Глава 5. Юля стояла на ступеньках своего дома, глядя вслед удаляющему экипажу, прижав кончики пальцев к своим горящим губам

Юля стояла на ступеньках своего дома, глядя вслед удаляющему экипажу, прижав кончики пальцев к своим горящим губам. Она все еще ощущала вкус его поцелуя, и это чувство сводило с ума. Ее никогда еще не целовали, но она даже представить себе не могла, что целовать можно вот так! Как только князь ощутил, что она перестала его отталкивать, и ее ладошки скользнули на его плечи, яростный натиск его губ сменился нежной чувственной лаской. Вспоминая, как льнула к нему, будто гибкая ива на ветру, девушка смущенно опустила глаза. Яркая краска стыда залила щеки и шею. Боже! Ведь она, как самая настоящая распутница, прижалась к нему всем телом, подставляя губы его губам, цеплялась за его широкие плечи, потому как ноги совершенно отказывались служить ей. Горестно вздохнув, она вошла в парадное и стала медленно подниматься по лестнице. Неужели и она такая же, как ее мать?! Юля истово перекрестилась: Господи, спаси и сохрани! Наставь меня на путь истинный, не дай впасть в грех блуда и распутства.

Ночью ей снились беспокойные путаные сны. Она то и дело просыпалась от того, что все тело горело, неясные образы из сновидений тревожили душу, какое-то странное томление в груди сковывало напряжением каждую мышцу. Перевернувшись на живот, Юля едва не застонала в голос. Боже, что же это? Что за напасть? Память вновь и вновь возвращала ее к поцелую Шеховского, она будто наяву чувствовала, как его слегка отросшая за день щетина царапает нежную кожу ее щек, но ей было приятно это прикосновение. Поднявшись с постели, она умылась холодной водой и, закутавшись в шаль, купленную на накануне на полученное жалованье, забралась с ногами на подоконник, прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу. Тяжкий вздох вырвался из груди. Все ее мысли были с ним. Он разбудил в ней что-то, что дремало до сей поры, и теперь это чувство мучило ее, не давая покоя и отдыха. Как же хотелось коснуться его, провести ладонью по щеке, запутаться пальцами в мягких золотистых кудрях…

Виновнику ее беспокойства тоже не спалось этой ночью. Он и сам не мог понять, почему поцелуй наивной нецелованной девчонки бередит ему душу, а уж в том, что для нее этот поцелуй был первым, он не сомневался ни единого мгновения. Чтобы отвлечься от мыслей об Анни, Поль задумался о другой своей проблеме. Отец едва ли не каждый день начинал с вопроса о помолвке, а после откровенного разговора с Алекс Радзинской, когда она весьма недвусмысленно дала понять ему, что не горит желанием стать княгиней Шеховской и ответила согласием только под давлением родителя, он понял, что просто не может пойти на это. Перебирая в памяти события ушедшего вечера, Павел думал о Полине. Mademoiselle Кошелева и в самом деле очаровательна, и если он все же должен выбрать себе невесту, то почему бы не сделать предложение ей? Да, Алекс Радзинская, без сомнения, во всех отношениях превосходная партия, но в ней он привык видеть прежде всего друга и ценил ее за прямоту и откровенность, тогда как Полин будила в нем совсем иные чувства и желания. Оглашения помолвки еще не состоялось, так что если он вдруг переменит свое решение, никакого ущерба репутации mademoiselle Радзинской это не нанесет, а сама Александра будет только рада этому.

Вроде у Полин была младшая сестра, - неожиданно подумалось ему. Он вспомнил, что даже написал ей что-то на прощание на титульном листе какой-то книги, но сколько ни силился, никак не мог припомнить ее лица, что осталось в его памяти неясным расплывчатым пятном. Зато неожиданно ярко перед его мысленным взором вспыхнул образ Анны. Затуманенные страстью темные глаза, чуть приоткрытые влажные губы. Участилось дыхание, Шеховской со стоном откинулся на подушку. Поистине, она будила в нем примитивное желание обладать, сжать в объятьях, подмять под себя, сделать своей. Каких трудов ему стоило разжать руки сегодня вечером и отпустить ее, когда она уже почти сдалась под натиском страсти! И хотя он осознавал, что к его желанию примешивается уязвленное самолюбие и стремление доказать и ей, и себе, что он всегда получает желаемое, было еще нечто что-то столь тонкое и эфемерное, чему он не мог подобрать названия.

