ВВОДНАЯ 3 page

В суде сейчас дело московского «Автономного славян-ского сопротивления» (все несовершеннолетние), участники которого опять же познакомились на NS / WP. Поджоги, под-рывы, убийства, телесные повреждения. Участников груп-пы обвиняют в том, что они облили горючей жидкостью двух женщин из Средней Азии, спокойно шедших по обычной мо-сковской улице, и подожгли.

В Питере идет суд по делу группировки Андрея Линка (сейчас ему 18 лет), в Москве — следствие по делу группы «Яна Лютика» (Емельяна Николаева: на момент задержания в июле 2010 года ему было 18 лет, а когда, как утверждает об-винение, убивал, ему было 16). Тоже убийства, и тоже «ноги растут» с портала NS / WP.

Сейчас питерские правоохранители заняты делом «NS / WP Невоград»: более десятка арестованных, большинство — несовершеннолетние, за ними — несколько особо тяжких эпизодов, самые резонансные из которых — подрыв дрези-ны на железной дороге Москва — Санкт-Петербург и убий-ство африканца в одном из питерских дворов, снятое на ви-део и выложенное в качестве «новогоднего поздравления» в ночь с 2009-го на 2010 год.

География NS / WP не ограничивается столицами. На сай-те висело как минимум два видео с убийствами, совершенны-ми на Урале. В одном случае погиб выходец из Средней Азии, зашедший один в лесополосу, в другом — бездомный. К не-му подошли молодые люди, представившиеся активистами некой благотворительной структуры. Они сняли на видео ин-тервью с ним о его злоключениях. А потом накормили едой,

в которую подмешали яд.

В конце видео одетый в маску человек вскидывает руку в гитлеровском приветствии на фоне трупа. Вот такая «борьба за оздоровление нации».

От имени NS / WP действовали «орловские партизаны» (суд по их делу начнется весной): группировка, созданная ор-ловским майором ФСО Виктором Лукониным.

Фабрика ненависти

Из дискуссий на портале: «Берите пример с Урагана. Того 10 суток на ИВС е**шили, ни слова не сказал». «Никто его там не пи**ил. Молота и Лютеня е**шили целый месяц, а Максим

ночку в обезьяннике поконтачил, и уже на воле...» «Сколько лет общался с Яном — никогда не знал о нем ничего, кроме приблизительного возраста и клички, всегда была отличная конспирация. Очень жаль, что чуть ли не в каждой ячейке оказывается своя «крыса»«. «В ночь с 12 на 13 марта в Не-вограде по делу NS / WP СПб были задержаны два соратни-ка — Дмитрий и Рома. Оба задержаны по подозрению в на-падении на этнопреступника. Обоим выбрана мера пресече-ния — арест. Причем Дмитрия пугают сроком от 5 до 15 лет». Это типичные обсуждения, которые ведутся даже в открытом разделе форума NS / WP. А ведь у форума есть еще и закры-тый раздел.

Истории и судьбы оказавшихся на этом форуме детей дики и страшны. Вот, например, Святослав Батюк. В поиско-виках можно найти фото по-детски пухлого мальчишки с сим-патичным лицом, разумными глазами. Снят на фоне книжно-го шкафа. Убежал из дома в Москве в 16 лет. Как пишут на NS / WP, чтобы не быть арестованным за акции «Автономно-го славянского сопротивления». Проявился в Ленинградской области. Предположительно участвовал в подрыве дрезины. Потом что-то не поделил с соратниками, и его зарезали. Рас-членение трупа сняли на видео и выложили в открытый дос-туп. Ролик называется «Урок тем, кто сошел с пути борьбы». Когда милиция накрыла конспиративную квартиру его по-дельников-убийц, в морозильнике нашли голову и кисти рук Святослава.

