Крутые парни – 1. Встреча 11 июля стала переломным моментом в истории наших отношений с Игреком

Встреча 11 июля стала переломным моментом в истории наших отношений с Игреком. Как только он вошел, я сразу заметила, что он очень взволнован. (4 июля мы не встречались из‑за праздника.) [53] Игрек то садился, то вскакивал, принимаясь метаться по кабинету и вспоминать разные случаи, никак не связанные друг с другом и с ним лично. Начинал говорить, тотчас прерывался и корил себя за то, что только попусту отнимает у меня время. Я еще больше насторожилась – обычно Игрек со мной не очень церемонился. Не принял ли он какой‑нибудь стимулянт? Минут через десять‑пятнадцать он снова уселся, тяжело вздохнул, сосредоточенно нахмурил брови и начал рассказывать уже совершенно иную историю. Даже голос у него изменился – стал глухим, а временами совсем прерывался. Рассказ занял у него два часа, но я не стала его ограничивать, благо что следующий мой пациент в этот день отменил свой визит.

Рассказывал он беспорядочно, почему‑то начал с середины истории, затем перескочил к более поздним событиям, вдруг вернулся к началу и по много раз повторял некоторые эпизоды и связанные с ними свои размышления и выводы. Словом, для удобоваримости я изложила всю историю в хронологическом порядке, убрала паузы и повторы. В скобках после каждого заявления указано время по часам и обозначен его порядковый номер в той последовательности, какой он придерживался.

1. Я давно уже собирался поговорить с вами об одной истории. Она волнует меня больше всего остального. Я знаю, что не виноват в том, что случилось, что моей вины здесь даже меньше, чем в случае с Валери, но все равно эта история не дает мне покоя. В отличие от ситуации с Валери, этот опыт не дал абсолютно ничего положительного. Если б только я мог что‑то изменить! (12:40, № 29)

2. От полетов на самолете мне пришлось отказаться – вот где я узнал, что значит оказаться на грани провала. Два раза я незаметно проникал на рейсы «Американ Эйрлайнс» в Бостон, и оба раза едва ноги унес. Был даже момент, когда я всерьез испугался, что стюардесса меня обнаружит, потому что она явно заподозрила что‑то странное. Наверняка она подумала, что на борту прячется террорист. Их же готовят к этой опасности. Мне пришлось скрючиться в три погибели под сиденьем в последнем ряду и, обливаясь потом, провести в этом положении целых два часа! Не знаю, как я это вынес. После этого случая я начал повсюду разъезжать на машине, но это стало сказываться на процессе. Теперь автомобиль определял, за кем мне наблюдать, и если я приезжал в места, где уже бывал, то этим самым срывал себе эксперимент. Я пришел к выводу, что лучше проникать в машины наугад выбранных людей, когда они на время приезжают в Остин. Тогда мне казалось, что это даст более объективные результаты. (11:14, № 1)

3. Вы интересуетесь музыкой? Хотя бы немного? Читаете в газетах раздел развлечений? Читаете «Кроникл»? Но даже если и не читаете, то наверняка знаете о музыкальном фестивале, который проводится здесь, в Остине, в марте каждого года. Невозможно жить здесь и не знать этого, так что я буду исходить из того, что вы знаете, о чем я говорю. Как местного жителя он должен вас раздражать. Меня он очень раздражал. Но для моих наблюдений это было очень удобно, потому что мне ничего не стоило забраться в чужую машину. В эти дни каждый год в центре города паркуется огромное количество фургонов, набитых всякой всячиной: гитарами, барабанами, динамиками и прочей музыкальной техникой. И поскольку все эти группы дают за выходные по три‑четыре концерта в разных местах, им приходится по несколько раз разгружать и снова загружать свои фургоны. Мне остается только в воскресенье вечером подойти со стороны Шестой улицы и забраться в глубь какого‑нибудь грязного фургона. Если машина оказывалась дряхлой, значит, на ней ездит группа, у которой нет лишних денег, и она выедет назад в тот же вечер, потому что на время фестиваля все до одного отели в Остине безумно задирают цены. В понедельник я уже всегда был в каком‑то новом месте. (11:23, № 4)