Проснувшись поутру не в самом лучшем настроении, Поль спустился к завтраку. Присаживаясь за стол напротив Николая Матвеевича, он хмуро кивнул в ответ на его приветствие.

- Что нынче не в духе? – поинтересовался Шеховской-старший.

- Не выспался, - буркнул Павел, поднимая глаза от тарелки.

Князь Николай внимательно посмотрел на сына и отставил в сторону чашку с недопитым кофе. Вчера он вновь провел вечер в компании Ильи Сергеевича Радзинского и его очаровательной дочери. Ожидалось, что и Павел присоединится к ним, но сын предпочел иную компанию.

- Скажи-ка мне, mon cher, долго ты еще собираешься тянуть с оглашением помолвки? - недовольно поинтересовался он.

Поль с тяжелым вздохом откинулся на спинку стула.

- Отец, ответьте честно на мой вопрос: Вы хотите видеть меня женатым на Алекс или женатым вообще?

- Что за вздор, Павел Николаевич? Сашенька уже дала согласие стать твоей женой! – взорвался Николай Матвеевич.

- Да, она дала согласие, подчинившись воле Ильи Сергеевича. Я имел приватный разговор с Александрой Ильиничной, - спокойно ответил Павел, - и мы с ней пришли к соглашению, что оба не желаем связывать себя узами этого брака.

- Глупости, - отмахнулся Николай Матвеевич. – Уж не эта ли актерка, с которой ты путаешься, всему причиной?

- Я давно расстался с mademoiselle Ла Фонтейн, отец. Удивительно, что до Вас еще не дошли слухи, - усмехнулся Павел. – Я же не сказал, что совсем не собираюсь никого вести под венец.

- А что, у тебя есть другая кандидатура? – заинтересовано блеснули светлые глаза Шеховского-старшего.

- Вы помните наших соседей в Липецком уезде? – улыбнулся Поль.

- Это каких же? – прищурился Николай Матвеевич.

- Кошелевых, - ответил Павел.

- Как же, как же, - задумчиво протянул Шеховской-старший, - Лев Алексеевич и Лариса Афанасьевна, если мне не изменяет память.

- Лев Алексеевич умер пять лет назад, и имение в Кузьминках отошло его сыну Сергею, - заметил Поль. – Помимо сына у Кошелева было две дочери.

- И которая из них привлекла твое внимание?

- Старшая, Полина. Они с братом нынче в столице, и вчера я виделся с ними в театре.

При слове театр Николай Матвеевич поморщился.

- Ну, так пригласи их к нам, - ответил он. – Посмотрим, что из себя представляет твоя зазноба.

- Значит, Вы не возражаете? – улыбнулся Павел.

- Я же сказал: посмотрим, - раздраженно заметил князь Николай.

Но Павлу было достаточно и этого. Он был уверен, что Полина произведет на его отца благоприятное впечатление, и вопрос со сватовством решится в ближайшее время.

После завтрака Шеховской спустился в оранжерею. Пожилой садовник улыбнулся, издали завидев князя.

- Цветы, Ваше сиятельство?

Павел обвел глазами цветочное царство. Взгляд его наткнулся на белоснежный розовый куст.

- Вон те, - махнул он рукой.

Игнатьич вздохнул.

- С меня Софья Андревна шкуру спустит.

- Маменька далеко, а я здесь, - нахмурился Шеховской.

- Как скажете, Ваше сиятельство. Куда доставить прикажете? – осведомился Игнатьич.

- Угол Садовой и Гороховой, - отозвался Шеховской, - для mademoiselle Анны Быстрицкой.

Пройдя в кабинет, Павел достал свою карточку и написал на обороте несколько слов: «Qu'on se reverra, mon ange». (Мы еще встретимся, мой ангел).

Отдавая карточку лакею, князь задумался. Вчера он так спешил увидеться с Анной, что совершенно забыл спросить у Сержа, где они остановились. Можно было бы послать цветы и Полин, но он, увы, не знал куда. Перебирая в памяти все моменты их свиданий, Шеховской вспомнил, что на вечере у Каменских Серж и Полина были в обществе Лукомского. С Петром Степановичем он не был знаком лично, но выяснить, где проживает последний, труда ему не составит.

