Кореллианский сектор Галактического Города, Корускант

«Мне следовало сказать Джейсену, куда я пойду».

Вообще–то Бен не солгал Джейсену: он на самом деле побывал в Командном центре Флота, и адмирал Ниатхал действительно показала ему оперативный отдел. Просто это заняло не так много времени, как он ожидал. И сейчас он все еще испытывал отчаянное любопытство по отношению к живущим на Корусканте кореллианцам, которые в данный момент, возможно, были тем, кого Ниатхал назвала «внутренним врагом».

Бен до сих пор не мог уяснить для себя, кого на планете, населенной тысячей рас, можно назвать настоящим корускантцем. Но они были в состоянии войны с другими людьми. Кто же такие «они»? Кто такие «мы»? Как Корускант может быть отдельной планетой и, одновременно, олицетворением галактики в целом?

Может быть, в этом и состояла проблема.

Бен обнаружил, что он находится в одном из кореллианских кварталов, расположенных рядом с центром Галактического Города, и что уже некоторое время бродит по узким проходам вдоль жилых домов, магазинов и офисов.

Он пытался найти мастерскую, которой владела семья Барита Сейя. Кореллианский квартал выглядел, как любой другой: вывески магазинов ничем не отличались от других по всему Корусканту. Люди были похожи на него. Чем больше негуманоидных рас он видел, тем больше Бена интересовала та легкость, с которой живые существа были готовы сражаться с представителями своего вида. Выглядело так, словно мелкие различия значили больше, чем действительно серьезные – словно для того, чтобы как следует ненавидеть что–либо, необходимо это узнать.

Неудивительно, что Джейсен хотел принести в галактику немного порядка.

Джедаи не умели становиться полностью незаметными, однако в коричневой мантии было что–то, что создавало «ореол беспристрастности», как это называл Джейсен. Бен неторопливо двигался вдоль проходов, разглядывая вывески; но хотя люди и бросали на него любопытные взгляды, никто его не беспокоил.

«Возможно, они видят не джедая, а подростка».

Бен проходил мимо небольшого продуктового магазина, когда услышал позади характерное тарахтение крупного транспорта. Он обернулся и увидел десантный корабль Управления безопасности Корусканта (такие обычно использовались патрулями), который с открытыми боковыми люками медленно двигался вдоль аэротрассы. Возможно, сотрудники УБК кого–то искали. Однако затем он услышал раскатистый голос, доносящийся из звукоусилителей корабля:

… — не используйте вашу систему водоснабжения, — сейчас транспорт был почти на одном уровне с ним, и бесплотный голос заполнил всю неширокую трассу, отражаясь от стен зданий. – Повторяю, в системе водоснабжения были обнаружены отравляющие вещества, и вода была отключена в целях предосторожности. Не используйте водоснабжение, поскольку оставшаяся в трубах вода может быть отравлена… следите за каналом новостей по поводу новой информации…

Транспорт прошел мимо, продолжая повторять экстренное сообщение, и Бен заметил в десантном отсеке четырех одетых в синюю форму сотрудников УБК; в руке одного из них был зажат микрофон.

— Отравлена чем? – спросил Вен. Но это были просто мысли вслух. Из находившихся вокруг домов и офисов высыпали люди. Они стояли на пешеходных дорожках и смотрели вслед десантному кораблю. Одна женщина вынесла из бара голоприемник и поставила его на столик снаружи, а посетители столпились вокруг. Бен остановился послушать.

Канал новостей передавал прямой репортаж с одной из насосных станций водопроводной компании. На Корусканте проблемы с коммунальными службами случались редко, но все же Бену показалось, что для чисто бытовой проблемы слишком много суматохи. Затем он услышал, как корреспондент произнес слова «диверсия».

— О чем он? – спросил Бен, пытаясь протиснуться между посетителями, чтобы лучше разглядеть, что происходит.

— Кто–то выпустил токсичные химикаты в систему водоснабжения, — сказала барменша. – Им пришлось отключить десять насосных станций, а значит, половина центральной части Галактического Города останется без воды, – она с явной злостью хлопнула по столу полотенцем. – А это значит, что мне придется закрыть бар до тех пор, пока они все не исправят.

— Если это диверсия, вы знаете, на кого свалят вину, — сказал мужчина, державший за руку ребенка. – На нас.

— Это мог быть кто угодно.

— Какой–нибудь недовольный работник водоснабжающей компании, — пробормотала барменша.

— Или сама компания перепутала и добавила в водоочистную установку не те химикаты, — предположил другой посетитель.

— А может, это сделали наши, поскольку правительство само на это напрашивалось.

Спор разгорался. Бен решил вмешаться.

