Часть вторая. ‑ Что самое тяжелое в нашей работе?

Линии

Пролог

‑ Что самое тяжелое в нашей работе? – координатор скользнул взглядом по рядам пополнения, заложив руки за спину, продолжая неторопливо прохаживаться вдоль шеренги.

Курсанты нервно бледнели, стараясь найти правильный ответ, ожидая, что кто‑то ответит первым и едва заметно переминались с ноги на ногу. Наконец один, не в силах больше выдержать пытки ставшего мучительным молчания шагнул вперед и четкими, рублеными фразами, стараясь по возможности не смотреть на грозную фигуру координатора, отчеканил:

‑ Самое трудное в работе оператора пространства линий вероятности активно действовать в зоне противодействия и господствования противника в условиях инкапсуляции полей под массивным противодействием минусовых эгрегоров при задаче полного непроявления.

Координатор неоднозначно хмыкнул, сверля насмешливым взглядом смельчака.

‑ Почти верно стажер. Можешь стать в строй.

Он подождал пока счастливый от похвалы, находящийся на грани спасительного обморока стажер станет в строй и произнес:

‑ Ну что же, теоретическую часть вы знаете довольно неплохо. Это похвально. Ваши наставники хорошо потрудились, стараясь вложить в вас все то, что необходимо будущему оперативнику‑вероятнику. Однако слово без дела мертво, и даже самая изощренная теория без практики есть ни что иное как ненужная и невостребованная информация. Именно информация ‑ знанием она станет намного позже, когда срастется с впитанным вами практическим опытом реальной работы в полевых условиях.

Координатор еще напутствовал пополнение, а мы с Климом довольно лыбясь от неожиданно рухнувшего нам на голову счастья в виде ретивого пополнения стояли в непозволительно непристойных неуставных позах, прислонившись в дверях операторской. Ага, как же. Будет вам испытания в полевых условиях близким к боевым. Вешайтесь, духи!

‑ 01 ‑

‑ Это ваши наставники, гроза поднебесного мира, гранд‑операторы линейных вероятностей Клим Стаминов и Борей Славута. Клим уроженец Земли, Борей представитель Ладоги, надеюсь, вы все изучали генезис и знаете, где находится эта система? Хорошо. Итак, вы поступаете в их полнейшее распоряжение.

Координатор кивнул громовержцам поднебесного мира и вышел.

Стажеры застыли в напряжении, смотря на нас восхищенными глазами, а мы с Климом уже предвкушали веселье.

‑ Вольно, курсанты. Как видите коллектив у нас небольшой, слаженный, работаем в непринужденной обстановке.

Пополнение расслабилось и робко, смущенно заулыбалось.

‑ Однако не следует забывать о субординации и подчинении.

Курсанты моментально застыли в скульптурной монументальности строгими рядами. Любо‑дорого смотреть.

‑ Каждое слово есть прямой приказ, который подлежит беспрекословному выполнению, что не лишает, однако вас разумной инициативы и права думать. Безынициативный и тупо, бездумно выполняющий приказы оперативник обречен на неминуемый провал, что ставит под угрозу срыва любое поставленное задание. Вопросы есть?

Один из курсантов поднял руку и шагнул вперед:

‑ Скажите, почему стажер носит псевдоним, а гранд‑оператор имеет право открывать свое имя?

‑ Гранд‑оператор также имеет право знать имя курсанта, если таковой задает вопрос.

‑ Стажер Хмельницкая, оператор.

‑ Как вам известно стажер Хмельницкая, любая мысль, любое слово выпущенное вами, резонансом отражается в информационном поле того или иного уровня. Пока вы не достигли уровня гранд‑оператора, умеющего не оставлять следов даже в самых нижних и грубых слоях материи, быть невидимым, неслышным и неосязаемым ‑ вы потенциальная цель для работников нисходящего ряда. Даже более того: озвучивая свое имя, заявляя о себе, вы так же подвергаете риску тех из ваших родственников и близких, кто еще живет в раках трехмерного сознания на Земле.

Хмельницкая побледнела и шагнула в строй.

‑ Рассаживаемся за терминалами, как видите мест у нас много, а вас у нас мало. Вопросы можете задавать, не вставая, прямо с рабочего места. Еще раз повторю тот вопрос, что задавал вам на плацу координатор. Что самое трудное в нашей работе? Не старайтесь блеснуть эрудицией и информацией, не пытайтесь произвести на нас впечатление. Пока что вы никто, те, кто не имеет право на свое имя.

Я принял эстафету у Клима, не дожидаясь пока он окончательно убьет в пополнении всяческое проявление мысли, доведя его до крайнего отупения.

‑ Стажеры, разрешаю подсказку. Почему вас так мало?

‑ Не все готовы принять настоящее положение вещей и объективную реальность – выдало благодарное за подсказку пополнение в виде здоровяка с наружностью бывшего спецназовца.

‑ Молодец стажер Ясень. Верно, кадры решают все. Еще один наводящий для понимания вопрос … заткнитесь гранд Клим – не доводите пополнение до деградации, дайте и мне такую возможность – пресек я земного коллегу.

Тот сокрушенно вздохнул и примирительно поднял руки.

‑ Итак, кто может мне ответить – какие самые большие кузницы кадров Системы была развернута на грани фазового перехода Земли в новую эру?

‑ Самыми большими течениями, выводящими поточное трехмерное сознание человечество на ступень осознанного двустороннего общения и сотрудничества на рубеже 2012 года, зафиксировано несколько довольно больших школ суфийского направления, движение Саи Бабы, учение Шри Чинмоя и школа единого принципа в славянском секторе.

‑ Верно стажер Герат. Это те основные течения, которые дают основному потоку учеников потенциальную возможность выйти, дорасти своими кондициями до уровня сотрудничества. Вот этим вы и будете заниматься. Самым горячим и нетерпеливым скажу: сражения возможно только после того как набран личный состав. Теперь разобьемся на группы согласно своим костылям: буддисты пойдут к Шри Чинмою, сторонников же Аллаха попросим заняться суфистами.

В зале возникло упорядоченное движение, курсанты разошлись по обозначенным зонам, занимая место за терминалами. Предо мною осталась совсем небольшая горстка курсантов с жадной завистью смотрящих как Клим, подобно апостолу Петру у райских врат производит разделение каждому по вере его.

‑ А как же мы?

‑ Стажер…

‑ Пень… смущенно пролопотал верзила, по всей видимости, коллега и сослуживец Ясеня.

Но рядам стажеров прошла дружная волна хохота.