4. На Ред‑ривер‑стрит есть клуб, который называется «Ред айд флай». В том месте, где она пересекается с Восьмой улицей, знаете? Дикое название для бара, я не нашел ему объяснения, но не важно. В воскресенье там играли четыре группы. Одна называлась «Суицид антилопы», другая что‑то вроде там «Блюз‑бэнд». Не помню, как называлась третья группа – понятно, я никогда не смотрел их выступления. Просто пытаюсь вспомнить, что было написано на афише над входом. Вообще‑то мне нужна была четвертая группа, так как она последней выгружала из фургона свое оборудование. Она называлась «Джуки МаГу». Наверное, потому, что у них все гитары были залеплены красно‑белыми наклейками Джуки. (11:30, № 3)

5. Но сами музыканты этой «Джуки МаГу» – три тощих парня и пухленькая девчонка – почему‑то ездили отдельно, в седане «аква». А фургон водили два помощника, одному было лет двадцать, а другому около сорока. Вот к ним‑то я и забрался. Мы ехали без остановок по трассе I‑35 примерно девятнадцать часов. Это была ужасно тоскливая поездка, парни за всю поездку едва обменялись десятком слов, а радио в фургоне не было. Может, потому группа и ездила в другой машине. Несколько раз, когда они заправлялись, я готов был сбежать, но все‑таки решил остаться. Уж больно удачным казался мне этот случай. В понедельник поздно вечером мы остановились в пригороде Миннеаполиса. Целых девятнадцать часов я трясся на их проклятой акустической системе, так что был рад приехать куда угодно. Вот только такого холода я не ожидал. Кто бы мог подумать, что в марте я увижу, как у меня изо рта вырывается облачко пара, да и одет я был не очень‑то. Мне страшно было вылезти – костюм не защищал от ветра. Я решил остаться в фургоне. Молодой парень высадил старшего у какого‑то дома и сказал: «Спасибо за помощь, приятель». Это была самая длинная фраза, какую я услышал за все время поездки, – понятия не имею, как они вместе работали. Казалось, они едва знакомы. Старший парень вошел в свой дом, а юнец повез все барахло – а заодно и меня – к своему жилищу на другой окраине города. Было уже около полуночи. Помню, мы ехали по дороге, которая называется Хеннепин, и, кажется, проезжали какое‑то небольшое озеро. Но было слишком темно, чтобы сказать наверняка. Мы остановились на Плезант‑авеню, такое название легко запомнить. Парню пришлось все оборудование тащить на себе на второй этаж. А я просто вошел следом за ним в квартиру – и порядок. Он складывал все это имущество прямо посреди гостиной, но оно не мешало, потому что в квартире не было почти никакой мебели. Он жил в одной из этих дешевых и просторных студий, которые можно найти только в современных кварталах. На полу валялся матрас, в углу стереосистема, повсюду стояли вертикальные звуковые колонки Bose. Голые некрашеные стены. Куча виниловых грампластинок в коробке, на полу тоже груды винила. Чайный столик со столешницей из толстого стекла, но при этом ни стульев, ни дивана. Зато куча дешевых клюшек для гольфа. Пахло там пылью, как на чердаке, и сыростью, как в подвале. Закончив таскать оборудование, он снял очки и футболку и рухнул на матрас. И проспал до трех дня. А я так волновался, что проснулся уже через пару часов. (11:33, № 7)

6. Да, так вот об этом парне. Его звали Дэйв. Он улыбался во сне. Мне это больше всего запомнилось. (11:18,№ 2)

7. Я был почти уверен, что этот парень мне не понравится. Такое он производил впечатление. Казалось, он готов был делать что угодно, лишь бы ничего не делать. То, что за всю поездку он практически и слова не проронил, заставляло меня думать, что он либо мрачный тип, либо наркоман, а может, и то и другое. Но когда он наконец проснулся, это оказался абсолютно другой человек. Аккуратно сложив грязную футболку, он убрал ее в картонную коробку, которая служила ему бельевым шкафом. Надел другую майку и стал похож на ковбоя. Затем выбежал из студии и постучал в дверь напротив. Открыла молодая женщина и тотчас вручила ему жирного рыжего кота. Видимо, она согласилась позаботиться о нем на время его отлучки. Он вернулся с котом к себе и стал ласково ворковать с ним, едва не касаясь его пушистой мордочки. Минут двадцать он гладил его по головке, почесывал за ушками, спрашивал, не скучал ли он, сбегал на кухню и принес мисочку со свежей водой. Потом поднес кота к окну, чтобы тот посмотрел на улицу. Их связывали настоящая дружба и любовь. (11:32, № 6)