Или «пензенский бомбист» Илья Петров. В своем городе произвел серию подрывов и поджогов отделений милиции, местной телекомпании и одной из церквей. На теле — татуи-ровка NS / WP. На момент задержания — несовершеннолет-ний. Из нищей семьи, отец — инвалид, мать — школьная учи-тельница. При полном отсутствии денег умудрялся собирать весьма сложные бомбы. Всеми характеризовался как замкну-тый, но умный и начитанный молодой человек.

Жажда крови

Движение против нелегальной иммиграции, другие по-лулегальные правые движения героизируют запутавшихся детей. Зачастую в их пропаганде малолетние убийцы называ-

ются «русскими партизанами», «политзэками», «нелегальным крылом национального движения». Так «кровавые мальчики» становятся разменной картой политиканского пиара.

На Новый год NS / WP опубликовало очередное поздрав-ление. На нем человек, точнее, силуэт человека с ножом в руке, шапке Деда Мороза и маске, надвинутой на лицо так, чтобы нельзя было увидеть глаза и черты губ, призывает «сделать в наступающем году много трупов». После призы-ва — видеосъемка: человек в шапке Деда Мороза бьет но-жом какого-то подростка на снегу. Текст за кадром: это убий-ство антифашиста. В антифа-среде об этой истории никому не известно. Но нацисты могли выдать за антифа первого попав-шегося малолетнего неформала. Их не интересует политиче-ская принадлежность жертв. Они просто хотят убивать.

После Манежки: история одного мальчика. Openspace.ru, 18.04.2011.

Александр Литой и Егор Сковорода узнали побольше про жизнь подростка, обвиненного в организации погрома на Манежке и в убийстве киргиза

16 декабря глава МВД Рашид Нургалиев доложил Медведе-ву, что следствие установило группу лиц, принимавших уча-стие в столкновениях с милицией на Манежной площади 11 декабря.

«Среди них задержан один из организаторов — некий Куб-раков Илья», — сказал президенту министр. По его словам, он призывал к насильственным действиям, а на следующий день вместе с девятью соучастниками совершил убийство выход-ца из Средней Азии.

Президент поинтересовался, сколько лет задержанным. По словам Нургалиева, им по 14—15 лет. «Это же просто кошмар!» — воскликнул Медведев.

На следующий день Симоновский суд Москвы санкциони-ровал заключение под стражу 14-летнего Ильи Кубракова. Следствие подозревает его в убийстве гражданина Кирги-зии Алишера Шамшиева, 1973 года рождения, произошедшем 12 декабря на Судостроительной улице на юге Москвы. Яко-бы Илья Кубраков сначала участвовал вместе с друзьями в избиении киргиза, а когда тот попытался скрыться, «ударил

потерпевшего ножом в грудную клетку, от чего последний скончался», — так рассказал агентству «Интерфакс» ано-нимный источник в правоохранительных органах.

Что это за страшный подросток? Как ему удалось орга-низовать побоище на Манежной площади? Как вышло, что его подозревают в убийстве гастарбайтера? АЛЕКСАНДР ЛИТОЙ и ЕГОР СКОВОРОДА попытались ответить на эти во-просы. Они встретились с мамой Ильи Кубракова и с людьми, которые его знали.

Детство

«Когда все это случилось… Илюша же со всеми двор-никами общался, а дворниками у нас и киргизы работают, и таджики, они все его знали. И вот дворники пришли к консь-ержке у нас в подъезде и говорят: «Это что, наш Илья?» Она отвечает: «Да». Они: «Это полный бред. Илья не мог этого сде-лать».

Мы как-то пошли с ним в магазин, там стоят пять чело-век, ну, нерусские люди стоят — Илья с ними со всеми за руку: «Привет, привет, привет». Я говорю: «Илюша, а это-то кто?» — «Мам, это хорошие люди, я с ними в футбол играл. Они у нас дворниками работают». Все Илюху знают, он со всеми общал-ся. Поэтому все были удивлены, шокированы: «Чтоб Илья еще и националист? Это полный бред»«— так рассказывает Лю-бовь Сергеевна Кубракова, мать Ильи.