‑ Хм... связка Ясен Пень ну и прочие, прости Господи, мученики, займутся шепанутыми. И если кого‑то рассмешил оперативный псевдоним стажера Пня, могу сообщить, что псевдоним этот дан вовсе не за тупость, а за мужество в борьбе с самим собой. Именно так. Многие ли из вас смогут взрастить в себе новую личность, когда старая почти погибла и отсечена от Древа Жизни? То‑то, курсанты, а он смог даже на куцом обрубке своей прежней, ненужной жизни ее создать. Не спешите делать поспешных выводов о другом из крылатого строя исходя из звучания его позывного.

‑ А почему вы нас назвали мучениками? Наверно что бы подчеркнуть важность нашей работы?

‑ Нет, стажер Медея, в самом прямом – довести до уровня сотрудника человека прослушавшего курс школы единого принципа практически невозможно. Не верите? Посмотрим.

‑ 02 ‑

‑ Что у нас по кадрам, Клим?

‑ По первым двум группам все более‑менее. Успеваемость нормальная: ислам не зря переводится как покорность. Включенные нашими курсантами на земном уровне потихоньку начинают работу над собой. С буддистами немножко сложнее, сам знаешь, вечно о нирване грезят, о развоплощении. У тебя‑то как?

‑ Сам знаешь, монастыри в запустении, включенных там мизер, вышедших на более глубокую работу еще меньше.

‑ Борей, не увиливай. Что у тебя по шепу?

‑ А что может быть хорошего по шепу? Как всегда из потенциальных кандидатов большая часть люди, мягко говоря, преклонного возраста, какое тут качественное изменение сознания? Есть, конечно, есть работающие над собой, но они даже включившись в тонкую работу, вместо углубления в себя страдают маразмом миссионерства. Каждый мнит себя особым: личный путь, личный испытания.. а программа то общая. Говорил же я, зря, зря Ольга сделала на этом акцент.

‑ Ну да, а если учесть скольких двинутых притягивает потоком. И если при регистрации мало кто прошмыгнет, то от осознания важности личного пути крыша ехать начинает у многих. Ты статистику по душевнобольным после посещения шепа смотрел? И я смотрел. Им бы работать над собой, подтягивать себя, и вместе с тем земной уровень, как там по их терминологии?

‑ Крест жертвенности.

‑ Точно, им бы крест жертвенности подтягивать, да в семьях своих порядок наводить и стараться жить иначе, а они только говорят иначе, а живут как прежде. Да ладно, хватит о больном, пошли, посмотрим, как твои ребятки опекают своих земных питомцев.

‑ 03 ‑

‑ Кто у нас тут? Выведи полные данные. Ага, хорошо. Ну и что с ней будешь делать?

‑ Вторая половина жизни, не активизированная космическая программа, тоска и томление из‑за невозможности реализации. Думаю стандартный метод адаптации после посещения курсов школы единого принципа.

А ты сюда смотрел? – Борей сдвинул в сторону ряд данных – видишь четкая магическая составляющая в поле рода. Ну и что толку, что умершие мотают свой срок в сферах весьма отдаленных? Вот сюда смотри… вот, он ткнул пальцем в поле реальности – видишь? К ее полю уже приспособились нижние. Откроешь ей не глядя канал и дальше что? Цапнут и ищи ее потом за тридевять земель. Тебя‑то зеленого лезть не заставят, нам вниз потом мотаться придется.

‑ Тогда не буду открывать ей канал.

‑ Как все у тебя просто: буду ‑ не буду. Разверни объем.

Операторы оказались в толкучке большого города. Под нужным серым дождем сновала толпа людей, втискиваясь в узкое жерло подземного перехода. Обыкновенная жизнь обыкновенных людей, обыкновенная борьба за божественные души.

Каждый день одно и то же. Опостывшие коллеги по работе. Вечные сплетни и перемывание костей бесчисленным мужьям, сыновьям, любовникам и любовницам. Обсуждение паршивости качества недорогих колготок купленных по дешевке в ближайшем бутике, мужа пьяницы и бабника что испортил всю жизнью. Серость, серость одна сплошная серость. Единственное что грело душу это воспоминания о школе, о поле единства которого не ощущала прежде, о возможности иной, другой жизни наполненной смыслом, радостью, да радостью, чистой, наивной и светлой радостью которую она не ощущала наверное с самого детства. Да и было ли светлым детство?

Она шла по ступенькам погруженная в свои раздумья, как вдруг ей на встречу выскользнула цыганка в цветастой затасканной юбке.

‑ Ай, красавица. Иди сюда милая. Вижу красивая, умная, а счастья нет у тебя. Давай погадаю, правду всю расскажу.

‑ Ясень, внимание, точка воздействия.

За спиной пожилой цыганки, окруженной выводком галдящей и попрошайничающей детворы, моментально нарисовался незримый субъект подозрительной наружности.

‑ Ясень, время, тормози время, тормози время. Растягивай на себя… да не так … ну мышкой пробуй, если привык по старинке, ох уж мне этот Майкрософт.

‑ Тяну.

‑ Мягче тяни, подстраивайся под волну темного, а то он нас сейчас просечет, а потом исками встречными завалит от своего ведомства.

Вера стояла, не понимая, что от нее хочет цыганка, пытаясь понять то ли попрошайничает по своему обыкновению то ли что‑то еще. Голова вся гудела после долгого и утомительного трудового дня, а тут еще этот дождь.

‑ Ясень, в поле воздействия входит, мент, ой прости ты ж сам из бывших. Так, прикоснись к сознанию, да не к моему, молодо‑зелено, к его.

‑ Это же нарушение права свободного выбора!

‑ Кто ж тебе его зомбировать даст? На мысленном уровне посыл через канал Ангела Хранителя. Нет, он не против.

У перехода подземки стоял с кислой скучающей физиономией гражданин наружности обрюзгшего милицейского типа с толстой кожаной папкой под мышкой. Незримо для смертных над его головой проступил грустный лик Ангела‑Хранителя. Чему ж ему радоваться, если за всю свою бессовестно растранжиренную жизнь опекаемый им человек так и не воспользовался своей совестью? Он едва заметно кивнул операторам, темный негодующе зашипел, крепче вжимаясь в тень, а под ноги Вере из перехода с истошным воем кинулась ополоумевшая кошка, опрокинув в последнем спасительном прыжке лежащий на хлипком картонном ящике у примостившейся рядом убогой нищенствующей бабушки нехитрый товар.

‑ Ясень, не спать на посту! Как бы ты поступил?