8. Примерно в половине шестого Дэйв звонит по мобильному своей девушке. Ясно, что это его девушка, потому что он называет ее беби или Джулией. Он сразу признается, что ужасно по ней скучал, и повторяет это каждый раз, как в разговоре возникает пауза. Понятно, что я слышу только то, что говорит он, но почти весь разговор состоит из повторяющихся фраз, которые легко дополнить. (Игрек подносит руку к уху, растопырив пальцы, словно держит трубку, и изображает их разговор.) «А ты не верь злым языкам. Фестиваль в Остине и не думали закрывать». «Было одно хорошее выступление и три так себе». «Погода была хорошей. Многие ходили в шортах». «Лучше всех группа Iron Works». «Он хотел встретиться с нами на шоу Сворд, но здорово накачался». «За Мурреем присматривала Тина. Ну Тина, из квартиры напротив, рыженькая». Обычные вещи, какие парень может говорить девушке, которая живет в другом городе. Их разговор длился около часа, в основном говорила она. Но в конце разговора Дэйв сказал несколько фраз, которые я не понял. (Игрек снова подносит к уху воображаемую трубку.) «Они настоящие крутые парни. Самые крутые, каких только я знаю». Он слегка подчеркивает эти слова. Говорит с неподдельным восторгом. «Вообще‑то они сегодня вечером будут у меня… Да… Джулия, да я знаю! Но… но… Да, вот именно. Понимаешь, они такие крутые. Я никогда не общался с такими парнями. Они круче всех, кого я знаю». Он все повторял эти слова «крутые парни». Не означало ли это, что в его скромную квартиру приедет играть какая‑то крутая группа? Меня это заинтересовало с психологической точки зрения. (11:35, № 8)

9. Я вижу, Вики, о чем вы думаете. Да, единственная причина для наблюдения за людьми – это видеть их, когда они одни. Я не устаю повторять это. Но не забывайте, это мои правила, я их придумал для собственных целей. И в любой момент вправе их нарушить. Любые свои правила можно нарушать без объяснений. Люди забывают об этом, как и вы, Виктория. (11:27, № 5)

10. Дэйв приводит квартиру в порядок, по меньшей мере насколько это возможно. Ванная слишком запущена, на нее уйдет много времени. Зато он тщательно прибирает кухоньку и собирает в стопку половину разбросанных пластинок. Во время уборки он слушает джаз, песни Чарли Брауна, от которых у любого поднимается настроение. Потом выбегает на двадцать минут и приносит по ящику пива Guinness и Bass. Он моет высокие модные бокалы для пива и тщательно протирает их полотенцем. Потом говорит коту: «Муррей, ты не бойся этих крутых парней. Они совсем не страшные». Кот внимательно слушает его. Этот кот похож на кота из рекламы кошачьего корма. Настоящий актер. Я думаю: «Этого кота вполне можно показывать по телевизору». (11:37, № 10)

