Бен–Йегуда Н

Нахман Бен–Йегуда (Nachman Ben–Yehuda) (род. в 1948 г., г. Иерусалим) – социолог, доктор философских наук по специальности социология (с 1977 г.), профессор социологии и декан факультета общественных наук Еврейского университета в Иерусалиме.

Сфера научных интересов Н. Бен–Йегуды отличается крайней широтой и разнообразием. Ее составляют, в частности, социологические исследования девиаций и их связи с социальными изменениями: изучаются девиации в научной и политической деятельности, злоупотребление наркотиками, проблема моральных границ, социология моральной паники. Девиации рассматриваются здесь как часть более общих процессов изменений и стабилизации в обществе, то есть исследования аномальности помогают понять социальный порядок, общество и культуру. Второе направление научных исследований Н. Бен–Йегуды связано с изучением с позиций социологии магии* и колдовства: рассматриваются история колдовства, феномен эпидемий колдовства в Европе XIV–XVII вв., а также явления современного оккультизма* (в рамках данного направления и изучалась проблема ИСС). Н. Бен–Йегуда занимался проблемами обмана и предательства, а также истины и лжи в исторических и социологических исследованиях, вопросом об исторической истине и ее искажениях. Другие направления социологических исследований данного автора определялись такими темами, как политические убийства и насилие в политике, подводные сражения времен Второй мировой войны, культурная криминология. Кроме того, на материале мифа о Масаде* Бен–Йегуда изучал проблемы формирования мифов в общественном сознании, роли и функций, которые они играют в социальных и политических процессах, в том числе и современных (проблема экстремизма), места мифов в идеологии и культуре, проблему национализма, вопрос о том, насколько мифы и предания отражают реальные исторические события.

Н. Бен–Йегуда – автор восьми книг и большого количества научных статей, которые публиковались в журналах «American Journal of Sociology», «The British Journal of Criminology», «The Sociological Quarterly», «Qualitative Sociology», «The Sociological Review», «Biblical Archaeology Review».

Сочинения: Deviance and Moral Boundaries: Witchcraft, the Occult, Science Fiction, Deviant Sciences and Scientists (1985); The Politics and Morality of Deviance: Moral Panics, Drug Abuse, Deviant Science, and Reversed Stigmatization (1990); Political Assassinations byJews: A Rhetorical Device forJustice (1992); Political Assassinations by Jews: A Rhetorical Device for Justice (1992); Moral Panics: The Social Construction of Deviance (1994) (совм. с E. Goode); Masada Myth: Collective Memory and Mythmaking In Israel (1995); Betrayal and Treason: Violations of Trust and Loyalty (2001); Sacrificing Truth: Archaeology and the Myth of Masada (2002).

…В литературе по интересующей нас теме феномены ИСС рассматриваются с точки зрения отдельного человека и его специфического опыта. Именно индивидуум занят поиском (или старается избежать) тех «переломных моментов», которые являются границами для состояний сознания [23]. Однако, как показали Сарбин (Sarbin) и Юхач (Juhasz) [26], индивидуальный опыт ИСС может не быть значимым и не поддаваться интерпретации [8] без учета структуры того сообщества, в которой опыт имел место. (…) Например, при галлюцинациях человек воспринимает стимулы, которые недоступны для восприятия других людей. Если при этом субъект находится в социальном вакууме, он не сможет удостовериться, являются ли воспринимаемые объекты реальными или воображаемыми. Более того, в случае непрерывных галлюцинаций индивидуум не сможет отличить воображаемый мир от реального до тех пор, пока кто–нибудь из окружающих людей не обратит его внимание на различия.

Это позволяет нам заключить, что переживаемое изменение сознания воспринимается самим человеком как изменение его социальной реальности.

Также важно подчеркнуть, что согласованное для всех членов общества определение социальной реальности (консенсус) является ключевым моментом для беспрепятственного функционирования любой социальной системы, так как недостаток подобного соответствия ведет за собой возникновение общественных проблем. Например, если в западной культуре кто–либо нарушает устоявшийся консенсус, грубо переступая через общепринятые нормы поведения (а они–то и задают данный консенсус), это, как правило, влечет за собой жесткий ответ социальных структур, вследствие чего человек признается ненормальным, душевно больным или безумным.[23]

Что же происходит с том случае, если опыт изменения сознания принадлежит не индивидууму, а всей социальной системе, то есть подобный опыт имеется у многих людей и признается обществом? Каким образом каждый человек интерпретирует изменения в сознании, если они коллективны и вписаны в концепцию мира, а социальные границы, для того чтобы отличить реальный мир от воображаемого, не представлены?