Октябрь 2468 г. Форт «Мститель». Градус Забвения. Корветы «Краб» недаром считались самыми совершенными боевыми машинами бригады «Беллона»

Корветы «Краб» недаром считались самыми совершенными боевыми машинами бригады «Беллона».

Если на «Скорпионах» боевой экзоскелет «Богатырь» мог служить только балластом, то «Крабы» располагали его новейшей модификацией, интегрированной в боевые системы корабля.

Высвободившись из объятий пилотского кресла, Матвей вскрыл специальный лаз в нише под приборной панелью и, инстинктивно набрав в легкие побольше воздуху, как это делают ныряльщики, скользнул ногами вперед, подняв руки над головой.

Вспомогательный агрегат «Гардеробщик» подхватил его тело, затянутое в термостатическое трико, и буквально впечатал в недра скафандра «Богатырь».

Через несколько секунд завершилась калибровка телепатических каналов скафандра под альфа‑ритмы Матвеевского мозга и он ощутил как границы его тела раздвинулись: зрение приобрело семь дополнительных режимов, а вместо сердца зарокотал пламенный мотор килотонной мощности.

Каждая рука Матвея теперь заканчивалась огневым комбайном «Сенеж». И уже одно это не обещало врагам лейтенанта Гумилева ничего хорошего.

Огневой комбайн «Сенеж» превращал своего обладателя из обычного штурмового пехотинца двадцать пятого века в шагающий дредноут, сравнимый по огневой мощи с корветом. Да‑да! И это совершенно неудивительно! Ведь «Сенежи» являлись частью огневого комплекса главного калибра корвета «Краб»!

Матвей подал на себя свои ставшие трехметровыми руки, выпростав «Сенежи» из кожухов главного калибра «Краба», точно ладони из варежек.

Затем носовые ворота «Краба» разошлись, и Матвей шагнул вперед – навстречу засеянной звездами и вспышками двигателей черноте. Ведь влетал‑то его корвет кормой вперед!

Оттолкнувшись ногами – каждая теперь весила центнер – от искореженного настила палубы, Матвей прыгнул вверх, одновременно разворачиваясь вокруг своей оси.

Его разум, стократно усиленный вычислительными мощностями скафандра «Богатырь», за полсекунды переработал и разложил по полочкам терабит входящей информации.

Конечно же, в первую очередь он вычленил данные обо всех человекоподобных целях, находящихся в ангаре, а также за всеми ближайшими переборками. Но маячило где‑то на периферии этого информационного потока еще что‑то грозное, что‑то куда более опасное, чем просто координаты вооруженных человекоподобных целей.

Матвей еще не понимал – что. Но ощущал, что скоро поймет. Вот только расправится с пиратами, которых он вычислил совсем немного – семь человек.

Главным козырем Матвея служила внезапность. Противник был ошеломлен, и эти бесценные мгновения требовалось использовать на всю катушку.

Первым делом он засыпал дальнюю стену ангара осветительными гранатами. И, удвоив тягу на спинных двигателях, ринулся вперед.

За ним тянулся с борта «Краба» армированный кабель боепитания, позволяющий получать энергию непосредственно от реактора корвета. Благодаря этому Матвей мог работать своими огневыми комбайнами сколь угодно расточительно, не беспокоясь о том, что в самый важный момент закончится энергия.

Оба комбайна «Сенеж» Матвей направил вниз. И, пролетая над шершавой, исцарапанной микрометеоритами спиной допотопного пиратского планетолета, резал ее двумя тугими ионными лучами.

Броня поддавалась неохотно, плюясь шариками раскаленного металла и шипя как разъяренная гюрза. Однако, отрегулировав мощность «Сенежей», Матвей за пять секунд довершил начатое – в броне планетолета появился квадратный лаз с пышущими малиновым жаром краями.

Чтобы громадный кус брони, провалившись внутрь, не убил там ненароком кого‑то из невинных людей, Матвей вовремя подхватил его пневмоприсоской на правом каблуке.

Система контроля пропульсоров негодующе заверещала: мол, как это можно меня, такую ценную, так вот насиловать! Но Матвей успел избавиться от непосильной ноши, ловко взбрыкнув.

«Вот Ираиде, небось, смешно там – смотреть на этакую клоунаду», – подумал Матвей, представив себе, как комично он выглядит со стороны.

