Прогулка пятая

ПО УЛИЦЕ ИМЕНИ ВРЕМЕНИ

Верхняя, Рождественская, Орловская, Нагорная, Покровская… Гуляли люди по одной и той же улице, а название ее менялось. Сообразно временам, нравам и кумирам. С 1920 года и по сей день улица носит имя вождя мирового пролетариата товарища Ленина. Она главная улица Перми, главная артерия в живом организме растущего города.

Всем вроде бы ясно, в честь кого и почему улица получила свое нынешнее имя. Но городская молва непочтительна к авторитетам, и поэтому у главной магистрали города помимо официального наименования появились неофициальные. Отдадим должное соленому народному остроумию, главную пермскую улицу именуют Лысиной, соответственно, Сибирскую (бывшую Карла Маркса) – Бородой. Более лестно звучит название улицы, мелькающее в космополитичной молодежной среде: 5-я авеню. Как в Нью-Йорке. Но что греха таить, каждому пермяку знакома и отнюдь нелестная репутация нашей авеню. В послеперестроечные времена улицу имени вождя облюбовали пермские ночные бабочки. Сей, более чем наглядный, факт мигом получил этимологическое обоснование. Улица, мол, названа в честь первой в Перми сутенерши – Лены. А еще острят, что представительницы древнейшей профессии не любят работать, поэтому «ленятся». Сообразно названию улицы.

В общем, что только не говорят. И хорошо. Ведь молва это вернейший знак неравнодушия, если не любви. На улице Ленина день и ночь кипит жизнь, и каждому пермяку хоть раз в день да приходится здесь побывать, или хотя бы пересечь главную городскую магистраль, следуя по своим делам. Здесь обосновались городские и областные власти, здесь наши главные театры, здесь лучшие магазины и кафе, уютные и стильные кофейни, здесь любимый старый кинотеатр, здесь, наконец, проходят все городские торжества. Словом, пойдем гулять по Ленина. Добираемся до трамвайной остановки «Разгуляй» и – вперед.

У ИСТОКОВ УЛИЦЫ

Впрочем, вперед получится не сразу. У каждой улицы должно быть начало. Начало улицы Ленина не очевидно: первое строение, открывающее ее привычную прямую стрелу, значится под счастливым номером 7. Так что приходится возвращаться обратно по дороге, круто уходящей влево от трамвайных путей к Егошихинскому оврагу.

К истоку улицы Ленина мы неторопливо идем вдоль деревянных заборов и домиков. Линялые занавески, огоньки герани на подоконниках, зеленые заросшие дворы. В глубине двора дома №6 мелькает большая причудливым зонтом раскинувшая ветви лиственница с плоской кроной, похожая больше на пинию, чем лиственницу. За рядом деревянных домишек видны черепичные крыши и стены новеньких богатых коттеджей. За Пермью старой – новая. Здесь улица односторонняя: проходим дом за домом в обратном порядке - №6, 5, 4, 3. Все. Номер второй, двухэтажный, с резными бирюзовыми наличниками, острым углом, как корабль, наплывает на нас. Он странно выстроен этот дом, не привычным прямоугольником, а трапецией. Но дальше улица незаметно переходит в дорогу и спускается вниз. Если не заблудишься среди гаражей, то скоро окажешься на дне Егошихинского оврага и, следуя поворотам старой разбитой булыжной дорогой, упрешься в металлический забор предприятия. Над забором вывеска: «Идея». Итак, в начале улицы – Идея. И пусть это всего лишь название мебельной фабрики. Началу улицы Ленина оно соответствует.

Возвращаясь обратно, пройдем через сквер с памятником капитану Василию Никитичу Татищеву, славному «птенцу гнезда Петрова». Он открывает тему памятников, для улицы Ленина особенно значимую. Вообще, Василию Никитичу везет на памятники, ими давно отметились Екатеринбург и Тольятти. Вот и Пермь к 280-летию обзавелась своим монументом основателю. Пермский вариант, скажем прямо, не самый удачный. Недаром непочтительная к авторитетам городская молва уже обогатилась выражением: «еще один мужик в плащ-палатке». Высказывание, впрочем, хоть и грубое, но даже в искусствоведческом смысле точное. Такие скульптуры в изобилии, как под копирку, ваяли в далекие 1960-70-е годы: революционные матросы, солдаты, рабочие, – все на одно суровое лицо. Было такое время. Но в лице Татищева еще одну слишком запоздалую реплику сурового стиля город получил аж в 2003 году. Благо если бы хоть реплика была добротной, но скульптура сделана явно наспех. Присмотревшись, обнаруживаешь, что с исподу Василий Никитич плоско срезан, и правая нога в ботфорте как бы приставлена к этому плоскому срезу. А поскольку левая теряется в складках плаща, создается впечатление, что стоит наш Татищев на одной ноге, как боцман Сильвер из «Острова сокровищ».

Зато у памятника шумная история. Вокруг его сооружения в Перми разгорелась бурная, переходящая в публичные акции, общественная полемика: каким быть Татищеву и где ему стоять. Победил, как водится, наихудший вариант. У подножия памятника красуются маленькие пушки и пирамидки пушечных ядер. Неизвестные злоумышленники эти ядра систематически уворовывают. То ли кто-то таким экстремистским образом выражает эстетический протест, то ли тривиально сдают ядра в металлолом, отчаявшись найти бутылку водки, якобы замурованную на счастье в жерле одной из пушечек, как на беду памятнику плоско пошутила одна из местных радиостанций.

Принято считать, что Татищев основатель Перми. Он стоит на высоком постаменте с развернутым планом с руках и смотрит в перспективу открывающейся перед нами улицы Ленина. Следуя направлению его взгляда, мы выходим на перекресток Ленина и Клименко. До недавнего времени здесь можно было увидеть единственного бесспорного ровесника давней истории Разгуляя. Слева в глубине дворов по четной стороне улицы зеленой тучей клубился раскидистый дуб. Но сначала его взяли в асфальтовую осаду платной автостоянкой, открытой на месте снесенных деревянных домов по Клименко, а потом и вовсе срубили. Теперь здесь на глазах уступами растет громада нового кирпичного жилого массива с четырьмя каскадами прямоугольных колонн, придающих физиономии строящегося дома неожиданные черты египетского храма, вроде комплекса Абу Симбел.

Напротив египетского строения, под счастливым номером выступает таких же прямоугольных очертаний портал типового кирпичного здания, какие строили в начале прошлого века для учебных заведений. Такое же точно досталось школе №7. Здесь же, по Ленина, 7, размещается музыкально-педагогическое училище имени Д.Б. Кабалевского. Окрашенное в мутно-розовый цвет, с серыми рельефно выступающими деталями обильного кирпичного декора, оно напоминает о временах сравнительно давних. В верхней трети высокого прямоугольного портала – широкая площадка, еще недавно гладко оштукатуренная. Но штукатурка отслоилась, осыпалась и в просвете, напоминающем формой верхнюю половину Южной Америки, по сколотым торцам кирпича, ясно читается давняя и неистребимая надпись: «…тефанов … ское… нача … илищ…». Да, здесь было Стефановское городское начальное училище, и время не стерло его память. Это образ улицы Ленина: под одним временным слоем скрывается другой. Палимпсест. Переходя из квартала в квартал, мы переходим их эпохи в эпоху.

Училище выстроил для города архитектор В.В. Попатенко в 1912 году. С тех самых пор здание неизменно остается колыбелью образования. В 1920-е там была школа ФЗУ № 1, потом железнодорожная школа № 2, еще позже средняя школа № 95, а с 1966 – музыкальное училище. Так начинается характерная для улицы Ленина тема просвещения. С ее вариациями мы будем встречаться едва ли не в каждом квартале.

Кстати, имя Кабалевского училище получило не случайно. Дмитрий Борисович представлял Пермь в Верховном Совете народных депутатов СССР и много сделал для развития музыкального образования в нашем городе. Композитора в Перми чтили. Его выразительный портрет написал наш прославленный художник Евгений Широков. Однако преподавателям училища вовсе не кажется, что и по сей день по кабинетам с дореволюционно высокими потолками бродит дух маэстро. Они обеспокоены более насущными заботами. Сказывают, что давным-давно в здании завелся какой-то инфекционный грибок, который обостряет все болезни. Так, у работников училища астма проявляется ярче, чем у других пермских жителей. И как только ни выводили эту заразу! Все попытки оказывались безуспешными. Считают, все потому, что дом построен вопреки природным стихиям. Мол, его фундамент заложен на месте речушки: подземные воды пришлось сковать, а теперь они мстят людям грибком. Как бы здание ни «дезинфицировали», грибок все равно когда-нибудь проявиться...