11. Примерно в девять вечера начинают прибывать гости, кто поодиночке, кто парами. Вот это парни! Все как на подбор – ростом шесть футов и выше и весом под триста фунтов. Все бородатые, у нескольких длинные волосы стянуты в хвост на затылке. Трое в комбинезонах с нагрудниками и в рабочих башмаках. В просторной квартире Дэйва уже не повернуться. Десять здоровенных мужиков удобно сидят на отключенных от сети стереоусилителях «Маршалл» и тянут из высоких бокалов смешанное Дэйвом пиво. Зрелище было внушительное. «Так вот что имел в виду Дэйв, – подумал я. – Таких здоровяков поискать!» Но затем они включают стереосистему, и я обращаю внимание, что всем нравится музыка только одного типа. Только одного. Они слушают Master of Reality «Блэк Саббат», Live Rust Нила Янга. Они слушают множество групп, которые просто не могут нравиться ни одному нормальному человеку, – все эти группы с короткими названиями «Слип», «Тул» и «Карп». Два раза подряд ставят «Битлз»: I Want You (She's So Heavy). Слушают «Электрик Визард» и выбирают другие группы, скомпрометировавшие себя подражанием «Блю Чир». И я подумал: «Вот что он имел в виду. Вот почему они крутые». Но и это еще не все. Примерно в 9:45 эти гориллы, фанаты бешеного рока, принимаются есть галлюциногенные грибы. Засовывают в рот целые горсти этих сушеных грибов какого‑то мерзкого цвета. Они предлагают грибы Дэйву, но он отказывается: «Меня уже и так тошнит от пива». Жутко было смотреть! Но, как ни странно, казалось, грибы на них не действуют. Они не вызывали у них наркотического опьянения, во всяком случае, парни вели себя абсолютно нормально. Может, им попались не те грибы… Во всяком случае, они ничуть не изменились – если бы я не видел, что они едят эти грибы, я никогда бы этого не подумал. Правда, между ними наконец‑то завязался разговор. И вот только тогда я понял, что имел в виду Дэйв. (11:42, № 11)

12. Не знаю, была ли это какая‑то организация или клуб. Я не понял, а они об этом ничего не говорили. Несомненно, они встречались уже не в первый раз, потому что обменялись рукопожатиями, а не представлялись друг другу. Но видно было, что они собрались здесь для одной‑единственной цели – этим крутым парням просто хотелось посидеть в своем кругу и хорошенько надраться. Потому они и пили смешанное пиво и ели эти поганые грибы. Трудно себе представить более удручающий разговор, чем тот, что вели эти нагрузившиеся пивом парни. Они затрагивали только самые дикие и бесчеловечные проблемы: общество, отвергающее нравственность; этическое оправдание мести; геноцид как логически вытекающая из теории дарвинизма политика. Диспут велся, так сказать, по всем правилам: один задавал какой‑то вопрос, другой отвечал на него своим вопросом, и в результате рождался третий вопрос, каждому давали право высказаться, редко перебивали друг друга и уступали в мелочах. Но могли и бесцеремонно заметить: «Это просто наивно!» или «Мысль, конечно, интересная, но рассуждаешь ты все‑таки по‑детски». (11:40, № 9)

13. Я мог бы назвать этих парней очень умными, только не совсем в этом уверен. Видно было, что они много читали и обо всем имели собственное мнение. Но это еще не означает, что они очень умные, не так ли? Между чтением и высокоразвитым интеллектом, разумеется, есть связь, но не прямая. Представьте, все до одного были приверженцами теории заговора. И потом, стоило мне кем‑то заинтересоваться по‑настоящему, как разговор переходил на какие‑то глупые предметы. К примеру, в комнате зазвучала какая‑то песня, и вдруг все принялись обсуждать, как записывалась музыка в 50‑е годы. Один из этих чокнутых заговорил о Pro Tools[54]и разных студийных технологиях и начал долго и нудно объяснять, что сейчас музыкальные режиссеры имеют возможность редактировать тембр, отслеживая изображения звуковых волн на мониторе компьютера. Он не одобрял и не порицал этот метод – просто его использование представлялось ему необыкновенно важным. «Теперь мы определяем качество звука визуально, – сказал он. – То есть можно сказать, кто‑то своим зрением создает музыку для нашего слуха. Это громадный скачок. Это можно сравнить с тем, как если бы вдруг оказалось, что самый надежный способ определить качество вина – это пощупать его пальцами, и все сомелье стали бы пользоваться пальцами, а не ртом и носом. И вот вино станут оценивать на ощупь, а музыку – на глаз». Мне это показалось совершенно новым и интересным подходом к звуку. Я ожидал более углубленного анализа, но он так увлекся, что даже не заметил, как заговорил уже о каком‑то подземелье в окрестностях Нью‑Мехико, принадлежащем церкви сайентологов. В этом подземном убежище находится вращающаяся платформа, которая приводится в движение солнечной энергией. На платформе имеются пиктограммы, объясняющие, как ее использовать. Видимо, сайентологи придумали эти пиктограммы на тот случай, если когда‑нибудь на земле исчезнет письменность. Этот идиот уверяет, что подземелье сооружено на случай ядерной катастрофы, ведь никто не знает, что случится с энергетической системой США, если где‑то в море взорвется атомная бомба. В лучшем случае, как он считает, все наши жесткие диски будут сожжены, Интернет рухнет, и все цифровые файлы будут либо стерты, либо внезапно испорчены. И когда в далеком будущем человеческое общество все‑таки начнет возрождаться, записывать звук можно будет только в этом убежище – на всей земле одни сайентологи будут располагать работающим плеером. И понятно, что именно они будут контролировать всю музыку во всем мире. Его это ужасно беспокоило. (11:48, № 12)