В раннем детстве Илья попал в ДТП, из-за травмы пропус-тил почти все младшие классы, потом пошел в третий кадет-ский корпус. Оттуда пришлось уйти из-за слабого здоровья. Потом Илья перешел в морской корпус, там было полегче. Года два назад переехали жить в другой район, и мама уго-ворила его пойти в обычную школу: Илья поначалу не очень хотел, ему, в общем, нравилось в кадетском. Особенно нрави-лась форма, он ходил в ней все время.

Класса с седьмого начал иногда прогуливать школу, в двенадцать лет обычное дело: «Зачем мне учиться, если я буду музыкантом?»

«Если ему интересно, то он усидчив, он пять получит, баш-ка-то работает, а если не хочет, точно будет двойка», — гово-рит мама. Из-за трудностей в учебе (сказался здесь и пропуск

младших классов) перешел в экономический колледж, начал ходить туда с сентября.

«Музыка у него одна в башке была, только музыка. Как те-пло наступает, он с гитарой сидит на скамеечке», — продол-жает Любовь Кубракова.

«Илья со всеми общался, но так вот, чтобы прирасти к ка-кому-то другу… Ни к кому он особо не привязывался. Самые близкие друзья у него, получается, Алексей, одноклассник, и Виктор, знакомый гитарист. Вот два человека. Они ему все время были интересны.

Вот у нас компания собирается где-то позади дома на ла-вочках, его ровесники. Я говорю ему иногда: «Илюш, сходи пообщайся, ты же их всех знаешь». И чего, говорит он, мне с ними делать? Они там просто сидят, пьют, курят, и что? Я не хочу.

У него постоянно любовь на любови. То одна, то вторая, то Лиза, то Маша. Все время девочки, девочки, девочки. Со мной Илья всем почти делился. У меня телефоны были всех его друзей, и девочкам я могла спокойно позвонить, узнать, где он и как.

Когда я на работе, для него это плохо. «Мам, когда у тебя выходной?» Пойдем туда, пойдем сюда, его никогда это не смущало. Он, может быть, знаете, не считает меня старухой… Я и на дерево могу залезть, побегать, попрыгать — запросто. Для него я мама, но еще и друг, что ли.

Иногда ходил на футбол, болел за ЦСКА. Все подростки ходят. Мне кажется, что это чисто, знаете, стадное чувство. «Оле-оле-оле!» — вот это вот. Его сам футбол не интересовал. По телевизору — нет, неинтересно. Все на эмоциях.

Он меня с собой звал, но я не ходила. Я так говорила: «Илюш, там как-то все подростки, все орут непонятно, мне не очень интересно». Вот если бы ему хотелось там поозо-ровать, ведь он бы никогда меня не приглашал? А он меня всегда звал: «Мам, я познакомлю тебя со своими друзьями, я тебя прошу, пойдем». Ну, я ему все время обещала, но ни разу не сходила. Отмазывалась.

Знакомства у него были самые разные, все время новые компании какие-то — знакомится, уходит, знакомится, ухо-дит. Постоянно изучал каких-то новых людей, все ему было интересно. Он их выучил — и раз, до свидания. Следующие пошли.

В общем, ему было интересно, что происходит вокруг, он пытался вообще узнать все, как-то разобраться.

Идем раз с ним по Пушкинской. Илья увидел еврея, тако-го прям, с пейсами, с бородой, в шляпе: «Мам, посмотри, ка-кой человек, я к нему сейчас подойду, узнаю все». Я говорю: «Илья, не ходи, не надо». Нет, он поперся и с ним беседовал, задавал вопросы, тот отвечал.

Вообще, как Илью мотало, я больше такого среди детей даже и не встречала. Вот начиная с инструментов музыкаль-ных, я уже раздражалась на это, конечно. То хочу быть пиани-стом, то хочу быть гитаристом, тут ты мне купи гитару такую, потом такую, потом мне купи барабан, потом мне еще баян, а вообще, мне, мам, фортепьяно нужно, можно, я фортепьяно в дом притащу?