Перед дальней дорогой стоило бы подкрепиться. Поэтому ретро бар под вывеской «У Ильича»: черный известинский шрифт на фоне алой звезды оказывается как нельзя кстати. Он занимает угловую переоборудованную квартиру на первом этаже соседнего с музыкальным училищем дома. Интерьер бара представляет пестрое собрание знаков советской культуры с вкраплениями супрематического Малевича в оформлении: много красной и черной геометрии. Забавно рассматривать висящие на стенах, расставленные вдоль стен и по подоконникам пионерские горны и барабаны, вымпелы победителей социалистического соревнования, древнюю пишущую машинку, портретики и портреты вождей. В окружении этих игрушечных вещиц почти инфернально выглядит громоздкий черный мотоцикл неизвестно каких советских десятилетий.

Так же любопытно пролистывать меню, которое вам предоставят любезные и быстрые официантки в белоснежных блузках и алых пионерских галстуках. Сочинители меню изрядно поупражнялись в остроумии, придумывая стильные названия для обычных блюд. Здесь вы найдете жюльен из языка под названием «Троцкий и Кº», воздающий должное ораторскому дару вождя революции, судака, запеченного под сыром или «Утеху Чапаева», а также рулет из судака и свинины «Молотов-Риббентроп». Есть еще «Кремлевская елка» и много чего еще, но назвать блинчики с красной икрой «Красным террором», а со сгущенкой – «Белым», это, согласитесь, уже слишком. Впрочем, читать меню, по меньшей мере, забавно, а заказать можно хотя бы чашечку кофе под собственным его именем. Феликс Дзержинский каслинского литья бросает нам вслед с подоконника проницательный взгляд.

Но кофе бодрит, и мы можем с новой энергией продолжать прогулку по главной улице Перми. Выйдя из кафе, обратим внимание на здание, в котором оно расположено. Еще одно свидетельство былых времен, оно достойно интереса. Четырехэтажный, светло-оливкого цвета каменный дом с полногабаритными квартирами напоминает о временах, когда начинала отстраиваться новая, советская, Пермь. Это была одна из новостроек 1920-х годов. Дом спроектировал архитектор Л.Н. Златогорский. Говорят, здесь же он и поселился.

Выйдя на перекресток Ленина и Островского, стоит присмотреться к зданию по Ленина, 11. Трехэтажное, окрашенное в светло-розовый цвет, оно выделяется странным сочетанием плоско обрубленного третьего этажа и скучных прямоугольных оконных проемов со стройными парами белых пилястр под пышными ионическими капителями, которые ритмично рассекают фасады первых двух этажей. Что-то нелепое есть в этом сочетании убогой функциональности коробки здания с пышным декором полуколонн. Впечатление не обманывает. Перед нами жалкие остатки одного из красивейших зданий Перми – церкви равноапостольной Марии Магдалины. В конце XIX века на многочисленные частные пожертвования ее возвел Александр Турчевич, автор лучших построек Перми конца XIX начала XX века. Церковь была построена при «убежище» для детей, оставшихся без попечения родителей. Рядом был интернат, где около сотни сирот получали начальное образование и обучались различным ремеслам. Отсюда вышел замечательный пермский художник Алексей Зеленин.

Судьба здания была печальной. В 1936 году снесли колокольню и купол церкви, спрямили арочные оконные проемы и сбили их наличники, уничтожили великолепные фронтоны, и нахлобучили третий плоский этаж. В «рационально» перестроенное здание въехал нефтяной техникум. Сейчас здесь размещается Институт экологии и генетики микроорганизмов Уральского научного центра РАН. Обратили бы по-соседски внимание на пресловутый грибок в музыкальном училище.

Поглядывая мимоходом на четную сторону улицы, видим наводящий тоску деревянный забор с рваными афишами. За ним – грязные сараи и полуразрушенные дома довершают удручающую картину губернского города N. Но это временно. Пермь строится.

Поэтому мы поспешим пройти к одному из знаменитейших домов по улице Ленина – Дому Грибушиных. Едва ли не каждому жителю Перми известно это здание, расположенное по Ленина, 13, и, может быть, благодаря мистическому порядковому номеру окруженное ореолом таинственности. Сам внешний облик особняка словно запрограммировал его будущую судьбу. Плоскости стен, карнизы, капители пилястр, глухой парапет, флагштоки, решетки ограды, наличники окон – все покрыто лепниной и подчинено прихотливому ритму вьющихся линий. Ключом архитектурно-декоративной композиции дома стала именно эта классическая линия стиля модерн, похожая на росчерк пера или взметнувшийся кнут, - знаменитая линия Орта. Ощущение неустойчивости, отсутствие монументальности и некое предчувствие неожиданности придают эти признаки живописного модерна пермскому особняку.

Не было у здания постоянства и в хозяевах. По данным Елены Александровны Спешиловой, дом был возведен в 1907 году по проекту Александра Турчевича. Но следов проектной документации на строительство здания не обнаружено. Известно лишь, что участок земли с деревянным домом, на месте которого построен нынешний особняк, прежний владелец наследственный польский дворянин И. А. Поклевский-Козелл продал С.М. Грибушину в 1905 году. Немалые по тем временам деньги, 25 тысяч рублей, пришлось заплатить за участок.

Зачем понадобилось строить такой кружевной дом чай-сахарному королю Грибушину? Сейчас уже только один Бог ведает да людская молва пытается объяснить. Говорят, будто бы он построил особняк для молоденькой девушки, в которую влюбился без памяти. Девушка была не из богатых и не приняла слишком роскошного подарка. Она попросила подарить ей другой, поскромнее, но с одним непременным условием, чтобы новый дом был поблизости. Так, с тайнами грибушинского особняка оказался связан и дом напротив (Ленина, 16а) – голубовато-зеленый с белыми колоннами. Именно его якобы построил Сергей Михайлович для своей возлюбленной. Сейчас там находится детсад № 26.

Как истинная легенда улицы Ленина особняк имеет несколько имен. Такие из них, как «дом с человечками» и «дом с ангелами» связаны с самой запоминающейся деталью внешнего его убранства – женскими ликами. Предполагают, что в романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго» грибушинский особняк стал прототипом таинственного «дома с фигурами». Как видим, логика номинации и у художника, и в городской молве, остается единой. Маски идеализированных женских лиц – маскароны – молча смотрят с капителей пилястр и композиций парапетов на каждого прохожего и притягивают внимание.

Но вернемся к истории особняка. В 1915 г. С.М. Грибушин умер, а дом достался его жене – А.Н. Грибушиной. Позже, на волне революционных перемен здание национализировали, и вот тогда начались его перемены участи. То здесь открывали гарнизонную офицерскую лавку, то губернскую музыкальную школу, то военный госпиталь в гражданскую войну. С 1921 года в бывшем особняке открыли детское отделение туберкулезного диспансера, потом, и уже надолго, детскую городскую больницу. И здание заболело – переняло все болячки лечившихся в нем детишек. Шли годы, и оно день ото дня ветшало и старилось. «Дом с фигурами» начал превращаться едва ли не в развалины. Его стали считать несчастным. В первую очередь, конечно, из-за номера. Говорят, что вроде бы в советское время дом пытались ремонтировать, да только безуспешно. Всякий раз, как только покрасят стены, на следующий день опять все осыпается. Тут к ремонту подключились ученые. Они якобы придумали чудо-состав, благодаря чему лепнина сейчас и держится.

Настоящее же преображение бывшего купеческого дома произошло лишь в 1998 году. Тогда, 14 июля, пермяки стали свидетелями торжественного мероприятия, посвященного открытию восстановленного памятника архитектуры. Реставрацию проводил научный центр Уральского отделения Российской академии наук, ставший хозяином здания в 1987 году. Теперь грибушинский особняк официально именуется «Домом науки». Сегодня, если зайти во двор особняка, можно увидеть два крыльца, одно из которых ведет в институт технической химии, другое – в институт экономики. Оба учреждения являются пермскими филиалами Уральского отделения РАН.

