Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 8. Когда я дошел до дверей, по улице уже бежали люди – сломя голову, вытаращив глаза, неслись они туда
Когда я дошел до дверей, по улице уже бежали люди – сломя голову, вытаращив глаза, неслись они туда, откуда изливался надрывный вой, словно сирена эта – чудовищная дудка в руках Крысолова в последний день бытия, а они – крысы, и нет для них ничего страшней, чем опоздать на зов. Торопливо прихрамывал дряхлый дядюшка Эндрюс, с необычайной силой размахивая костылем, громко стуча им по тротуару, и ветер вздувал ему до самых глаз длинную бороду. С мрачной решимостью ковыляла мамаша Джоунс, она нахлобучила на голову старомодный капор с огромными полями для защиты от солнца, но забыла завязать ленты, и они болтались по плечам. Сия музейная редкость сохранилась у нее одной во всем Милвилле (а быть может, и в целом свете), и старуха ужасно этим чванилась, словно щеголять в головном уборе, в каких разгуливали модницы прошлого века, – признак величайшей добродетели. Следом шагал пастор Сайлас Миддтон, на лице его застыла гримаса брезгливого осуждения, и все‑таки он влился в общий поток. Продребезжал древний «форд». К рулю пригнулся сумасбродный мальчишка Джонсон; в машине полно было его приятелей, таких же хулиганов, они вопили, свистели, мяукали – словом, рады были случаю пошуметь. Спешили еще и еще милвиллцы, наперегонки мчались дети и собаки. Я отворил калитку и вышел на улицу. Но не бросился бежать, как другие, я ведь уже знал, из‑за чего тревога, и меня угнетало и давило еще многое, чего пока не знал никто. Главное – Таппер Тайлер: как он связан с тем, что происходит? Пусть это дико, нелепо, но в глубине души я уверен – без Таппера тут не обошлось, каким‑то образом он заварил эту кашу. Надо бы все обдумать, разобраться, но уж очень это огромно и никак не укладывается в голове, и не за что зацепиться… За этими мыслями я не услышал, как сзади, словно крадучись, подкатила машина. Очнулся, только когда щелкнула распахнутая дверца. Я круто обернулся – за рулем сидела Нэнси Шервуд. – Садись, Брэд! – крикнула она сквозь вой сирены. Я поспешно сел рядом, захлопнул дверцу, и мы понеслись. Машина была большая, мощная, верх опущен; с непривычки как‑то чудно мчаться в открытой машине, когда над головой ничего нет. Сирена утихла. Только что мир был до отказа полон воем ее медной глотки – и вот все оборвалось коротким жалобным стоном и смолкло. Настала тишина – огромная, давящая, под ее необъятным грузом глубоко в мозгу еще таился слабый, рыдающий отзвук. Словно вой не совсем кончился, а лишь отодвинулся куда‑то очень далеко. Тишина обдала холодом, я почувствовал себя беззащитным и беспомощным. Глупо: будто, пока выла сирена, у нас была цель, было зачем и куда стремиться. А смолкла она – и непонятно, куда идти и что делать. – Хорошая у тебя машина, – сказал я первое, что пришло в голову. Ничего другого не подвернулось, а что‑то сказать было необходимо. – Это мне отец подарил ко дню рожденья, – ответила Нэнси. Машина шла бесшумно, мотора совсем не было слышно, только глухо шуршали шины по асфальту. – Слушай, Брэд, что происходит? Кто‑то мне говорил, будто твоя машина валяется разбитая, а тебя нигде нет. Это не из–за твоей аварии запустили сирену? И еще, говорят, на шоссе пробка, застряла масса машин… – Вокруг Милвилла поставили ограду, – сказал я. – Кто поставил? Зачем? – Это не простая ограда. Ее не видно. Мы подъезжали к главной улице, здесь народу стало больше. Шли не только по тротуарам, но и по газонам перед домами, и прямо по мостовой. Нэнси сбавила скорость, машина теперь еле ползла. – Так ты говоришь, ограда? – Ну да. Автомобиль без шофера и без пассажиров может пройти сквозь нее, а человека она не пропускает. Подозреваю, что она не пропустит ничего живого. Заколдованная стена, как в волшебной сказке. – Не хватало еще, чтобы ты верил в волшебство! – Час назад не верил. А теперь не знаю… Мы выехали на главную улицу, тут перед муниципалитетом собралась толпа, все время подходили еще и еще люди. Подбежал Джордж Уокер, мясник из магазина «Рыжий филин»: край белого фартука заткнут за пояс, белый полотняный колпак съехал на ухо. Норма Шепард, секретарша доктора Фабиана, забралась на какой‑то ящик посреди тротуара, чтоб