С людьми Илья сходился легко очень. И меня всегда это пугало. Мне это никогда не нравилось. Я говорю ему: Илюш, ты будешь с людьми общаться, думая, что они все хорошие, а среди них есть ведь и те, которые воспользуются твоей доб-ротой и твоей искренностью. Могут подставить, обмануть, втянуть — все, что угодно. Илюш, а ты даже драться не уме-ешь, даже себя защитить не можешь.

Он с детства такой, тощий практически. Вон посмотри-те на фотографии. Да я его рукой борола всегда спокойно…» Действительно, на всех снимках Илья довольно высокий и ху-дой мальчик.

Арест

Насколько можно верить матери задержанного за убий-ство подростка? Сложный вопрос. Но у нас за три часа труд-ного с ней разговора не было ощущения, что Любовь Кубра-кова неискренна. Нам показалось по-другому. Она может что-то путать, чего-то не знать, но мы не заметили в ней желания что-то сознательно скрыть.

Любовь Кубракова: «Это все (убийство на Судостроитель-ной. — OS) случилось 12-го числа, а Илюшеньку задержали 15 декабря. Как я поняла, сначала задержали Михаила Кузне-цова, не знаю, когда и как именно. А уже Михаил 15-го числа вызвонил Илюшу, позвал погулять. Илья согласился. Он мне потом рассказывал: «Я еще не понял, зачем мы идем к кол-леджу гулять, как-то странно». А там его уже ждали.

Илью где-то в час дня задержали, мне позвонили только в девятом часу вечера. Соответственно, его, несовершенно-летнего, допрашивали и без меня, и без адвоката. Я приеха-ла, а они уже камеры включили: «Сейчас он чистосердечное признание будет давать на камеру». Илья начинает говорить,

а я смотрю…

Я сначала думала, что это действительно он все сделал. Меня ошарашили этим сообщением, я сижу вот такая и ду-маю: «Как?! Ну как?» Я была очень зла на него, я его хотела ра-зорвать, сижу, себя сдерживаю едва. И вот он начинает гово-рить — дурацкий детский лепет.

Я говорю: «Постой, Илья. Ты чего говоришь-то?» И я ему даю понять: Илья, вот это грань взрослой жизни. Это не мама тебе. Я говорю: «Илюша, если ты кого-то прикрываешь, если скрываешь, ты не бойся, говори, кто это. Но если это ты сде-лал, тоже не скрывай».

Он такой — раз, глаза в пол. Уже по-другому: ну да, го-ворит, мы договорились. И потом он начинает рассказывать, как было все на самом деле. Это вообще не похоже на тот пу-таный лепет «чистосердечного признания», настолько он все ровно рассказывает.

Когда его взяли возле колледжа, товарищи милиционеры посадили Илюшу в машину и говорят: «Человек погиб». Илья рассказывает, что вообще не понял, о чем они, какой чело-век. Милиционеры начали объяснять. Илья говорит: «Я нико-го не убивал, я ничего не делал». Они отвечают: «Нам все рав-но, делал ты, не делал. Но из вашей компании кто-то сядет. Это на уровне президента. А твой друг говорит, что это ты».

Илюша рассказывал мне: «Я отпирался-отпирался, у меня ведь ножа не было никакого». А ему на это: «Нет, говори, что это ты, пойдешь домой». То есть представляете? Дяденьки ми-лиционеры прямо говорят ему: «Напиши чистосердечное — и домой пойдешь. А вот если не напи-ишешь… Все равно ты будешь виноватым, но мы посадим тебя в “Матроску”, там пе-дика из тебя сделают». Он и подписал. Это чистосердечное признание, оно написано даже с ошибками, там страшная пу-таница, кто у кого якобы нож забрал и так далее.

