Должен ли Семин остаться во главе сборной?

Арканов:

- Хочу, чтобы Юрий Павлович, с которым мы много лет находимся в приятельских отношениях, остался в сборной. Но есть ощущение, что и он окажется в ней фигурой временной.

Боярский:

- Семин способен объединить команду. Неудача не будет его личным поражением, потому что он принял сборную в исключительных обстоятельствах. Но думаю, что ионе сборной - временное явление. Полагаю, через небольшой отрезок времени у нее будет именитый тренер из-за рубежа.

Гафт:

- Семин — талантливый и интересный человек. Его любят, уважают, ценят. Он умеет организовать людей и воздействовать на них. У него есть воля, темперамент, нужная резкость. Он вырос в хорошего тренера. В общем, дай ему Бог!

Танич:

-Я за то, чтобы Семин остался в любом случае, он - оптимальная кандидатура для сборной. Но у меня есть чувство, что вне зависимости от исхода отборочного турнира он вернется в «Локомотив». Уходил-то Юра в сборную не очень легко. И клуб, чтобы его вернуть, по моему мнению, не пожалеет любых денег.

Шендерович:

- Очень хочу, чтобы он остался, попадем мы на чемпионат мира или нет. Семин доказал, что он - тренер. Тренер на долгую перспективу, педагог, который может строить команду. Он с нуля сделал «Локомотив» командой номер один, пока другие деградировали или разворовывались. Его можно менять только на условного Эрикссона, а своих, лучше чем Семин, уже не найти.

Под полустертой надписью «Slovan Bratislava Tehelne Park» на дедовском стадионном козырьке, в окружении деревянных рекламных щитов, взятых взаймы, наверное, из антикварных коллекций словацких дачников, при зияющих пустотами трибунах наша сборная 12 октября 2005 года осталась без чемпионата мира.

Подвиги, один из которых требовался в тот день от нашей команды, - это не про нас. Лиссабонские 1:7, которые до сих пор вспоминаются с содроганием, не были, конечно, точным отражением уровня российского футбола, но нашу способность сражаться через не могу, умирать на поле, преодолевать себя они предъявили миру воочию. Когда в матче, где решалось все, по-настоящему сыграли только двое - Акинфеев и Измайлов, -ни о каком чемпионате мира не стоило и заикаться.

Все, чем мог к концу 2005 года похвастать наш футбол, -это поколение отмороженных, невменяемых фанатов, от которых уже начала шарахаться вся Европа: даже во вполне мирной и неагрессивной стране Словакии они умудрились «отметиться» драками и фанерами. То, что на зарубежных аренах теперь хорошо слышно слово «Россия», на фоне этого жлобства ничуть не радовало. Потому что именно по этому фону создается представление о стране.

А еще наш футбол середины 2000-х мог похвастать броуновским движением во всем, что касалось национальной команды. У нас ни один тренер не проработал полного четырехлетнего цикла. У нас массовый призыв ветеранов через год с небольшим сменялся столь же массовым омоложением. Мы заставляли заслуженного и уважаемого тренера-строителя Семина на ходу осваивать незнакомую профессию пожарного - и, не получив участника финальной части мирового чемпионата, лишились еще и участника Лиги чемпионов. У нас, как в калейдоскопе, мелькали все - от президентов федерации до игроков, - но не существовало никакой программы, по которой жила бы и развивалась сборная. В некогда далеких от футбола США нашлись умные люди, которые такую программу разработали, - и вот эта команда в 2002-м вышла в четвертьфинал первенства мира и по всем рейтингам состояла в десятке сильнейших сборных мира. А где были мы?

Мы остались без Германии, куда и не имели никаких оснований попасть. Смутное время в нашем футболе не могло привести ни к чему другому. Гонка финансовых вооружений в клубах, уже к тому времени давно зашкалившая за рамки здравого смысла, помноженная на липовый - к тому моменту -лимит на легионеров, привела к тому, что россиян в составах большинства команд давно уже можно было пересчитать по пальцам одной руки. А значит, сборная существовала по остаточному принципу.

12 октября нам надо было побеждать, а голевые моменты создавали — и чудом их не реализовывали - словаки. Легенда о том, что наш человек в ситуации «все или ничего» способен на чудо, рассыпалась. Мы такие же, как все: когда работаем и живем на совесть, получаем отдачу, когда годами мечемся из стороны в сторону - имеем то, что имеем.

За шесть лет до Словакии, 9 октября 1999 года в Лужниках, в эпическом решающем матче схватились сборные России и Украины.

Когда в конце игры Александр Филимонов забросил мяч в собственные ворота после навеса Андрея Шевченко, стадион замер в шоковом оцепенении. После финального свистка я вместе с потрясенными коллегами неподвижно просидел в своем кресле ложи прессы еще минут 15, бессмысленно глядя куда-то перед собой и не веря, не желая верить в реальность происшедшего. Увы, то было не наваждение. И, осознав это окончательно, мы с собратьями по профессии, не в силах более сдерживаться, вдруг обнялись и расплакались.

