Звезда Смерти, медцентр, операционная № 1

По специальности Ули не был нейрохирургом, но он много раз сталкивался с этой областью медицины на фронтах по всей разрываемой войнами галактике. Он уже потерял счёт, сколько он сделал нейрохирургических процедур, и начал даже прикидывать, с каким количеством рас ему доводилось работать. Если ты единственный имеющийся под рукой хирург, приходится резать тогда, когда возникает необходимость.

Но в данном случае основная ответственность лежала не на нём: Ули был лишь одним из троих хирургов, копавшихся сейчас в голове адмирала. Ставки были чрезвычайно высоки – и они это прекрасно понимали. Даала была единственной женщиной-адмиралом в имперском флоте и, по слухам, очень личным другом гранд-моффа Таркина. Существовала вероятность, что она не переживёт операцию – тогда гранд-мофф вполне может выбросить их через ближайший шлюз в безжалостный космос.

У хирургов было семь ассистентов – три сестры и четыре дроида. Пока операция шла успешно. Все основные показатели жизнедеятельности пациентки были в норме.

– Теперь вынимаем инородное тело.

Абу Бану, единственный на станции настоящий нейрохирург, был цереанином – и одним из лучших в галактике хирургов, делавших операции на мозге. Кроме него, на борту "Звезды Смерти" высокие должности занимали лишь несколько представителей не-человеческих рас.

– Оставьте прессор-поле – может начаться кровотечение, – скомандовал Бану.

Управлявший полем Ули кивнул, хотя необходимости напоминать не было – здесь каждый знал, что ему делать. Бану говорил это для записи. Если при проведении такой сложной операции что-нибудь случится, необходимо будет найти виновного, и записи помогут его установить. Иногда умирают и те пациенты, которые должны выжить, но никто не захочет нести ответственность за смерть любовницы гранд-моффа.

Прессор-поле на минимуме...

Из маленького сосуда начала сочиться кровь, и Ули слегка увеличил давление – чтобы остановить кровотечение, но не оказать давления на незащищённый мозг.

– Тампон, – распорядился Бану.

Один из дроидов протянул железную руку и стёр крошечное пятнышко крови.

– Роа, чуть-чуть клея на эту артериолу.

Доктор Роа коснулся разорванного сосуда сверхтонким кончиком аппликатора. Крохотная капелька связующей жидкости капнула на разрез и закрыла его.

– Готово, – сообщил Роа.

Бану выпрямился, и Ули услышал, как у него что-то щёлкнуло в позвоночнике. Ничего удивительного: известно, что у цереан часто бывают проблемы со спиной. Расплата за такой большой череп.

– Итак, что мы об этом думаем? – спросил Бану. – Ули?

– Осколок повредил гиппокамп и кору мозга, в основном извилины нижней поверхности полушария. Роговидные поля и основание пострадали не сильно, но всё равно у пациента будут проблемы с памятью.

– Доктор Роа?

– Я согласен с Дивини. Если сунуть острый кусок раскалённого металла в области СА-1, СА-2 и СА-3 и там его повертеть, можно смело утверждать, что будет потеря памяти. Но не знаю, насколько глубокая и сильная.

Бану кивнул.

– Согласен. Не вижу здесь никаких затруднений для мышления, но центры эмоций и памяти скорее всего повреждены. Кто-нибудь видит ещё что-то?

Никто не знал, что ещё можно сделать.

– Хорошо. Зашиваем.

* * *

Ули вместе с остальными хирургами и ассистентами был в раздевалке, когда туда вошёл гранд-мофф Таркин. Первая мысль ворвалась в голову Ули: "ему не положено здесь находиться". Но кто решится сказать об этом гранд-моффу?

– Как состояние адмирала Даалы?

Ули и Роа посмотрели на Бану. Он был главным, на его долю и выпало объяснение.

– Сэр, – сказал цереанин, – у адмирала повреждена правая медиальная височная доля головного мозга. Её состояние стабильно, опасности для жизни нет.

– Это ранение как-то скажется на ней?

– Пока мы не можем ничего утверждать. Повреждена часть мозга, называемая гиппокамп. У человека два гиппокампа с обеих сторон. В числе прочего эта область отвечает за память.

Казалось, Таркин терял терпение.

– Так. И что?

Бану взглянул на Ули и Роа, затем опять на Таркина.

– Всё это лишь догадки, сэр. Мы оставили её в коме, чтобы предотвратить опухоль мозга. Есть хорошие шансы, что после выздоровления все функции мозга и нервной системы вернутся в норму. Тем не менее, вероятна небольшая потеря памяти.

– Небольшая? Насколько небольшая?

Бану покачал головой.

– Мы не умеем предсказывать будущее, губернатор. Этого мы не узнаем, пока адмирал не очнётся, и пока мы не проведём тесты.

Лицо Таркина затуманилось, и Бану, заметив это, торопливо добавил:

– Если строить предположения, я бы сказал, что она забудет момент ранения и по крайней мере несколько предшествующих ему лет.

– Да. Хорошо. Держите меня в курсе. Адмирал Даала – ценный офицер.

– Конечно.

Таркин развернулся и вышел.

– Ценный офицер, – сказал Роа со смешком. – Я слышал, она умеет...

– Прекрати, – оборвал его Ули. – Никогда не знаешь, кто тебя слушает.

Лица всех троих врачей тут же стали серьёзными. Не стоит шутить о подружке гранд-моффа, если не хочешь, чтобы это аукнулось тебе в дальнейшем. И если не хочешь оказаться в виде отдельных частей в банке органов для пересадки.