Бессонная ночь для Юли не прошла даром. Чувствуя себя совершенно разбитой и не выспавшейся, она отправилась в театр на репетицию. Мысли о князе Шеховском не выходили из головы. Она снова и снова возвращалась к их разговору. Как так случилось, что он не узнал ее? - недоумевала она. Впрочем, по размышлению ответ стал очевиден: в Кузьминках она не произвела на него никакого впечатления, и потому он забыл о ней, как только выехал за ворота усадьбы.

На репетиции она спотыкалась на каждом слове, чем не раз вызвала недовольную гримасу на лице Загоскина. Когда же постановщик, наконец, сдался и распустил труппу, Юля решила пройтись до дому пешком. По пути она зашла в лавку, собираясь купить пару перчаток - те, что были у нее, порвались так, что починке уже не подлежали. Выбирая около прилавка пару подешевле, Юля испытала странное ощущение, будто кто-то весьма пристально смотрит на нее. Подняв голову, она встретилась взглядом с графиней Радзинской. Девушка хорошо запомнила Александру с того вечера, когда состоялся ее дебют. Алекс смущенно улыбнулась и направилась прямо к ней.

- Простите, Бога ради, мне мое любопытство, - начала она, - но Вы ведь Анна? Я права?

Юля кивнула, все еще не понимая, что нужно графине от ее скромной персоны.

- Анна, могу я пригласить Вас на чашечку кофе? – указала она на кофейню напротив лавки.

- Мне, право, неловко, - ответила Юля, - мы с Вами совсем незнакомы.

- Пустяки, - улыбнулась Саша. – Анна, Вы мне нравитесь, очень. Я просто хочу поговорить с Вами.

Пожав плечами, Юля расплатилась за перчатки и вышла вслед за Радзинской. Устроившись за столиком напротив Александры, она подняла на нее вопросительный взгляд.

- Даже не знаю, как начать, - залилась румянцем Алекс. – Вы помните тот вечер, когда Вы пели у нас?

- Очень хорошо, - улыбнулась Юля. – Это был мой дебют.

- Значит, должны помнить и того человека, с которым танцевали вальс?

- Да… - Юля чуть не проговорилась, что князь Шеховской имеет имение по соседству с их усадьбой. – Помню.

- Я хочу предостеречь Вас, - Радзинская опустила глаза, помешивая в чашке серебряной ложечкой нетронутый кофе. – Я почти уверена, что князь Шеховской и князь Горчаков начнут оказывать Вам знаки внимания, - смутилась она.

- Это плохо? – усмехнулась Юля.

Александра вспыхнула.

- Я, конечно, понимаю, что не вправе указывать Вам, как поступать, но хочу, чтобы Вы знали, - вздохнула она. – Поль заключил пари с князем Горчаковым, и предметом этого пари являетесь Вы.

- А в чем, собственно, состоит это пари? – холодея, спросила Юля.

- Поль и Мишель поспорили о том, кто из них первым добьется Вашей благосклонности.

Юля почти уронила на стол чашку с кофе, расплескав ее содержимое на белоснежную скатерть. Закрыв дрожащими руками лицо, она судорожно вздохнула. Боль резанула по сердцу. Боже! Каковы мерзавцы! Ведь она вчера едва не поверила в искренность его чувств, а все, оказывается, настолько мерзко.

- Как низко! – выдавила она из себя.

- Простите. Я не хотела Вас огорчить, - чуть слышно произнесла Радзинская.

- Спасибо Вам…

- Александра, можно Алекс, - подсказала Саша.

- Еще раз благодарю, что раскрыли мне глаза на их сиятельства. Простите, но мне нужно идти.

- Да, конечно, я понимаю, - отозвалась Александра.

- Благодарю, сударыня!

Юля поднялась из-за стола и не глядя по сторонам вышла из кофейни. Она брела по мостовой, не замечая никого и ничего, горькие слезы застилали глаза, катились по щекам. Прохожие оборачивались вслед странной барышне, но она не обращала на них внимания. Боже, какой же наивной и глупой она оказалась! С чего она решила, что смогла увлечь его? Все это просто дурацкое пари, и ничего более.