Я спрашиваю его: «Откуда ты узнал, что ножевое ранение было в область груди?» Он отвечает: «А мне следователи ска-зали».

Вот когда Илья рассказывает, что было, речь просто льет-ся, а когда он рассказывал «чистосердечное», то оно какое-то дурацкое, все скомканное, какая-то несуразица. Сидите, слу-шаете — детский лепет».

Убийство

Сообщения, которые попадали в СМИ от источников в правоохранительных органах, путаны и противоречивы. Илью Кубракова называют то восьмиклассником, то вооб-ще 19-летним студентом МАМИ. Якобы он является фанатом «Спартака» и причисляет себя к наци-скинхедам. Количество участников убийства колеблется от 8 до 15 человек. Количе-ство задержанных — от 4 до 8. Их возраст — от 14 до 23 лет. Якобы дворника долго избивали, нанеся множество ножевых ранений, а Илье Кубракову грозит наказание вплоть до по-жизненного лишения свободы.

Достоверно известно только два факта. Во-первых, 12 декабря на Судостроительной улице проникающим ноже-вым ранением в сердце убит гражданин Киргизии Алишер Шамшиев, 1973 года рождения. Во-вторых, вместе с Ильей под арест помещены Владислав Гурьянов, 1994 года рожде-ния, Михаил Кузнецов, 1993 года рождения, и Роман Логвин (возраст не сообщался). Они обвиняются в нанесении побо-ев, а также в «хулиганстве по мотивам политической, идеоло-гической, расовой, национальной или религиозной ненавис-ти или вражды».

Что это за ребята, с которыми Илья оказался на месте убийства? Вот что рассказывает Любовь Сергеевна.

«Все лето Илья пробыл дома, почти не ходил ни гулять, ничего. В основном общался с людьми из нашего подъезда. Со взрослыми, с детьми, с консьержкой постоянно, лето про-сидел на лавочке. У нас очень дружный подъезд, все друг друга знают, друг другу помогают.

Лето провел здесь, в сентябре пошел в колледж, в кон-це сентября я почувствовала, что появились какие-то очеред-ные новые ребята. Я говорю: «Илья, у тебя друзья появились,

и они старше тебя».

И однажды я их видела, этих пацанов. Мне их лица во-обще не понравились, они недобрые. Остервенелые лица ка-

кие-то. Но он с ними особо не общался, знаете как — позво-нят, пригласят, он идет. Не пригласят, так он сам не звонит».

11 декабря Илья был на Манежной площади. Там у него в руках оказался чей- то мегафон. На видео можно видеть, как он кричит в него: «Мусора — позор России! Хей! Хей!»

и «Россия для русских, Москва для москвичей». Чуть позже Кубраков оказывается в самой гуще событий. «Что ваши дети вам скажут?» — кричит он омоновцам. Кругом летают камни, но при этом сам Илья их не бросает, никого не бьет (вообще это «не его весовая», конечно), крепко держит мегафон дву-мя руками.

Но к Манежной мы еще вернемся.

Версия следствия в общих чертах понятна: группа моло-дых людей, разгоряченных событиями, происходившими на-кануне на Манежной, напала на мужчину азиатской внешно-сти. Теперь версия тех же событий — с точки зрения Ильи и со слов его матери.

Любовь Кубракова: «А на следующий день после Манеж-ной позвонил Михаил. Пригласил погулять, они собрались вместе поехать на метро «Павелецкая». Там вроде должны были собираться болельщики. У Илюши нет вот такого, зада-вать вопросы: а зачем, а почему? Они встретились.

Он говорит: «Я приехал, там был Миша Кузнецов, а потом пришла вся остальная компания, человек восемь. Кого-то я видел раз, кого-то, может, два или три».

Ну вот, пока они ждали трамвай, чтобы ехать, эта вся беда

и случилась.