‑ Ну, цыганка, судя по поведению и реакции на нее окружающих, явно недовольных ее присутствием и конкуренцией, не местная, можно регистрацию проверить и срубить бабла по легкому.

‑ Стажер Ясень, я понимаю у него совести нет, а у тебя? Ладно, давай.

Ткань реальности дернулась милиционер, позевывая, повернулся и тут, в зону досягаемости его заплывших жиром поросячьих глазок, попалась галдящая цыганка.

‑ Уважаемая, предъявите‑ка документики.

Вера скользнула пустыми глазами по непонятно откуда взявшемуся милиционеру, нагнулась над мокрым и дрожащим у ее ног мокрым котенком и повернулась к причитающей над своим разбросанным товаром старушке.

‑ Бабушка извините меня Бога ради.

‑ Да за что же милая? ‑ дрожащим голосом пролепетала старушка, гладя дрожащей рукой котенка ‑ видать, напугал кто‑то. Ишь, намок как.

Вера водрузила картонный ящик на место, подобрала разбросанные пачки сигарет, затертые пакетики жвачки, последней подняла, смахивая жидкую водянистую грязь обветшалую книжонку.

‑ Вот бабушка, ‑ она протянула, стараясь незаметно для окружающих втиснуть пару мятых купюр.

‑ Спасибо милая, не надо, ей Богу не надо.

‑ Ну что вы, бабушка, вам вот на хлебушек будет. Берите, ну берите же.

‑ Храни тебя Бог, милая. Вот возьми от меня – бабушка протянула ей ту самую замызганную книжонку. «Житие Николая угодника», пусть он тебя хранит и мелко‑мелко перекрестилась.

Вера взяла книжку, прижала к груди, не жалея дорогой куртки, немытого, трясущегося котенка и вошла вглубь перехода.

Обычная, каждодневная картина, наблюдаемая на каждом шагу. Не так ли? Обычные люди, обычная жизнь – но судьбы у всех разные. Из таких вот нитей и ткется полотно истории, полотно всей цивилизации нашей маленькой голубой планеты.

‑ Приемная? Третий канал, да Синицына Вера – выбор сделал. Активизируйте канал Николая чудотворца. Уже записали?

‑ Интересно.

‑ Что интересно Ясень? Как дальше все у нее сложится?

‑ Нет, сколько собьют с цыганки.

‑ Эх, Ясень, Ясень…

‑ 04 ‑

‑ Что у вас?

‑ Довольно таки скучный объект: биологически под тридцать, по уму, так только где то около шестнадцати. На шеп попал случайно, не по своей воле, а под давлением родственников. Может, отпустим?

‑ Ну что вы, как можно, а проценты кто будет отрабатывать?

‑ В каком смысле проценты?

‑ Самые настоящие, и банковские и шеповские. На самом первом дне вводной лекции Ольга их предупреждала, что они не знают насколько и куда они попали – не поверили, думали, будет смешно.

‑ И что теперь?

‑ Да ничего теперь, учить уму разуму будешь, куда бы он ни пошел – теперь он у нас на крючке. Дай данные.

Борей сокрушенно кивнул глядя на изломы судьбы.

‑ Вот вроде ж не совсем дурак, а полез незнамо куда. И зачем было такому типично еврейскому мальчику такая головная боль длительностью во все бытие? О… я смотрю, по нему уже работали. Да, точно работали, а я смотрю, что‑то мне его лицо знакомо.

‑ Кто работал?

‑ Да есть тут у нас один… рисконавт. Тоже из шепанутых, но не столь безнадежен. Работает на включении уже довольно долго, телесно к вознесенным не принадлежит, но и особым благоразумием тоже не отличается. Время от времени берет самые глухие и провальные задания, на последнем из которых погорел, в буквальном смысле.

‑ Как это?

‑ В свободное время можешь ознакомиться, а пока работай по подопечному.

Стажер согласно кивнул, и где то далеко‑далеко на экране побежали первые строки.

Спустя какое‑то время Борей подошел и сверился с данными линий:

‑ Что же, довольно неплохо. Линии начинают выпрямляться – через год другой можно на включение. Ход с эффектом божьего присутствия и всеведения неплох. Когда человек видит себя со стороны, то и глупостей меньше делает. Вот тут и тут у тебя явные промахи.

‑ Где?

‑ Объем.

‑ Вы понимаете, что вот прямо сейчас, я могу вас посадить? – судья пристально – смотрел на подсудимую.

‑ Понимаю господин судья.

‑ Ирий, время ноль. Она так и не изменится и это будет луной отдаваться по всем вероятностям, тормозя его развитие. – Борей картинно оперся о стол судьи – Итак, какое решение ты выберешь? И помни, что бы ты ни избрал твой подопечный все равно решит что все развязалось без нашего вмешательства.

‑ Думаю, я принял правильное решение.

Ткань сдвинулась, но это была уже совсем другая история. Да и сам человек стал иным.

‑ 05 ‑

Молчалив эфир. Тусклое, безжизненное пространство, лишь изредка освещаемое всполохами чьих‑то угасающих, разбивающихся надежд. Многоголосие, толкотня выше ‑ где смешались в одну непрестанно гремящую какофонию обрывки человеческих мыслей, всплески эмоций, наползая одна на одну цветастой кричащей рябью ‑ неистовое буйство страстей отраженных в психосфере. Это все там, где‑то неизмеримо далеко, всего за несколько ударов сердца. Имеет ли значение обозначать то, что не имеет ни начала ни конца? Здесь нет ничего, это пограничная зона между мирами, узкая полоса ничейного пространства, где поле цивилизации примыкает к мирам нисходящего ряда.

Серая муть прояснилась, стала немного светлее и в пространстве соткалась едва заметная призрачная фигура.

‑ Начинается пограничная зона, идем тихо. Свернуть проводники и войти в зону непрогляда. Готовность пять минут. Ведущим групп подойти ко мне.

‑ Борей, проследи, что бы все курсанты у меня туго ежиками в непрогляд свернулись и молчание во внешнем эфире. Светлынь, замкни для надежности на себя поля курсантов, не на прогулку ведь идем, сама знаешь, вниз. А они еще впечатлительные, и черта смаленного не видели – в прямом смысле этого слова.

Сумрак пришел в движение и незримый, неосязаемый отряд вероятников скользнул в зыбке марево нижних миров. Вынырнув из скольжения, они оказались в самой гуще битвы. Тяжелые крейсера чудовищных, изломанных угловатых форм взрывались в ослепительно‑испепеляющем буйстве распоясавшихся энергий, поверхность планеты дрожала и содрогалась, в белых сполохах плавилась поверхность, испарялись океаны, а ведомый спокойно, не обращая внимания на это светопреставление шел через пустоту к намеченной цели.