14. В процессе наблюдения за этой вакханалией меня занимал один вопрос – наверняка это и вам хотелось бы знать, – почему эти парни пришли именно к Дэйву. В отличие от них, он был обычного, если не худощавого телосложения, казался не склонным к философии, практически не участвовал в разговоре, держался в тени, не был наркоманом и, казалось, больше симпатизировал Винсу Гуаралди.[55]Но он так тщательно готовился к их приходу и теперь с подлинным интересом слушал их глубокомысленную трепологию. Он был просто слушателем, часто одобрительно кивал. И определенно раньше был знаком с Загом. Это было видно с самого начала. Заг был у них главным. (12:44, № 30)

15. Заг у них был кем‑то вроде лидера. Я говорю «вроде», потому что вряд ли кто‑то из этих парней считал его таковым, да и сам он себя так не назвал бы. Но вел он себя определенно как настоящий вожак. Он говорил больше всех и чаще других круто менял тему разговора. Он был более начитанным, во всяком случае, постоянно цитировал известных писателей. И внешне был крупнее и мощнее всех, к тому же вся его туша была покрыта не просто волосами, а какой‑то шерстью, даже загривок и грудь, которая виднелась из‑под майки, я не говорю уже о руках. Большую часть грибов сожрал именно он. Но смеялся он реже всех и был самым ярым нигилистом. Среди этих крутых парней Заг был самым крутым. (11:50, № 14)

16. Мне не нравилось отношение Зага к Дэйву. Каждый раз, когда Дэйв пытался вставить слово, он закидывал голову назад и разражался презрительным смехом. Иногда в его взгляде даже читалась угроза. До какой‑то степени, должно быть, они нравились друг другу, но Заг вел себя высокомерно и неоправданно жестоко. Вы видели фильм «Славные парни»?[56]Помните сцену, где Джо Пески стреляет подростку в ногу? Вот это было очень похоже. (12:46, № 31)

17. Между ними произошел конфликт. Вроде бы ничего особенного, но тогда он воспринимался как настоящая ссора. Сейчас в свете случившегося он определенно кажется просто ерундой. (12:20, № 22)

18. Было уже поздно, около двух ночи. Они заговорили о так называемых достойных обществах, в которых все члены обладают равными правами и все общество в целом знает, что любая угроза или негативные действия будут пресечены мгновенно и беспощадно. Это как сейчас в тюрьмах и, по‑видимому, было в Исландии в десятом веке. Понятия не имею, почему эти парни были так осведомлены об этом периоде истории Исландии. Заг утверждал, что по сравнению с иным устройством общественной жизни достойные общества отличаются большим благородством и терпимостью, так как в них господствует равноправие и они более эффективны. Если каждый может защищать свои права, все становятся равными. Я видел, что Дэйву все это не нравится – он морщил нос и покачивал головой. Через несколько минут он прервал выступление Зага, сказав, что идея такого общественного строя ему кажется наивной, отрицающей значение разума, что Заг идеализирует примитивный мир, в котором, если признаться честно, он и сам не захотел бы жить, и что все его теоретические обоснования принципов достойного общества можно выразить афоризмом «Око за око и зуб за зуб». Думаю, если бы это сказал кто‑то другой, Заг отреагировал бы более сдержанно. Но поскольку возражение исходило от Дэйва, Заг раздраженно закричал: «Как ты не понимаешь, что этот афоризм призывает к терпимости, необходимости сдерживать себя?!» Дэйв сказал, что не желает углубляться в поиски истинного значения этой фразы. Он нервничал и, кажется, даже испугался. И тогда Заг говорит: «Ну ты же наверняка знаком с книгами Уильяма Генри Миллера (sic)[57]по этому вопросу, верно?» Он прекрасно понимал, что Дэйв не читал труды какого‑то неизвестного ученого. И когда он сказал, что не знает его, Заг изумленно выкатил глаза. На что Дейв тихо сказал: «Ты просто рисуешься». И тут Заг взорвался и заорал: «Заткнись, идиот! Молчи, когда говорят взрослые!» Ну и дальше в том же духе. Он орал изо всех сил, не считая нужным сдерживаться. Короче, это было ужас что такое. (12:23, № 24)

