Глава 17. Пришелец начал пухнуть. Со всех сторон появились какие‑то бугры и шишки, но он по‑прежнему валил лес и жевал деревья – и все так же

Лоун‑Пайн

Пришелец начал пухнуть. Со всех сторон появились какие‑то бугры и шишки, но он по‑прежнему валил лес и жевал деревья – и все так же, через определенные промежутки времени из него вываливались тюки целлюлозы и вылетали кучи мусора.

– Мы не знаем, что происходит, – пожаловался Кэти один из полицейских. – Может быть, кто‑нибудь из вашингтонских знает, но я сомневаюсь. Они ничего не говорят, так что не поймешь, знают они что‑нибудь или нет. Эти бугры мы увидели сегодня утром. Наверное, еще с ночи стали расти, да они и теперь растут и стали гораздо больше.

– Я хочу подойти поближе. Вы меня пропустите? – спросила Кэти. – Некоторые из наших уже там.

– Только будьте поосторожнее, – ответил полицейский, – Слишком близко не подходите. Нам бы не хотелось, чтобы с людьми что‑то случилось.

– Пришелец никому не сделал ничего плохого, – сказала Кэти, – Мы тут с тех самых пор, как он появился, – а он нас даже не замечает.

– Кто знает, что у него на уме? – произнес полицейский. – На вашем месте я бы судьбу не испытывал. Он же убил человека, помните?

– Так тот же стрелял в него.

– Так‑то оно так, но я ему все равно не доверяю. Не слишком доверяю, так скажем. Чужак он.

Кэти с полицейским стояли на полдороге между пришельцем и рекой. Теперь через реку можно было перейти: армейские инженеры навели временный мост. На длинной просеке, сделанной пришельцем, очень аккуратно, на одинаковом расстоянии друг от друга лежали белые тюки и кучи опилок.

– Мы держим зевак на том берегу, – сообщил полицейский, – Пропускаем только официальных представителей и прессу. Вы‑то сами за себя отвечаете. Вам это объяснили.

– Конечно.

– Не понимаю, – сказал полицейский, – как они сюда попали. Человек двести собралось, наверное. Мы же все дороги перекрыли, но они все равно каким‑то образом пробираются.

– Бросают машины перед вашими постами и идут лесом, – сказала Кэти, – Чтобы задержать всех, надо устроить сплошное оцепление.

– Наверное, – согласился полицейский. – Надоедливый народ.

– Вон идут Фрэнк Нортон и Чет, мой фотограф, – сказала Кэти, – Как только подойдут, мы с ними подберемся к нему поближе.

Полицейский пожал плечами.

– Пожалуйста! Но будьте осторожны. Что‑то должно произойти, и мне это не нравится. Носом чую – что‑то будет.

Кэти подождала Нортона и Чета, и они втроем пошли по просеке.

– Джерри попал на самолет? Все нормально? – спросила Кэти.

Чет кивнул.

– Успел. Мы приехали за несколько минут до отлета. Пленку я ему отдал. Он обещал передать. Я все хотел тебя спросить – как он здесь оказался? Мне помнится, что он вроде потерялся, и ты его разыскивала.

– У него машина сломалась, и он пришел в Лоун‑Пайн, чтобы позвонить. И тут мы встретились. Он не знал, что я здесь, и я ничего не знала.

– Славный парень.

– Это точно.

– Однако не слишком разговорчивый. Всю дорогу молчал

– Он всегда молчит, – сказала Кэти

– Они подошли к группе журналистов, собравшихся под боком у пришельца.

– Ты с Джонни сегодня разговаривал? – спросила Кэти.

– Да, – ответил Чет, – Интересовался, как там моя пленка. Он сказал, что ее уже понесли в лабораторию, что времени еще уйма.

– Он не говорил, что пришлет кого‑нибудь вместо меня?

– Ни слова. А ты думала, пришлет?

– Не знаю, – сказала Кэти. – Ведь есть и другие, кто мог бы сделать эту работу лучше. Джей, например. Джонни ткнул в меня пальцем, потому что в тот момент в редакции больше никого не оказалось.

– Думаю, тебе не стоит тревожиться. Джонни порядочный парень. Пока ты делаешь свое дело, он тебя отсюда не заберет.

– Если он кого‑нибудь пришлет, я пошлю его к черту! Это мой материал, Чет, и я хочу, чтобы он моим и остался.

– Будешь драться за него?

– Да, черт побери!

– Смотри‑ка, – сказал Нортон. – Кто‑то написал на пришельце номер. Сто один. Ну вон, на боку, спереди.

Кэти пригляделась. Зеленая краска, цифры около фута в высоту, чуть побольше.

– Интересно, кто это сделал?

– Кто‑нибудь из этих вашингтонских чудаков, – фыркнул Чет, – Тоже мне наблюдатели, ученые. Все им надо пронумеровать для отчета.

– Смешно выглядит.

