Глава 24. Наутро я еле продрала глаза

Наутро я еле продрала глаза. Потому что магичили мы до рассвета. Снова пялились друг на друга в упор, переплетя пальцы. И тыкались лбами, чтобы я могла восполнить изведенный резерв. К рассвету я чувствовала себя так, словно меня между жерновами прокатало.

Но вообще от всего ночного балагана осталось впечатление, что я чем-то насолила Ларише и теперь она издевается. Нужно зайти в часовню, посмотреть, как её восстановили. Если надо, помогу с переплетами оконных витражей и подсвечниками. Я могу! И материала сейчас достаточно…

Проморгавшись, покрутила головой — Шона нигде не видно. Может, мне приснился такой чудной сон? Заглянула в тумбочку — а вдруг и амулет померещился? Нет, вот он, лежит.

«Тим, доброе утро! Я замечательно выспался… а ты как?» — пришло снизу.

«Ас, привет! Хорошо! Буду готова через четверть часа. Я хочу, если надо, помочь в часовне…»

Кстати, вот вопрос. Я пообещала Асу не лгать. Но рассказать о личных делах Шона, о том, в какую лужу он сел с этим приворотом, не могла. Это не моя тайна. Ведь для взрослого мужчины, могучего мага — жуткое, безумное унижение вот так терять самообладание, западая на костлявую малолетку и нарушая закон. Шон мне доверился — обмануть его доверие я не вправе.

«Ас, я в новой тумбочке выброшенный амулет нашла».

«Как?»

«Так. Открыла ящик, а он там лежит. А потом говорила с Шоном. Он просит нас быть очень осторожными — в Китовом Киле у нападавших были сообщники. Кто-то ещё до налета привез в школьный парк камни, а потом совершил жертвоприношения. И сделавших это пока не нашли. Шон велел носить амулет, чтобы сразу, если что, его позвать».

«Носи. Это разумно, — сообщил Ас после длинной паузы. — Ещё новости есть?»

«Я спросила насчет драконьего огня и аур фантомов. Тебе покажу всё после завтрака, ладно?»

Ну, вот так сойдет. И всё важное рассказала, и в чужие дела не совалась.

«А чего он от тебя шарахается, не узнала?»

«Знаешь, спроси у него сам, — ушла от ответа я. — А мне зубы чистить надо».

Пока умывалась — думала над тем, что случилось ночью. Шон не ошибся. Я действительно чуть не захлопнула створки, как устрица, снова став такой, как год назад, когда только-только пришла из деревни. Ему пришлось довериться мне и унизиться, чтобы показать, насколько я не права. Но при этом до меня дошло и другое — до какой степени детскими были мои мечты о маге в черной мантии. Мне казалось, что его поцелуй — это чистое волшебство, что-то неземное, прикосновение радуги, глоток космоса, звездный луч… ну, что-то эдакое чудесное-расчудесное, как в романах Бри. И вот я увидела, что ничего сверхъестественного там нет. Есть абсолютно банальная суета на кровати, принимать участие в которой с Шоном ли или с кем-то ещё у меня не возникало ни малейшего желания. Хотя быть рядом с Аскани мне нравилось. Но именно просто быть…

Так, значит, что делаю сейчас? Бегу завтракать. Потом с Асом пишем и вешаем новые таблички «Не подходи — убьет!» на денники Прибоя и Волны. Чистим их, кормим. Затем я иду в часовню — раз обещала помочь — надо делать. И наконец, садимся заниматься — четвертый день филоним. Комплекты учебников мы вчера себе набрали… Кстати, а как теперь память тренировать? И шахматы, и набор ракушек накрылись медным тазом вместе с остальным имуществом. А упражняться надо…

Пока расчесывалась, в голову пришла мысль. Вроде бы не глупая. Уходя, Шон сказал: «Не стесняйся меня звать, кузнечик!» Правда, за этим последовал щелчок по лбу, но сказано было всерьез.