19. Дэйв просто слушал эти потоки брани и молчал. Это продолжалось довольно долго. (12:24, № 25)

20. Вскоре после того, как Заг начал орать, в дверь постучали. Это была рыжая женщина, что жила напротив. Дэйв открыл дверь. В комнате мгновенно наступила полная тишина – такая неестественная тишина, какая воцаряется, когда на вечеринку врываются копы. Очевидно, она спрашивала, что за шум, хотя мне не было слышно ее слов. Наконец Дэйв вернулся и сказал: «Ребята, вам лучше уйти. Сейчас гораздо позднее, чем я думал». Никто не стал возражать. Крутые парни встали и начали выходить, прощаясь с Дэйвом за руку и благодаря его за отличный вечер. Все ушли одновременно, кроме Зага. Заг остался. Он подошел к холодильнику, достал по бутылке Guinness и Bass и смешал себе новый коктейль. Пожалуй, Дэйва и его приятелей это не удивило. (12:27, № 23)

21. Дэйв начинает убирать квартиру, относит бокалы в мойку. Заг стоит, прислонившись к кухонной стойке, с пивной пеной на усах, и говорит: «Извини, что наорал на тебя, Дэйв». Дэйв отвечает что‑то вроде: «Я вообще не понимаю, с чего ты вдруг взорвался». Заг снова извинился. А потом опять начал поучать Дэйва: «Пора тебе уже разбираться в сложных вещах». Он говорил, что Дэйв мало читает, а те книги, которые он читал, поверхностные, и что порой его озадачивает то, что произносит Дэйв. Он уже не кричал, но читал ему нотацию, как занудный отец. Он говорил: «Все твои мысли – заимствованная мудрость», «Если ты не умеешь мыслить самостоятельно, то хотя бы послушай тех, кто на это способен». И все это противным, высокомерным тоном. Это было отвратительно. А Дэйв только пожимал плечами и молчал, делая вид, что полностью занят приведением квартиры в порядок. Наконец Заг замолчал и одним глотком осушил пол стакана пива. И тут произошло нечто неожиданное и странное. Дэйв обернулся к нему и спросил: «Останешься на ночь?» Заг снова глотнул пива и сказал: «Там будет видно». (12:31, № 26)

22. Что же между ними происходило? Не знаю. У меня, конечно, была мысль, но это уже не важно. (12:30, № 27)

23. Я огорчился и, если честно, даже возмутился. Заг вел себя отвратительно, подло. Я сожалею о том, чем все это кончилось, но не о своем поступке. Здесь мне не о чем сожалеть, разве только чуть‑чуть. В том, что случилось, я вижу нелепость и жестокую иронию, поскольку, хотя я и нарушил свои правила, я не замышлял ничего дурного. (11:53, № 13)

