Глава 16. Собрание закончилось ничем

Собрание закончилось ничем. Ситуация сложилась патовая. Обеим сторонам больше ничего не оставалось, как разойтись. Оби‑Ван вышел из комнаты отдыха вместе с Куай‑Гоном. Во время стычки джедай крепко держался на ногах, не выказывая слабости, однако по лицу его ручьями катился пот, и Оби‑Ван догадывался, какого напряжения сил стоило джедаю сохранять сознание.

— Я провожу вас до каюты, — предложил Оби‑Ван. Куай‑Гон не стал возражать, и мальчик еще раз понял, что джедай еле держится на ногах от слабости.

Когда Куай‑Гон дошел до коридора, где находилась его каюта, ноги у него подкашивались, в глазах потемнело. Он был рад, что рядом с ним находится Оби‑Ван. Миновав последний поворот, джедай покачнулся. Оби‑Ван бережно подхватил его под руку и помог устоять на ногах.

— Как вы себя чувствуете? — запинаясь от волнения, спросил мальчик.

— Я поправлюсь, — еле слышным голосом пообещал Куай‑Гон. — Просто… мне нужно… сосредоточиться.

Оби‑Ван помог ему дойти до каюты и заботливо усадил в кресло. Еще в разгар стычки в мозгу мальчика зародился план. На этот раз он не повторит предыдущей ошибки — обязательно поставит Куай‑Гона в известность.

— Мастер Джинн, — начал Оби‑Ван. — У меня есть идея. Я опять проберусь по вентиляционным туннелям на территорию «Дальних миров». Теперь‑то я хорошо знаю, где что расположено. Дождусь, пока Джемба останется один, подкараулю его и убью.

Куай‑Гон на миг прикрыл глаза, словно предложение Оби‑Вана причинило ему куда более сильную боль, чем раны.

— Нет, — твердо заявил он. — Ни в коем случае.

Всего несколько минут назад он порадовался тому, как удачно разрешил Оби‑Ван критическую ситуацию с арконцами и с каким достоинством он уклонился от схватки с Джембой. А теперь мальчишка снова строит безрассудные планы, позволяя горячему сердцу брать верх над здравыми суждениями.

Разумеется, Куай‑Гон не мог не признать, что планы эти не более безрассудны, чем кое‑какие из тех, которые сам он вынашивал в далекой юности. И все‑таки разочарование в мальчике укололо его с такой силой, что он сам удивился. Почему, когда дело касается этого паренька, непонятные чувства всегда застают его врасплох?

Куай‑Гон устало выпрямился в кресле. Раненое плечо вдруг вспыхнуло жгучей болью. Он долго пытался не обращать внимания на эту боль, но под конец она все‑таки одолела его.

— Послушайте, — взмолился Оби‑Ван. — Вы ранены. Сейчас вы не можете сражаться. Но я‑то могу! И буду сражаться вместо вас. Поверьте, я сумею обуздать гнев и сделаю все, что нужно… Если Джемба будет мертв…

— Ничего не изменится, — закончил за него Куай‑Гон. — Оби‑Ван, как ты не понимаешь? Убить Джембу — это не выход. Джемба — всего лишь один из хаттов. Вместо него придут другие, такие же злобные и алчные. Если его убить, планы, которые он составил, все равно осуществятся. Место Джембы займет другой хатт, может быть, еще хуже него. Знаешь, что мы должны сделать? Научить этих людей тому, что…

— Но он несет в себе зло, правда? — спросил Оби‑Ван.

— То, что задумал Джемба, очень плохо, — уклончиво ответил Куай‑Гон.

— Никогда не видел в одном существе столько зла! — взорвался Оби‑Ван.

Губы Куай‑Гона тронула печальная улыбка.

— А много ты в жизни повидал, Оби‑Ван?

Мальчик промолчал. Он еще многому должен научиться! Сердце его кричало, что Джемба несет в себе зло, что это зло распространяется и порабощает невинные жертвы. Злосчастный хатт пуще всех на свете заслужил мучительную смерть. Однако Оби‑Ван не посмел ослушаться Куай‑Гона.

— Я встречал злодеев и похуже, — продолжал Куай‑Гон. — Если в гневе к тебе приходят мысли об убийстве, знай: такие мысли исходят со стороны темных сил.

— Тогда как же нам заставить его вернуть дактил? — спросил Оби‑Ван.

— Никак. Нельзя силой заставить человека быть честным и порядочным. Такие качества должны исходить изнутри — их нельзя навязать извне. В данном случае я предпочту подождать. Может быть, Джемба передумает. А возможно, его ждет страшная участь. Как бы то ни было, убийством ничего не решить.

— Но… но вам и раньше приходилось убивать, — нерешительно произнес Оби‑Ван.

— Приходилось, — признал Куай‑Гон. — Когда не было другого выхода. Но, совершив убийство, я всего лишь выигрывал схватку. Это победа маленькая, очень маленькая. А выигрывать надо куда более серьезные битвы — битвы за сердца. Иногда, проявив терпение и разум, показав добрый пример, я добивался гораздо большего, чем победа в бою, — я превращал противника в друга.

Оби‑Ван задумался над этими словами. Несмотря на боль и слабость, Куай‑Гон все‑таки нашел время высказать Оби‑Вану свои мысли. Еще вчера джедай просто скорее всего отдал бы ему строгий приказ, а потом велел удалиться. Значит, в отношениях между ними что‑то изменилось.

— Вы испытываете меня, правда? — догадался Оби‑Ван. — Вы передумали и хотите взять меня к себе в падаваны? — Мальчик с трудом скрывал бьющую через край радость.

Но Куай‑Гон покачал головой.

— Нет, Оби‑Ван, — твердо ответил он. — Я тебя не испытываю. Тебя испытывает жизнь. Каждый день она ставит перед тобой новые задачи. Ты можешь с блеском решить их, а можешь и провалиться. И даже выдержав все испытания, ты не станешь джедаем. Ты станешь человеком.

Оби‑Ван отшатнулся, словно Куай‑Гон ударил его по щеке. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, мальчик заглянул в собственное сердце. Оказывается, он обманывал сам себя. Уверял себя, что согласен с решением Куай‑Гона, что хочет только одного — завоевать его уважение. Но глубоко, очень глубоко внутри он все‑таки надеялся, что храбрость, проявленная перед лицом врага, заставит Куай‑Гона изменить своемнение.

Теперь ему открылась вся правда.

Куай‑Гон заметил, как в одночасье переменились глаза мальчика. Тот наконец понял, что решение джедая — окончательное. Наверное, даже испытал облегчение. Куай‑Гон видел, что гнев покинул душу Оби‑Вана. Но вместе с гневом ушло что‑то еще. Оби‑Ван растерял все надежды на будущее.

Оби‑Ван отвернулся и вытер лицо рукавом. Куай‑Гону стало больно. Что с мальчиком? Он плачет? Неужели отказ так глубоко ранил его?

Но тут Оби‑Ван опять повернулся, и Куай‑Гон заметил, что по лицу его струится только пот. На ресницах мальчика не блеснуло ни единой слезинки. В его потухшем взгляде Куай‑Гон прочитал лишь одно — крушение самых потаенных надежд.

Куай‑Гону стало стыдно. Он только что вел благородные разговоры о том, как завоевывать сердца врагов — и вот, пожалуйста. Он собственной рукой разбил сердце мальчика, который мечтал стать его другом.

Date: 2015-07-22; view: 363; Нарушение авторских прав