Толкнув дверь в парадное, Юля вошла внутрь и прислонилась спиной к стене. Жизнь разом потеряла все краски. Сейчас она честно могла признаться самой себе, что именно неосознанное желание увидеться с Шеховским стало для нее определяющим при выборе места нового пристанища после побега из Кузьминок. И к чему ее это привело? Более горьким разочарованием было только решение Сержа выдать ее замуж за Четихина. Мелькнула трусливая мысль сдаться на милость брата и согласиться с уготованной ей судьбой. К чему ей теперь сопротивляться, если сердце разбито, если тот, к кому стремилась всей душой, надеясь неизвестно на что, всего лишь заключил пари, а она сама стала призом в розыгрыше двух скучающих аристократов? Но только представив барона рядом с собой, он содрогнулась. Ну уж нет, не для того она терпела все лишения и тяготы самостоятельной жизни в столице, чтобы стать женой этого великовозрастного шута!

Эта мысль словно придала ей сил. Оттолкнувшись от стены, она направилась к лестнице. Поднявшись в свою квартирку, Жюли сняла плащ и капор и не успела она выйти из прихожей, как в дверь громко постучали. Девушка вздрогнула. Подойдя к двери, она прислушалась.

- Кто там? – тихо спросила она.

- Mademoiselle Быстрицкая? – поинтересовались за дверью.

Вздохнув, Юля открыла. Перед ней предстал молодой человек с большим букетом белоснежных роз.

- Я Анна Быстрицкая, - глядя на него ответила она.

- Сударыня, Вам просили передать.

Вручив ей букет, посыльный поспешил удалиться.

- Обождите! – окликнула на его. – Кто просил передать?

- Карточка в букете, mademoiselle, - с улыбкой обернулся юноша.

Пожав плечами, Юля закрыла двери. Пройдя в гостиную, она положила на стол букет и извлекла карточку. «Qu'on se reverra, mon ange». Поль.

- А вот это вряд ли, Ваше сиятельство! - пробормотала она себе под нос.

Первой мыслью было выкинуть цветы, но, проведя кончиком пальца по нежным лепесткам, Юля поняла, что не сможет поступить столь варварски с такой красотой. Найдя запылённую вазу, девушка обтерла ее влажной тряпкой и, зачерпнув из ведра воды, поставила на стол. Опустив цветы в воду, она грустно улыбнулась. Однако же князь времени даром не теряет! Решил, что сможет купить ее расположение красивыми жестами. Не выйдет, - усмехнулась она, - мне все про Вас известно отныне, Павел Николаевич!

***

Перебирая в памяти общих знакомых Шеховской вспомнил, где еще он видел Лукомского. Бог мой, ну, конечно же, - улыбнулся он. Именно в доме Горчаковых он его и видел. Стало быть, Мишель с Петром Степановичем должен быть хорошо знаком. Решив навестить старинного приятеля, Павел не стал откладывать визит к Горчаковым. Мишель был дома. Пока Шеховской ожидал его в гостиной, Михаил Алексеевич пересчитал имеющуюся у него наличность. Взяв толстую пачку ассигнаций, Горчаков поспешил к ожидавшему ему Полю.

- День добрый, Павел Николаевич, - поздоровался он, входя в гостиную. – Извольте получить, - положил он на столик перед ним деньги.

- Мишель, mon ami, о чем ты?

- Ну как же! Твой выигрыш, разумеется, - усмехнулся Горчаков.

- Право, рановато пока еще о выигрыше говорить, - нахмурился Шеховской.

- Стало быть, она тебе отказала?! – рассмеялся Мишель. – Неужели у меня еще есть шанс?

Шеховской промолчал в ответ. Только представив себе, что Михаилу улыбнется удача там, где он потерпел поражение, Павел ощутил, что некое странное чувство, до этого ему неведомое, стиснуло грудь.

- Я не за этим пришел, - постарался он увести разговор в другое русло.

От Горчакова не укрылись ни злость, промелькнувшая в серых глазах, ни нахмуренные брови, ни сталь в голосе. Его лицо вытянулось от удивления.

- Да ты, никак, ревнуешь, mon ami? – протянул он.

- С чего ты взял? – отмахнулся Поль. – Ревновать кого? Эту певичку? Полно тебе! Ты лучше скажи мне: ты знаком с Лукомскими?

Мишель кивнул.

- За чем они тебе понадобились? – поинтересовался Горчаков.

- Видишь ли, mon cher, есть у меня основания полагать, что Кошелевы остановились у них по приеду в столицу.

- Собираешься нанести визит Полин? – улыбнулся Мишель. – Что ж, очень хорошо тебя понимаю: право, девица хороша!

- Не только визит… - посмотрел в глаза Горчакова Павел.