24. Заг расхаживал по квартире, рассматривал гитары и потягивал свое пиво. А я смотрел на эту громадную волосатую гориллу, и меня переполняла ненависть к нему. Я довольно хорошо разбираюсь в людях. Каждый считает себя знатоком, но я действительно отлично в них разбираюсь. Я особенный, не такой, как другие. Заг был настоящим бандитом, головорезом. Вряд ли он занимался каким‑то полезным для общества делом. Он был из тех самоуверенных «начитанных» дураков, которые нахватались разных «умных» слов и изощренно измываются над простодушными ребятами вроде Дэйва. Я думал о той бессмысленной ерунде, что Заг нес о благородстве достойного общества, и прекрасно все понимал. Такое наглое издевательство не стоит спускать с рук. (11:56, № 16)

25. И вот я надумал проучить его, но как? Да просто как следует напугать, чтобы все его высокомерие и самоуверенность как ветром сдуло и он понял бы, какое он ничтожество. Это было не в моих правилах? Да. Но я решился на это ради Дэйва. Дэйв стоил того, чтобы ему помочь. (11:55, № 15)

26. Решение родилось у меня спонтанно, как естественная реакция на то, что там происходило. Тут как раз Дэйв закрывается в ванной. Я вижу пробивающийся из‑под двери свет и шум воды. К этому моменту у меня уже готов план действий. Я просто подойду к Загу, ткну пальцем в его здоровенный живот и скажу, что он из тех задир, которые на поверку оказываются трусами, что он просто дутый пузырь, что на самом деле он ни в чем не разбирается, а все его якобы философские рассуждения о жизни – полная чушь. Пусть этот бугай хотя бы поймет, что напрасно рассчитывал здесь развлечься. Пусть он получит щелчок по своему самолюбию. Это его встряхнет. А потом я просто выбегу из квартиры и проведу ночь в коридоре. Вот о чем я думал. (12:50, № 32)

27. Ладно, я понимаю вас, понимаю. Это вы никак не поймете. Давайте я объясню ситуацию. Дэйв все еще в ванной. Я слышу, как он там кряхтит и тужится. Заг стоит посредине гостиной, ко мне спиной, лицом к кухне. Отлично! Я неслышно подхожу к Загу спереди. Ясно, что он меня не видит, но даже если и видит, так он выпил с дюжину бокалов пива да еще нажрался этих грибов. Я помню все, что хотел ему высказать, но от волнения и ненависти у меня горло перехватывает, и я судорожно выдавливаю всего несколько слов: «Ах ты, сволочь!» И тыкаю ему в грудь пальцем. Сильно. Да, я резко толкаю его пальцем в грудь. Но поймите, это был всего тычок, а он – эдакая громадная туша. Даже если бы я врезал ему по физиономии, не думаю, что сбил бы его с ног. А тут этот тычок просто потряс, ошеломил его. Лицо его нелепо исказилось, будто он вспомнил что‑то жуткое, он вытаращил глаза, взмахнул руками, отпрянул назад и рухнул, прямо навзничь, на этот проклятый чайный столик. И его проклятая голова разбила эту проклятую стеклянную столешницу. Его череп врезался в нее, как пушечное ядро. И стекло разлетелось вдребезги. Первая моя мысль была: «Плохо». А потом я увидел кровь. Она била из‑под его затылка струей, будто под напором, собиралась в лужу под шеей, лилась на пол и растекалась во все стороны, волосы его превратились в мокрую красную губку, борода тоже намокла. И вторая моя мысль была: «Так плохо, что хуже некуда». (12:39, № 28)

28. Оказывается, он угодил головой на одну из металлических ножек, и та пробила ему в черепе отверстие с мяч для гольфа. Так было написано в Pieneer Press – репортер очень подробно описал травму, будто получал от этого неописуемое наслаждение. Можете сами почитать этот номер. Если вам интересно, описание этого случая можно найти в Интернете. Они выкладывают свои архивы. Оказалось, настоящее имя Зага было Мэрион. Как у Джона Уэйна

29. Я до сих пор помню все живо и отчетливо, очень живо. Господи, стоит мне закрыть глаза, и все повторяется заново! В унитазе спускается вода, дверь ванной распахивается, оттуда вылетает Дэйв, на бегу застегивая штаны. Он не кричит, а только охает: «Господи». Он пытается помочь Загу, но что он может сделать? Его руки, рубашка, штаны – все испачкано кровью. Вся комната залита кровью, и в ней островками высятся звуковые колонки. Это похоже на снимок для журнала Vice. Дэйв поспешно отыскивает свой сотовый, набирает 911 и старается как можно яснее описать ситуацию. Как ни странно, он говорит совершенно спокойно, полностью владеет собой. Это временное отупение сыграет против него. Я знаю, запись его звонка в службу спасения проигрывали перед Большим жюри, чтобы доказать его равнодушие и черствость. (12:10, № 19)