Стояли они на остановке. Один из их компании, по про-звищу Борода, ходил вдоль дорожки. Илюша говорит, что он был вроде выпивши: «Я думал, что он мелочь ходит сшибает». Они сидели все на остановке, а этот Борода ходил туда-сюда. И в какой-то момент Илья оборачивается и видит, что тот уже лежит на снегу, а незнакомый какой-то мужчина сверху сидит на нем и бьет его в лицо. Илья говорит: «Эй, смотрите, наше-го бьют». Вот они побежали: «Нашего бьют».

Илья подбежал, а драться он не умеет, два раза пинка дал и отошел. Вместе с ним отошел и другой мальчик, Витя Гурья-нов. Он в свои 16 лет все еще ребенок, я видела его.

Илья говорит, что после этого они пошли на остановку. А незнакомый мужчина встал, отряхнулся и ушел. А этот са-мый Борода говорит: «Илья, я пырнул его ножом. Если вдруг

что, скажи, что это ты. Тебе за это ничего не будет, ты мало-летка. Мама твоя штраф заплатит, фильмы тебе покажут нра-воучительные, и все».

Потом они сели в трамвай, доехали до «Павелецкой», там никого не оказалось. Ребята начали уже входить в метро, что-бы разъезжаться по домам. Илья спрашивает Бороду: «А где ты живешь, куда тебе ехать?» Тот говорит: «Я из Самары, прие-хал за вас, москвичей, болеть». А где живет, так и не сказал. Этого Бороду Илья видел всего пару раз, он говорит, ему где-то уже за двадцать.

Как мне кажется, остальные ребята, все пацаны, которые попали в эту компанию, — они реально знают Бороду. Знают, но не сдают. Они реально его боятся.

Среди задержанных есть один такой, «лысая башка». Если в темном переулке он к вам подойдет и спросит, сколько вре-мени, вы будете быстро-быстро убегать. То есть его внешний вид, он такой, довольно страшный.

И вот этот лысый тоже Илюше сказал: «Бери все на себя, малолетки всегда отвечают за старших, не тяни за собой нико-го. А если нет, то твоим родственникам, родным будет очень плохо. И тебе: выйдешь — прибьем». У нас должна быть оч-ная ставка с ним, Илюша ужасно боится. Говорит: «А вдруг он мне, мам, что-то сделает?»

Те друзья и знакомые Кубракова, с которыми нам уда-лось связаться, не знают этой компании. Впрочем, это неуди-вительно: судя по всему, у Ильи очень широкий круг обще-ния, он легко сходится с людьми, его интересуют все и все. Он старался поспеть везде, где есть какая-то «движуха», особен-но весь последний год.

Движуха

Болтливый, шебутной, неугомонный парень — так го-ворят о нем знакомые. И, кажется, очень добрый. На две-ри в комнате у Ильи наклеен стикер зоозащитного сайта zhestokosti.net. На полках — мягкие игрушки. Как рассказы-вает мама Ильи, пингвина он подобрал на помойке, принес домой и отмыл; змею нашел в каком-то торговом центре, она валялась на полу, ее топтали прохожие. «Жалко ведь, давай заберем себе».

Любовь Кубракова: «Когда мы в этот район переехали, он узнал, что нужно ходить убирать лес. Вот он бегал по лесу с па-цанами, убирали мусор. Потом услышал, что какой-то собачий питомник голодает. Они собрали еду, повезли в питомник.

Потом бомжам они помогали, носили еду им, какие-то вещи находили. «Мам, нужно помогать, им надевать нечего, есть нечего». Против шуб и меха мне много чего говорил, по-том на вегетарианство перешел…».

Впрочем, про какие-то политические акции, которые Илья посещал в изрядном количестве, он маме, кажется, рас-сказывал меньше. «То, что Илья способен на это, что ему это интересно, я уверена абсолютно. Где люди начинают протес-товать — ему это интересно. Он мне так говорил, например: «Лужков обогащается, а наши бабушки нищенствуют»«.