лучше видеть, что творится вокруг; Батч Ормсби, хозяин заправочной станции напротив муниципалитета, стоял у обочины и усердно тер комком ветоши перепачканные смазкой ладони, словно знал, что вовеки не ототрет их дочиста, а все‑таки обязан стараться. Нэнси подвела машину к бензоколонке и заглушила мотор. Размашисто шагая по бетонной площадке, к нам подошел какой‑то человек. Наклонился, оперся скрещенными руками о дверцу. – Ну, приятель, как дела? – спросил он. Минуту я смотрел на него, не узнавая, и вдруг вспомнил. Он, видно, понял. – Угу, – подтвердил он. – Я самый. Это я разбил твою машину. Он выпрямился и протянул руку. – Звать меня Гэбриел Томас. Попросту сказать, Гейб. Мы тогда на дороге и назваться‑то не успели. Я пожал ему руку и назвал себя, потом представил ему Нэнси. – Говорят, на шоссе что‑то случилось, мистер Томас, – сказала она. – Но Брэд мне не рассказывает. – Видите ли, мисс, тут дело темное, – сказал Гейб. – Вроде ничего и нет, наезжаешь на пустое место, а оно тебя не пускает – все равно как в каменную стену уперся. Проехать нельзя, а видно все насквозь. – Звонили вы своему начальству? – спросил я. – А как же. Ясно, звонил. Да только никто мне не поверил. Думают, я пьяный. Думают, я до того допился, что боюсь ехать, вот и отсиживаюсь где‑то. Думают, я сочинил эту дурацкую историю себе в оправдание. – Они вам так и сказали, мистер Томас? – Нет, мисс, не сказали, да только я и сам знаю, что они думают. То и обидно, что им такое в голову пришло. Я ж непьющий. И ничего за мной худого не водится. Я же три года кряду премии получал за классную езду. – Ума не приложу, как быть, – продолжал он, обращаясь ко мне. – Никак не выберусь из этого городишки. Никакого просвета нет. В какую сторону ни подамся – всюду стена. До моего дома пятьсот миль, жена одна осталась, на руках шестеро ребятишек, меньшой еще в пеленках. Ума не приложу, как она там управится. Она, понятно, привыкла, что я уезжаю. Так ведь я всегда за три дня оборачиваюсь, на худой конец – за четыре. А ну как застряну тут недели на три, а то и на все три месяца? Что ей тогда делать? Денег взять неоткуда, а за квартиру плати да шесть ртов прокорми. – Может, это и ненадолго, – сказал я; мне хотелось его немного подбодрить, – Может, кто‑нибудь сообразит, как этот барьер одолеть. А может, он пропадет сам собой. И потом, мне кажется, компания пока будет выплачивать ваше жалованье жене. Ведь вы‑то не виноваты… Он презрительно фыркнул. – Чтоб эти выжиги да заплатили! Держи карман шире! Знаю я ихнюю шатию. – Да вы не волнуйтесь, – уговаривал я. – Мы еще не знаем, что случилось, надо сперва разобраться… – Это верно, – согласился Гейб. – Все‑таки я ж не один такой. Я тут со многими толковал, которые тоже попались. Вот только что у парикмахерской мне один говорил – у него жена лежит в больнице… в этом, как бишь его… – В Элморе, – подсказала Нэнси. – Вот‑вот. Жена в Элморе в больнице, а он рвет и мечет, боится – вдруг не сумеет ее навестить. Все твердит – хоть бы это поскорей уладилось, хоть бы ему отсюда выбраться. Видно, жена очень плоха, он ее навещал каждый божий день. И она его ждет и наверняка не поймет, чего он не едет. Вроде она малость не в своем уме, и ей не втолкуешь. И еще тут один. У него вся семья гостила в Йеллоустоуне, и как раз нынче он ждет их домой. Приедут, говорит, усталые, дорога‑то не близкая, а домой не попасть. Он их ждет среди дня. Решил выйти на дорогу и ждать у самого барьера. Встречай не встречай, толку‑то чуть, но он говорит, больше ничего придумать не могу. Потом тут куча народу работает на стороне, и теперь они не могут попасть на работу. А еще кто‑то рассказывал, одна здешняя девушка собирается замуж за парня из Кун‑Вэли – есть такое место поблизости? – и они хотели завтра обвенчаться, а теперь, понятно, свадьбы не выйдет. – Вы, я вижу, со многими успели потолковать, – заметил я. – Тише! – сказала Нэнси. На той стороне улицы, на высоком крыльце муниципалитета появился наш мэр Хигги Моррис и замахал руками, чтоб все замолчали. – Сограждане! – заорал Хигги фальшивым голосом, будто на предвыборном собрании; от такого голоса сразу начинает тошнить. – Сограждане, призываю вас соблюдать тишину и спокойствие! – А ну скажи им, Хигги! – выкрикнул кто‑то. В толпе прокатился