Приложила палец к амулету у ключиц и позвала:

«Шон!»

«Кузнечик?» — ответ пришел немедленно.

«Шон, мне мысль пришла. О камнях в парке. Их ведь на подводе привезли, да? — заторопилась я. — И это было сделано накануне нападения? Тогда их должны были видеть караульные у тюрьмы! Они там всегда стоят!»

«Какой тюрьмы?»

«Наша школа — в конце улицы, в тупике. А за ближайшим поворотом — большая серая городская тюрьма, её все поступающие с „Нарвалом“ путают, — не удержавшись, хихикнула, вспомнив, как пыталась уломать стражу пропустить меня внутрь, навеки в этих стенах поселиться. — Там у ворот круглосуточно охрана дежурит. Если ехала большая подвода или повозка, её должны были видеть».

«Молодец! Отличная идея!»

Я почувствовала, что связь прервалась.

Улыбнулась. Хорошо, нет никакой неловкости. Та ерунда, что сейчас творится с Шоном, — это как удар под коленкой, когда нога дрыгается, хочешь ты или нет. Ничего личного, ничего обидного.

Закончив с волосами, сообразила, чего не хватает в комнате. Зеркала! Наше старое упало со стены и разбилось. А как девушкам без зеркала?

И что делать? Что, что? Магичить! Зеркало — это всего лишь стекло с нанесенным с задней стороны слоем металла. А стекло — это расплавленный песок. Хотя зачем мне песок? Вчера вечером я видела на ещё не убранной куче строительного мусора обломки рам и целую гору битого стекла! Вот сейчас сбегаю и посмотрю — мне ж много не надо?

Натянула на ноги сапоги и рванула к Аскани — надо скорее позавтракать и приниматься за дела — их море! Лошадей покормить, почистить, выпустить в леваду, уговорить Валькирию сходить на рынок, натащить стекла для экспериментов, поработать, раз обещала, в часовне, позаниматься…

На завтрак опять дали картошку с мясом. Бывший егерь явно вегетарианцем не был. Вот и хорошо — я им тоже не была.

Росс выглядел очень довольным. Оказалось, вчера он сманил к нам в школу повариху из мэрии — та отлично пекла рассыпчатые пироги, варила грибные супы и вкуснющие компоты, сама солила огурцы и — не женщина, а совершенство! — любила коз. Кроме того, у Юалы было ещё одно достоинство — муж — опытный садовник и, по совместительству, конюх. Жить пара собиралась здесь, в «Нарвале».

Пока жевала картошку, рассказала, что нашелся мой амулет — директор удивленно поднял бровь. И что Шон собирается опросить караульных у городской тюрьмы — на это лорд Йарби кивнул.

Дождавшись, пока доест Ас, потащила его в часовню — та была ближе всего и по пути к конюшне. Ну да, порядок навели… но следы разгрома остались. Из трех витражей сохранился один, часть скульптур отсутствовала, подсвечники пропали… С последним я точно могу помочь. С первым — может быть…

Потом меня понесло к мусорной куче — так, битое стекло пока никуда не делось — отлично!

Пока ухаживала за Волной, соображала, что и как буду делать. Руки так и чесались… Ас, глядя на меня, хмыкал и качал головой. Выгнав кобылу гулять, пошла копаться в своем металлоломе. Вот что бы попробовать нанести на стекло, чтоб вышло зеркало? По логике, материала нужно совсем немного. Но жертвовать серебром я не была готова. Денег после возвращения долга у меня осталось впритык…

Нагрузившись тяжеленными шлемом и нагрудником, которые опознала как бронзовые, парой наручей из неизвестного белого металла, латунной бляхой с каким-то китом и пряжкой от пояса, в которой я заподозрила серебро, поволокла всё это к обрыву, в свое убежище. Ас пообещал немного позже притащить мне туда осколков стекла…

Я хотела сотворить для часовни шесть подсвечников. Пятирожковые — для Богини-Матери и Бога-Отца. Украшенные веткой и плодами яблони для нее и дубовыми листьями для него. И трехрожковые ещё для четверых — моей любимой богини удачи рыжей Лариши, бога знаний Дианура, бога битвы Сиранга и, наконец, золотокосой богини любви Лириаллы. Символом Лириаллы была дикая роза. Для Лариши подойдет смешная рыбка-кисатва, играющая в водорослях. Подсвечники Дианура и Сиранга я собиралась увить плющом и украсить ветвями лавра.