- Боже… Павел Николаевич, неужели свататься надумали? - иронично улыбнулся Михаил. – А как же Алекс?

- А то Вы не знаете, Михаил Алексеевич, как Александра относится к нашему с ней возможному союзу, - съязвил Шеховской.

- Английская Набережная, дом сорок три, - усмехнулся Горчаков. – Я с тобой поеду. У меня как раз дело есть к Петру Степановичу.

По дороге к дому Лукомских Мишель вновь завел разговор об Анне.

- Может, расскажешь, чем дело кончилось? – насмешливо поинтересовался он.

- Да ничем, - пожал плечами Поль. - Я отвез mademoiselle Быстрицкую домой, и мы расстались у парадного.

- И где же проживает новая звезда Александринки?

- Угол Гороховой и Садовой, - нехотя ответил Шеховской.

Петр Степанович визитом князя Шеховского был очень удивлен, но виду не подал. Узнав о цели его визита, Лукомский загадочно улыбнулся.

- Я думаю, Ваше сиятельство, адрес сей Вам хорошо известен.

- Что-то я не совсем понимаю Вас…

- Ну как же, пару месяцев назад Вы сами оплачивали эти апартаменты, - ответил он, разводя руками.

- Поистине, жизнь наша полна сюрпризов! - рассмеялся Павел. – Спасибо, что сообщили, где искать Кошелевых.

Визиту Шеховского Полина обрадовалась, как ребёнок. Она и помыслить не могла о том, что князь станет разыскивать ее в столице, а уж приглашение в дом Шеховских для семейства Кошлевых было вообще подобно грому среди ясного неба. Сергей, прощаясь с Павлом Николаевичем, сердечно поблагодарил его за столь приятный сюрприз. Проводив князя, Серж вернулся в гостиную к сестре и супруге.

- Ну-с, сударыни, - улыбнулся он, присаживаясь на софу, - кажется, князь очарован нашей Полин.

- Полно, Серж! Он это из вежливости, - парировала сестра.

- Как же, из вежливости он тебя по всему Петербургу разыскивал, - рассмеялся Сергей. – Да и приглашение… Не иначе, как задумал тебя Николаю Матвеевичу представить, а стало быть, дело к сватовству идет.

Докки улыбнулась.

- Ой, скорее бы уже! Так хочется вернуться домой. Неуютно мне здесь, - пожаловалась она супругу. – Город такой большой, людей в нем, что муравьев в муравейнике. Все торопятся, спешат куда-то. То ли дело у нас… - вздохнула она.

- Пока не найду Жюли, уехать мы не сможем, - помрачнел Кошелев. – Дрянь! - процедил он сквозь стиснутые зубы. – Найду, сам высеку, чтобы наука ей была.

- Серж… - помолчав, обратилась к нему Полин. – Может, не стоило так со свадьбой-то спешить? Выпади мне за Четихина пойти - да я бы удавилась скорее!

Кошелев перевел взгляд на сестру.

- Почему ты защищаешь это отродье неблагодарное? – зло бросил Сергей.

- Потому как, что бы люди ни говорили, она нам все ж сестрой единокровной приходится, и хоть и прижита была папенькой во грехе, но не ее в том вина, - вздохнула Полина.

- Может, ты вместо нее под венец с Четихиным пойдешь? – зло усмехнулся Серж. - Раз тебе так жаль ее, бедную. Смею напомнить, что брачный договор подписан, и коли вздумает барон на своем настаивать, крыть мне нечем будет.

Полина побледнела при этих словах брата. Поднявшись с кресла, она опустила глаза, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы, сделав вид, что расправляет кружево на манжетах.

- Я, пожалуй, пойду, Сергей Львович. Мне еще платье надо к завтрашнему визиту выбрать.

- Вот-вот, поди лучше платьем займись, - буркнул Кошелев. – И не забивай себе голову тем, чем не следует.

Выйдя из комнаты, Полина добежала до своей спальни и, закрыв за собой дверь, прижав кулачок к губам, беззвучно разрыдалась. Боже, Жюли, что же ты наделала! - судорожно вздохнула девушка. – Уж и не знаю, может, уже молиться о том, чтобы Серж никогда не нашел тебя? - подумала она. В том, что брат сдержит свое обещание и отыграется на младшей сестре, Полин не сомневалась.