‑ Боже мой, что это? ‑ прилетело по защищенному каналу связи.

Оператор развернулся, окинул равнодушным взглядом поле битвы и жестом подозвал стажеров.

‑ Вы видите перед собой сценарий конца света, один из его вариантов.

‑ Но откуда он, кто мог умыслить такое, желать такого? Это же чудовищно.

‑ Чудовищно, – кивнул он согласно ‑ но, тем не менее, этот сценарий пишут сами люди. Да‑да, не удивляйтесь, именно люди. Стоит только больному воображению режиссера запечатлеть идею всеобщего разрушения и выпустить ее в поле человеческой мысли и внимания, она начинает распространяться как лесной пожар, оставляя позади вибрацию страха, подпитывая этот, любовно вскармливаемый нижними системами, фантом.

‑ Зачем? Ведь этого никогда не произойдет в действительности.

‑ Вы так думаете? Стоит только идее подобно этой набрать критическую массу в психополе земли, как она обретает реальность. Не важно, какая именно идея воплотится в конечном итоге: космический флот антимира, скрытый за масками пришельцев, обитель зла с ее толпами зомбей, штампующимися на конвейере и стапелях биолаболаторий нижних, еще один потоп или астероид – ставки делают на несколько вариантов и терпеливо ждут когда человеческая мысль накачает тот или вариант до предела творческой мыслью и он станет явью во плоти.

‑ И что, приходится разрушать такие фантомы?

‑ Это безрезультатно, они подобны многоголовой гидре и бессмертны пока подпитываются человеческой мыслью. Пробовали однажды стереть с психополя особо яркий фантом зомбизации, выпущенный как идеал счастья для всего человечества, написанный с прямой подачи нижних, так наиболее прогрессивная часть человеческого гения в ответ разродилась десятками сценариев подобного мусора. Что поразительно, это дало неожиданный минимальный, но положительный эффект: человеческое сознание динамично по природе и однообразие ему быстро надоедает, потому количество выпущенных кинолент не переросло в качество доминирующей идеи неизбежности и всеобщего тотального ужаса. Людей начало откровенно тошнить от заезженной темы и фантом счастливого зомбо‑мертвяцкого будущего мало по малу сбавил рост критической массы. Совсем, конечно, не угас, но и расти перестал.

Фантом нападения космической армады стал плыть, терять резкость пока не исчез.

‑ Видите? Без мысли он иллюзорен. А представьте, что бы было, если эдакую силищу творческой мысли человека пустить в созидательных целях.

‑ Они бы полетели в космос, давно освоили солнечную систему.

‑ Как же, освоили: разграбили, загадили и выпотрошили. На их же счастье непреложен закон эволюции: человечеству, не возросшему в своем эволютивном развитии до шестой фазы сознания и не освоившему духовный космос, в космосе физическом делать нечего.

‑ И что, вот эти фантомы так и болтаются в низких сферах?

‑ Ну а куда же им деваться? То, что человек породил в своем сознании должно где‑то существовать и обитать. Вот тут они и живут, не выходя за рамки энергоблокатора трехмерного человечества. Кому еще нужно такое счастье?

Пространство разверзлось, и они оказали в бушующем человеческом море. Люди с восторженными лицами, все в кумачовой символике, с красными знаменами и стягами демонстрирующими гордые цитаты о человеческом труде, о мире, мае и братстве, стояли жадно смотря на человека вдохновенно вещающего с трибуны о достижениях всего передового человечества. Картина была пыльная, плоская, словно подернутая годами лента хроники.

‑ Довольно редкий фантом, фантом мирового коммунизма. Он уже практически не подпитывается человеческой мыслью и в скором времени уйдет небытие, вместе с последними кто в него верит. Идея была неплоха сама по себе, но отставание на уровне цивилизации форм духовной мысли дало сбой, отстало, не соответствовав духу времени и было сметено огнем революции, не имея в себе концепции и зерен духовного опыта. В одном из вариантов, к сожалению так и не воплощенных, форма духовного развития смогла найти общую мировоззренческую концепцию взаимосообщения с философией, закрепилась на уровне мысли и была верно реализована в виде ангельского человечества на земле.

‑ А что было потом?

‑ Потом. А потом не было репрессий, не было массовых расстрелов, не было избиения священства хоть отчасти державших канал с небесным миром, не было голодоморов, не было второй мировой войны – не было бессмысленной гибели миллионов людей выбравших не тот вариант. А была активизация проводника совести, было быстрое развитие и взросление надмирной линии христианства, был расцвет и преображение сознания на уровне цивилизации. Для особо впечатлительных и романтичных натур, хотя, признаюсь, вам здесь не место – был разрешен выход в физический космос и официальное включение Земли в кольцо планет великого разума, включение на уровне сотрудничества, прозорливо предсказанного еще Ефремовым. Да вы и сами это знаете – ведь это наше прошлое.

‑ 06 ‑

‑ Привет ‑ подмигнул гранд склонившемуся над глубокими бумажными завалами на конторском столе бесу.

‑ Опять? – выпучив изумленные глаза воскликнул он – опять приперся? Кто пустил, как посмели!

‑ Вечно у вас тут завал, бюрократию развели, до сих пор папирусами пользуетесь? Когда уже в ногу со временем?

‑ А ты не хами, раз явился. Кто впустил, скажи, кожу живьем сдеру!

‑ Мы, как‑то разрешения не особо и не спрашиваем. Послали, раз пришел.

‑ И хорошо же тебя послали, часом не к моей бабушке?

‑ Хватит рожи корчить, убирай эту всю дешевую бутафорию, я тебе не заблудшая душа на продажу соблазненная.

‑ А было бы неплохо.

‑ А по рогам?

Приемная поплыла и превратилась в современный просторный офис обставленный по последнему слову дизайна и хайтековской техники.

‑ Так лучше? – нагло осведомился бес, демонстрируя белоснежную улыбку преуспевающего бизнесмена.

‑ Нормально, костюмчик под стать, вот только рога жаль спрятал.

‑ Вы же все по рогам настучать норовите, так что от греха подальше. А вам, кстати, униформа с погонами не жмет? Может поговорим как цивилизованные люди? Водка, коньяк, мартини?

‑ Кончай ломать комедию.

‑ Злые вы, ‑ бросил бес обижено сверля оператора глазами – может место предложить вакантное?

‑ У меня ордер имеется, на изъятие.

‑ Какой ордер? Налоговая нас не так давно проверяла, тфу‑тфу‑тфу все в порядке.

