При семейных расстановках

Семейная расстановка, в общем-то, очень простой метод. Выбирают заместителей для наиболее важных участников отношений, расставляют их по отношению друг к другу и так оставляют. В процессе расстановки внезапно выявляется и показывается нечто скрытое, причем тот, для кого делается расстановка, сразу замечает то, что выявляется. Это внешняя сторона. Это просто. Но пойму ли я, на что указывает сложившийся образ? Это другой вопрос.

Нужно внимательно следить за тем, что выявилось. Образ действует, только если выявленное, клиент, заместители и, конечно, терапевт действуют совместно. Динамика развивается сама по себе, без какого-либо вмешательства. Клиенту, заместителям и терапевту нужно быть готовыми к неожиданному, что может выявиться. Есть определенные правила возникновения порядков, если их знать, можно в некоторой степени управлять расстановкой.

Для того чтобы сделать расстановку, необходимо обладать некоторой информацией. Прежде всего нужно знать, состоит ли клиент в браке, есть ли у него дети. Тогда мне ясно, нужно ли расставлять его семью. Затем я расспрашиваю клиента о его родительской семье, что в ней произошло. А именно: о внешних и решающих событиях — случаях смерти, травматических событиях детства, например при рождении. Этого достаточно, чтобы начать расстановку.

Я расставляю минимально необходимое количество человек. При этом я начинаю с наиболее важных лиц. После того как это сделано, складывается определенная картина, из которой, а равно из реакции клиента, я черпаю новую информацию. Тогда я ввожу в расстановку новых участников, и опять — не более, чем необходимо. Затем смотрю, каково влияние новых участников расстановки. На основании увиденного можно сделать вывод, возможно решение или невозможно.

Итак, я расставляю основную ситуацию, по которой вижу, куда направлены движения: к гибели, смерти или к решению. Часто я сначала иду вместе с «плохим» движением, например к смерти, — без страха. Я иду вместе с клиентом вплоть до грани-

цы, чтобы выяснить, куда, собственно, ведет внутреннее движение. Если на границе происходит поворот, я иду вместе с клиентом назад. Иногда такого поворота не происходит, тогда я не иду назад, а оставляю клиента стоять на границе.

Я не задаюсь вопросом: правильно это или нет? Это было бы слишком примитивно. По воздействию в собственной душе я определяю, что делать. На это я и ориентируюсь. Пользоваться готовыми правилами неуместно и это не отвечало бы полноте происходящего. Конечно, у меня есть определенные представления о том, что может произойти, некие представления о порядках, но на практике каждая расстановка уникальна. Одинаковых расстановок не бывает. То же относится и к интервенциям. Одинаковых интервенций не бывает. Поэтому для моей работы необходима постоянная готовность к новому и непривычному.

Важно также «раздраматизировать» происходящее. Я стараюсь вернуть происходящее обратно к привычному, насколько это возможно. Это помогает лучше всего.

Стандартные вопросы

УЧАСТНИК: В какой момент вы прекращаете задавать вопросы?

Б. X.: Я задаю ряд стандартных вопросов. Я спрашиваю, состоит ли клиент в браке, есть ли у него дети, был ли у него партнер до брака. Я также спрашиваю, умер ли кто-нибудь, были ли случаи смерти детей или мертворожденные дети. Таким образом я получаю практически всю важную информацию о семье. Мне нужна только внешняя информация о семье. Мне не нужно, например, знать, пьет ли отец, хорош он или плох, доминирует ли он или подчинен. Это не играет роли. Важны только внешние события.

Затем я задаю вопросы о родительской семье, произошло ли в ней что-либо особенное. И здесь речь идет только о внешних событиях. Сколько было детей, был ли кто-либо прежде женат, умер ли кто-нибудь и как он умер? Это, в общем-то, все, о чем я спрашиваю. Если клиент хочет сообщить мне больше, я его останавливаю, потому что для расстановки это не нужно. В процессе расстановки я получаю дальнейшую инфор-

мацию, иногда я задаю дополнительные вопросы. Вот основной перечень моих вопросов.

Date: 2015-07-23; view: 284; Нарушение авторских прав