Юля, присев за стол оперлась подбородком в сложенные руки и уставилась на букет белоснежных роз. Да уж, Ваши сиятельства, - грустно улыбнулась она, - сезон только начался, а я уже умудрилась вызвать интерес сразу двух знатных негодяев. И как же мне пройти теперь между Сциллой и Харибдой, сохранив при этом репутацию? Разве что позволить князю Горчакову думать, что готова благосклонно принять его ухаживания, но и не отвергать при этом князя Шеховского? – задумалась Жюли. Пусть и Шеховской, и Горчаков из кожи вон вылезут из-за своего дурацкого пари! Как же она была благодарна сейчас Алекс Радзинской! Протянув руку, она дотронулась до совершенных лепестков.

Назавтра должна была состояться премьера «Аз и Фет» и ее сценический дебют в роли Любушки. Юленька сердцем чувствовала, что Шеховской будет там, но ее занимал сейчас еще один вопрос: будет ли на премьере князь Михаил Алексеевич? А она пока подумает, кто будет провожать ее домой после спектакля...

Под порывом ветра распахнулась оконная рама. Разбухшее от сырости бесконечных осенних дождей дерево не позволяло плотно прикрыть окно. Вскочив из-за стола, Юля налегла что есть силы на оконную створку, заталкивая ее на место.

- Ну, давай же! - прошептала она, покраснев от усилий.

Откинув со лба выбившиеся из прически пряди, она с отчаянием глянула на не желающую поддаваться ей раму, и, зябко поежившись, взяла с кресла шаль, в которую куталась прошлой ночью. С каждым днем становилось все холоднее, и в ее плаще уже сейчас было довольно холодно находиться на улице. Надо бы пойти к модистке и заказать салоп, да только где денег взять? - вздохнула она.

От размышлений ее отвлек стук в дверь. Глянув на сгущающиеся сумерки за окном, девушка нахмурилась: однако для домовой прислуги поздновато будет, да и не просила она ни о чем.

Выйдя в крохотную прихожую, Юленька отодвинула задвижку и распахнула дверь.

- Добрый вечер, Анна, - улыбнулся Поль.

- Я Вас не приглашала, Ваше сиятельство, - ответила девушка смерив его холодным взглядом.

- Я знаю, я самонадеян, рассчитывая на теплый прием, но, проезжая мимо, не мог отказать себе в удовольствии повидаться с Вами.

Сквозняк от открытой двери вновь распахнул злополучную раму, послышался звон разбитого стекла. Юля метнулась в комнату, и, не дожидаясь ее приглашения, Павел вошел в квартиру, прикрыв за собой дверь. Князь прошел следом за ней. Девушка сражалась с непокорной рамой, на полу в луже воды валялись осколки вазы и то, что осталось от великолепного букета.

- Я помогу, - бросил он и налег плечом на окно, плотно задвигая створку на место.

Закрыв окно, он обернулся к хозяйке крошечной убогой квартирки.

- Вы живете здесь? – удивлено протянул он.

- Как видите, - развела руками Юля. – Ваше сиятельство, Вам лучше уйти. Что обо мне люди скажут, коль ко мне будут мужчины по вечерам захаживать?

Присев на корточки, Юля принялась собирать осколки прямо в подол платья. Господи! Ну зачем он пришел? - думала она, рассеяно собирая битое стекло и не особо заботясь об осторожности. Визит Шеховского совершенно выбил ее из колеи. Только что думала о нем - и вот тебе, пожалуйста! – нахмурилась она. Острая боль обожгла руку. Тихо вскрикнув, она поднесла к губам ладонь.

- Вы порезались, - догадался Шеховской. – Дайте взглянуть.

Павел взял ее тонкое запястье и повернул руку ладонью кверху. Только что собранные осколки вновь посыпались на пол из ее подола, который она выпустила, стоило только Полю коснуться ее запястья. На нежной коже ярко алел длинный порез. Не думая о том, что делает, князь поднес к губам ее руку и поцеловал маленькую ладонь.

- Ваше сиятельство… - прошептала Юля, глядя на него испуганными глазами, - Ч-т-то Вы делаете?

- Простите, - улыбнулся он. Вытащив из кармана платок, Павел аккуратно обернул им ее ладонь, но продолжал удерживать тонкие пальчики в своей руке.

- Анни, почему Вы сопротивляетесь? Ведь нас влечет друг к другу! – тихо спросил он, заглядывая в ее глаза.