‑ Не пудри мне мозги, не тот уровень. Вот, ознакомься.

‑ Ну и что тут особого? – фыркнул бес, читая документы – ну да, наша душа, по нашему ведомству проходит. Так что все в порядке.

‑ Все да не совсем. Вы нарушили процедуру, обошли закон, насильственно имплантировали человека, не имея на это прав.

‑ Стоп! – вскинул руки бес ‑ все по закону! Ребенок воспитывался родителями, так? Ответ за ребенка несут родители, так? Минусовое поле они создали? Они и не отрицайте.

‑ При вашем прямом участи.

‑ При нашем, это наша прямая профессиональная обязанность – нагло ухмыльнулся бес ‑ мы гордимся нашими кадрами, мы заботимся о нашей клиентуре, мы найдем подход к каждому.

‑ Согласен, ребенок воспитывался в неблагополучной семье, отец непросыхая пил, постоянные скандалы и склоки в семье, все на грани развала – но какой из этих пунктов дал вам право имплантировать минусовый чип в структуры?

‑ Ну, это простая формальность, чистой воды бюрократия и крючкотворство.

‑ Да, и адвокатов вы подсказали людям изобрести. Но нет такого зла, которое Господь не вывернул бы во благо. Вы не имели прямого согласия человека. Это факт.

‑ Оператор, ну вы же взрослый человек, какое может быть согласие у ребенка? Бедный, тихий, никому не нужный.

‑ Идеологическая разница. Для вас он не более чем батарейка, звено в вашей пищевой цепи. Для нас Сын по благодати.

‑ Это еще не факт что он им будет и станет.

‑ Я думаю, что это уже забота нашего ведомства.

‑ А разрешите поинтересоваться, чисто с юридической стороны вопроса. Таких батареек‑пустышек у нас миллиарды – почему именно он?

‑ Ты не включай дурочку, сам прекрасно знаешь. По проложенному молитвенному каналу. Бабушка, да‑да, та самая бабушка, которую все считали маразматичкой, тихонько молилась за ребенка как могла и как умела, открылся канал помощи, ну а потом он попался в поле зрения нашему земному сотруднику, сам знаешь как это бывает, сектанты шеповцы и все такое.

‑ А если я не отдам ребенка ‑ зло прищурился бес, и в его глазах тускло блеснуло пламя.

‑ Да ты знаешь, мы как то не ходим меньше двух – подмигнула Светлынь проявляясь за спиной оператора.

‑ Это я так, теоретически рассуждаю – кисло кривясь, ответил бес ‑ можно ткнуть кнопочку тревожную и сюда слетится легион отъявленных душегубов.

‑ Как же, явятся они – вышагнул из пространства Борей – Жди. Сколько мы в прошлый раз от сюда душ увели, когда вы пытались штурмовать нас силой?

‑ Ну что вы, какое столкновение, чистой воды недоразумение вышло – прошипел темный ‑ бес попутал.

‑ Выпутывай значит, и проведи нас по своим владениям, слушок прошел, что вы тут незаконно души содержите. Объект у вас режимный и не дай Бог кто‑то нечаянно попытается пошутить.

‑ 07 ‑

Длинные светлые коридоры образцового НИИ, улыбчивые вежливые сотрудники в накрахмаленных до блеска халатах с бейджами робко отходили в сторону, давая дорогу процессии.

‑ Как видите никаких котлов, адского пламени, пыточных камер. Все это пережитки дремучего прошлого и артефакты человеческого сознания, и никаких… – тут речь беса прервал длинный мучительный крик – ну, почти не бывает. Ведь по сути, если разобраться, по сути господа операторы мы делаем одно дело – эволюционируем человечество. Да, да – вы не одобряете наши методы, ‑ но нам лучше известна природа человека и мы знаем, как это сделать быстрее. Уж поверьте моему слову.

‑ Верить тебе? Я не настолько наивен.

‑ Стажеры не спим, конспектируем, конспектируем…

‑ Мне показалось или вы что‑то сказали?

‑ Нет, показалось у вас тут довольно таки шумно. Но оставь свои речи для других. А все это не так… ‑ он провел рукой и блеск НИИ исчез, сменив место грубо рубленым в скальной породе коридорам – не так уж красиво.

Со всех сторон на него насторожено, враждебно смотрели серые, плоские лица с провалами мрака вместо глаз. Мрак струился повсюду, заполняя коридоры, освещенные багровыми всполохами подобно сухой грозы, такими же безликими и безжизненными. Повсюду тесные зарешеченные помещения с грубыми, жуткого вида устройствами сплошь запекшиеся в черной крови.

‑ Артефакты говоришь? А что это если не твои артефакты?

‑ Скудное финансирование, нехватка энергии, да и места у нас, сами понимаете. Пришлось все осваивать вручную, так сказать на первобытном уровне.

‑ Знаем мы, на чьих ресурсах вы работаете и о целях осведомлены.

‑ А вы не зарывайтесь, ‑ оскалился внезапно бес – думаете легко вот так вот, когда вокруг сплошные свиные да собачьи рыла? Когда каждый норовит подсидеть, подставить да донести?

Я может и рад бы в рай, да грехи, видите ли, не пускают. Ага, ну вот мы и пришли. Вот ваш сектор ‑ и толкнул глухо скрипящую дверь.

Длинные, многокилометровые стеллажи с чем‑то отдаленно напоминающим компьютерные терминалы: мрачные, угрюмые, угрожающе пульсирующие металлическими внутренностями.

‑ Вот, вот он ваш объект, забирайте – бросил бес сквозь зубы.

Борей проверил данные, коротко кивнул, с холодной ненавистью смотря на терминалы, держащие в себе судьбы миллиардов.

‑ Исходники.

‑ Извините?

‑ Исходные коды на чип ребенка и лучше отключи его сейчас, при мне. Иначе я сам отключу – но гарантировать то, что это все не взлетит на воздух не смогу.

Бес судорожно кивнул и замельтешил у терминала, вынул что‑то похожее на кристалл и протянул Борею:

‑ Вот, все сделано. Можете забирать и не надо эксцессов. В прошлый раз вы нанесли нам значительный урон.

Они вышли из склепа, судорожно вздыхая, словно поднимаясь к поверхности с гнетущей глубины, и тут раздался вой сирены. Опера непонимающе переглянулись и вопросительно посмотрели на провожатого.

‑ А что вы так на меня уставились? Никто и не собирался никого отпускать.

‑ 08 ‑

‑ Не обольщайтесь, мы при исполнении, даже численный перевес всей вашей гвардии не позволит совершить задержание.

