Из воспоминаний моей бабушки

ДОЛГИЙ ПУТЬ НАЗАД

От автора

Уже много написано, особенно в русскоязычной прессе, изданы книги о российских немцах – маленьком осколке большой Германии. О раскулачивании; репрессиях тридцатых годов прошлого века; концентрационных лагерях, так называемой “ Трудармии ”; о послевоенных страданиях. Однако, мне показалось, что эта тема пока неисчерпаема.

А как жило поколение детей, родившихся перед войной; как смогли редкие удачливые и упорные молодые люди получить образование и сделать хотя бы мало-мальскую карьеру? Некоторые коренные немцы считают, что переселенцы уехали от бедности к готовому богатству; это действительно так, но только частично.

Нам захотелось, чтобы местное население не только поняло переселенцев, но и приняло такими, какими они пришли из далекого прошлого, сохранив за 200 – 250 лет язык, традиции и немецкую ментальность того времени. Старшее и среднее поколения уже трудно переделать. Вся надежда на детей и внуков – они станут (и уже становятся) настоящими немцами. А у нас, родившихся и выросших в России, как там не было Родины, так нет ее и здесь. Потерянные поколения…

Об этом моя книга.

Пролог

Гонимые внутренними распрями, междоусобными войнами, безземельем и нищетой и завлекаемые обещаниями российской императрицы немецкого происхождения Екатерины Второй, немецкие крестьяне, мелкие ремесленники и прочий обездоленный люд двинулся, подгоняемый западными ветрами и дождями, на восток через Восточную Европу, Украину, Поволжье до Алтая и Сибири, оставляя по пути в основном в Российской империи инородные вкрапления в виде немецких колоний и сел, а позже немецких районов и даже Республики Немцев Поволжья.

Длинный обоз из людей и домашнего скота и скарба, как пружина, растянулся более, чем на 250 лет и 6000 километров. Две мировые войны, жестокий советский режим, голод 20-х и 30-х годов 20-го столетия, как бульдозером, передвинули российских немцев с благодатных земель Украины, по-немецки прекрасно обустроенного Поволжья еще далее на восток, сгрудив маленький несчастный народ на Урале, в Казахстане, на Алтае и в Сибири. Пружина сжалась – готовая при малейшей слабине разжаться. И слабина наступила вместе с Перестройкой, падением Берлинской стены и освобождением восточно-европейских государств от бремени Варшавского договора и Экономического блока, а за тем и с развалом Советского Союза. Спасибо Михаилу Горбачеву и Гельмуту Колю.

И пружина разжалась, оставив позади себя опустевшие рабочие места и жилища, брошенный даром домашний скот и скарб, отобранные на таможнях скудные денежные накопления, больно ударив по Германии. Облегченный “ обоз “ в виде Люфтганзы, Люфтбрюке и Аэрофлота стремительно двинулся назад на “ Историческую Родину “.

По историческим меркам в один миг более двух миллионов немцев оказалось снова в Германии, осложнив и так не простую ситуацию, сложившуюся после объединения двух частей страны.

Из воспоминаний моей бабушки

История нашей семьи типична для российских немцев. Мой прадедушка по отцовской линии был кузнецом в немецкой колонии в Украине, там же родились и долгое время прожили мои дедушка, бабушка и родители. Прадед нашел возможность выучить своих детей и дед мой Эммануил стал в колонии учителем и пастором. Учитель в селе оплачивался обществом как натурой, так и деньгами; а жила семья при школе. Бабушка растила четверых детей и занималась домашним хозяйством.

Как и по всей Российской империи, по немецким колониям безжалостным кровавым катком прокатилась революция 1917 года. Сразу после окончательного установления советской власти в колонии образовался сельский совет, председателем которого был назначен немец колонист. Он был кузеном бабушки.

Начались раскулачивания (конфискация имущества у зажиточных крестьян – кулаков), насильственные выселения и организация колхозов.

Мой дедушка по материнской линии Генрих был крепким крестьянином и поэтому у него отобрали сразу все хозяйство, непонятно за какие грехи посадили в тюрьму, а всю семью выгнали из дома. По тем временам понятно его раскулачивание – он имел даже выездных рысаков и “батрака”, который правда женился на его дочери; а власть устанавливали пьяницы и лодыри, для которых главной задачей было отобрать и поделить.

У дедушки по отцовской линии отбирать было особенно нечего, поэтому к нему пришли тогда, когда в деревне уже больше нечего было реквизировать. Всем этим заправлял сельсоветчик и его четырнадцати- и шестнадцатилетний мальчишки – племянники моей бабушки. Было холодно, ребята прятали руки в рукава у кого-то реквизированных курток, сопли висели до подбородка, винтовки держали под мышками, а приклады тащились по мокрой земле. Бабушка встретила их приветливо – все-таки родственники, вытерла им носы, отогрела, напоила припсом. Отогревшись, комсомольцы начали шарить по квартире, чтобы что-нибудь отобрать. Поскольку в их понимании путнего ничего не нашлось, решили забрать школьную фузгармонию и бумажный ковер со стены, который цветными карандашами нарисовал мой отец (ему тогда тоже было около шестнадцати лет). Старший парень пошел за транспортом, а младший в это время отбирал у девочки игрушки для своей сестренки. Двое парней приехали на телеге, стали грузить фузгармонию на мокрую солому, в корпусе инструмента что-то жалобно звякнуло, хрустнуло и он, наконец, шмякнулся на свое место. Фузгармонию увезли в клуб, который открыли в доме моего раскулаченного деда Генриха. Настроить ее, естественно, уже не смогли, поэтому со временем она исчезла неизвестно куда. Ковер реквизиторы повесили у себя дома.

Послужив добросовестно советской власти, вволю поиздевавшись над односельчанами, в 1937 году председатель сельсовета вместе со всеми попал в лапы НКВД (Народный Комиссариат Внутренних дел) и сгинул в концлагерях. Типично ли это для немецких поселений? Не знаю – я тогда не жил, но не верить своей бабушке у меня нет оснований.

Дедушка Эммануил был человеком образованным – он знал о немецких поселениях на Алтае (Западная Сибирь). В 1934 году поженились мои родители и, поскольку давление на немцев усилилось, дедушка, забрав всю семью, переехал в один из немецких районов Алтайского (тогда Западно-Сибирского) края.

Бегство из Украины дедушку однако не спасло, в 1937 году его арестовали, увезли снова в Украину в город Донецк и там осудили как “ немецкого шпиона “. То ли его расстреляли еще в Донецке, то ли он попал в лагерь и там умер в 1942 году (официальная версия), точно мы не знаем до сих пор. То же произошло и с другим дедом.

Каждый раз, когда думаешь о них, представляешь себе каким мучениям подвергались люди, больно сжимается сердце. Еще обиднее становится от того, что я их не помню – был еще маленьким; не знаю, где они похоронены; не могу по-человечески почтить их память. А ведь им тогда не было еще и по пятьдесят лет.

Из всех наших родственников живым через 16 лет вернулся только один дядя, может быть потому, что был моложе других, может быть просто повезло, что иногда тоже случалось…

На Алтае в немецкой деревне я и родился в 1935 году.