12 октября 2005 года на незаполненном братиславском «Словане» такой гаммы чувств после матча не было и в помине. Мы остались без первенства мира, но, как бы ни пытались убедить себя во вселенском горе по этому скорбному поводу -отчего-то не плакалось. Настроение было ровным и каким-то, простите, почти равнодушным. Обидно было только за Семина, достойного человека и тренера, который взялся платить по чужим долгам. И не расплатился. Он, Семин, этой минуты не заслужил.

А ровным настроение было потому, что в противовес игре с Украиной каждая последующая минута все больше убеждала в неизбежности и справедливости летального исхода. К концовке, когда стало окончательно ясно, что помочь нам может только Господь Бог, желание уже было только одно: чтобы все это побыстрее закончилось. Так желают скорейшего ухода в мир иной невыразимо мучающемуся смертельно больному.

Конечно, случись чудо, мы восприняли бы его с искренней радостью. Несправедливый выход команды на чемпионат мира все равно лучше справедливого невыхода - у миллионов наших болельщиков был бы хоть праздник причастности к чему-то большому. Мрачное впечатление от качества игры постепенно стерлось бы, и чем ближе была бы Германия, тем усерднее страна, как всегда, впадала бы в казенный оптимизм. И, несомненно, с тем же эффектом, что и всегда. Но почему что-то должно быть иначе, если мы вот так бездарно играли в решающем отборочном матче против вышколенной и организованной, но абсолютно посредственной команды? С какой стати было взяться волшебному преображению?

Мы тупо маршируем по замкнутому кругу - вот какое ощущение вызвало все произошедшее. Можно, конечно, смириться с тем, что наш футбол второсортен, что выход в финальную часть чемпионата мира или Европы - замечательное достижение, и более высоких задач нам ставить не следует. Но это равносильно тому, что назвать себя - серостью. Вам понравилось бы такое определение, уважаемые болельщики?

Из этого состояния как-то надо было выходить.

31 октября 2005 года Семин вылетел из Москвы в Севилью, где в матче Лиги чемпионов играли местный «Бетис» и «Челси». Вылетел для того, чтобы встретиться с миллиардером Романом Абрамовичем, с каждым днем игравшим все более весомую роль в российском футболе.

Тренер, который неуютно чувствовал себя без каждодневной работы в клубе, оставаться в «черной дыре» не захотел.

- Встреча была, - рассказал спустя два месяца Семин. - Тема — развитие российского футбола. Абрамович ведет программу «Подарим детям стадион», создает детские футбольные академии. Благодаря финансовой помощи Романа Аркадьевича даже в маленьких городах появляются фантастические газоны, на которых дети могут гонять мяч с утра до вечера. Наши разговоры касались, конечно, и сборной России. Думаю, что мои доводы по поводу ухода из сборной он принял. От него я и вышел со своим окончательным решением.

В моей книге «"Локомотив", который мы потеряли», Семин пояснил причины своего решения.

«Я отдавал себе отчет в том, что большинство людей хотело видеть во главе сборной именитого иностранного тренера. Народ хотел чего-то совсем нового. Оставшись в сборной, я неминуемо оказался бы под огнем мощной критики. Критиковали бы и руководителей РФС. Если бы мы заняли второе место в группе, еще можно было бы подумать о том, чтобы продолжить работу со сборной, но раз не удалось... Чувствуя сложившуюся ситуацию, я сам отказался...»

В тот момент Семин надеялся вернуться в «Локомотив». Но там его не ждали. И он принял приглашение «Динамо».

Итак, в конце 2005 года та система, по которой прежде назначались главные тренеры сборной России, завела в тупик. Перебрали всех до единого, кто с 1991 года выигрывал чемпионские титулы. Семин был последним из могикан. Список отечественных специалистов, достойных национальной команды в соответствии с объективными заслугами перед футболом, оказался исчерпан.

Если бы Мутко, который при каждом удобном случае обрушивался с критикой на Колоскова, поступил бы как предшественник и вновь доверил сборную российскому специалисту, новому президенту РФС не было бы оправданий. Те» более что ни для кого не являлись секретом деловые контакты Мутко и Абрамовича - а значит, и финансовые возможности, позволявшие пригласить элитного тренера-иностранца.

Конечно, никакой зарубежный ас не в силах гарантировать хеппи-энд. «Что вы напишете, если идея с иностранцем будет претворена в жизнь, на нее окажутся угроханы большие деньги, - а результата не будет?» - не раз в то время слышал вопросы читателей. Я отвечал, что жизненные повороты невозможно просчитать на калькуляторе или измерить количеством банкнот. Но важнее все равно другое - реальная попытка что-то изменить. Значит, кому-то надо попытаться это сделать. А если нет равнодушия, если руководители живут футболом, а не за счет футбола, - результат рано или поздно придет.

Сборной России предстоял едва ли не решающий отборочный цикл для ее дальнейшей судьбы. К 2006 году мы скатились в третью европейскую корзину, но оставались на самом ее верху. То есть ситуация была еще поправимой. Но при плохом выступлении в отборочном турнире Euro-2008 неминуемо завязли бы в такой трясине, из какой, к примеру, бронзовые призеры чемпионатов мира 1974 и 1982 годов поляки выбирались полтора десятка лет.

Для российской сборной наступал «час икс».