На этом я решила остановиться. Всякие торговля, земледелие, рыболовство и овцеводство, у которых тоже были свои боги-покровители, меня интересовали мало. Так что я собиралась ублажить тех, кто был мне мил, и тех, от кого можно было ждать неприятностей.

Вздохнула — ну и работёнка! — волосы дыбом от одних перспектив… Но, если сделаю, всяко в долгу перед богами уже не буду и на помощь рассчитывать смогу. Или хотя бы на то, чтобы надо мной больше не издевались…

И с чего начать? Ясно, обозначить размеры и форму. Высота в локоть. [ Локоть — мера длины, равен трем ладоням, или 0, 51 м.] Ширина — как выйдет, чтобы красиво было…

С трехрогими подсвечниками я управилась быстро. А вот с пятью рожками пришлось помучиться — выглядели они как-то неправильно — разлаписто и коряво. Потом до меня дошло — свечи надо расположить на разной высоте — центральная выше боковых — и будет хорошо.

Решила сначала отлить остовы, а потом уж заняться символикой и украшательством. Конечно, опыт у меня имелся… но то, что на что я замахнулась сейчас, было, пожалуй, самой большой из работ, за которые я бралась. Всё же пятирожковый подсвечник — это вам не вилка какая!

К тому моменту, как появился Аскани с кучей стекла в силовой авоське, в углу мягко сияли золотистым светом четыре отлитых подсвечника, а мой резерв был драматически пуст. И сама я походила на выброшенную на берег медузу, на которой медведь потоптался…

Ас взглянул на меня, вздохнул:

— Вот что ты творишь? Давай поделюсь резервом! А потом вместе помедитируем.

Я благодарно кивнула, приваливаясь к его плечу.

М-да… До зеркал мне сегодня никак не добраться. И до рынка тоже. Хорошо, что я пока не беспокоила Валькирию…

— Слушай, лорд Лин предлагает сводить нас с тобой завтра за покупками в Ларран. Пойдем?

Я вытаращила глаза. Ларран… столица Империи. Конечно, хочу! И тут же притухла — ведь там наверняка всё втрое дороже, чем в нашем захолустье… Или побывать там, а потом купить всё на рынке тут? Посмотрела на лицо Аса — парень откровенно потешался.

— Упрямая ты скупердяйка! Платье и белье я тебе подарю, и не отказывайся!

— Ас, я не могу…

— Ага, кидаться мне на шею, прикрывая от топора, можешь. А принять в подарок какую-то тряпку — нет? Тогда в следующий раз позволь мне умереть спокойно, поняла?

Приподнял пальцем мой подбородок, заглянул в глаза. И перешел на ментальную речь:

«Поцелуй меня. В губы, да, так… А теперь, не разрывая поцелуя, бери силу…»

Когда я снова открыла глаза, оказалось, что сижу у него на коленях и обнимаю за шею, перебирая пальцами вороные пряди. Его тёмные глаза смеялись… Ас довольно облизнулся:

«Слезай с колен. А то я медитировать не смогу!»

Фыркнула и сползла.

Вот как ему раз за разом удается меня уговорить?

