За сорок девять дней

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ, в понедельник, то есть в первый настоящий день каникул, утро я провел за своей работой по религиоведению, а после обеда пошел к Аляске. Она читала, лежа в постели.

— Оден,[8] — сразу начала она, — что он сказал перед смертью?

— Не знаю. Не слышал про такого.

— Не слышал? Бедный безграмотный мальчик. Вот, прочти эту строку.

Я подошел и посмотрел на ее указательный палец.

— «И ты возлюбишь своего ущербного ближнего ущербным сердцем своим», — зачитал я вслух. — Да, довольно хорошо.

— Довольно хорошо? Конечно, жарито тоже довольно хорошие. Трахаться — довольно занятно. Солнце довольно горячее. Боже, в этих словах столько сказано о любви и сломленности — они безупречны.

— М-м-м… — Я энергично закивал.

— Ты безнадежен. Хочешь, пойдем порнушку поищем?

— Чего?

— Мы не можем возлюбить своих ближних, пока не узнаем, насколько они ущербны. Ты разве не любишь порнуху? — с улыбкой поинтересовалась она.

— М-м… — ответил я. По правде говоря, я ее почти и не смотрел никогда, но идея заняться этим с Аляской меня определенно привлекала.

Мы начали с крыла пятидесятых комнат и шли по шестиугольнику в обратном направлении — Аляска открывала окна, а я стоял на стреме, следил, не идет ли кто.

До этого я почти ни у кого в комнате не бывал. Проучившись в Крике три месяца, я почти со всеми познакомился, но регулярно общался только с несколькими, то есть, по сути, с Полковником, Аляской и Такуми. Но за эти несколько часов я довольно хорошо узнал одноклассников.

У Уилсона Карбода, центрового Калвер-Крикских Никаких, был геморрой, по крайней мере, в нижнем ящике стола он прятал крем от этого дела. Чандра Кайлер, миловидная девочка, которая слегка чересчур любила математику и про которую Аляска думала, что она станет новой подружкой Полковника, собирала пупсов из серии «Детки из капусты». Нет, не когда ей было лет, скажем, пять, а сейчас: я нашел у нее десятки детишек, черных, белых, латиносов, азиатов, мальчиков и девочек, одетых крестьянами и процветающими бизнесменами. Одна из старшеклассниц-выходниц, Холи Моузер, рисовала углем обнаженные портреты себя самой, изображая собственную пухлую фигуру в полный рост.

Меня сильно удивило, что почти у всех имелось бухло. Даже у выходников, которые ездили домой каждые выходные, в смывных бачках и корзинах для белья были заныканы пиво и выпивка покрепче.

— Боже мой, стучать можно было на кого угодно, — тихонько проговорила Аляска, вынимая из шкафа Лонгвелла Чейза литровую бутылку пива.

И я задумался: почему она тогда выбрала Марью с Полом?

Аляска очень быстро раскапывала секреты всех и каждого, и я заподозрил, что она делала это уже не в первый раз, но про Рут и Марго Блоукер она ничего знать не могла — близняшки тоже поступили только в этом году и адаптировались в коллективе еще хуже, чем я. Забравшись в их комнату, Аляска быстро осмотрелась и тут же пошла к книжной полке. Внимательно приглядевшись, она достала «Библию короля Якова»[9] — в ней оказалась бутылочка багряного вина «Мау Вау».

— Умно, — прокомментировала Аляска, отвинчивая копачок. Осушив все в два больших глотка, она воскликнула: — Ух ты!

— Они догадаются, что ты тут лазила! — воскликнул я.

У нее глаза на лоб полезли.

— Черт, ты же прав, Толстячок! — ужаснулась Аляска. — Они наверняка расскажут Орлу, что кто-то выпил их винишко! — Рассмеявшись, она подошла к окну, перевалилась через подоконник и выбросила бутылочку в траву.

И да, под матрасами мы нашли кучу порножурналов. Выяснилось, что баскетбол и травка были не единственными интересами Хэнка Уолстена: еще ему нравились тетки с огромными сиськами. Но видео нам попалось только в 32-й комнате, в которой жили ребята из Миссисипи, Джо и Маркус. Они ходили с нами на религиоведение и в столовой иногда садились вместе со мной и Полковником, но я их знал плохо.

Аляска прочитала подпись на кассете:

— «Сучки из графства Мэдисон». Не прекрасно ли?

Мы побежали к телику, задернули занавески, заперли дверь и сели смотреть. Началось все с того, что женщина стоит на мосту, расставив ноги, а перед ней на колени опустился мужчина и делает ей кунилингус. Полагаю, на разговор у них времени не было. Когда они перешли к этому самому, Аляска принялась возмущенно комментировать:

— У них все выглядит так, будто секс — это удовольствие не для женщины. Девчонка — просто объект для сношения. Посмотри! Посмотри на это!

Я думаю, нет смысла говорить, что я и так смотрел. Женщина встала на четвереньки, а мужчина — на колени сзади. Она твердила: «Давай» — и стонала, ее пустые карие глаза не выражали никакого интереса к происходящему, но я все же мотал на ус: руки на плечи. Двигайся быстро, но не слишком быстро, а то все слишком быстро кончится. Звуков старайся не издавать.

Словно прочтя мои мысли, Аляска сказала:

— Бог мой, Толстячок. Никогда так не долби. Больно будет. Больше на пытку похоже. А она будет просто так стоять, и пусть он делает что хочет? Нет, это не мужчина и женщина, это просто пенис и влагалище. Что тут эротичного? Поцелуи где?

— Ну, в такой позе целоваться не очень удобно было бы, — отметил я.

— Вот об этом я и говорю. Они показаны просто как куски мяса. Он даже лица ее не видит! Вот так некоторые с женщинами поступают, Толстячок. А она ведь чья-то дочь. А вы вон что заставляете нас делать ради денег.

— Ну, я не заставляю, — попытался защититься я. — По факту-то. Не я же порнуху снимаю.

— Толстячок, посмотри мне в глаза и скажи, что это тебя не возбуждает.

Я не мог этого сделать. Аляска рассмеялась. И сказала, что все нормально. Что это здоровая реакция. Потом она поднялась, остановила кассету, легла поперек дивана на живот и что-то пробормотала.

— Что ты сказала? — переспросил я, подошел и положил руку ей на поясницу.

— Тсс… — ответила она. — Я сплю.

Вот так. То несется со скоростью сто пятьдесят километров в час, а потом засыпает через наносекунду. Мне так хотелось лечь рядом с ней, обнять ее и тоже заснуть. Не трахаться, как в этом фильме. Даже без секса. Просто спать вместе, в самом невинном смысле этих слов. Но у меня не хватало смелости, а у нее был парень, вдобавок я простофиля, она божественная, я безнадежный зануда, а она бесконечно обворожительна. Поэтому я вернулся к себе, думая о том, что если сравнивать людей с дождем, то я — мелкая морось, а она — ураган.

Date: 2015-07-22; view: 344; Нарушение авторских прав