дверям. На крыльце они остановились. Собачонка на веревочке выглядела совершенно так же, как и раньше.

– Ну что же, мистер Бейли, – говорил Зигфрид, – я могу только подтвердить слова мистера Хэрриота. Боюсь, кашлять она будет до конца своих дней, но при ухудшениях приходите к нам.

– Хорошо, сэр. – Старик опустил руку в карман. – Скажите, пожалуйста, сколько с меня причитается?

– Причитается?.. Ах да, причитается… – Зигфрид откашлялся, словно на секунду утратил дар речи. Он поглядывал то на дворняжку, то на потрепанную одежду старика, а потом покосился на дом и произнес хриплым шепотом:

– Ничего не причитается, мистер Бейли.

– Но, мистер Фарнон, как же можно?..

– Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! – Зигфрид тревожно замахал рукой на старика. – Ни слова больше. Я ничего не желаю об этом слушать.

Принудив мистера Бейли замолчать, он протянул ему внушительный мешочек и, настороженно оглядываясь через плечо, объяснил:

– Тут сотня таблеток М-Б. Ей они будут часто нужны, а потому возьмите про запас.

Я понял, что Зигфрид заметил прореху у колена, потому что он долго смотрел на нее, а потом сунул руку в карман.

– Погодите минутку.

Он извлек горсть самых разных предметов. Несколько монет скатилось с его ладони, пока он перебирал на ней ножницы, термометры, обрывки бечевки, ключи для открывания бутылок. В конце концов его поиски увенчались успехом и он ухватил банкноту.

– Вот фунт, – прошептал он и снова нервно зашипел на старика, когда тот попытался возражать.

Мистер Бейли понял, что спорить бесполезно, и спрятал бумажку в карман.

– Ну спасибо вам, мистер Фарнон. Я на это свожу свою хозяйку в Скарборо.

– Вот и хорошо, вот и молодец, – пробормотал Зигфрид, виновато косясь по сторонам. – Ну так до свидания.

Старик приподнял кепку и зашаркал по тротуару, тяжело передвигая ноги.

– Э-эй, погодите! – крикнул Зигфрид ему вслед. – В чем дело? Что у вас с ногами?

– Все ревматизм проклятый. Ну да помаленечку, полегонечку дойду.

– До муниципальных домов? – Зигфрид нерешительно потер подбородок. – Далековато… – Он последний раз воровато заглянул в коридор у себя за спиной, а потом указал пальцем. – Вон там моя машина, – шепнул он. – Забирайтесь в нее, я вас подвезу.

Признаюсь, я люблю этот эпизод. Пустячок, конечно, но наглядно иллюстрирующий многое и многое. В том числе широкое распространение хронического бронхита у старых собак, а главное – великолепную непоследовательность Зигфрида, а также его душевную щедрость и сострадательность, которые он так старался скрывать.

Date: 2015-07-23; view: 347; Нарушение авторских прав