Я ж ничего такого не хотела…

Ас остался мне помогать. Мы магичили вместе и вместе плели узоры из наших нитей. Выходило здорово. Оказалось, второй потомок рода Ансаби не обделен художественными талантами. Ас хвалил меня, но, на мой вкус, у него получалось даже лучше. Он вспомнил, что на ветвях лавра бывают ягоды — не ягоды, но что-то эдакое в книжках было нарисовано. А листья кожистые и чуть угловатые. Когда так сделали, серебристая ветка сразу приобрела узнаваемый облик. Затем, хихикая, возились с чешуей кисатвы. Вышла целая стайка веселых полосатых рыбок в гуще прихотливо перепутанных мохнатых водорослей. Красиво… но жаль мне того, кто с этого подсвечника будет пыль стирать — замается, бедняга. Хотя — задумалась — можно свечи вынуть и целиком в тазу прополоскать.

Обед мы пропустили — попросту про него забыли.

Потом оказалось, что нас ищет Росс — директор не понял, куда мы пропали.

В какой-то момент я намаялась так, что просто уснула. Ас меня трогать не стал, укутал своей курткой и сам доделал дубовые листья на подсвечнике Богу-Отцу…

Проснулась я как раз к ужину — голодной, как горный тролль. Бледный Ас с довольным видом крутил в руках готовый подсвечник:

— Знаешь, это ты хорошо придумала. Я тоже чувствовал, что мы перед богами в долгу…

После ужина нас опять понесло в пещеру — всё же хотелось попробовать изготовить зеркало. Какое-никакое — но причесываться-то надо?

Первый результат превзошёл все ожидания. Я замахнулась сразу на размер три на две ладони, разогрела осколки стекла, сделав их жидкими и вязкими, и растянула по горизонтали в воздухе, стараясь сделать зеркало максимально ровным. А потом, прямо на горячее, нанесла тонкий слой бронзы — интересно же посмотреть — что получится? Выйдет чего или нет?

Подождав, пока моё творение остынет, перевернула, посмотрела… и взвизгнула. Из сумрачных глубин на меня таращилась кривая прыщавая рожа. Один глаз был почему-то больше другого. Зато на втором красовалось бельмо. Нос… Лариша, где ж я его так расквасить успела? Дернулась — всё поплыло. Теперь носа не было вовсе. Никакого. Зато имелись губы… «Розовые лепестки шиповника» — вспомнила я и захохотала. Это не лепестки, это лопухи! Ас, заглянувший в рукотворное зеркало из-за моего плеча, испуганно ойкнул.

Следующие полчаса мы крутили кривое зеркало так и эдак, ухохатываясь над результатами. В процессе родилась дурная и трудоемкая, но безумно соблазнительная идея — а именно, раз уж нормального зеркала я изготовить не могу — наделать вот таких, кривых. И развесить в отремонтированных комнатах при входе. Вот вернется кто-нибудь, зайдет к себе, глянет… Договорить фразу до конца спокойно не выходило даже у благочинного Аса — рот сам собой начинал кривиться, а потом слова превращались в какое-то сдавленное хрюканье. Очень по-герцогски, да!

— Когда вернемся в замок Сайгирн, давай незаметно повесим такое в покоях Янгиры? — предложила я.

— Гыыы! — поддержал меня Ас.

Один экземпляр, особенно удачный — голова смотрящего в нем превращалась в сплюснутую грушу с узеньким лобиком и раздутыми, как у больного свинкой хомяка, щеками — я лично отнесла в комнату черноволосой липучки Мииры и намертво присобачила там к стене при помощи глубоко вбитых железных костылей.

Интересно, завизжит брюнетка или нет?

Вечером, ложась спать, зажала амулет в кулаке и, как прежде, послала волну благодарности и привета и произнесла: «Спасибо!»

И неожиданно услышала голос Шона:

«Привет! Хочешь знать, что я нарыл в памяти тюремной стражи?»

Конечно, хочу! Что за вопрос?

«На рассвете того дня, когда на вас напали, к школе проехала большая подвода. Груз был укрыт брезентом. Возницу караульный не разглядел, видел только, что мужик здоровый, плечистый. Но сама повозка приметная — покрашена в голубой цвет. И пара битюгов тоже не привычного гнедого окраса, а серые. Наши люди уже начали поиски».

