Глава 12. Тристам толкнул дверь и остановился у порога

Тристам толкнул дверь и остановился у порога. Прямо перед ним была лестница, которая шла на второй этаж; несколько ступенек вели вниз, к запертой на засов двери подвала. Слева была кухня, справа – большая гостиная, залитая ярким утренним светом.

– Входи, Тристам Дрейк, – позвал женский голос.

Мальчик сделал несколько шагов и остановился в нерешительности. Перед ним стояла Зельда Хизер.

– Не бойся. Подойди ближе.

Тристам удивился: это была та же женщина, которую он видел в больнице и в суде, но теперь она казалась совсем другой, более спокойной, уверенной в себе. В ее глазах светились решимость и ум, напомнившие Тристаму его мать.

В гостиной было уютно. Возле невысокого стола, заваленного географическими картами и чертежами, стояли два дивана. На одном из них с усталым видом сидел очень бледный, темноволосый, небритый человек, одетый в белый полицейский мундир. На вид мужчине было лет тридцать. От его погасшего взгляда становилось не по себе.

– Это лейтенант Вакинг. Он возглавляет полицию Белой Столицы. Мой главный советник.

– Возглавлял, – поправил ее мужчина. – Снегобой отправил меня в отставку.

Зельда неодобрительно взглянула на него, потом улыбнулась Тристаму.

– Вам с другом нелегко пришлось, – продолжала она. – Мне очень жаль, что все так вышло! Было бы куда приятнее встречать вас не в больнице. Да и лишние разговоры о вашем появлении тоже были ни к чему – в нашей‑то ситуации… А теперь попытайся, пожалуйста, вспомнить все до мелочей и расскажи, как вы попали к нам.

Лейтенант тем временем погрузился в изучение свитка, лежавшего на столе. Казалось, все, о чем может рассказать Тристам, его нисколько не интересует.

– Вы Зельда Хизер? – на всякий случай удостоверился Тристам.

– Да, меня зовут именно так.

– Моя мать просила найти вас и вручить вам тот пакет, который вы нашли в нашей стрекозе.

Тристам покосился на лейтенанта, по‑прежнему сидевшего с отсутствующим видом.

– Говори смело, – сказала Зельда Хизер. – Ты можешь доверять ему.

Но Тристаму больше нечего было сказать. По правде говоря, он надеялся, что это Зельда ему что‑нибудь объяснит, скажет, например, что ему делать дальше…

Внезапно он вспомнил, о чем его просила во сне мама.

– Вы должны помочь нам спасти Миртиль.

– Миртиль? – удивленно переспросила женщина.

– Дочь короля Севера, – продолжал Тристам. – Тиран похитил ее. Нужно найти ее и спасти! А потом мы спасем мою маму.

Зельда нахмурилась. Вакинг вышел из оцепенения.

– Откуда ты знаешь, что Миртиль взяли в плен? – подозрительно спросил он.

– Так мы же видели! – Тристам очень старался, чтобы лейтенант ему поверил. – Когда мы с Томом улетали, сверху было видно, как летчик тирана увозит Миртиль на стрекозе, а потом…

– Постой, постой, – прервала его Зельда. – Никто не сомневается в твоих словах, но рассказывай по порядку, с самого начала.

Тристам рассказал все, мешая главное с второстепенным. Его слушали молча, не перебивая.

– Как вы думаете, – спросил он, кончив свою историю, – они могут что‑нибудь сделать моей маме, Миртиль, всем остальным?

– Не знаю как насчет твоей матери и других жителей Миртильвиля, – запнувшись, сказала Зельда Хизер. – Может быть, им удастся спастись.

– А Миртиль?

Бывший начальник полиции вопросительно посмотрел на мэра. Зельда кивнула. Он развернул свиток, который держал в руках, и протянул его Тристану.

– Прислали сегодня, – сказала Зельда – Как раз перед твоим приходом мы говорили об этом с лейтенантом.

На листе был напечатан портрет Миртиль. Талантливому и прилежному художнику удалось передать тревожное выражение ее лица. Под портретом было написано:

По приказу Его Величества короля, Миртиль из королевства Северных Облаков, лишенная прав престолонаследия, будет предана казни на подкидной доске вместе с четырьмя другими изменниками 12 марта в полдень, на главной площади Синти Тауна.

Да здравствует король!

У Тристама заныло под ложечкой.

– Что это – казнь на подкидной доске?

– Ей завяжут глаза и заставят идти по доске, закрепленной на краю облака.

– Ну, это не так уж и страшно, – облегченно вздохнул Тристам.

– Когда она дойдет до конца доски, то начнет падать, – добавил лейтенант.