— Кто это – «наши»? – спросил он. Вопрос идентификации начал его беспокоить. – Зачем кому–то, кто живет здесь, портить собственное водоснабжение?

Зрители на секунду отвернулись от голоприемника, как будто они только заметили Бена, а барменша сочувственно посмотрела на него.

— Люди часто делают глупости во время войны, — сказала она. – Разве тебя не учили этому в академии?

— Но ведь никакой войны нет, — откликнулся Бен, не уточняя, что ни в какой академии он не обучался. Он знал, что такое война. Война должна быть объявлена: этим должны заниматься политики. – Пока нет.

— Что ж, теперь есть… — мужчина взял ребенка на руки и направился прочь. – Хотим мы этого или нет.

Бен перегнулся через перила пешеходной дорожки, чтобы глянуть, что происходит уровнем выше и ниже от него. Люди там сделали то же самое, что и посетители бара: выйдя из магазинов и домов и собравшись в группы, они переговаривались и спорили. Он слышал доносившиеся голоса. Скорость транспортного потока снизилась до черепашьей. Издалека все еще доносился шум полицейского громкоговорителя.

— Джейсен? – тихо сказал Бен в коммуникатор. Однако ответа не было. Включилась запись сообщения. – Джейсен, я в кореллианском секторе и… — он поискал слова. Не было смысла тревожить Джейсена. — …я направляюсь домой.

У Бена все усиливалось чувство приближающейся опасности. Ощущения гнева и насилия росли, словно напряжение перед штормом; он чувствовал как эти чувства давят на виски, причиняя боль, вызывая инстинктивное желание уйти отсюда, бежать, прятаться. Он надеялся, что когда–нибудь научится лучше определять источник этого чувства. Сейчас оно было неконтролируемым и животным. Он развернулся и побежал к тому месту, откуда пришел, к ближайшей платформе–стоянке для такси, в двухстах метрах отсюда.

Аэротакси беззвучно висело на репульсорах над темной платформой. Пилот, человек с худощавым лицом и выбритой головой, бросил взгляд поверх голожурнала и открыл дверцу.

— Сенатский район, пожалуйста, — сказал Бен.

— А поточнее?

— Зона Ротанда.

— Не–а, сейчас я в центр не поеду, — пилот посмотрел на Бена так, словно тот только что прибыл с Татуина. – Там начались беспорядки из–за загрязнения воды. Стоит ли гулять тут одному, парень?

Бен уже и сам начал об этом думать.

— Тогда как близко к этой зоне вы можете меня высадить?

Пилот задумчиво пожевал губами. – Пересечение трасс 472 и 23. В двух кварталах оттуда. Пойдет?

— Нормально.

Бен сел на заднее сиденье такси, одной рукой нервно схватившись за рукоять своего светового меча. Он не волновался так даже тогда, когда проник на Балансирную станцию: тогда все было захватывающим и имело какой–то несерьезный оттенок, несмотря на то, что у него был немалый шанс погибнуть. Казалось невозможным, что с ним может что–то случиться. А сейчас он находился среди толп народа, которые, кажется, вот–вот взорвутся насилием, и, хотя в Галактическом Городе он чувствовал себя дома, ему было страшно. Во всем этом было что–то… животное, что–то дикое и непредсказуемое.

Такси замедлило движение и село на посадочную платформу. Прямо впереди на пересечении двух аэротрасс Бен заметил полицейские спидеры, направлявшие поток транспортных средств в объезд. Когда он шагнул на пешеходную дорожку, над его головой пролетел десантный корабль УБК, и инстинкт направил его за ним.

«И что ты собираешься делать, когда попадешь туда?».

Это был правильный вопрос, но вместо того, чтобы ответить на него рационально, Бен просто двинулся туда, где, как ему сказали его чувства Силы, он был нужен. Джейсен всегда советовал ему доверять своим чувствам; и сейчас было самое время. Он побежал по пешеходной дорожке в направлении, противоположном тому, куда двигались остальные пешеходы, которые поступали более разумно и уходили подальше от места беспорядков.

Свернув за угол, он обнаружил, что находится позади толпы у посольства Кореллии. Здание посольства было в осаде: едва ли можно было по–другому назвать шквал камней, летевших в пермастеклянный фасад здания и засыпавших его выложенный мрамором внешний двор. Посольство выходило не на широкую аэротрассу на тысячеметровой высоте, а на площадь, что делало это здание легкой и близкой мишенью для любого, кидавшего камни. Сверху завис корабль УБК. Бен видел, как находившиеся в нем полицейские то нацеливали винтовки, то снова опускали их.

Похоже, что никто на площади еще не вытащил оружие. Но в толпе слышались оскорбления.

— Мразь! Это вы отравили воду!

