Новый Год

Новый Год в бывшем СССР – это самый красивый и, по‑видимому, самый значительный праздник. Приготовления к нему начинаются раньше, чем к каким‑либо другим праздникам. Его празднуют дольше, чем остальные праздники, так как в 24:00 оканчивается только официальная часть, а продолжение затягивается до утра. Недаром в наше время, в постсоветском пространстве, после Нового Года все останавливается как минимум на несколько дней. Народу, который так тщательно готовится к празднику и так лихо его отмечает, нужно время, чтобы прийти в себя.

В канун нового 1993 года в Одессе приготовления к празднику ничем не отличались от других лет. Было хорошо и холодно. Иногда шел снег, было скользко. Люди падали. Дети скользили по льду.

На улицах было больше пьяных, чем в обычное время. Население проходило генеральную репетицию и общую подготовку к ожидаемому событию. Перед магазинами выстраивались более длинные, чем обычно, очереди, в которых традиционно «выбрасывали» что‑то. Другими «испитыми словами», «в воздухе стояла праздничная атмосфера».

Весь руководящий состав объединенной общины, за исключением религиозной организации, собирался отметить Новый Год в здании общины. Подготовка этой неофициальной деятельности проходила на фоне постоянной работы центра. Там продолжались курсы иврита, функционировали кружки, проводились лекции, и конечно, работала библиотека. Кроме этого через считанные дни после праздника ожидался визит временного поверенного из недавно открывшегося киевского посольства.

Во время недавнего очередного посещения посольства Эйтан – так звали этого молодого дипломата – попросил Кфира подготовить его визит в Одессу и по мере возможности организовать встречи с такими местными политиками, как мэр города и глава Одесской области. Такое задание требует координации с секретариатами вышеуказанных аппаратов, а в канун праздника эта задача практически не осуществима.

Кроме этого, Аня сообщила Кфиру, что собирается в Одессу на Новый Год, чтобы отметить его с ним. В отношении Ланы и ее планов на праздник все еще не было никакой ясности. Учитывая ситуацию с Аней, Кфир предпочитал напряженное молчание в случае с Ланой. Кроме того, он должен был присутствовать на общинном вечере, так как его отсутствие могло вызвать ненужные сплетни.

Эти мысли непроизвольно тревожили сознание нашего героя во время очередного совещания с сотрудниками центра. В разгаре планировки текущих и неординарных мероприятий, когда Кфир был достаточно далек от обсуждаемой темы, а точнее его мысли были в поисках решения задачи, как провести Новый Год в трех местах одновременно, позвонил телефон. Он поднял трубку. В комнате сразу же стало тихо. «Василий Иванович?!» – раздался пьяный голос в трубке. «Да», – произнес Кфир почти одновременно. Надо отметить, что создавшаяся тишина и качество телефонной связи позволяло сотрудникам достаточно четко слышать голос на другом конце линии. «Разрешите обратиться», – послышалось из трубки. В загоревшихся глазах своих подчиненных Кфир увидел сдержанное ожидание. Несмотря на возраст и солидное положение, внутри Кфира время от времени еще пробуждался мальчишка‑озорник. В голове пронеслось «Эх, Петька, какой же любитель не мечтает сыграть классику», и, пытаясь придать своему голосу командно‑низкую тональность, он небрежно бросил в трубку: «Валяй».

Лица сотрудников озарились понимающими улыбками. «Значит, докладываю», – растягивая слова и заикаясь, продолжал «Петька», «Я весь… обзвонил, и все… в курсе, только вот Федор, зараза… его на… не хочет идти в военторг. Я ему… говорю, что мол… ты такая, а он мне… не… обойдется… времени у него… нет».

Количество многоточий, приведенных здесь, вряд ли представляется достаточным для обычного «одноэтажного» отражения возможностей «великого – могучего». По неопытности передать истинное звучание является неисполнимой задачей. Однако Петька, так рьяно старавшийся организовать «культурный отдых» со своими однополчанами, использовал неизвестный Кфиру доселе подход, основывающийся на военно‑бытовом опыте. Этот уникальный умелец и мастер народной словесности облекал свои мысли не каким‑нибудь там трехэтажным форматом. Он использовал особую феноменальную технику, посредством которой его устами создавались речевые небоскребы.

Сотрудники, наблюдая за выражением лица своего начальника, которое, по‑видимому, отражало неловкость, удивление и отчаянную попытку понять вроде бы родной язык, больше не могли сдерживать смеха. Наконец Кфир повесил трубку, и прошло еще несколько хороших минут, пока они смогли вернуться к работе.

Празднование Нового Года в общинном центре было назначено на одиннадцать вечера. Аня приезжала в шесть. Лана молчала. Кфир тоже промолчал, когда нашел на своей двери ее записку, вернувшись вечером домой за два дня до праздника. В записке говорилось, что она заходила и сожалеет о том, что не застала его. Да, этот неконкретный стиль, в общем, ничего не говоривший, был в духе Ланы. Ведь она могла бы и позвонить заранее.

Кфир решил играть по ее правилам. В канун Нового Года он послал к ней домой шофера с тортом, шампанским и поздравлениями.

Ане он объяснил, что будет вынужден отлучиться на пару часов, чтобы показаться на общинном празднике.

Итак, отметив с Аней Новый Год по московскому времени, в пять минут двенадцатого Кфир пошел в центр. На улицах было пусто. Лежал снег, но холода не было. Была приятная зимняя ночь. В двенадцать он чокнулся со всеми бокалами, а через час уже шел обратно. Теперь на улицах начинал появляться веселый народец. Становилось небезопасно, но он как всегда спокойно дошел до дома, где его ждало почти все, о чем мог мечтать мужчина. Аня была остроумна, виртуозно импровизировала на органе, прекрасно декламировала.