Золотой костыль

Когда правительство стремится расширить свой рынок и укрепить свою политическую власть, ничто не препятствует — ни языковые различия, ни культурные, социальные, географические и стратегические барьеры. Транспорт, средства связи и энергетические запасы — все это ограничивает размеры территории, которой может эффективно управлять единая политическая структура. Разработанность систем учета, бюджетный контроль и способы управления также определяют, насколько далеко может продвинуться политическая интеграция.

В пределах этих границ интеграционные элиты, точно так же, как корпоративные и правительственные, боролись за экспансию. Чем обширнее становилась территория, находившаяся под их контролем, чем больше разрастался экономический рынок, тем больше укреплялись их благосостояние и власть. Каждая нация расширяла свои экономические и политические границы до самых отдаленных районов земного шара, поэтому происходило не только столкновение интересов, но и соперничество наций.

Желая проломить уже установленные границы, интеграционные элиты использовали передовую технологию. К примеру, в XIX в. они бросились в «погоню за пространством» и принялись строить железные дороги.

В сентябре 1825 г. в Англии была проложена первая железнодорожная колея, соединившая Стоктон и Дарлингтон. В мае 1835 г., уже на континенте, Брюссель был соединен с Малинес. В том же году в сентябре в Баварии был проложен путь Нюрнберг — Фурт. Следующим был Париж — Сен–Жермен. Далеко на востоке в апреле 1838 г. Царское Село было связано с Санкт–Петербургом. В течение следующих трех десятилетий или несколько больше железнодорожные рабочие осваивали один регион за другим[135].

Французский историк Шарль Моразе пояснял: «Страны, которые были уже почти объединены, в 1830 г. еще более ускорили процесс консолидации в связи со строительством железных дорог... поскольку они оказались неподготовленными к появлению необычного стального обруча... сжимавшего их... Каждая нация словно спешила провозгласить свое право на существование, прежде чем будет проложена железная дорога, с тем чтобы ее могли признать как нацию при включении в транспортную систему, которая на протяжении столетия определяла политические границы Европы»[136].

В Соединенных Штатах правительство выделяло частным железнодорожным компаниям значительные земельные участки и, как писал историк Брюс Мазлиш, воодушевляло их «уверением, что трансконтинентальная дорога станет крепить узы объединения между Атлантическим и Тихоокеанским побережьями»[137]. Золотой костыль, вбитый при завершении строительства первой трансконтинентальной железнодорожной линии, открыл путь к поистине национальному рынку, интегрированному в континентальном масштабе. И это обеспечивало подлинную, в отличие от номинальной, власть национального правительства. Вашингтон мог теперь быстро перебросить свои войска через континент, что укрепляло его влияние.

Таким образом, в одной стране за другой возникало новое мощное образование — нация. Из–за этого карта мира поделена на четко обозначенные, разной формы пятна красного, розового, оранжевого, желтого или зеленого цвета, а национально–государственная система стала одной из основных структур цивилизации Второй волны.

И в возникновении наций прослеживается хорошо знакомое воздействие индустриализма: побуждение к интеграции.

Но побуждение к интеграции не замыкает каждую нацию–государство в пределах своих границ. Для своего жизнеобеспечения индустриальная цивилизация должна подпитываться извне. Она не сможет выжить, если не интегрирует остальной мир в денежную систему и не станет управлять этой системой в своих интересах.

Весьма существенно, как она это делает, поскольку данное обстоятельство чрезвычайно важно для понимания мира, который создает Третья волна.

Date: 2015-06-11; view: 318; Нарушение авторских прав