Но, кроме того, в конце XX века в «дом с человечками» наконец-то вернулись музы, как это и было при его первых хозяевах, покровительствовавших искусству. Особая акустика залов позволяет музыкальному объединению «Классик» проводить здесь популярные музыкальные вечера.

Порядком устав от всяческих тайн и недомолвок, мы пройдем мимо серого остановочного комплекса и замедлим свой шаг перед четырехэтажным домом светло-желтого цвета, стоящим на углу Ленина, 15 и Горького, 17. Хотя если бы мы совершили такой же путь в конце XIX в., то наткнулись бы на деревянное одноэтажное строение с мезонином. 18 октября 1896 г. здесь открылась образцовая церковно-приходская школа. Сами воспитанницы старших классов Епархиального училища проводили в школе уроки. К 1930-м гг. XX в. на этом месте стоит уже двухэтажное здание, чем-то напоминающее пригородную усадьбу. А если мы заглянули бы внутрь, то увидели бы там медленно прогуливающихся студентов в блузах, перепачканных красками. Да, раньше здесь был художественный техникум. Ужасная участь постигла здание в 1931 году: в декабре оно сгорело. Но уже в начале 1938 газета «Звезда» известила пермяков о строительстве на месте пожара так называемого Дома коммунальника.

Во время советской власти дом, действительно, был многоквартирным. Потом он превратился в обычный жилой, но до сих пор в его стенах можно встретить некоторых из тех, кто первым поднимался по лестницам и вдыхал запах свежевыкрашенных оконных рам. Пенсионер Т.Л. Касич, бывший учитель, с большой охотой за чашкой душистого чая поделился своими воспоминаниями детства. Он рассказал, что после войны детишки из этого дома, как настоящие тимуровцы, собирались вместе, репетировали, а потом давали концерты для раненых, лечившихся в госпитале, расположенном рядом с домом. Однако это было слишком давно, и пермяки не помнят (а скорее, не знают) истории четырехэтажного памятника. Они побегут навстречу дому, если им вдруг понадобиться сшить себе костюм. Сначала они зайдут в торговый дом «Зингер», а пуговицы, замки, крючочки и прочую мелочь купят в магазине швейной фурнитуры «Кнопфель».

Чтобы узнать историю следующего здания (Ленина, 17) нам придется вновь воспользоваться воображением и переместиться в конец XIX века, а точнее в 1875 год. Именно тогда в Перми открылась центральная фотомастерская. Александр Александрович Якунин, владелец дома и ас фотодела, развернул в нашем городе настоящий бизнес. Ну, представьте, кто в те времена не мечтал увидеть свое лицо на бумаге! И качество печати у Якунина было отменным, ведь работал он в лучших традициях фотографии Федорова, и даже помощника себе из Петербурга привез – специалиста Бурденкова. Кадры, сделанные им, были по достоинству оценены всеми жителями Перми, а в 1896 году на Нижегородской ярмарке работы Якунина получили бронзовую медаль.

С приходом советской власти мастерскую прикрыли, а в 1975 и вовсе снесли. Сейчас на месте дома – корпус вычислительного центра Госбанка.

ОТ ТЕАТРАЛЬНОГО СКВЕРА ДО КОМПРОСА

Все! Теперь точно пришла пора отдохнуть! Тем более что впереди просторный театральный сквер с уютными скамейками, стоящими под склонившимися кронами деревьев, что защищают от жары летом и встают на пути у злющих январских ветров. Весь парк разделен на треугольные сектора, берущие свое начало от центральной аллеи. С улицы Ленина, а точнее от трамвайной остановки «Почтамт», мы спустимся по ступенькам и сразу же выйдем на эту аллею. Вдоль нее стоят невысокие фонари. Их желтоватый цвет рождает в парке по вечерам самые разнообразные тени. А рядом со входом стоят три огромных уличных фонаря, словно опавшие одуванчики или скелеты от зонтиков.

В перспективе аллеи, почти в центре театрального сквера, на высоком постаменте с 1954 года возвышается темная массивная фигура самого Владимира Ильича Ленина, давшего имя и нашей улице, и улицам сотен других городов и городков созданной им необъятной страны – СССР. Так что не только мы, но в каком-то смысле вся страна жила на улице Ленина. Правда, в отличие от множества других городов, Пермь имела и имеет все-таки более прочные основания для этого памятника, одно биографическое, другое – мистическое. Биографическое состоит в том, что в Перми некоторое время жил и работал дед будущего вождя Александр Бланк с дочкой Машей, в будущем Марией Александровной, мамой Владимира Ильича. Кстати, дед Ленина работал в мужской гимназии, что прямо напротив театрального сквера по Сибирской. А мистическая причина иметь в Перми памятник вождю заключается в том, что на севере области во Всеволодо-Вильве на заводах вдовы Саввы Морозова работал в предреволюционный год молодой и очень талантливый ученый, биохимик Борис Збарский. Именно он окажется причастным к разработке уникальной технологии бальзамирования усопших, благодаря которой тело вождя пребывает нетленным.

Вот мы и оказались шаг за шагом у подножия статуи. Она высится над нами очеловеченным утесом, и этому произведению искусства скульптуры нельзя отказать в выразительной силе. Статую изваял известнейший советский скульптор Георгий Нерода, специалист по изображению вождя. Скульптурный портрет Ленина его работы еще в 1925 году был одобрен специальной комиссией в качестве официального образца. В своих воспоминаниях скульптор рассказывал, что лепил модель почти с натуры. Благодаря содействию наркома просвещения А.В.Луначарского в его руках оказалась кинопленка, снятая при жизни Ленина. Прокручивая ленту, он останавливал выразительные кадры и делал зарисовки как бы вживую.

Подойдем к памятнику, помолчим. Отчетливые складки лица, чуть откинутая голова, знакомый жест руки с зажатой в ладони кепкой. Вся крупная и сильная фигура вождя властно захватывает внимание, пробуждая знакомое каждому небудничному чувство доверия к основам нашей жизни, заложенное вдохновенной ленинской мыслью.

Вот как описывал чувства вызываемые монументом автор добротного и интересного путеводителя по Перми советского времени. Но рядом с публичным языком газет и других официальных текстов всегда, также как в мифологии бывают неразлучны трикстер с демиургом, соседствовал ироничный, склонный к пародии, подвижный и мало заботящийся о правдоподобии язык городских быличек, слухов, анекдотов и острот. В стихии городской молвы с памятником Ленина связаны самые невероятные события. Говорят, что когда монумент был установлен, обнаружилось, что у вождя две кепки: одна в руке, а другая на голове – скульптор вроде бы недосмотрел. Тогда в ночь перед самым открытием отрядили двух отважных и надежных рабочих-верхолазов: один стесывал зубилом кепку с головы вождя, другой полировал голову, заглаживая царапины, оставленные зубилом. Рассказывают еще о снайпере, который накануне следования через Пермь Леонида Ильича Брежнева якобы отстреливал голубей, непочтительно пачкавших статую. Голубей отвадили, но памятник все равно пришлось мыть, он весь оказался в пятнах невинной птичьей крови. В общем, сплошная небывальщина. Иные же остроумцы изощряются в поиске точек зрения, с которых вид статуи приобретает самые неожиданные подобия. Словом, чего только не придумают.

А вокруг монумента – зеленое цветущее море сирени, лип и яблонь. Здесь хорошо. Атмосферу уюта создают голубые ели перед входом в сквер. Своими широкими ветвями они стараются отгородить его от шума автомобилей и трамваев. А еще здесь всегда слетается много голубей, важно расхаживающих в поисках пищи или нахохлившихся от мороза. Под елями есть скамейки – одно из любимейших мест времяпрепровождения пермской неформальной молодежи. Многие подростки представляют парк как кусочек Питера, а значит, в нем оживают песни Цоя, Гребенщикова, Шевчука…

В парке живут голуби. Местом жительства птиц стали не только карнизы театра, но и выступы двухэтажного здания по Ленина, 30, что напротив трамвайной остановки. Там, на первом этаже, расположилась аптека № 258, а все остальное пространство занимает городской центр коррекции зрения.