- Потому, что нам нельзя быть вместе, - прошептала девушка. – Я не за этим приехала в столицу.

- Откуда Вы, Анни?

Юля промолчала.

- Я понимаю, это тайна, - улыбнулся Шеховской. – Но когда-нибудь Вы мне ее обязательно расскажете.

- Нет-нет, - покачала она головой.

Павел тихонько потянул ее за руку, и она сама шагнула в его объятья. Он вновь поцеловал ее, прижимая к себе, лаская широкой ладонью узкую изящную спину. Его губы были прохладными, мягкими и дарили ей такие ощущения, о существовании которых она и не подозревала. Хруст стекла под его сапогом подействовал на нее отрезвляюще, вырвав из окутавшего дурмана страсти.

Отодвинувшись от него, она опустила голову. Щеки ее пылали от стыда. Она вновь позволила ему целовать себя, и не сопротивлялась, а наоборот, тихо стонала в его объятьях, наслаждаясь этой лаской.

- Уходите, Павел Николаевич. Прошу Вас, – выдавила она.

Шеховской, сам с трудом пришедший в себя, смерил ее тяжелым взглядом.

- Вы в самом деле хотите, чтобы я ушел?

- Без сомнения, - ответила Юля.

- Что ж, сударыня, позвольте откланяться! Простите, что потревожил Вас.

Поль вышел не оглядываясь. Он слышал, как она закрыла за ним дверь и задвинула на место засов. Спускаясь вниз, он злился на самого себя. Да, проезжая мимо, он не смог устоять перед желанием увидеть ее. Он не спал почти всю ночь, вспоминая цвет ее глаз, бархатистость нежной кожи, аромат, исходивший от ее волос. Неутоленное желание и возбуждение превратили эту ночь в пытку. Крикнув кучеру «Стой!», он как мальчишка выскочил из коляски, едва ли не бегом поднялся в мансарду и застыл перед ее дверью, долго не решаясь постучать. Его вполне мог ожидать весьма холодный прием, но он все же постучал. Предчувствия его не обманули. Анна была холодна с ним, но в тоже время он интуитивно ощущал, что она тянется к нему, хоть и не желает признаваться в очевидном даже самой себе. Когда он целовал ее, она с таким пылом отвечала ему, что он едва не потерял голову. Чувствуя, что она отстраняется от него, Павел едва удержался от насилия. Он не хотел ее отпускать, но удержался от того, чтобы вновь стиснуть ее в объятьях и взять тут же, невзирая на ее сопротивление и протесты. Он даже нашел в себе силы развернуться и уйти, зная, что вновь будет думать о ней и эту ночь, и следующую.

Шеховской не мог понять сам себя. Вот вроде и поступал он так, как того от него ожидали, и был совершенно уверен в правильности принятого решения, так откуда же возникло ощущение, что все это не настоящее, будто он играет какую-то роль в какой-то глупой пьесе? Без сомнения mademoiselle Кошелева очаровательна. Еще в Кузьминках он обратил на нее внимание, и еще тогда его посетила мысль о том, чтобы сделать ей предложение. Она вполне соответствует ожиданиям его родителя и, став княгиней Шеховской, займет в обществе достойное положение. Он нашел Полину, пригласил семейство Кошелевых в особняк Шеховских, чтобы познакомить, даст Бог, будущую невесту с отцом, но отчего-то же мысль жениться на Полин уже не казалась ему такой удачной после визита к этой певичке? Да, она привлекательна, в ней несомненно есть талант, но он знал женщин и куда более роскошных, чем Анна, однако никто не вызывал в нем подобного отклика.

Тогда как с Анной… Он сгорал от страсти, ему хотелось быть с ней каждую минуту, сжимать в объятьях, целовать мягкие губы. Ее тихий стон, что сорвался с зацелованных губ, был музыкой в его ушах. Павел не помнил, чтобы когда-нибудь он испытывал нечто подобное хоть к одной из своих весьма многочисленных любовниц. А ведь он только поцеловал ее… И как же, черт его возьми, был прав Горчаков, когда говорил, что он ревнует! Боже, он действительно ревновал. Он, еще не получив ее согласия, уже считал ее своей собственностью! Мысль, что она может выбрать Мишеля, приводила его в ярость. Угораздило же его заключить это глупое пари, тем самым дав возможность Михаилу ухаживать за ней и попытаться добиться ее расположения!