– Мы же не знаем, как они работают, – сказал Нортон. – Быть может, у них были серьезные основания, чтобы его написать.

– Наверное, – согласилась Кэти.

– Что вы думаете про эти шишки? – спросил Нортон. – Что это может быть – есть какие‑нибудь идеи?

Кэти покачала головой.

– Представления не имею. А жаль, обидно. Он был такой аккуратный, гладкий, симметричный… А теперь весь какой‑то шишковатый.

– Ты так говоришь, будто он раньше был красивым.

– Не красивым, а симпатичным. Такие и должны прилетать из космоса: аккуратные, гладкие, четкие – ничего лишнего.

– Боже милостивый! – воскликнул Нортон, – Вы только посмотрите!

– Один из самых крупных бугров на боку у пришельца вдруг раскрылся, и оттуда показалась маленькая копия пришельца. Она была трех‑четырех футов в длину, но кроме размеров – это была абсолютная копия большого черного ящика. И стенки у него были гладкие, без бугров. У всех на глазах отверстие становилось все больше, и вдруг оттуда выскочил маленький черный ящик – ящичек – и свалился на землю. Упал, покатился, встал прямо… Он был не такого черного цвета, как большой пришелец, и блестел, словно мокрый. Какое‑то время он постоял неподвижно, потом покрутился на месте – и поехал к задней стене пришельца, словно поплыл, плавно и бесшумно.

Люди расступались, чтобы дать ему дорогу.

– Ложись! Убирайтесь из кадра! – бешено вопил оператор с телевидения, – Ложись, черт побери! Вы мне дадите снимать?!

Уступая дорогу малышу, Кэти подумала: «Так вот оно что! Теперь все ясно. Она живая. Не машина, а живое существо. Живое существо, детишек рожает!»

Стал лопаться еще один пузырь, и оттуда показался очередной малыш. А пришелец не обращал ни малейшего внимания на происходящее и по‑прежнему валил лес.

Первый малыш объехал пришельца сзади и направился к целлюлозному тюку. Приподнявшись, он набросился на него, разрывая на куски и поглощая целлюлозу точно так же, как его «мама» глотала деревья.

Чет бросился туда с камерой. Остановился, чуть присел и начал щелкать, время от времени передвигаясь, ища удобный ракурс. Фоторепортеры бегали, толкались, пытаясь снимать с наиболее выгодных точек. Вокруг новорожденного создания образовалось почти сплошное кольцо.

– Как я сразу не догадался? – сказал человек, стоявший рядом с Кэти, – Увидел пузыри, сразу должен был сообразить, что это почки. Следовательно, вопрос, который все мы себе задавали…

– Верно, – перебила Кэти, – Она живая.

Он посмотрел на нее, словно только что заметил. И поднял руку к виску, приветствуя ее.

– Квин, – сказал он, – «Нью‑Йорк таймс».

– Фостер, «Миннеаполис Трибьюн», – представилась Кэти.

– Так значит, это вы появились здесь раньше всех?

– Вечером в тот день, когда она приземлилась.

– Вы понимаете, – сказал он, – что мы пишем репортаж века? Если не всех времен.

– Я об этом не думала, – ответила Кэти. Немного помолчала и призналась: – Извините, мистер Квин, я вам соврала. Конечно же, я об этом думала.

На просеке было уже несколько младенцев. Они бешено носились в поисках тюков – есть хотели, – а следом за ними бегали репортеры.

Но один из новорожденных никуда не бежал. Он лежал, дрожа и дергаясь, как животное, которое судорожно пытается подняться на ноги. Он лежал возле пришельца, но тот, казалось, не обращал на него никакого внимания.

«Он упал на бок, – догадалась Кэти. – Бедный малыш упал на бок и не может встать на ножки». Как она до этого додумалась, ей самой было непонятно. По правде сказать, додуматься было непросто, даже невозможно, потому что никаких ножек не было, коробочка была со всех сторон одинаковая, и никто не смог бы сказать, где у нее бок, где верх, где низ.

Она быстро шагнула вперед, нагнулась, подхватила малыша и повернула его на другую грань. Он дернулся, будто встряхнулся, и побежал к тюкам.

Выпрямившись, Кэти вытянула руку и похлопала пришельца по боку, по этой огромной амбарной стене.

– Мать, – сказала она тихонько. Сказала, собственно, самой себе, ведь не могла же стена ее слышать, – Мать, я помогла твоему малышу встать на ножки.

Вдруг под ее ладонью что‑то шевельнулось, на поверхности стены, ставшей теплой и мягкой, образовалась складка и сжала ей руку, сильно, но бережно. Потом складка исчезла и стена снова стала гладкой и твердой.

Кэти стояла как громом пораженная, не в силах поверить тому, что произошло.

«Она меня заметила! – подумала Кэти с восторгом. – Она знает, что я здесь. Она знает, что я сделала. Она хотела пожать мне руку. Она благодарила меня!»

Date: 2015-07-11; view: 250; Нарушение авторских прав