Он не ошибся. Ираида не смогла удержаться от комментария.

– Если бы кое‑кто заранее сказал мне, что надо дырку в броне проделать, я бы проделала. Быстро и дешево. При помощи плазменной пушки.

– На трехмесячных курсах настоящих героев меня учили рассчитывать только на себя, – с мрачным сарказмом ответил Матвей.

Он опустился внутрь планетолета и практически нос к носу столкнулся с двумя ошеломленными пиратами в шикарных скафандрах «Александрия».

О том, что это именно пираты, свидетельствовали яркие личные эмблемы, нанесенные на их кевларовые кирасы. На груди первого скалил зубы дородный шахматный конь. У второго – ярилась росомаха.

«Принадлежат к разным кланам, причем враждующим, а это значит…» – машинально отметил Матвей.

Додумать мысль до конца он не успел. Потому что «шахматист» вскинул руку, в которой серебристо блеснул автомат.

Матвей выстрелил первым, позабыв уменьшить мощность «Сенежа». Последствия были самыми чудовищными: внешне представительные, но не особенно прочные скафандры «Александрия» не выдержали огненного ада и лопнули, брызнув дымящимся человеческим мясом.

«Ого!» – подумал Матвей и прикрутил мощность стрельбы. Ему не хотелось выглядеть карикатурным садистом.

Матвей двинулся по верхней палубе планетолета в направлении кормы.

По обе стороны от него тянулись ряды сгруппированных по три пассажирских кресел‑капсул. К сожалению, пустых.

Через десяток шагов салон перегораживала герметичная переборка. Дверь в ней была задраена. Но для такого молодца, как Матвей, не составило труда ее выломать вместе с куском переборки – благодаря сервоусилителям скафандра.

В соседнем отсеке оказалось неожиданно многолюдно.

Матвея обстреляли сразу из трех точек, причем карбид‑вольфрамовые бронебойные пули основательно подпортили ему и брюшную плиту, и левый наплечник.

К счастью, «Богатырь» сберег нежную плоть своего хозяина – сотни осколков бронебойных сердечников брызнули во все стороны.

Бронескафандр был так хорош, что скомпенсировал и громадный импульс, переданный пулями. Вместо того чтобы завалиться на спину, Матвей даже немного качнулся вперед от работы спинных пропульсоров.

Четверти секунды хватило ему для того, чтобы сориентироваться и открыть огонь на поражение.

Трое стрелков с автоматами «Голконда», представлявших основную угрозу, были уничтожены первыми.

Затем пришел черед пирата в легком голубом скафандре техника‑ремонтника. Матвей снес ему голову быстрее, чем сообразил, что в руках у того не оружие, а многоцелевая пила.

Еще двое техников, в таких же скафандрах, успели улизнуть – они нырнули в неприметный люк, частично скрытый от Матвея весьма странным объектом.

Больше всего этот объект был похож на исполинский цветок лотоса, выполненный безумным скульптором‑гигантоманом из цельного куска горного хрусталя. Однако это была не скульптура – к основанию лотоса вели множественные разноцветные провода. Они уходили на нижнюю палубу через грубо, наспех прорезанные отверстия.

«Что это может быть? – недоумевал Матвей. – Ведь наверняка не офисное украшение. И не световая установка для дискотеки. Неужели снова оружие?! Генератор какого‑то поля? Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что передо мной нечто в высшей степени вредоносное…»

За хрустальным лотосом, по другую сторону от люка, Матвей заметил какое‑то движение. Однако ему хватило благоразумия не стрелять сразу.

Да‑да, это был человек. Еще один техник‑ремонтник, почему‑то не последовавший за своими товарищами в люк – как видно, он побоялся преодолеть расстояние, отделявшее его от спасительного лаза.

Человек сидел на корточках, с детсадовской беззащитностью закрыв голову руками.

Матвей подошел к нему и, не сводя с него пышущих жаром стволов «Сенежа», включил внешний динамик скафандра.

– Кто ты? – спросил Матвей.

– Я?.. Я… Алекс.

– Ты пират?

– Как и все здесь.

– Я лейтенант бригады «Беллона». Я здесь для того, чтобы убивать таких, как ты!

– Но я ничего не сделал! Я работаю по контракту! – взмолился Алекс.

– Для меня нет разницы.