Интересно. Мелькнула мысль, не сказать ли Шону, что завтра мы собираемся в Ларран? Наверное, не стоит. А то решит ещё, что я напрашиваюсь на встречу или, того веселей, набиваюсь в гости. А это и ему, и мне ни к чему. Любопытно, конечно, узнать, где и как он живет… и на лабораторию посмотреть… только это лишнее.

«Тим! Спокойной ночи!» — пришло снизу.

«Спокойной!» — отозвалась я, поворачиваясь носом к стенке.

А кто побеспокоит — стукну!

Проснулась ни свет ни заря с четким пониманием того, что надо сделать. И, пока сон не развеялся, натянула кое-как штаны и сапоги, накинула куртку и побежала в библиотеку. Открыла дверь заклинанием, зажгла магический светлячок. Ну где, где была та полка, с которой под ноги мне упал том, из которого я узнала про кубок судьбы? А, рядом со словарями… Вроде вот этот, в сером переплете. Положила указательный палец на корешок, зажмурилась и потянула… так, как мне приснилось… И с воплем подскочила на локоть — корешок долбанул прямо по пальцам ноги. Грр-р! Во сне такого безобразия не было!

Ладно. Том раскрыт… Присела… Снова зажмурилась… и ткнула пальцем в страницу. Открыла один глаз, потом второй. Читаю:

…

Кровные узы превыше всего, с этим согласны даже боги. Потому приворот, совершенный над родными братом и сестрой, не будет иметь силы.

А ежели кто попал под действие любовных чар, то он может избавиться от них, став побратимом желанной персоны.

Ох! Спасибо, Лариша!

Показалось, что кто-то за окном тихо рассмеялся.

А мне было не до смеха. Значит, вот способ освободить Шона — признать его братом. И никаких сомнений, терзаний… он просто будет моим родичем. Как Тин — моя сестра. Разве это плохо? Наверное, нет… Но тогда почему у меня чувство, будто в сердце вонзилась сосулька?

Ладно… нашла — зову. Сжала амулет.

«Шон! Шо-он!!!»

«Кузнечик? Брых фэк! В Ларране полчетвертого утра… что случилось?»

«Шон, я узнала, как тебе снять приворот! Мы подсвечники делали, а потом приснилась Лариша и рассказала, куда идти. Я уронила книгу на ногу и прочла…»

«Ничего не понял. Сейчас буду, жди».

«Стой! Тут стеллажи… погоди секунду! — выбежала на пустое место у дверей библиотеки. — Давай!»

На себя я посмотрела чуть запоздало — видок, конечно, достойный… В сто лучших невест Империи со встрепанной башкой, криво застегнутой курткой и вовсе незастегнутых сапогах мне попасть не грозит. Хотя… Шон в своей пижаме и с волосами дыбом выглядел не лучше.

— Так, что случилось?

— Пошли покажу!

— Не тронь меня, забыла?!

— Ой… Ну, тогда просто иди следом.

Пока виляли между стеллажами, как могла, объяснила — и как узнала про чашу судьбы, и про то, что приснилось сегодня.

— А при чём тут подсвечники?

— Мы с Асом их сделали. Для часовни. Вместо пропавших.

Шон по-птичьи наклонил голову и хмыкнул каким-то мыслям, озвучивать которые не стал.

Наконец я ткнула пальцем в нужные строки и отошла от книги. Пусть прочтёт сам.

Шон вперился в книгу, фыркнул, пробормотал привычное: «Ой, как интересно!» — потом уставился блестящими карими глазами на меня.

— Уверен, это сработает. Кем ты хочешь мне стать — сестрой или названой дочерью?

— Сестрой… — выдавила я. — Ты не старый.

Шон продолжал разглядывать меня, склонив голову набок.