смех, но совсем не веселый. – Друзья, – продолжал Хигги, – нам грозят неприятности. Вы про это, наверно, уже слышали. Не знаю, что именно вы слышали, ходит уйма всяких сплетен. Я и сам не знаю точно, что случилось. Прошу прощенья, что пришлось пустить в ход сирену, но это был самый быстрый способ созвать вас сюда. – Да ладно, черт с ним! – крикнул кто‑то, – Давай ближе к делу, Хигги! На этот раз никто не засмеялся. – Ладно, попробую ближе к делу, – сказал Хигги, – Не знаю, как бы это выразиться, – в общем, мы отрезаны. Нас огородило каким‑то непонятным забором – ни к нам, ни от нас ходу нет. Не спрашивайте, что это за забор такой и откуда он взялся. Понятия не имею. Наверно, сейчас ни одна душа этого не знает. Может, в нем ничего страшного и нет и нечего нам волноваться. Может, это ненадолго, может, оно и само исчезнет. А я вот что хочу вам сказать: сохраняйте спокойствие. Мы все вместе очутились в этой ловушке, и надо всем вместе искать выход. Пока бояться нечего, опасности никакой нет. Мы отрезаны только в том смысле, что сами не можем выбраться из города. Но связь с внешним миром у нас есть. Телефон работает, газ подается, электричество не выключилось. Запас продовольствия у нас есть, вполне хватит дней на десять, а то и больше. И если даже запасы придут к концу, мы достанем еще. Можно подвести грузовики с продуктами и со всем, что нам понадобится, впритык к этому самому забору, потом водитель вылезет, а машину можно будет протолкнуть или перетянуть через забор. Он не пропускает только людей и вообще живую тварь. – Одну минутку, мэр! – крикнул кто‑то. – Да? – Хигги огляделся, отыскивая глазами того, кто посмел его перебить – Это вы кричали, Лен? – Я кричал. Теперь и я увидал, что это Лен Стритер, учитель естествознания из нашей школы. – Что вы хотите сказать? – спросил Хигги. – Насколько я понимаю, ваше последнее утверждение – будто сквозь преграду проходят только неодушевленные предметы – основано на случае с автомобилем на кун‑вэлийской дороге. – Вот именно, – снисходительно подтвердил Хигги, – На том самом и основано. А вам что об этом известно? – Ничего, – сказал Лен Стритер. – Об автомобиле мне ровно ничего не известно. Но, я полагаю, вы намерены расследовать это явление, строго соблюдая законы логики? – Совершенно верно, – с лицемерной кротостью подтвердил Хигги, – Именно так мы и намерены поступать. Ясно было, он понятия не имеет, о чем говорит Стритер и куда клонит. А Стритер продолжал: – В таком случае должен вас предостеречь: не спешите с выводами, не то можно совершить грубую ошибку. Например, если в автомобиле не было человека, это еще не значит, что там вообще не было ничего живого. – Так ведь не было! – возразил Хигги. – Водитель бросил машину и куда‑то ушел. – Кроме людей в природе существуют и другие живые организмы, – терпеливо объяснял Стритер. – Мы не можем утверждать, что в этом автомобиле не было ничего живого. Напротив, с уверенностью можно сказать, что какие‑то формы жизни там были. Возможно, внутри застряла муха. На капоте мог сидеть кузнечик. Безусловно, и в самой машине, и на внешней ее поверхности имелись различные микроорганизмы. А это такие же живые организмы, как и мы с вами. Хигги слушал растерянно и с досадой. Видно, не понимал: может, Стритер попросту над ним насмехается? Должно быть, он сроду и слов таких не слыхивал – микроорганизмы… – А знаете, Хигги, наш юный друг прав, – раздался новый голос, который я тотчас узнал: это говорил доктор Фабиан. – Разумеется, микроорганизмы там были. Кое‑кому из нас следовало сразу это сообразить. – Ладно, пускай, – сказал Хигги. – Будь по‑вашему, док. Пускай Лен верно говорит. Да нам‑то не все равно? – Пока, пожалуй, все равно, – согласился доктор. – Я просто хочу подчеркнуть, что суть не только в том – живые организмы или неодушевленные предметы, – сказал Сгритер. – Если мы хотим понять создавшееся положение, нельзя исходить из неверных предпосылок. Иначе мы с самого начала ступим на ложный путь. – У меня вопрос, мэр, – сказал кто‑то еще, я обернулся, но не увидал, кто именно. – Валяй, друг, – обрадовался Хигги, очень довольный, что кто‑то прервал непонятные рассуждения Стритера. – Вот какое дело, – продолжал тот же голос. – Я работаю на прокладке дороги, это к югу от