‑ Именно при исполнении, именно! – торжествующе произнес бес и гадко рассмеялся – Да что вы так на меня смотрите как Ева на змия? Какая к черту гвардия, это наш почетный эскорт для лучших гостей!

К бесу подплыла одна из аморфных сущностей и склонившись в подобострастном поклоне произнесла:

‑ Задержание произведено.

‑ Мы что‑то упустили из виду или вы что‑то не договариваете? ‑ нахмурившись, спросил Борей.

‑ Неужели вы могли допустить такую мысль, как вы могли подумать, что мы хотим задержать вас, господа операторы? – в притворном изумлении воскликнул бес ‑ Мы задержали нарушителя, незаконно вторгшегося в наши владения, заметьте, проникшего с явной и дерзкой диверсионной целью. Потому нижайше осмеливаюсь попросить вас, раз уж нам выпала такая высокая честь принимать у себя представителей порядка, быть недремлющим оком закона и засвидетельствовать, что все совершено нами строжайше по букве закона.

‑ Мы не отказываемся от наших обязанностей, но считем, что эскорт не стоит задерживать и можно отпустить.

‑ Поверьте, это лишь в целях вашей личной безопасности – промолвил бес, раздвигая пространство и приглашая гостей в офис ‑ нарушитель явно отморожен на всю голову: представляете, без приглашения, стука и спросу прорвался через границу и давай направо‑налево огненным крестом шваркать. Нет, мы рады гостям, но так по‑хамски себя вести.

Прозрачная фигура человека была опутана плотным слоем мрака, что замедлял время, сковывал движение мысли оставляя место лишь для леденящего, разрывающего душу страха. Пленник расширенными от ужаса глазами смотрел на входящего беса, видя его настоящую люциферическую суть.

‑ Буянит, беспокойство нам причиняет, лезет, куда не просят и не зовут. Вот что с ним делать?

‑ Ослабьте пута, совсем совесть потеряли.

‑ Ну да, а так же образ и достоинство божие… можете не напоминать, а то я не знаю.

‑ Помогите… ради Бога помогите ‑ сдавленным едва слышным шепотом просипел пленник.

Светлынь рванулась было к пленнику, но застыла на месте пригвожденная холодным взглядом Борея.

‑ Мы не имеем права.

‑ Гранд, но как же так?

‑ Отставить. Тишина в эфире.

‑ Он же человек, он же искра Божия, если его не спасти он погибнет!!!

‑ Всем закрыть рот.

‑ Ах, вот оно что… ‑ ухмыльнулся бес ‑ то‑то я слышу, зудит кто‑то. Не стесняйтесь, зовите сюда ваших спутников. Больно громко думают.

Внезапно путы пленника треснули в ослепительной вспышке, охранявших пленника сущностей с треском впечатал в стену взорвавшийся посреди комнаты огненный вихрь, во все стороны полетели обломки мебели, шрапнелью взвизгнуло крошево битого стекла.

‑ Не хорошо – сокрушенно вздохнул бес – и начавший проявляться неистовый вихрь резко сник, сбавил обороты и застыл замороженный леденящим взглядом.

‑ Это все или есть еще желающие?

‑ Группа, проявление.

В развороченном кабинете из непрогляда проявились стажеры, пряча глаза и стараясь не смотреть на гранда.

‑ Ой, какие молоденькие – дурашливо всплеснул руками бес, возбужденно рассматривая их со всех сторон словно примеряясь – какие наивные, какие доверчивые, какие непроходимо глупые. Несомненно, жалость стоит причислить к смертным грехам ‑ поймались на такой маленькой, малюсенькой мелочи. А ведь наша работа состоит из таких вот мелочей, связанных в одну цепь причин и следствий. А я так заботливо расставлял сети, проверял каждую ниточку, надеясь на крупную рыбку. Мы ведь тоже ловцы человеков, а, господа гранды?

‑ Они все в составе группы.

‑ Да‑да‑да ‑ подскочил бес к гранду и в ярости затряс пальцем перед его носом – вот только это не распространяется на ведение боевых действий. Может ваш сопляк и имел право быть здесь, но не имел права вмешиваться и вы это знаете не хуже меня.

Он повернулся к стажерам и ласково улыбнулся:

‑ Никто составить компанию не хочет? Никто? Как не совестно, как бесчеловечно, как не гуманно. Где ваша жалось, где сострадания, где милосердие, наконец? Вот вы сейчас уйдете, будете наслаждаться свободой, сеять доброе светлое вечное, спасать человеков и жить …жить с осознанием вечной вины из‑за того что ваш товарищ навсегда, вы слышите – прошипел бес обводя стажеров черным взглядом – навсегда останется здесь. Как же вы непростительно глупы: обманулись, купились и повелись на маску тщедушного, хихикающего и кривляющегося беса, так забавно корчащего рожи, так нелепо, забавно заискивающего перед более сильным и торгующегося с видом старого еврейского портного. А реальность, реальность может быть совершенно иной. Вы забыли, недалекие и такие предсказуемые людишки, что это мой мир ‑ зазеркалье, где каждый осколок лишь отражает остаток чьей‑то былой души, дающий нам нескончаемое обилие личин, вечный карнавал масок и образов.

С этими словами хозяин нижнего мира сорвал с себя образ хитроватого беса и предстал перед оцепеневшими стажерами в холодной красе низверженного ангела.

‑ Наивные и безрассудные. Вы забыли, что благими намерениями выстроена дорога в преисподнюю? А этого забывать нельзя, об этом надо помнить всегда и знать, знать, что за все надо платить свою цену, и порой цена намного больше одной никчемной жизни. Вы еще только пересекали грани миров, а одному человеку вдруг стало так жаль бедные несчастные и неотмоленные души. Настолько жаль, что он решил их вытянуть из преисподней, уверовав, что может все, уверовав, что может вот так вот, попирая законы эволюции, не беря в расчет, что ничего не бывает напрасно, что воздаяние соответствует делам, отмолить. И что нелепее всего – души были даже не его, не его рода, а так, стороннего человека просто пришедшего по совету знакомых за помощью. Тщеславие… да‑да …тщеславие и тайное самолюбование собою чудотворящим, спасающим и милующим. Вы забываете, не задумываетесь о том, что лишь малая часть приходящих вам в голову мыслей действительно ваши. Так забавно, до омерзения весело манипулировать вами, дергая за ниточки наших желаний внушаемых вам, которые вы принимаете за свои, бездумно, не утруждая себя тем, что бы подумать тут же воплощаете в жизнь, гонясь по короткому отрезку стадии вашего биологического существования за призрачным счастьем, ведущим в конечном итоге сюда.