— Кузнечик… Ведь ты могла бы не говорить мне, что нашла. Просто ждать, пока не вылетит твой дракон. А потом я стал бы твоим. Я же знаю, что тебе нравлюсь.

Сглотнула. Стыдно… Потом подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Драконы превыше всего ценят свободу. Драконы никогда не отнимут свободу у другого дракона. Ты — дракон. И я — будущий дракон. Я никогда не поступлю с тобой так! Я согласна стать твоей сестрой. Говори, что надо делать?

Он улыбнулся. Широко, искренне… будто я ему подарила что-то невероятно ценное и безумно желанное:

— Не-а, не хочу! Драконы ценят свободу. Я не стану отнимать у себя и у тебя свободу выбора. Я потерплю. Как-нибудь разберемся. Я же маг?

И засмеялся…

И я почему-то вместе с ним. А в воздухе будто струна лопнула — что случилось, и не поймешь. Хотя… посмотрела на пол… книга, толстая серая книга — она исчезла! А Шон, оборвав смех, вылупился на меня, будто в первый раз увидел.

— Кузнечик… иди ко мне. Не бойся. Просто медленно…

Он уверен? Ну ладно…

Сделала боком шаг. Потом ещё. И ещё. После каждого останавливалась и смотрела на него — ещё или хватит? Наконец Шон, что-то прикинув, сказал:

— Стой. Протяни руку.

Сам сделал последний шаг и осторожно коснулся моих пальцев. Ни-че-го! Мы, округлив глаза, таращились друг на друга. Наконец Шон снова расцвёл в улыбке и выдал:

— Ну, кузнечик, ты даёшь!

А я тут при чём? Не поняла… что, вообще, произошло?

Шон прямо в пижаме плюхнулся на пол рядом со стеллажом и похлопал по паркету в локте от себя.

— Садись, объясню.

Я послушно шлепнулась рядом.

— Ты поняла, что случилось?

Помотала головой. Ни фига я не поняла.

— А вот я, думаю, понял. Это было испытание. И мы его выдержали. Ты отказалась от того, что желала, потому что не хотела лишать меня свободы. А я отказался от этой самой свободы, чтобы не отнимать у тебя мечту. Пока оно не вредно, а потом, если захочешь, откажешься от нее сама. Но пусть это будет твоё решение, понимаешь?

— То есть мы оба пошли на жертву, да? Отдали то, что считали чуть ли не самым дорогим? — попыталась оформить я понятными словами сказанное.

— Да. Ради свободы друг друга. И теперь эта свобода есть — нам её вернули. Хочешь — целуйся, хочешь — пинков надавай. Хотя… — критически взглянул на меня, — целоваться я с тобой всё равно не стану. Тебе четырнадцать, и вообще не уверен, что ты в моем вкусе!

Я, засмеявшись, рывком выбросила руку и сделала то, о чём давно мечтала — отвесила ему по лбу щелбан. Шон засмеялся тоже.

— Пойдем, покажешь мне тот подсвечник, из-за которого столько шума. Только сапоги застегни, а то с лестницы гробанешься!

— Шон… — в голове мелькнула забавная мысль. — Потом проводишь меня до этажа? Хочу тебе кое-что показать… интересное!

Ага, рожу-грушу в полумраке. Интересно — подпрыгнет или нет?

Груша вдохновила Шона настолько, что он сам предложил позже, когда я поступлю в Красную башню, стать моим личным тренером по атакующей магии. При этом он потирал руки и бормотал про какого-то лорда Гаррада, которому в третий раз нос утрёт.

Я зевала и кивала.

Потом встрепенулась. Ой, надо спросить, пока не забыла:

— Шон, книга, которая пропала…

— А-а? Серый гримуар? Не ищи его. Он находится сам или не находится вовсе. Артефакт того же плана, что и Черная башня. Ещё одно указание на то, что это было испытание…

— А зачем, вообще, оно было нужно? — зябко поёжилась я. Сейчас, когда всё осталось позади, я поняла, насколько перенервничала, как устала за последние дни, до какой степени хочу спать — меня буквально колотила дрожь — то ли от холода, то ли от нервов и недосыпа.