Этот дом наверняка помнит разговоры времен отечественной войны 1812 года, ведь именно тогда в нем открылась Пермская губернская (земская) аптека. В 1812-ом еще деревянные стены впитывали запахи лекарств, и лишь в 1841 году дом был перестроен в каменный. Старинный особняк, каким его видели жители города в XIX-XX вв., к сожалению, не может сейчас покрасоваться перед нами: у здания – памятника архитектуры – сбили наличники. Да и салатный цвет здания не способствует его восприятию как старинного объекта.

Засмотревшись на голубей в парке, мы не заметили пермский почтамт (угол Ленина, 28 и 25-ого Октября, 9). Отличающееся массивностью от предыдущих особнячков светло-розовое трехэтажное здание всегда полным-полно людей. В канун Нового года здесь просто не продохнуть, столько людей спешат отправить открытки и телеграммы. Трудно представить, что когда-то, с 1894 по 1897 год, в двух комнатах первого этажа дома, выходящих окнами на улицу Ленина, размещалась коллекция краеведческого музея, и люди ходили еле слышно, на цыпочках. С конца XIX в. в здании, которое было тогда двухэтажным и изящным, располагалось акцизное управление. В 1930 г. от прежней красоты дома не осталось и следа: реконструкция породила надстройку и, видимо, убила его уникальность. Но пермяков не особенно удручало это обстоятельство, ведь с 15 февраля 1934 года на Главпочтамте стала функционировать первая в городе АТС.

Настоящим рогом кулинарного изобилия в Перми был когда-то Центральный гастроном, что на углу Ленина и Сибирской. Известный среди молодежи как ЦГ. Да и театральный сквер – место своих сборищ – пермские неформалы по смежности назвали ЦГ.

До недавнего времени, когда в городе и в помине не было продуктовых торговых монстров вроде «Семьи» и «Вивата», ЦГ был первым и лучшим гастрономом. Его золотая эпоха пришлась на 1960-годы, когда советская жизнь еще отличалась относительным продуктовым разнообразием, и слово «дефицит» не вошло в повседневный лексикон. Тогда в ЦГ был самый широкий выбор продуктов и всевозможные деликатесы. Какое детское сердце мог оставить равнодушным второй кондитерский этаж, где давали весовое мороженое, настоящий пломбир, вкуснее которого не было во всем свете. Ароматные холодные шары белоснежного лакомства продавщица, сама вся в чем-то белоснежном, крахмальном, извлекала неуловимо волшебным движением из больших алюминиевых бидонов и выкладывала горкой в стальные креманки на высоких ножках. Тут же стояли круглые мраморные столики, высокие – для взрослых, пониже – для детей. Поесть пломбир в ЦГ. Это был ритуал. 19 копеек 100 граммов. Но можно было взять 200! Даже тогда из заветного полтинника оставалось на билет в кино и два стакана газировки без сиропа. Полтинники образца 1961 года были практически неразменными.

Но дальше. На перекрестке Ленина и Сибирской – по нечетной стороне улицы – стоит массивное здание Администрации города. Там же расположились и Пермская городская избирательная комиссия, и Пермская городская Дума. Вся городская власть. Когда-то это было двухэтажное кирпичное строение, обязанное своему появлению на свет (в 1820 году) архитектору И.И. Свиязеву. До революции в нем находилась казенная палата, где когда-то служил мелким чиновником писатель Федор Решетников, прославившийся в русской литературе своим страшным очерком «Подлиповцы» о камских бурлаках.

С решетниковских времен здание Казенной палаты неоднократно перестраивали, наиболее основательно в начале 1930-х, когда были надстроены еще два этажа, и здание приняло свой современный облик. Последний штрих в его биографии – открытие ресторана «Татiщевъ» в цокольном этаже. В фойе, как и полагается в фешенебельном ресторане в русском духе, стоит чучело медведя с разверстой пастью.

Со строения по Ленина, 25, в прошлом принадлежавшего купцу А.Г. Каменскому, начинается квартал бывших доходных домов. Самые примечательные из них были известны как усадьба купчихи М.Т. Киселевой (Ленина, 27) и дом купца Д.С. Степанова (Ленина, 38). Сегодня – чего только нет там! И турагенство, и комитет по физической культуре и спорту, и кофейня. Перечислять можно до бесконечности!

Но посмотрим на четную сторону улицы. Под круглым номером 40 выделяется каким-то чудом сохранившийся в центре города нарядный одноэтажный особнячок в 4 окна, где сейчас располагается «Пермское бюро недвижимости», а ранее квартировала пермское отделение федерации бокса. Но речь, собственно, не об этом строении, а о том, что уже исчезло. Слева от этого дома в 1960-е стояла деревянная резная будка под конической крышей знакомая всей окружной детворе. Здесь торговали мороженым в вафельных стаканчиках, а иногда даже эскимо – холодные цилиндры в серебряной фольге.

Ну, а далее по четной стороне улицы располагается одно из самых памятных исторических мест Перми – кинотеатр «Триумф». Сюда на протяжении уже почти века спешат люди – посмотреть кино. Они переживают вместе с героями лент, сочувствуют им, плачут, смеются… В 2013 году пермяки будут отмечать столетие с момента открытия первого в городе специализированного здания кинотеатра, причем его внешний вид спустя век остался прежним. Многие удивятся: «Как это так?». На этот вопрос отвечает судьба его реконструкций.

Особняк по Ленина, 44 некогда принадлежал Вере Павловне Журавлевой. В 1902 г. от нее в Пермскую городскую думу поступила заявка на возведение каменного двухэтажного пристроя к полукаменному зданию по Покровской улице. В начале XX в. здесь располагались контора и главный склад музыкальных инструментов И.М. Журавлева. По этому адресу также был открыт писчебумажный магазин А.А. Шиляевой. А в 1913 дом Журавлевых перестроили для электротеатра. Здание расширили на два окна на втором этаже, а внизу устроили тоннель, примыкавший к дому Демидова (Покровская, 46). С левой стороны дома две двери вели к широкой лестнице, которая была поделена на две части толстым канатом. По одной половинке лестницы публика заходила в кинотеатр, а по другой выходила. К 1932 г. «Триумф» приобрел новый внешний и внутренний вид, но главное – там появилась первая стационарная звуковая установка. Пермяки 30-х гг. XX в. смотрели первые звуковые фильмы: «Златые горы», «Броненосец Потемкин», «Чапаев», «Путевка в жизнь», «Мы из Кронштадта». Уже в 1936 г. сюда стали ходить и маленькие ребятишки – в кинотеатре стали показывать фильмы для детей. Правда, тогда (с 1933 г.) это был кинотеатр «Художественный».

В 1957 году в кинотеатре произошло событие – в канун 40-летия Октября пермяки посмотрели здесь первый широкоэкранный фильм. В том же году по проекту архитектора Д.Я. Рудника была произведена реконструкция здания. Реконструировалось оно и в 80-х годах. И только в конце XX в. кинотеатру вернули первоначальный вид, а вместе с тем и прежнее победоносное название – «Триумф». Кинотеатр «Триумф» – одно из самых красивых зданий по Ленина на начало XXI века: выполненное в кофейных и бежевых тонах оно удачно вписывается в архитектурно-эстетическую атмосферу улицы.

Возвращаемся на нечетную сторону. На Ленина, 29 нас встречает памятник архитектуры XIX в. С 1975 года здесь размещается Пермский государственный институт искусств и культуры. А до этого… А до этого было много чего, ведь история здания уходит корнями в середину XIX столетия, и что только оно не видало на своем веку. Сначала здесь был двухэтажный просторный барский особняк, построенный советником казенной палаты В.В. Парначевым. Но вот в чем была знаменательная подробность: особняк бы сооружен из кирпичей сгоревшей в 1842 году мужской гимназии. Так что память этих камней предопределила будущее. Особняк был куплен духовной семинарией для размещения здесь духовного училища. Училище росло, расширялось и перестраивалось, приняв к концу XIX века свой современный вид: стройный и торжественный, пропитанный духом классицизма.