Дмитрий, приятель Ильи: «У него было много знакомых. Он общался с правыми и с антифа, с экологами и вегетариан-цами. А так как он был добродушный болтун, его везде были рады видеть. Я вот, например, с ним ходил вместе на акции в поддержку антифашистов Солопова и Гаскарова, с анархами ходили на шествие 7 ноября в этом году. С правыми он про-тив мечети ходил, в Люблино».

Конечно, в голове у мальчика каша. Тем не менее, мож-но утверждать, что в декабре 2010-го он придерживался ан-тифашистских взглядов. Так, впрочем, было не всегда. Если мы посмотрим на страничку Ильи «Вконтакте», то узнаем, что осенью 2009-го и в начале зимы 2010 года он общался с наци-скинхедами и, видимо, причислял себя к ультраправым. «Ре-бята-скины, не обижайтесь, я скин и Хоя я буду слушать», — пишет он 10 октября 2009-го. Потом зовет друзей на «Русский марш» 4 ноября, после которого оставляет такую запись: «Я с русского марша вернулся цел и невредим. Стоял я во второй колонне, в первых рядах со знаменем... И я вступил в ДПНИ».

Эти сообщения легко уживаются с записями о несчаст-ной — или счастливой — любви. «Ты мой воздух, ты моя еда, я без тебя ни дня не могу прожить. Я люблю тебя сильнее всех». Или: «Любовь глупа, за нее я и погиб». Или: «Приходи завтра в 12 на качельки».

Примерно в тот же период Илью случайно встретил ан-тифашист Сергей.

«Это было в марте 2010 года. Мы пошли в «Ролл-Холл» на «Тульскую» за веганскими тапками. Там стоит кучка бонов-

старшеклассников, человек двенадцать, которые докапыва-ются до скейтеров такого же возраста. Спрашиваю: «Что вы здесь потеряли?» — «Мы пришли валить антифу». — «Отлич-но, антифа — это мы, валите». Реакции нет. Нас, кстати, было четверо. Ладно, говорю, проваливайте. Они застремались, но не уходили. Кубраков среди них был. Мы ему дали по жопе, после чего боны убежали. На Первомае я опять видел эту тусу. Подумал, что им неймется, нужно еще разок им дать по жопе. Но оказалось, что они изменили свои взгляды, пришли участвовать в демонстрации. Потом я видел его на концер-те «День вегана» 1 ноября. Он там был в красных мартенсах, был одет точно так же, как на фотографиях с Манежной. Во-обще, по-моему, он малолетка, который ведется на угар. Он хотел быть с крутыми парнями, не так уж важно с какими. На Манежку, мне кажется, он пошел как на какой-то общий движ. На волне угара он мог оказаться где угодно».

Вот, например, один из слухов про Кубракова: как-то Илья выпил с приятелем-нациком того же возраста и, когда они по-шли в метро, предложил ему: «Если сейчас встретим антифа, я помогу тебе его побить, а если наци — ты помоги мне!»

Итак, за весну прошлого года взгляды Ильи претерпева-ют изменения: от «фа» к «антифа». «Я R.A.S.H.», — пишет он в «Вконтакте» 3 мая. Его альбом с фотографиями там — скачан-ные из интернета снимки убитых нацистами антифа и деву-шек с прической челси.

Мама показывает школьный дневник Ильи. Там нари-сован значок анархии — «А» в круге. Перечеркнутая над-пись «Россия для русских», несколько густо зачеркнутых «имперок».

Скинхед-анархист С. подтверждает, что Илью знали в сре-де антифа, «самых младших из красных скинхедов»: «По пово-ду карапуза. Лет 14 ему было. Прыгал на бонов и любил уго-рать дичайше. В принципе, считал себя анархо-коммунистом. Ходил на какие-то легальные акции. Тусил изначально с мало-летками на моде, которые собираются в кафе «***». Ну, пони-маешь, какая там у них обстановочка! Сидят человек 20—25, лет по 14—16, разодетые по субкультуре. Бухают. Орут. Курят. Потом идут бить нациков, все фоткая по пути. Валят несколь-ко человек толпой. Радуются. Опять бухают и едут по домам. Как-то так».