Падший замолчал, рассматривая притихших стажеров потом коротко бросил:

‑ Забирайте этот огрызок человека, стажер останется тут.

‑ Нет, ты ошибаешься, сын зари, они оба уйдут.

‑ Ты знаешь все не хуже меня, проваливший задание, потерявший осторожность опальный гранд‑оператор, без моего разрешения тут ничего не происходит.

‑ Знаю, и все же они уйдут, ты получишь воздаяние.

‑ И что ты мне можешь предложить?

‑ Себя. Я остаюсь вместо них.

Реальность поплыла, и людей грубо выбросило из утробы нижних миров.

‑ 09 ‑

Стажеры стояли затаив дыхание, на этот раз не отводя глаз от координатора. Смотреть на него было страшно: внешне спокойный, невозмутимый, но глаза его метали молнии и жгли хуже огня.

‑ Я задавал вам вопрос в самом начале: что самое сложное в нашей работе. Один из вас ответил и ответил правильно, верно, но не понимая, не ведая, о чем говорит. Теперь вы знаете, что такое активно действовать в зоне противодействия и господствования противника в условиях инкапсуляции полей под массивным противодействием минусовых эгрегоров при задаче полного непроявления. Заучив одну теорию, не понимая ее живой сути, вы бездумно и невнимательно забыли о другой: соподчинение высшему звену иерархической цепи. Была нарушена субординация, был нарушен космический закон, что привело к срыву, провалу миссии и гибели сотрудника. Стажер Альбертина объясните мотив ваших действий.

Координатор застыл против стажера.

‑ Мне показалось, что человека оставят там, внизу и он погибнет.

‑ Совершенно верно ‑ теперь вместо него погибнет другой человек. Излишняя чувствительность недопустима в нашей работе, вы пошли на поводу чувств вопреки распоряжению ведущего и прямому приказу, проявив при этом качество гордыни, что проросла из зерна жалости, качества присущего человеку земному, трехмерному не умеющему в должной мере контролировать свои чувства и эмоции. Жалость и милосердие – чувства диаметрально противоположные по своей природе. Жалость бездеятельна и пагубна во всех своих проявлениях. Милосердие спасительно, но если действует от имени духовного начала в человеке, что не всегда может быть принято и понято нижним несовершенным умом, что вызвало бунт и возмущение ума в данном случае. Ум стал блудить с чувствами, требуя справедливости и свободы для плененного человека, вынудив вас нарушить прямой приказ, вступить в противодействие с противником на его территории по его правилам. Это недопустимо. Замечу, что плененный человек, которого вы так неосторожно пожалели, добровольно спустился в нижние планы, не отдавая в должной мере отчет в своих действиях. Действуя по наитию вражеского помысла, не проявив трезвость и рассудительность, не имея опыта пребывания и работы в нижних слоях, потому прав, полномочий, а отсюда соизволения и поддержки свыше. Молодости можно простить недостаток опыта и знания – но не избыток самоуверенности, приводящей к переоценке сил и провалу. Выйти из строя.

Стажер Альбертина, еле сдерживая слезы, шагнула на шаг вперед.

‑ Человеку с характеристиками и качествами присущими вам, нет места в рядах служб Системы Творческих Иерархий занимающихся спасением и развитием цивилизаций выпавших из Кода Единой Гармонии. Вы можете заниматься любой другой деятельностью вашего творческого проявления, не имеющего прямого отношения к данному направлению. Данное направление для вас закрыто навсегда. Вы можете быть свободны.

Стажеры сочувственно смотрели вслед уходящей сотруднице, но изменить ничего не могли.

‑ …однако учитывая то, что ваша ошибка останется так и не исправлена в будущем, я ходатайствовал, что бы вам дали шанс к изменению.

Альбертина замерла, а потом нерешительно повернулась и полными слез глазами взглянула на координатора.

‑ Подобная возможность дается чрезвычайно редко, в исключительнейших случаях, потому не обманывайтесь, что каждый совершивший ошибку будет иметь возможность ее исправить. Стажер Альбертина, вытереть слезы и стать в строй.

Он подождал, пока она займет свое место и продолжил:

‑ Гранд‑оператор, проследите, что бы стажер Альбертина имела возможность к отработке своей эмоционально‑ментальной составляющей по всей строгости и взыскательности. От полетов и рейдов отстранить, посадить на терминал для работы с самыми тупыми и безнадежными учениками Школы Единого Принципа. Это в должной мере даст ей отработать свои же несовершенства ‑ жестко, но вполне оправдано.

‑ 10 ‑

‑ Ну что слышно, Светлынь? – спросил Борей, протискиваясь в комнату.

‑ Да ничего нового. Темные наглухо перекрыли зону перехода в свои миры, обстановка напряжена до предела. И наши на чеку и темные на взводе. Явно что‑то зреет. А что у вас, есть хоть что‑то?

‑ Особо хорошего мало. Поступила резолюция от Верховного на выдачу нижними Клима. Темные зубами скрипят, но понимают, что сделать ничего не могут, пустили нас к себе, провели сквозь линии обороны, в лучших традициях: хочешь мира ‑ готовься к войне. Пропал Клим, словно и не было его никогда. Мы думали, темные как всегда козни строят по своему обыкновению, обыскали весь первый уровень седьмого, перевернули все вверх дном в их логове, но ничего, темные тут явно не причем.

‑ Эх, Климушка, куда же ты запропал.

‑ А что с этим, вытащенным из низов?

‑ Да нашла яэтого горе молитвенника. Овощем лежит в трехмерном мире, все на растительном уровне. Мы его тут откачали, повыдирали из него уйму дряни разной, что темные успели в него понапихать по своему обыкновению. Возни много, только вот сейчас закончили депортацию проводников, возвратили на место. К утру придет в себя и проснется с массой впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, выводы сделает.

‑ Как штрафница?

‑ Старается, ринулась в бой с трехмерной узколобостью, сначала, бедная, даже оторопела от неожиданности. Включается ей на канал этакая претензионная личность, вся из себя и нагло требует, причем, не особо‑то стесняясь в выражениях: «Алло, центральная, вы, что там все, спите? Мне позарез нужна информация, вы обязаны мне ее дать!». Думала было вмешаться и сказать пару ласковых этой барышне, но координатор строго‑настрого запретил давать послабление Альте: «Или сломается, или станет настоящим оператором». Сам знаешь, чем строже с ними, тем лучше.