— Пошли в твою комнату, присядем, расскажу, как сам всё понял…

Когда я укутала плечи в одеяло, устроившийся у стены Шон заговорил:

— Что такое дракон, представляешь? Практически бессмертное существо, наделенное мощью и магией, да? Быть драконом означает иметь силу и власть. Но всякому ли их можно доверить, как думаешь? Достаточно ли самого факта наличия четверти или больше древней крови в жилах?

Наверное, нет. Вот магия — сила. Но к каким бедам могут привести злоупотребления и размытые моральные принципы, я уже поняла. Смерть Ани с ребенком, гнилое сукно в Рианге — наверняка это только вершки. А с драконами всё намного серьёзнее.

— Верно мыслишь. И вынужденное воздержание тогда, когда остальные юноши и девушки уже гуляют парами, — это первое испытание. Посмотри на своего кузена — ему не легко, но он терпит. А тот, кто не может держать себя в руках, контролировать порывы, отказаться от сиюминутных удовольствий, тот не достоин получить силу и крылья. Понимаешь? И ведь продержаться надо всего три-четыре года, сущая малость по сравнению с нашим сроком жизни… и всё равно многие срываются, не справляются со своими желаниями.

Повернул голову ко мне:

— А теперь давай посмотрим на тебя. Ты ненавидишь мужчин и плотскую сторону любви. И, дай тебе волю, век жила бы без этих радостей. Выходит, то, что для других испытание и лишения, — для тебя награда.

Ну, да. Так и есть. Но что из этого?

— А вот вторая посылка. До того как тебя взяла к себе сестра, целых девять лет ты была фактически рабыней.

Я дернулась. Зачем он заговорил об этом? Не хочу вспоминать!

— Знаешь, из кого получаются самые страшные и жестокие рабовладельцы? — Он сделал паузу, глядя на меня в упор. И произнес с нажимом: — Из бывших рабов. — Голос Шона был очень серьезен. — Вот тебе и устроили твоё личное испытание, чтобы узнать — не сломалась ли ты и какой дракон из тебя выйдет? Можно ли доверить тебе власть? Ты захотела меня — меня отдали тебе во владение… и если бы ты пожелала, то могла бы получить меня навсегда. А ты, вместо того чтобы радоваться, взяла и при первой возможности отпустила меня на свободу. Переступила через своё «хочу» ради справедливости и чести. И показала, что достойна стать драконом. Что в тебе живет душа дракона… Поняла?

Обнял меня за плечо и притянул к себе.

Поняла. Отпустила и потеряла. Впрочем, как можно потерять то, что твоим и не было? Да и нужно ли оно мне было на самом деле? «Поцелуй на Луне» и брак — вещи несоизмеримые.

— Шон, теперь во мне зародится дракон?

— Ну, не сразу… подрасти ещё. Через годик — почти наверняка.

— Ты сказал «первое испытание». Значит, будут ещё?

— Будут. Но они для тех, кто уже слышит голос своего дракона, причем не для всех. И пока тебе думать об этом рано. Хотя… если хорошо поразмыслишь — можешь и сама сообразить.

— Дракона хочу поскорее, — пожаловалась я.

— Медитируй, учись… Я согласен иногда для тебя рычать. Да, целуйся со своим приятелем, но не слишком увлекайся, — тон Шона снова стал легкомысленным. — Ну, я спать пошёл. Кстати, моего дракона зовут Мрак.

Засыпая, задумалась — а как пересказать всё, что случилось, Аскани? Какая-то мистика непонятная… Потом решила, что попрошу Шона рычать и для Аса тоже, и успокоилась.

Date: 2015-07-10; view: 366; Нарушение авторских прав