Школьный двор

Пионеры играют в волейбол. Серега несет большое зеркало.

Валентина Андроновна. Богданов, ты куда?

Серега. Николай Григорьевич просил помочь.

Валентина Андроновна. Что?

Серега. Зеркало дотащить до девчоночьего туалета.

Валентина Андроновна. Какие зеркала?

Серега. Там зеркала привезли. На всех этажах по девчоночьим уборным развешивают.

Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Искра. Ничего.

Валентина Андроновна. Жаль. Как ты думаешь, почему я обратилась именно к тебе? Я могла бы поговорить с Александровым, с Ландысом или Шефером, с Боковой или Люберецкой?

Искра. Не знаю, Валентина Андроновна.

Валентина Андроновна. Я обращаюсь к тебе не только как к отличнице и общественнице, человеку идейному и целеустремленному, не только как заместителю секретаря комитета комсомола. Но и потому, что хорошо знаю твою маму как прекрасного партийного работника. Зачем это вступление? Затем, что враги используют сейчас любые средства, чтобы растлить нашу молодежь, оторвать от партии, вбить клин между отцами и детьми. Вот почему твой святой долг немедленно сказать…

Искра. Мне нечего вам сказать.

Валентина Андроновна. А разве неизвестно, что Есенин – поэт упаднический? А ты не подумала, что вас собрали под предлогом для рождения? Я проверила анкету Шефера – он родился второго сентября. Второго, а собрал вас через три недели? Зачем? Не для того ли, чтобы ознакомить с пьяными откровениями кулацкого певца?

Искра. Есенина читала Люберецкая, Валентина Андроновна.

Валентина Андроновна. Люберецкая?

Искра. Да. Зина Коваленко напутала в своей информации.

Валентина Андроновна. Значит, Вика?.. Коваленко много болтала лишнего, она очень несобранная, эта Коваленко. Ну что ж, тогда понятно… И ничего страшного. Отец Люберецкой – виднейший руководитель, гордость нашего города. И Вика – очень серьезная девушка.

Искра. Я могу идти?

Валентина Андроновна. Что? Да, конечно. Видишь, как все просто решается, когда говорят правду. Твоя подруга Коваленко очень, очень несерьезный человек.

Искра. Я подумаю об этом. (уходит. Вслед за ней уходит и Валентина Андроновна.)

Зиночка и другие девочки прыгают через веревку в школьном дворе. К девочкам подходит Юрка из десятого «А».

Юрка. Зиночка, можно тебя?

Зиночка. (подходит к нему.) Ну?

Юрка. Что вечером делаешь?

Зиночка. Еще не знаю, но буду очень занята.

Юрка. Может, в кино пойдем? (достает из кармана два билета). Мировой фильм. По блату на последний сеанс.

Зиночка. Ну…

Юрка. Или тебя, как малышку, в девять часов спать загоняют?

Зиночка. Вот еще! Просто решаю, как отказать одному человеку. Ладно, после уроков решу.

Юрка. Ты скажи, пойдешь или нет?

Зиночка. Пойду, но скажу после уроков. Ясно?

Юрка. Ясно.

Зиночка. Ну и топай тогда, я не хочу никаких осложнений.

Юрка уходит вперед. Зиночка прыгает от восторга. К ней подходит Искра, молча берет ее за руку, увлекает за собой.)

Зиночка. Куда ты меня тащишь?

Искра (втискивая Зиночку в укромный уголок). Ты кто - идиотка, сплетница или предатель?

Зиночка удивленно смотрит на Искру, пытается заплакать.

Искра. Значит, предатель.

Зиночка. Я?

Искра. Ты что наговорила Валендре?

Зиночка. Я наговорила?..

Искра. Ты, ты! Про Есенина, день рождения…

Зиночка. Она поймала меня в уборной перед зеркалом. Стала ругать, что верчусь и кокетничаю. А я даже не знаю, как это делается. Я стала оправдываться, а она - расспрашивать, подлая… Я ничего не хотела говорить, но разве от нее отвяжешься?.. Я не нарочно, Искорка, честное слово!… (плачет.)

Искра. Утрись. И идем к Люберецким.

Зиночка. Куда?

Искра. Ты подвела человека. Завтра Вику начнет допрашивать Валендра, и нужно, чтобы она была к этому готова.

Зиночка. Но мы же никогда не были у Люберецких!