– Что вы от меня хотите? Я сделаю все что угодно! Я скажу все что угодно! Только не надо жечь меня живьем!

– Где ваши пленные?

– Какие пленные?

– Люди, которых вы захватываете то там, то здесь. Женщины, мужчины… Особенно женщины! – перед мысленным взором Матвея встало печальное лицо Анны.

– Возвращенные, что ли? Ты имеешь в виду их?

– Я не знаю, как вы это называете. Мне некогда разбираться. Меня больше других интересуют люди с борта кораблей «Капитан Юрий Речников» и «Ассоль»!

– Да откуда мне знать такие подробности?! Я никто и звать меня никак! Я только знаю, что все возвращенные два дня назад были отправлены прочь с Градуса Забвения. Хозяин сказал, что пришла пора их преображения…

– Преображения? – брезгливо поморщился Матвей. Ему почудилось в этом что‑то особо гадкое и опасное.

– Да. Но я в это не особо вникаю… Вы не подумайте…

– Хоть кто‑нибудь из возвращенных остался здесь, на «Мстителе»?

– Это должен знать Консильер.

– Кто это?

– Так называется центральный компьютер «Мстителя».

– Да вы хоть что‑нибудь зовете по‑нормальному? «Возвращенные»… «преображение»… «Консильер»… Сектанты, в рот вам дышло! – выругался Матвей. – Как получить доступ к вашему Консильеру?

– Через любой терминал. Да вот хоть через мой. Но там все запаролено. И я не понимаю, как вы…

Но Матвей уже не слушал Алекса.

Выхватив из рук пирата коробочку стандартного переносного интерфейса, Матвей в одно движение подключил к ее разъему Исинку.

– Поищи Анну Петровскую, – скомандовал он.

– Система защищена паролем, – сказала Исинка.

– Так взломай пароль.

– Ты даешь мне право совершить это насильственное действие?

– Даю, – сказал Матвей, пряча улыбку.

– Пароль взломан, – констатировала Исинка. Казалось, ей вообще не потребовалось времени! – Я начала сквозной поиск по видеоархивам. Отсутствие сбалансированных бинарных деревьев в сортировке осложняет поиск. Прогноз по результатам – восемнадцать минут пятьдесят четыре секунды!

– Отлично, милая. Ищи как следует! Да и я сидеть сложа руки не буду.

Матвей обернулся к оцепеневшему от страха Алексу.

– Где вы содержали возвращенных раньше?

– Содержали… Кажется, в блоке Зета, – сказал тот довольно неуверенно.

– Как туда добраться?

– Это пятью палубами выше. Но учтите, наши парни вряд ли позволят вам там разгуливать…

– Это мы еще посмотрим, – пообещал Матвей, отдавая приказ «Богатырю» набрать как можно больше энергии с борта «Краба». – Кстати, с самого начала хотел тебя спросить… Ты же техник, да?

– Д‑да…

– Что это за штуки, похожие на стеклянные цветы?

– Это? Это… Да это же… Агрегаты… Такие агрегаты… Которые… – мямлил Алекс, стремительно бледнея.

– Ты можешь выражаться яснее? У меня времени нет!

– Ну это… Они… Как бы… Это же понятно… – Алекс совершал руками какие‑то несуразные движения, намекающие на необходимость срочно подсказать ему недостающие слова.

– Да скажи ты хоть название, и я оставлю тебя в покое! – сердито потребовал Матвей.

Но вместо ответа… Алекс, широко раскинув руки, упал на спину и вырубился.

Если бы Матвея не инструктировали при подготовке операции офицеры из штаба Белова, он мог бы принять это за инсульт, обморок или начало эпилептического припадка. Но опытный глаз офицера сразу же приметил характерное подергивание мимических мышц около глаз. Оно недвусмысленно свидетельствовало о том, что психика Алекса находится в состоянии насильственной гипноблокады. Пиратские мозгоправы сделали так, что при одной попытке выболтать важную тайну Алекс впадал в транс, подобный кататонии.

«Эх, черт… Ну да ладно… На обратном пути прихвачу его на борт «Краба». Нашим спецам все эти гипноблокады на один зуб. Сам не узнает, как выболтает все!»

Увы, увы. Матвею еще предстояло узнать, что «позже» подчас означает «никогда».

Date: 2015-07-11; view: 456; Нарушение авторских прав