После революции духовное училище, разумеется, закрыли. После этого случилась темная и страшная, благо совсем краткая страница в истории здания. В колчаковское время здесь разместилась контрразведка. В подвальном помещении пытали и расстреливали людей. А потом здание снова вернулось в русло просветительской традиции. Здесь размещался рабфак, потом ряд техникумов. В 1938 году, когда Пермь вернула статус областного города, здание занял горсовет. Но от судьбы не уйдешь. С 1975 года здесь вновь учат и учатся. Впрочем, какие еще повороты возможны, не предугадать.

Перейдя через бывшую Оханскую, встречаем еще одно учебное заведение – славную по всей Перми математическую школу, а ныне гимназию № 17. В прошлом это строение тоже было связано с просвещением – здесь располагалась торговая школа. Мысль о создании в Перми коммерческого учебного заведения принадлежала Н.И. Великосельцеву – члену общества приказчиков. Владелец дома, пермский купец-предприниматель Михаил Иванович Любимов, уступил в 1898 г. строение городской Думе под школу за 40 тысяч рублей. И тут же 25 тысяч передал на содержание и перестройку здания. Затем еще 25 тысяч рублей пожертвовала жена его брата – Елизавета Ивановна Любимова. Так, благодаря стараниям династии пермских благотворителей Любимовых 2 сентября 1901 года состоялось открытие школы.

Для перестройки здания Великосельцев пригласил архитектора А.И. Ожегова, и к 1903 г. все работы были завершены. При школе тогда создали товарный музей и лабораторию. Учащиеся изучали коммерческую арифметику и географию, русский и иностранные языки, товароведение, историю и даже рисование. Дети всех сословий посещали занятия: дворяне, мещане, крестьяне, служащие…

По Ленина, 48 нас поджидает очередное учебное заведение и с ним развивается тема просвещения, во многом определяющая звучание улицы Ленина. Здесь расположился административный корпус Пермской фармацевтической академии: у входа в здание каждый рабочий день кучкуются студенты в белых халатах и колпаках. Многие из них и не подозревают, что учатся в освященном некогда месте: в трудном 1941 году академия поселилась в здании бывшей Рождество-Богородицкой церкви.

Одноэтажная церковь, построенная в конце 1789 г. благодаря городскому главе В.Г. Лапину, называлась тогда Владимирской. В народе же ходило другое имя – обетная. Сказывают, что Лапин был знатным торговцем и вел дела не только в России, но и в заморских странах. Однажды, путешествуя по какому-то южному морю, корабль его захватила буря, все спутники Лапина погибли, а он был выброшен на пустынный берег. Очнувшись, Лапин понял, что находится один на необитаемом острове, и только образок Пресвятой Богородицы чудом уцелел у него на груди. В горячей молитве обратился он к Матери Божьей и дал обет, что если вернется в родной город, то построит каменный храм в честь Владычицы Богородицы. И вскоре, действительно, мимо тех земель проплывал корабль, и Лапин был замечен и спасен. Вернувшись в Пермь, он исполнил обещание.

Все пермяки, независимо от вероисповедания, приходили полюбоваться на нарядную церковь, ведь это было второе каменное здание Перми. В Рождество-Богородицкую ее переименовали в 1810 г. А через шесть лет по проекту архитектора П.Т. Васильева было завершено строительство главного придела верхнего этажа. Представляете, как выглядела колокольня со шпилем на фоне одно- и двухэтажной застройки: 53 метра. И вот эту-то гордость пермского люда варварски стерли с лица земли. В 1928 году церковь закрыли, а позднее убрали купол и разобрали колокольню. Сегодня лишь алтарный полукруглый выступ напоминает о бывшей церкви. В XX веке началась новая судьба здания, никак не связанная с религией: до войны здесь размещался стоматологический факультет Пермского медицинского института, а потом и фармакадемия.

Но дальше. А дальше нас поджидает оглушительная архитектурная и языковая какофония. Рядом с корпусом фармакадемии в квартал врезалась диссонирующая с окружающей застройкой безликая стеклянная высотка, на крыше которой водружено за километр видное загадочное синее имя: ВИТУС. Ранее здесь красовалось другое, но тоже синее: ОLIVETTI. Какое слово появится следующим? Может быть, вот так, частями, передается какое-то тайное послание? Рядом с высоткой криволинейных очертаний здание торгового центра. Его зовут: ВУСАЛ. Говорят, это по-азербайджански. В общем, уголок футуристических языковых экспериментов. Продолжая тему имен, посмотрим на противоположную сторону улицы. За забором заканчивается реконструкция издавна здесь стоявшего кафе. Вырисовывается сложная геометрия пересекающихся объемов: зеленое стекло и камень, массивный портал, акцентирующий вход, спираль пандуса, восходящего к второму этажу. Говорят, здесь будет фешенебельный ресторан. В 1970-е годы здесь было кафе под названием «Юность», в 1990-е кафе преобразовалось в ресторан под именем «Дионис». Ресторан, открытие которого предстоит, будет называться, по слухам, «Живаго». Три имени – три социальных и культурных эпохи. Да, можно вспомнить еще одну. В 1930-е годы на этом месте была Столовая № 7. В 1932 году в ней пообедал во время своего визита Вячеслав Михайлович Молотов. Остался доволен. Причудливая траектория: от образцовой столовой № 7 до ресторана «Живаго». Поистине места имеют свою судьбу.

Но мы уже выходим на самый оживленный перекресток Перми – сердце города. Здесь две мощных его артерии – улица Ленина и Комсомольский проспект – сходятся как два бурных речных потока.

У КОЛИЗЕЯ

Пересекаем Компрос – так в обиходе называют Комсомольский проспект – и покидаем исторический центр Перми. Не будет больше зданий, с долгими запутанными историями и судьбами! Если раньше прогулка проходила по Покровской, то теперь можно смело утверждать, что мы – на Ленина.

На углу Ленина и Комсомольского проспекта – пермский универмаг – настоящий муравейник! Особенно в часы пик или перед праздниками. Через дорогу от него, на противоположной стороне, стоит здание гостиницы АО «ПЕРМТУРИСТ» – одно из первых монументальных зданий. Не так давно, к 280-летию Перми власти города преподнесли жителям подарок, и теперь на углу гостиницы красуются большие часы, над которыми гордо надзирает медведь на красном полотнище. Архитектурный ландшафт перед зданием тоже преобразился: зеленая лужайка с елочками, клумбами, а также уютные скамейки обращают на себя внимание. Взгляды отдыхающих прохожих невольно падают на впереди стоящие (по нечетной стороне) жилые дома. Их обитатели всегда находятся в центре событий. Даже карнавал, что традиционно проходит в День города, они могут наблюдать, не выходя из своих квартир, - с балконов.

С перекрестка улиц Ленина и Куйбышева открывается вид на эспланаду – любимейшее место народных гуляний. Но пока мы до нее дойдем, нам предстоит совершить еще множество интересных остановок.

Напротив гостиницы, по Куйбышева, стремительно достраивается очередной торгово-развлекательный комплекс. Скоро его нарядная отделка и космическое сияние зеркальных стекол навсегда скроют легендарный кирпично-бетонный остов, и останутся только путаные и смутные рассказы об одном из самых примечательных долгостроев Перми – «Колизее».

История пермского Колизея уходит корнями чуть ли не в середину прошлого века. Еще в 1966 году Москва дала добро на возведение в Перми большого многофункционального киноконцертного зала «Родина». Площадку для строительства выделили в самом центре города, расселив несколько ветхих домов. Но дело сдвинулось с места лишь тогда, когда в 1976 году Обком КПСС решил продолжить строительство культурного комплекса, рассчитывая приспособить один из залов (по проекту их было два) для проведения партийных конференций. Поначалу строительство пошло бойко, в 1981-ом работы велись круглосуточно, а чертежи выдавались прямо «с колес». В декабре 1985-ого монтажники треста «Уралстальконструкция» перекрыли главный корпус, начинались внутренние отделочные работы. Завершение строительной эпопеи близилось, и пермяки уже рисовали в воображении ослепительные картины нового городского храма культуры.