– Что‑о?

– Это очень жестокая казнь, – удрученно проговорил Вакинг. – Человек падает долго, и перед ним успевает пройти все его прошлое. Долгий путь к неизбежной смерти… похоже на саму жизнь…

Зельда метнула в него испепеляющий взгляд.

– Прекратите молоть чепуху! Сегодня восьмое марта. У нас есть четыре дня, чтобы действовать. Нужно составить план.

– Если бы все упиралось в план… – вздохнул Вакинг. – Потребуются сутки, чтобы добраться до Синти Тауна, и по меньшей мере еще одни сутки, чтобы приготовить операцию на месте. Если мы пошлем туда спецгруппу, она должна вылететь не позже завтрашнего дня.

– Должна – значит, вылетит.

– Впрочем, безумцы, которые согласятся пойти на это самоубийство, могут покончить с жизнью прямо здесь. Меньше хлопот.

– Я полечу туда, – заявил Тристам, стиснув кулаки. – Никто мне не помешает!

– Ну, это мы посмотрим, – возразила Зельда. – Что касается вас, лейтенант, то советую приступить к разработке операции немедленно, потому что вы включены в состав спецгруппы.

Она повернулась к Тристаму.

– Твой пакет там, – сказала она, указывая на стол возле окна, – береги его как зеницу ока… И вот что еще: не вздумай выходить из дома! Я знаю, что ты убегал сегодня ночью. Больше этого не делай! Твоя жизнь куда дороже, чем ты можешь вообразить.

С этими словами она вышла. Тристам встал, чтобы взять пакет, но лейтенант остановил его движением руки.

– Итак, ты хорошо знал дочь короля Севера…

Тристам кивнул. Бывший начальник полиции говорил тоном профессионального следователя, желающего убедиться, что подозреваемый говорит правду.

– Значит, ты многое знаешь! И ты, похоже, вполне сообразительный парень.

Тристам собрался было кивнуть опять, но под инквизиторским взглядом лейтенанта ему стало не по себе.

– Стало быть, Миртильвиль находился под управлением знаменитого полковника Бриггса. Это ведь тот самый полковник, который сражался плечом к плечу с королем Севера, верно?

Тристам кивнул, подумав, что лейтенант туговато соображает: он же рассказывал о полковнике минуту назад!

– Между нами, все, что ты говоришь, – полная чушь, – отрывисто заключил лейтенант, сверля Тристама темными глазами. – Не могу поверить, что полковник не сумел защитить принцессу или спрятать ее в безопасном месте. А ты как думаешь?

– Я? Не знаю. Может быть, он не ожидал нападения.

– Ну да, эта возможность существует, спору нет… Маловероятно, но не исключено, – заметил Вакинг со скептической гримасой.

Не находя лучшего объяснения, Тристам молчал.

– Нет, это абсолютно неправдоподобно, – поразмыслив, заключил лейтенант. – Но вернемся к твоему рассказу. Ты говоришь, вам с сыном полковника удалось ускользнуть?

– Да.

– Благодаря твоей матери, которая поддерживала частые контакты с полковником?

– Да.

– Что ж, – сказал Вакинг, немного помолчав с бесстрастным выражением лица, – все это чрезвычайно странно! Но мы должны подумать о Миртиль, верно?

Тристам чуть не поперхнулся от удивления: он мог бы поклясться, что лейтенант ему подмигнул.

– Только не жди чудес, – продолжил отставной начальник полиции, вставая с дивана. – Хоть я и эксперт по подготовке безнадежных спецопераций… Особенно если дело происходит в моем родном городе.

По‑видимому, перспектива схватки с врагом, который тысячекратно превосходил его силами, пробудила лейтенанта от спячки.

– Этот дом принадлежит мне, – сказал он, направляясь к выходу. – Чувствуй себя здесь свободно, как в своем собственном. Я скоро вернусь.

Впрочем, после этого Вакинг не только не вышел, но, напротив, остался в комнате. Он мялся в нерешительности и, казалось, готовился сказать что‑то важное. Тристам ждал, не двигаясь с места.

Наконец лейтенант проговорил:

– Пожалуй, я поторопился, беру свои слова обратно. Ты все‑таки не у себя дома, а у меня. Так что ничего здесь не трогай.

Как только за лейтенантом закрылась дверь, Тристам подбежал к столу у окна. Пакет, который забрала у него Зельда, лежал там, вскрытый. Тристам увидел ленту с прикрепленным к ней прозрачным кристаллом. Внутри кристалла переливался радужный свет. У Тристама забилось сердце: это был кулон его матери!