30. Все пятнадцать долгих минут до приезда копов Дэйв провел, застыв над распростертым на столике телом Зага и обхватив себя руками. Тот уже скончался. Он истек кровью, и его лицо приобрело восковую бледность. Подошел кот и стал лакать кровь, но Дэйв взял его на руки и ласково погладил по пушистой рыжей головке. Кот не проявил к Загу ни малейшего интереса. Он все понял. Все животные инстинктивно понимают, кто есть кто. (12:12, № 20)

31. Как только приехала полиция, я ушел. Комната, полная полицейских, не самое подходящее место для того, чтобы прятаться, даже если вы мастер играть в прятки. Люди то входили, то выходили, так что мне ничего не стоило покинуть эту несчастную квартиру. Я читал, что уже утром полиция допросила рыжую Тину, и она рассказала о крупной ссоре. Остальные крутые парни тоже дали показания. В газетах прямо не говорилось, какие отношения были между Загом и Дэйвом, но несколько парней назвали их сложными. Они использовали именно это слово – «сложные». На улице было очень холодно, так что остаток ночи я провел на площадке второго этажа. Дэйва забрали в участок примерно в 3:30 ночи. Ему не надели наручников, но сразу по приезде в участок предъявили обвинение в убийстве. Я видел, как он выходил с двумя копами. У него был подавленный вид виновного человека. Перед тем как спуститься, он попросил у одного из копов разрешения сбегать назад и отдать кота женщине в квартире напротив, но ему сказали, что они позаботятся о коте. Он сказал: «Спасибо. Я буду вам очень благодарен». (12:15, № 21)

32. Я вижу, Виктория, у вас есть вопросы. Это видно по вашему лицу. Но дайте мне закончить. Если наша встреча затянулась, можете выставить мне дополнительный счет. Вашими вопросами мы займемся на следующей неделе. Вы сможете спрашивать меня о чем угодно. А сейчас мне нужны силы, чтобы закончить. (12:04, № 18)

33. Как вы могли догадаться, я внимательно следил за этим процессом по Интернету. В ежедневных газетах по этому делу писали не очень много, а вот в некоторых еженедельных помещались подробные отчеты. Лично я не думаю, что его отправят в тюрьму. Может, его и осудят за убийство, но наверняка не за убийство второй степени. Этого требует прокурор, но я вижу в их расследовании много неувязок. Зачем убивать человека, толкнув его на чайный столик? Разве такое убийство можно совершить преднамеренно? Кроме того, в крови у Зага было громадное количество алкоголя, а в желудке – еще не переварившиеся грибы. Конечно, очень плохо, что между ними произошло ссора, как показала Тина. И, конечно, адвокат Дэйва не допустит, чтобы он свидетельствовал против себя, поэтому речь скорее будет идти об инциденте, а не о несчастном случае, особенно принимая во внимание эти «сложные» отношения, о чем говорили все эти крутые парни. Видите ли, если бы я не знал, как все произошло, я бы тоже начал подозревать Дэйва. Я видел фотографию Дэйва в зале суда, он был в каком‑то дешевом костюме, похоже, давно уже не спал и все прикрывал рот рукой. Выглядел он хуже, чем мертвый Заг. Надеюсь, этот случай не погубит его. Конечно, его жизнь лучше не станет, но мне хочется думать, что он станет тверже. (12:58, № 34)

34. В глубине души мне хотелось зайти к Тине проведать кота, мне казалось, что я должен сделать это ради Дэйва, хотя бы только это. Но сейчас это слишком рискованно, и я больше никогда не поеду в Миннеаполис. В этом городе слишком много ненормальных. Я останусь здесь. (12:51, № 33)

Date: 2015-07-25; view: 288; Нарушение авторских прав