Подробности будущего авторитетно описывала областная газета «Звезда». Руководитель группы архитекторов Олег Горюнов и его коллега Юрий Желнин, отвечавший за интерьер, задумали действительно эффектное сооружение. Большой зал с удобными мягкими креслами на 1600 мест, балкон, огромный, 24 на 9 метров, экран, малый зал на 300 мест, кафе на 450 мест, просторное фойе, комната для гостей, банкетный зал, различные подсобные помещения. Известные пермские художники Равиль Исмагилов и Михаил Павлюкевич уже готовили эскизы эффектных интерьеров и фасадов. В 1987 году киноконцертный зал должен был распахнуть свои двери перед зрителями.

Но грянула перестройка. Бюджетное финансирование иссякло, и стройка замерла на годы и годы. В 1992 г. недостроенное здание в порядке приватизации выставили на торги, и его обладателем стал молодой руководитель фирмы «Лот» М. Рябчиков. Он обязался завершить внешнюю и внутреннюю отделку, сохранив культурный профиль объекта. Но в дело вмешалась судьба в черной маске киллера: предпринимателя убили. Его фирма за огромные долги была признана банкротом в областном арбитражном суде. С этого времени перспективы строительства стали окончательно безнадежными.

Чуть не два десятилетия остов недостроенного Колизея мрачной громадой высился в центре города, год от года ветшая и превращаясь в руины. Но чем более мертвым казалось здание, тем все плотнее его окутывала атмосфера слухов о таинственной жизни классического страшного места городского фольклора. Колизей облюбовали всякого рода асоциальные элементы: «неформалы», бомжи, наркоманы. Сначала де руины стали притоном для бомжей. Но в скором времени экзотическое место привлекло экстремальную молодежь. Бомжи пробовали было отстоять свои владения, но после двух-трех боев с новыми пришельцами сдались и больше никогда и носу туда не показывали: Колизей стал темным местом. Рассказывали, что там повсюду валяются кости собак и голубей. Это, мол, свидетельства тайных обрядов сатанистов. Молодые дьяволопоклонники каждую осень якобы сжигали там черную собаку. Это еще что, поговаривали, что дело чуть ли не доходит до человеческих жертв. Внутренние стены Колизея покрывали зловещие граффити – перевернутые кресты и пентаграммы.

Бродили слухи, что люди случайно оказавшиеся в Колизее, таинственно пропадают, что было немало случаев, когда кто-то срывался с недостроенных конструкций и разбивался насмерть. Рассказывали историю студента из Института культуры по прозвищу Кападастр. Он задумал снять фильм про тайны Колизея, но во время съемок сорвался с крыши и разбился. Бедолагу утром нашли, он лепетал что-то невнятное. Съемочное оборудование бесследно исчезло. Колизей воспротивился съемкам.

Конечно, милиция не раз пыталась разогнать эту ночлежку, но сделать это было непросто, неприятности преследовали и стражей порядка. Рассказывали про милиционера, сорвавшегося в оркестровую яму и сломавшего ногу. Всю ночь он просидел в страшном здании. Утром товарищи нашли несчастного, но что-то такое ему довелось увидеть в ночном Колизее, что некоторое время милиционеру пришлось пользоваться услугами психиатра.

Сегодня темная полоса истории Колизея стремительно уходит в прошлое. Здание попало, наконец, в энергичные и предприимчивые руки и буквально за год ожило. Работа кипит. Еще немного и весь Колизей заживет бодрой рациональной капиталистической жизнью, не оставляющей места для мистики. Может, вскоре и рассказы о самом темном месте Перми забудутся. А может, и нет, фольклор долговечен, а все страшное и темное будоражит воображение.

ВОКРУГ ЭСПЛАНАДЫ

Но дальше, дальше. Мы переходим улицу Куйбышева и выходим на эспланаду – большое, свободное от застройки пространство, покрытое вразброс купами молодых еще деревьев. Отсюда просматривается практически вся по-советски монументальная часть улицы Ленина: Областная библиотека, памятник, фонтан, Драмтеатр. Все это читаемые знаки Перми, одни из важнейших в городе. Но не всегда главная магистраль была такой. Еще до Великой Отечественной войны начали частичную ее реконструкцию. Только в марте 1963 года Госстрой СССР объявил закрытый конкурс на составление эскизного проекта застройки центра города. Победили ленинградцы, на основе лучших проектов разработавшие детальную планировку центра. Ядром плана стал парк-эспланада, призванный связать комплекс окружающих его общественных и жилых зданий в единый пространственный образ.

План воплощен в жизнь, и насколько замысел удался, судить нам., пермякам.

Дом Советов выделяется среди окружающих построек своей масштабностью и величественным стилем. Ощущение монументальности создают декоративная штукатурка из гранита и мрамора, серая шлифованная облицовка и большие проемы окон. Здание сохранило антитезу истории нашей страны: герб РСФСР гордо красуется на его стене, а над ним развевается флаг новой России. Поначалу в Доме Советов располагался обком КПСС, а теперь главные его владельцы – Законодательное Собрание Пермской области различные департаменты Администрации области.

Прогуливаясь по эспланаде, мы пока не будем переходить на четную сторону улицы, где ряд зданий, принадлежащих «Лукойл-Пермь» смотрит на нас своими прямоугольными торцами, забранными сайдингом. Следом за ними идет высокое здание, известное среди пермяков благодаря огромной антенне на крыше как «дом с усиками» или «рогатый дом». Здесь, на Ленина, 64, обосновалосьмного различных организаций и фирм. Среди них, например, есть главное управление архитектуры и градостроительства администрации Пермской области, бюро «Облглавархитектура», а также банк «Уральский финансовый дом".

Пробегая мимо научно-исследовательского института и приютившегося на углу японского ресторанчика «ТСУРУ», остановимся на перекрестке Ленина и Попова. По своему динамичному пульсу жизни, он даже соревнуется с перекрестком Ленина и Комсомольского проспекта. Здесь разместились и белый куб одного из первых в Перми новейших торговых комплексов «Айсберг», и штаб-квартира пермского отделения могущественного «Уралсвязьинформа», а к автомобильному мосту движется целый день неиссякающий поток машин.

Вдоль улицы Попова, словно разделительная черта, стоят ряды тополей и елочек. А за ними – вид на памятник. Это одна из важных композиционных частей эспланады. Теперь эспланада – как на ладони! Монумент «Героям фронта и тыла» от благодарных потомков установлен в 1985 году. Три фигуры, три образа – Родина-мать, рабочий и солдат – слиты в едином порыве усилиями скульптора В.М. Клыкова, которому помогли архитекторы Р.И. Семерджиев, В.И. Снегирев и конструктор Б.С. Гурвич. Мрачное, тяжкое и натужно-пафосное произведение, оно не украсило и не обогатило город. Идея благородная, но ведь художественное произведение держится не идеей, а искусством.

Закономерно, как настойчиво городская молва изощряется в вариациях названия памятника. «Культура не пройдет!», – это потому, что решительный жест солдата, воздевшего меч, направлен в сторону Драмтеатра, а рабочий с поднятой рукой, обернувшись, как бы рапортует об этом Дому советов. «Трое» или «Сообразим на троих», понятно почему. Этот сакраментальный российский сюжет в былые времена развертывался в целый анекдот: «Сообразим на троих и махнем в ресторан «Камские огни», – говорит солдат. «Нет, в ресторан «Европейский», - возражает рабочий. А Родина-мать разводит руками и горестно восклицает: «А деньги-то где взять?» Впрочем, нет уже ни «Камских огней», ни «Европейского», вывески популярных заведений с тех пор изменились. И уж самое несообразное название – «Три сестры». Видимо, близость театра сказалась.

Внесли свой вклад в толкование монумента и пермские поклонники эпоса Толкиена. Они называют памятник «Великая Троица». Это, мол, изощренно зашифрованный скульптором монумент трем Валлорам, древним богам Средиземья. Три фигуры памятника – это Варда, Ауле и Тулкас. Варда была богиней-прародительницей, Ауле – бог-кузнец, который отвечал за землю, Тулкас – бог войны. Соответственно, Великая Варда вручает меч Тулкасу, а Ауле поддерживает щит. Что ж, логично. Диву даешься, слушая подобную несуразицу и нелепь. Но с другой стороны, это и есть живая жизнь города, ни в какие рамки ее не загонишь. Всегда бронзовый звон монументов будет сопровождаться шепотом молвы. И никакой звон ее не заглушает.