Видимо, хотя бы изредка, но Илья все-таки дрался. Записи на его стене в «Вконтакте» как «фашистского», так и «антифа-шистского» периодов: «Ребята, в воскресенье устраиваем очи-стку Москвы от хачей, кто поедет, пишите... Чем нас больше, тем лучше» (18 сентября 2009). «Одев парку в клетку и розет-ку красно-синию, выхожу на охоту» (14 сентября 2010). «Опять

и опять нож болон» (5 октября 2010). На аватарке во «Вконтак-те» у него — персонаж из «South Park» с ножом в руке.

Последняя запись на стене Ильи — видео под названи-ем «Путь домой!». На нем толпа молодых людей идет по ули-це, скандируя: «А! Анти! Антикапиталиста!» и «Алерта! Алер-та! Антифашиста!». Это организованно возвращаются в метро посетители концерта группы «Нормы морали» в клубе «Лен-тяй», на который в тот день, 4 ноября, совершили нападение нацисты.

На одной из выложенных в сети фотографий улыбчивый Илья стоит рядом с Эдуардом Лимоновым — да, он общался

и со сторонниками «Другой России». Участвовал в акциях 31-го числа на Триумфальной, несколько раз его задерживали, однажды летом мама ездила за ним в «Тверское» ОВД.

Матвей Крылов, активист «Другой России»: «Пришел он к нам в конце лета. Выглядел очень смешно: красные мартен-сы, подвернутые джинсы, клетчатая рубашка и подтяжки, в общем, все как надо. Сразу заявил, что он антифашист и про-тив наци. Смешной парень, очень общительный. Среди наших у него ни с кем конфликтов не было. Часто ходил на митинги оппозиции, на 31-е. Рассказывал, как ходит по ночам и рисует антифашистские граффити вроде: «Good night white pride» и т.д. Последний раз видел его седьмого ноября. На демонстрации он шел в колонне антифашистов с флагом «Antifascist Action». На момент моего знакомства с ним он был стопроцентным ан-тифашистом. Илья общительный, наивный и доверчивый (я много раз шутил над ним). Совершенно безобидный парень».

Манежка

Каким же образом антифашист Илья попал на Манеж-ную?

Видимо, ответ здесь простой, и он уже прозвучал: «по-велся на угар». Ясно, что Илья, который оказывался всегда и

везде, не мог пропустить такое событие. А после того как фа-наты перекрыли Ленинградское шоссе, всем стало ясно, что этот день запомнится надолго.

Любовь Кубракова: «Про Манежку… Он утром встал, го-ворит, мам, я поеду, цветы повезу. Убили этого болельщика, Егора Свиридова. Он говорит, так жалко, человек погиб… По-еду посмотрю. Это был день, когда возлагали цветы на оста-новку. Он поехал туда один абсолютно, без всяких друзей.

Вроде бы в толпе он встретил кого-то из знакомых, кто предложил ему поехать на Манежную площадь. Там уже ка-кой-то парень, постольку-поскольку знакомый, предложил ему: иди в мегафон покричи. Он покричал — для него это во-о-обще ничего не означает. Он покричал и про это забыл. Двадцать минут покричал, надоело, поехал домой».

У Ильи был дома свой мегафон. Он в него обычно пел. Но он отдал его кому-то за пару недель до Манежной, рассказыва-ет мама. И добавляет, что видела на фотографиях мегафон, ко-торый был в руках у Ильи, — это чужой. Знакомые Кубракова из среды юных анархистов подтверждают, что это не его мегафон: мегафон Ильи был чуть меньше и вроде бы обклеен левацки-ми лозунгами. На том же мегафоне, в который Илья кричит на Манежной, — две другие наклейки. С одной стороны — импер-ский флаг, с другой — лозунг про убийц Егора Свиридова.