Бен увернулся от булыжника, который пролетел над головами столпившихся впереди людей и приземлился рядом с ним, разбрасывая осколки.

— Надо было стереть в порошок всю вашу планету, а не только вонючую Балансирную станцию!

Толпа взревела и хлынула вперед, а затем снова качнулась назад, чуть не сбив Бена с ног. Он был ответственен за то, что происходит. Он начал это, приняв участие в нападении на «Балансир». Сосущая пустота в желудке, возникшая от осознания этого, заставила его застыть на месте. Бен никогда не видел, чтобы люди себя так вели, но в этом была его вина. Он должен что–то сделать.

По мрамору внешнего двора посольства рассыпался очередной поток обломков пермабетона рассыпался, и сотрудники УБК врезались в толпу с дубинками наперевес. Однако чем больше они пытались прекратить беспорядок, тем сильнее, казалось, напирала толпа. Мятеж жил собственной жизнью. Бен ощущал его общую бессознательную ярость, и это испугало его больше, чем все, с чем он когда–либо сталкивался. На какую–то долю секунды он сам почти поддался ей, его тело почти начало действовать само по себе.

Перед посольством стояла дюжина кореллианцев (как предположил Бен), которые встречали град булыжников, сами подхватывали валявшиеся на земле камни и бросали их обратно поверх голов полицейских. У одного из мужчин было до крови рассечен лоб, однако он, похоже, этого не замечал. Капитан подразделения вместе с группой сотрудников выдвинулся вперед и Бен услышал, как кореллианцы кричат ему, что их должны охранять, что, что они, как предполагалось, должны быть в безопасности – затем сверху послышалось множество хлопков, похожих на выстрелы из огнестрельного оружия, и воздух заполнился едким дымом.

Дым разъедал глаза и носоглотку Бена. Был распылен раздражитель: похоже, контейнерами с ним стреляли с зависшего наверху десантного корабля УБК. Предполагалось, что это рассеет толпу, но вместо этого люди, встали, казалось, еще теснее друг к другу, и Бен запаниковал. Он упал. По нему топтались. Все его поле зрения заполнили чужие ноги, и когда он инстинктивно свернулся в клубок, чтобы прикрыть голову, до него дотянулась обтянутая синей перчаткой рука и, схватив за переднюю часть куртки, вытащила наружу.

— Глупый мальчишка…!

Это оказался сотрудник УБК. Этот человек его спас. Бен с усилием поднялся на колени, глаза слезились.

— Давай, убирайся отсюда… — Внезапно внимание Бена переключилось с собственных проблем на точку позади полицейского. Он увидел знакомое лицо, лицо юноши с короткими светлыми волосами, Барите Сейя. И он заметил в его руке бластер, направленный не в него, а в спину спасшего его полицейского. Бен не думал: он просто выхватил свободной рукой свой световой меч и увидел, как светящееся синим лезвие отражает белый энергетический разряд. Это заняло какую–то секунду, затем он снова попытался сморгнуть слезы, и когда открыл глаза, увидел, как Барит исчезает в толпе.

Полицейский секунду смотрел на его меч, положив руку на рукоять своего бластера.

— Это был камень, — солгал Бен. – Кто–то бросил его в вас.

Сотрудник УБК поднял его на ноги. Его глаза тоже слезились от раздражителя: он не надел вовремя респиратор. – Быстро реагируешь, паренек. Давай–ка ты все–таки вернешься в Храм.

— Я позвоню моему учителю. Он меня заберет, — вообще–то Джейсен не был его официальным учителем, но сейчас эта подробность о жизни джедаев явно была несущественной. Бен хотел уйти и проследить за Баритом. – Спасибо.

— Тебе спасибо, джедай, — полицейский потер нос тыльной стороной руки и болезненно раскашлялся. – Ты ведь тоже не дал пробить мне голову.

Бен знал, что он действительно спас кого–то от чего–то, но это было больше, чем жизнь одного человека. Как ни мало он понимал в политике, он был уверен, что если бы стал известен факт, что кореллианец выстрелил в сотрудника УБК, то ситуация из просто плохой стала бы катастрофической. Намерения Барита были серьезными; сейчас Бен чувствовал личную ответственность за расширяющуюся трещину между кореллианцами и корускантцами, и ощущал, что Барит еще сыграет свою роль в чем–то ужасном.

Он вытер лицо рукавом мантии, и снова раскрыл коммуникатор. – Джейсен? Ты слышишь меня? – в ответ было лишь обычное тихое шипение соединения при отсутствии ответа, а затем щелчок включения записи сообщения. – Джейсен, происходит что–то ужасное.

Date: 2015-07-22; view: 303; Нарушение авторских прав