Памятник, тем не менее, живет. Вокруг него резвятся скейтбордисты, на парапетах сидят стайки молодежи. А на газонах – настоящий взрыв красок! Белые, фиолетовые, красные, желтые, оранжевые, голубые цветы и цветущие кустарники эспланады оживляют и смягчают виды. Газонам эспланады вторят нарядные клумбы рядом с областной библиотекой имени Горького – самым исторически емким заведением на советском отрезке улицы Ленина. Это хранилище времени.

Жизнь библиотеки, которая раньше находилась совсем не на Ленина, была долгой и интересной. Основанная еще в 1832 году на частные пожертвования губернская публичная библиотека стала первым на Урале общедоступным культурно-просветительным учреждением. То ее здание, которое мы видим сегодня, выстроено по проекту архитектора М.И. Футлика. Его светло-серый куб с выразительно оформленным фасадом выделяется своей внушительностью. На этом примере понимаешь, что архитектура – это прежде искусство счастливо найденных пропорций, а не декора. Простые рельефы фасада дополняются граффити, этой вездесущей приметой современного города. Словно библиотека ведет перекличку с «Колизеем». Да и легенды ее читальных залов чем-то схожи с рассказами об оркестровой яме недостроенного кинотеатра. Так, еще во время строительства здания мальчишки из окрестных домов лазили там, и один из них сорвался с какой-то плиты и сломал ногу. Во время ремонта библиотеки с четвертого этажа в лестничный проем упал маляр и разбился насмерть.

Сказывают еще и про злоумышленника, который тайком вытаскивал из каталожных ящиков карточки и уничтожал их. Каталоги в то время не были занесены в компьютер, да к тому же общий и генеральный между собой не совпадали. Поэтому если уничтожить карточку, то вместе с ней и книга пропадет, ее уже никто никогда не сможет найти (книг ведь сотни тысяч в хранилище!), – никто просто не будет знать, что такая-то книга существует, и тем более не сможет разыскать ее на полках.

В истории библиотеки много славных страниц. Первыми книгами, вставшими на ее полки, были официальные издания Министерства внутренних дел и просвещения, труды и сборники Вольного Экономического общества. Когда же библиотека возродилась после пожара 1842 года, ей были переданы книги, конфискованные у революционера-демократа А.И. Иконникова, а более 500 томов подарили чиновники Казенной палаты. Таким же путем в библиотеку попали комплекты журналов «Современник», «Отечественные записки» и других изданий, связанных с революционно-демократическим идейным уклоном. Считается, что к началу ХХ века пермская библиотека стала одной из лучших губернских библиотек России.

С первых дней советской власти она стала массовой, общедоступной и бесплатной. Деятельность там не прекращалась даже в тяжелые военные годы – неоценимая помощь была оказана всем эвакуированным в Пермь специалистам народного хозяйства, деятелям науки и культуры. В годы Великой Отечественной войны библиотека приняла на хранение свыше 700 тысяч томов XII-XIV вв. из фонда Государственной библиотеки им. В.И. Ленина.

С 1876 по 1966 гг. библиотека располагалась на Коммунистической, 25. Имя М. Горького ей присвоено в 1928 году, а в разряд областной ее перевели в 1938. В 1960 году начинается строительство нового здания, куда библиотека переехала через шесть лет и живет по сей день.

Очень важно, что до наших дней дошло немало ценных изданий, ставших библиографической редкостью. Фонд редких книг насчитывает более 10 тысяч единиц хранения. Среди них – коллекция рукописных книг, в том числе старообрядческих; старопечатные книги XVI в.; знаменитая «Арифметика» Л. Магницкого; старинные учебники по грамматике (например, «Российская грамматика» М. Ломоносова). Гордость библиотеки – прижизненные издания знаменитых русских ученых: Сеченова, Пирогова, Пржевальского, Тимирязева, Менделеева; собрания сочинений классиков русской литературы Л.Н. Толстого, А.Н. Островского, Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, М.Е. Салтыкова-Щедрина, В.А. Жуковского, А.А. Фета и даже А.С. Пушкина. Но нам пора покидать тишину библиотечных залов. Путешествие продолжается.

Выйдя из библиотеки, мы направляемся к массивному серо-стального цвета параллелепипеду жилого дома, что напротив. Это здание в городе всем хорошо знакомо: наш дом на набережной эспланады. Первый этаж занимает фешенебельный торговый дом «Строгановский», в верхнем расположились мастерские пермских художников. Большое искусство и большая коммерция мирно соседствуют. В торце здания, выходящем прямо на горьковку «Европейский торговый центр» призывает «открыть для себя Европу». Но заманчивому открытию не суждено состояться, поскольку сей торговый центр давно стоит закрытым и ждет своей участи.

А место это между тем интересное. В далекие 1980-е здесь помещалось кафе «Театральное», в летописи которого есть славная страница из литературной истории Перми. В начале 1980-х серией литературных вечеров здесь заявлял о себе молодой пермский поэтический андеграунд. Самым памятным был вечер слайд-поэмы «В тени Кадриорга», произведения яркого и энергетичного, объединившего средства поэтической речи, музыки, живописи и видео. Мощно звучали голоса авторов поэмы Виталия Кальпиди и Владислава Дрожащих, а на экране, следуя фантазии художника Вячеслава Смирнова и будущего режиссера Павла Печенкина, творилось что-то невероятное: все горело, кипело и блистало всполохами цвета и метаморфозами образов.

Артистическая публика замерла в трансе почти шаманского действа. Но по соседству был бар, и рабов бара чем-то раздражало то, чем были заняты «ботаники», как бы выразились сегодня. Самый лихой из выпивающих вышел из бара со своим собственным креслом, вызывающе, нога на ногу, уселся прямо перед экраном и принялся громко хмыкать и ржать. Знал бы он, на что напрашивался. Спокойный силач скульптор Алексей Залазаев, не торопясь подошел к наглецу, осторожно поднял его вместе с креслом и без комментариев вынес из зала. Надо было видеть, как судорожно напрягшись, храбрец пытался сохранить чувство собственного достоинства. В баре притихли. Ответных действий не последовало. Поэзия торжествовала. К сожалению, в последний раз. На премьере бдительно дежурил инструктор горкома комсомола, который нашел поэму идеологически сомнительной, и дальнейшие демонстрации были запрещены. Славное было время.

Мимо бесконечных витрин «Строгановского» нам предстоит идти несколько минут, так что есть время, чтобы подумать и посмотреть. Подумать, кстати, над тем как сблизились в современном мире коммерция и искусство, как технологии искусства превращаются в технологии маркетинга. Как эти громадные витрины напоминают порой инсталляции в галереях современного искусства: великолепные фотопринты громадных размеров, всегда чуть инфернальные манекены, причудливые композиции из вещей и одежды. Витрины – это окна в миры человеческих желаний.

Первый этаж этого здания всегда был торговым. С 1984 года его занимал филиал ЦУМа, известный в народе как «стометровка». После бурных событий 1991 года здесь появился один из первых больших коммерческих магазинов. Хозяева так и нарекли его «Стометровкой», и жители Перми привыкли к звучному названию. Но, видимо, новым владельцам название «Строгановский» показалось более респектабельным. Это знак нашего времени. Вновь в моде большой стиль, и его прецеденты ищут в славном имперском прошлом России. Работает та же логика, согласно которой «Дионис», слишком отдающий вкусом эпохи красных пиджаков, сменяется респектабельным и стильным «Живаго».

Перейдем опять на нечетную сторону Ленина, и вот мы рядом с кульминационной точкой композиции эспланады – Драмтеатром и фонтаном. Театр построили в 1981 году. Его здание, выполненное из кирпича и бетона и облицованное мрамором, весьма выразительно. Зрителей при входе встречают бронзовые персонажи сказок, окружающие стволы фонарей, освещающих широкие лестницы. Раньше герои-светильники еще и двигались – медленно вращалась верхняя часть каждого из них, давая возможность увидеть метровые фигуры.

Сцена драматического театра за минувшее десятилетие многим более памятна премьерами новых постановок легендарного балета Евгения Панфилова. Они явно затмевали пермскую драму. Но в жизни старого академического театра начались перемены. Новый художественный руководитель драматического театра Борис Мильграм приступил к реализации серии амбициозных театральных проектов. Первым из них, всколыхнувшим театральную жизнь Перми, стала постановка мюзикла «Владимирская площадь» по мотивам романа Ф.М. Достоевского «Униженные и оскорбленные». Премьера мюзикла оживленно обсуждалась всеми театралами, а зале был переполнен благодарными зрителями.