Милвилла. А теперь на работу не попадешь. Может, денек‑другой меня и не уволят, а уж больше подрядчик ждать не станет, и думать нечего. У него время считанное, сами понимаете: подрядился сделать к сроку, опоздал – за каждый лишний день плати неустойку. Ему рабочий на месте нужен. Может, день‑два обождет, а там и другого наймёт. – Это я все знаю, – сказал Хигги. – И я не один, – продолжал рабочий. – В Милвилле полно таких, кто работает на стороне. Не знаю, как другим, а мне без заработка не прожить. У меня никаких капиталов не отложено. А ежели на работу не доберешься, жалованья не получишь, сбережений ни гроша – так что же это с нами будет? – Про это я и хотел сказать, – заявил Хигги. – Я знаю, положение у тебя трудное. И еще у многих. Милвилл – невелик городок, на всех работы не хватает, очень многим приходится зарабатывать на стороне. И я знаю, многие из вас еле дотягивают до получки, а больше вам жить не на что. Надеюсь, это дело скоро уладится, так что вы все вовремя вернетесь к работе и места никто не потеряет. Но вот что я вам еще скажу. Даю вам слово: если это и не враз уладится, никому из вас не придется голодать. И никого не выгонят на улицу, если вы задолжаете за квартиру или не внесете в срок арендную плату. Ничего худого с вами не случится. Из‑за этой чертовщины многие потеряют работу, но о вас позаботятся, ни одного человека не бросят на произвол судьбы. Я назначу особую комиссию для переговоров с торговцами и с банком, и мы установим такую систему кредита, чтоб вы могли просуществовать. Кому потребуется кредит или ссуда, тот ее получит, можете не сомневаться. Верно я говорю, Дэн? И Хигги поглядел на Дэниела Виллоуби, который стоял там же, на крыльце, ступенькой ниже. – Да, да, – сказал банкир. – Ну конечно, все правильно. Мы сделаем все, что только в наших силах. Но обещание Хигги пришлось ему очень не по вкусу. Это сразу было видно. И согласился он скрепя сердце. Если уж Дэн выкладывает хоть один доллар, так будьте любезны, дайте ему залог, гарантию, надежное обеспечение! – Пока мы еще не знаем, что такое стряслось, – продолжал Хигги. – Но, может быть, уже сегодня вечером будем знать куда больше. Самое главное – сохранять спокойствие и не терять головы. Не буду врать, я не знаю, как обернется эта история. Если забор так и останется на месте, некоторых затруднений не миновать. Но пока все не так уж плохо. Еще часа два назад почти никто и не знал, что есть на свете такой городок Милвилл. По правде говоря, ничего такого примечательного в нем не было. А сейчас мы прогремим на весь мир. О нас уже заговорили и газеты, и радио, и телевидение. Вот пускай сюда выйдет Джо Эванс, он вам подробно расскажет. Хигги оглядел толпу, высматривая Эванса. – Эй вы там, расступитесь‑ка немного, дайте ему пройти. Наш газетчик поднялся на крыльцо и обернулся к толпе. – Пока что рассказывать особенно нечего, – сказал он. – Меня вызывали очень многие телеграфные агентства и несколько газет. Все расспрашивали, что у нас происходит. Я рассказал все, что знаю, только знаю‑то я немного. Одна телевизионная компания посылает к нам из Элмора съемочную группу. Когда я сейчас уходил из дома, телефон все звонил, и в редакцию, наверно, тоже звонят без передышки. Надо думать, газеты и радио уже не выпустят нас из виду, не сомневаюсь, что и власти штата, и правительство не бросят нас на произвол судьбы. Как я понимаю, нашим положением всерьез заинтересуются и научные круги. – А по‑твоему, эта ученая братия сумеет нас выручить? – спросил все тот же дорожный рабочий. – Не знаю, – ответил Джо. Сквозь толпу протолкался Хайрам Мартин и деловито зашагал через улицу. Куда это он собрался? Кто‑то еще спрашивал о чем‑то мэра, но озабоченный вид Хайрама отвлек меня, и я прослушал, о чем речь. – Брэд! – раздалось над ухом. Я обернулся. Рядом стоял Хайрам. Шофер грузовика еще раньше куда‑то скрылся. – Что тебе? – спросил я. – Ты свободен? Мне надо с тобой потолковать. – Валяй, я свободен. Он мотнул головой в сторону муниципалитета. – Ладно, – сказал я, открыл дверцу и вылез из машины. – Я тебя подожду, – сказала Нэнси. Хайрам, огибая толпу, двинулся к боковому входу в здание муниципалитета. Я за ним. Но все это мне сильно не понравилось.
Date: 2015-07-11; view: 274; Нарушение авторских прав |