Тут входная дверь распахнулась и в операторскую вихрем ворвался Терений:

‑ Борей, ты еще в броне? Хорошо, что не успел снять. Светлынь, девонька, срочно поднимай звено своих асов, «эхо» докатилось до проявления на Земле, пробой вероятности с четвертого по нулевой планетарного блокатора. Желторотики остаются на базе.

Светлынь коротко кивнула и выскочила из комнаты.

‑ Что же вы там такого натворили внизу, что такая волна пошла? – бросил Терений, лихорадочно облачаясь в броню.

‑ Не знаю, но, похоже, в бой идут одни старики.

* * *

Мимо хаотичными облаками проносились обрывки мыслей, неясные вспышки дрожащих и расплывающихся образов менялись, переплетаясь, будто разноцветные стекляшки в детском калейдоскопе, то тут, то там чернели провалы предельного накопления негатива готового излиться на последней черте, на головы тех, кто сея ветер думал что минует бурю. Ничего не бывает просто так, не бывает совпадений и случайностей, есть лишь закономерности, которых люди не могут понять, но не желая примирится с тем, что есть что‑то выше их гордыни, приписывают это судьбе. Не бывает слепой судьбы, есть лишь непонимание собственного выбора. Человеческое сознание мечется из крайности в крайность, от вседозволенности вершения судеб мира, до слепого и немощного заложника в лабиринтах рока. А посредине стоим мы, служба линий вероятности, отчасти сглаживая вполне заслуженное вами воздаяние причинно‑следственного закона, направляя разрядку негатива по пути минимального ущерба, с возможностью максимального возможных выводов. Нет, никто не управляет вами, слишком много чести решать за вас, разве только количество негатива накопленного вами и обретшей сознание квазиразумность бесовской сущности. Вы сами себе ангелы, вы сами свои же демоны, наделенные громадной силой и возможностью рождать тех и других. Но смотря на полотно вашего мира видно что темного больше, гораздо больше, а светлому только надлежит вызревать для того что бы дать вам возможность повзрослеть. Потому мы стоим на гранях вашего мира, сглаживая ущерб, где только возможно, не нарушая свободу воли и навязанное вам стремление к разрушению, что подпитывают прилипшие к вам нижние миры. Мы стоим на гранях вашей непробужденной детской цивилизации и хотя таких цивилизаций много в мироздании, с такой зыбко‑условной частотой колебания числа Пи, дающей возможность существования биологических оболочек ваших ветхих тел сотворенных из плоти ангельского мира, выпавших из Кода Единой Гармонии, вы все же особые. Особые потому, что сам Логос обещал что, не смотря ни на что ваша маленькая планетка выживет, останется жива. Вот потому мы здесь, ваши старшие братья, отдающие дань далекой родине, что дает жизнь нашим душам, прилетающие со всех миров Кольца Великого Свечения, Кольца Великого Разума.

‑ 11 ‑

Ткань вероятности развернулась огромным пространством множества вариантов, изгибов, переплетений, изломов, где истинен только один, где сделать выбор можно лишь единожды. Это только людям земли Господь милостиво прощает и дает возможность набивать шишки снова и снова, дает такую невиданную роскошь как время, у нас его иногда просто нет, все решают доли секунды. Вот как сейчас.

‑ Прибыли. Объяснять вам ничего не нужно и так все видите – в пространстве развернулся объем вероятности – метастаза разрослась хуже некуда, причем разрослась за считанные часы... из неоткуда. Еще немного и она прорастет сквозь ткань реальности и тогда будет очень плохо.

‑ Как мы могли пропустить такой узел, тем более на таком стратегическом объекте, как нижние сумели организовать метастаз под атомной станцией? Это же целая уйма энергии на подкачку нужна.

‑ Не знаю, но результат видите сами – вариант взрыва Запорожской АЭС вырос за считанные часы, на ровном месте, словно из неоткуда, без малейших предпосылок.

‑ Светлынь, Терений – проявление на земной уровень под видом международной комиссии по стандартам и безопасностям использования атомной энергии. Все подготовлено, действуйте.

Светлынь кивнула и где то далеко, по линиям руководства страны раздались необходимые звонки, обычная ругань и перебранка министерств которых никто не уведомил о прибытии международной инспекционной комиссии, и по трассе Борисполь – Киев помчался эскорт для встречи высокопоставленных гостей.

‑ Так, тут готово. Кто‑то связался с Жераном?

‑ Мы уже тут, флот приведен в готовность – вошел в пространство глава Коалиционного Отряда – времени как всегда мало. Мои сотрудники на земном уровне проверяют узлы и системы станции, все в пределах нормы и предпосылок нет. Мы взяли управление реакторами под дублирующий контроль, если что‑то пойдет не так.

‑ Астар, не должно быть не так, мы не имеем права, второй Чернобыль повториться не должен. Самое меньшее пол Европы накроет с детонированным взрывом, о выбросе в атмосферу тон радиоактивного вещества я вообще молчу.

‑ Знаю я все, мы в 1986 едва успели вмешаться в ситуацию, не хватило времени, всего несколько часов, что бы все взять под контроль и стабилизировать четвертый энергоблок, да и военные мешали своими экспериментами с мирным атомом. Энерголеты я подгоню на грань проявления, мы успеем заморозить цепную реакцию.

‑ Хорошо, Астар, держи нас на связи, и будьте наготове.

Глава Коалиционного Отряда коротко кивнул и исчез.

‑ Борей, в цепь включены все операторы земного уровня, задействованы их тонкие проводники, мы ткем защитное поле над АЭС. Включенные пятого и шестого уровня уже уведомлены и работают сами.

‑ Этого мало, – промолвил светящийся силуэт, входящий в зону проявления – проблема намного больше чем вы видите.

‑ Клим! Жив, жив, ах ты ж,… но как, откуда…

‑ Ребята, все потом, потом – счет уже на секунды – смотрите.

Ткань сместилась и перед оперативниками предстала страшная картина: метастаз под Запорожской АЭС был всего лишь спусковым крючком, любое взаимодействие с ним давало отзеркаливание на все существующие атомные станции, и под каждой был подкоп из антимира. Операторы побледнели.

‑ Это наживка, устранять надо причину, главный канал.

‑ Доложите Астару, пусть снимает флот.

‑ Уже сделано.

‑ Ну, держитесь, идем вниз, сегодня мы без приглашения.

Сорвавшись с огненной спирали

Немного шансов уцелеть,

Скользнувши с огненной спирали

в межзвездный инфернальный смерч.

Россия, Миасс, апрель 2010 года

Date: 2015-07-01; view: 254; Нарушение авторских прав