Новая волна в творческой жизни театра сказалось и на внешнем облике здания. В последние годы оно ветшало на глазах. Мраморные плиты облицовки одна за другой отваливались, обнажая грязно-серый бетонный остов стен и колонн, белые стены исчезали под вязью граффити. За храмом искусства закреплялась нелестная кличка «драмсарай». И вот театр скрывается за лесами, начинается реконструкция.

ВОРОТА ГОРОДА

Напротив эспланады, по четной стороне улицы, жилые дома выполнены в одном стиле и практически одной высоты. Их первые этажи составляют цепочку-галерею из магазинов: алкогольный супермаркет «Норман», парфюмерный «Этуаль», сменивший популярный и памятный «Колос», славившийся разнообразием и качеством продуктов. Магазин спортивной одежды, «Элегия», «Эльдорадо», Центр садоводства, ювелирный салон, кафе «Альпеншток», кофейня «Гео»… От вывесок пестрит в глазах, и сменяют друг друга они так быстро, что трудно уследить. Очертания торговой Перми меняются непрерывно. И к этому надо привыкать.

Но дело не только в мелькании вывесок, торговля меняет саму структуру города. Первые этажи перестают быть жилыми, обживаются магазинами и кафе. Там где раньше были глухие стены, теперь пробиты двери, и в каждую можно войти. Разрастается внутреннее публичное пространство города, образуются все новые ниши и уголки, где можно провести время, развлечься, уединиться. Город фасадов становится городом ниш.

На четной стороне улицы нельзя обойти вниманием дом по Ленина, 84. Здесь стоит чуть задержаться. На правом углу дома установлена мемориальная доска из темно-зеленого змеевика в память о том, что семь лет, с 1962 по 1969 год, здесь жил Виктор Петрович Астафьев. Это были золотые годы литературной жизни Перми: Лев Давыдычев, Алексей Решетов, Виктор Болотов, Владимир Радкевич, Алексей Домнин, – все были в расцвете творческих сил. Астафьев счастливо дополнял литературное созвездие Перми, здесь он написал «Пастуха и пастушку», «Последний поклон». Но Пермь он недолюбливал и уехал отсюда, когда представилась возможность. Литературная Пермь XXI века чтит и помнит прошлое – у доски Астафьева всегда лежат свежие цветы.

Продолжая идти по четной стороне Ленина, остановимся перед бывшим кинотеатром «Россия». Существенные изменения произошли здесь в 1990-е годы. После продолжительного ремонта здесь открыли молодежный развлекательный клуб «Болид», один из первых в городе. С этим клубом связана одна из самых захватывающих историй Перми криминальной. Где-то в середине 1990-х годов здесь в игровом зале убили крупного авторитета пермского преступного мира Николая Зыкова, Якутенка. Он так увлекся игральными автоматами, что потерял присущую ему бдительность. Расслабились и охранники. В зал вошли четверо в камуфляже и черных очках, достали автоматы и в упор расстреляли Якутенка вместе с его охраной. Так же спокойно киллеры вышли из зала и исчезли. Может быть, эта кровавая история как-то сказалась в дальнейшей судьбе здания. Последние годы бывший кинотеатр «Россия», бывший «Болид» скрыт за высоким забором. Ветшающий фасад с пятнами от облетевшей облицовки, грязные стекла, общая запущенность здания производят то пугающее впечатление, которое приобретает дом, брошенный хозяевами. В какой новой роли выступит старое здание пока неизвестно.

Чуть далее, на углу Ленина и Плеханова, нас ожидает новое пермское place of interest. Нарядным боковым фасадом на улицу Ленина здесь выходит один из корпусов клинической больницы № 2. Перед ним выгорожена небольшая, но емкая, распахнутая на улицу площадка. Она мощена плиткой и фланкирована красивой черной металлической решеткой на краснокирпичном парапете. В центре – выразительный, сразу приковывающий внимание, скульптурный образ. Он упруго и властно стягивает пространство площадки. Это памятник Федору Христиановичу Гралю, имя которого с недавних пор носит больница. Не скажешь, однако, что все ее сотрудники такой честью довольны. Многие считают, что в собственной истории клиники есть достойные поводы для увековечения.

Больница действительно имеет почтенную историю. Она была открыта в 1915 году и, поскольку время было военное, работала поначалу как лазарет Красного креста. В 1920 году директором клинической больницы стал блестящий хирург профессор Владимир Михайлович Деревенко. Одновременно он возглавил кафедру факультетской хирургии и урологии Пермского университета, которому клиника в то время была передана. Владимир Михайлович человеком был весьма примечательным. С 1912 по 1918 год он был лейб-хирургом семьи Николая II, лечил царевича Алексея. Деревенко оставался с царской семьей в Ипатьевском доме, но недели за две до трагических событий, как и многие другие лица свиты, он был удален из окружения императора. Тем, кто готовил убийство, не нужны были лишние жертвы, чтоб не создавать сложностей. Спасло Деревенко то, что при нем была семья, жена и дети. Из врачей в Ипатьевском доме остался один, доктор-терапевт Евгений Боткин.

В клинике имя Деревянко помнят и чтят. Как чтят имя другого блестящего врача – выдающегося хирурга профессора Иллариона Андроновича Иванова (1895 – 1965). Имя это мало известно в отечестве, хотя Иллариона Иванова знает и чтит весь медицинский мир. Причина более чем основательна. Заслуги знаменитого хирурга связаны с той деликатной сферой здоровья, которую, хоть она и волнует по крайней мере половину человечества, не принято обсуждать публично. Дело в том, что Илларион Иванов разработал оригинальный метод фаллопластики, научился восстанавливать пенис из мышц и кожи бедра. Этим методом до сих пор пользуются во многих странах мира. Разве не стоит это деяние памятника?

Но как бы медики второй клинической не относились к соседству с памятником Граля, его сооружение событие в жизни города выдающееся, и имя старинного врача общей памяти более, чем достойно. Сын лютеранского пастора, Федор Христианович Граль, работал губернским врачом в Перми с незапамятного 1799 года. Он служил инспектором врачебной управы, заведовал Пермской городской больницей, и в сущности стоит у истоков медицинской службы в городе. Это был светлый бескорыстный человек, всю жизнь отдавший служению людям и явивший подлинный образец христианского милосердия. Он умер в 1835 году от гангрены, по-старому «антонова огня», заразившись, вероятно, на операции. Хоронил святого доктора весь город. Пермский летописец Владимир Степанович Верхоланцев рассказал в своей книге по истории города, что народ воспротивился тому, чтобы доктора хоронили на лютеранском кладбище. Люди на себе повезли колесницу с телом покойного в ограду кафедрального собора и там предали земле у стен православного храма. Массивная чугунная колонна отмечала это святое для пермяков место, пока буря революции не смела и ее.

Но справедливость торжествует. Памятник Гралю – это на сегодня самый замечательный образец современной мемориальной скульптуры в городе. Художник Алексей Залазаев создал яркий и стильный образ. Заметная гипертрофия телесных форм придает им особую энергичную напряженность, – взгляните только на кисть руки. Пластика залазаевского Граля чуть напоминает причудливую и выразительную пластику сказочных персонажей «Щелкунчика» работы Михаила Шемякина. Это, конечно, сознательная цитата. С установкой памятника доктору Гралю появилась надежда, что Пермь, наконец, распрощается с навязанным городу «клыковским стилем».

Забавная деталь. На углу больницы закреплена старая уличная табличка: Ленина, 180. Наверное, чья-то шутка. Но у шутки обнаружится неожиданный символический подтекст, если вспомнить старую топонимику места. До революции улица Плеханова называлась Биармской, по имени мифической страны Биармии, которую викинги искали на краю света. Так что, каково место – краесветное – таков и номер.

Перейдя Плеханова, мы делаем прыжок во времени на несколько десятилетий. Начиная с Ленина, 90, и вплоть до конца улицы по четной стороне чередой следуют постройки конца 1930-50-х годов, в которых селились рабочие и инженеры завода им. Ф.Э. Дзержинского. Это массивные