Экспертные оценки психики

В социологических опросах через газеты в 1990 г. я попробовал получить модель личности конкретного респондента. Для этого ему задавались вопросы с градуальными вариантами ответов. Они позволяли определить точки на моделях: притязания, плату, утомление, интенсивность труда, мотивы труда, сумму чувств от труда. Отдельно спрашивалось об удовлетворении от других (кроме труда) сфер деятельности: семьи, домашней работы, развлечений, и сумма чувств — УДК, степень удовлетворения или неудовольствия. Даже делалась попытка определить, как выражался УДК в семье, с друзьями или на публике и какая была отдача адресатов.

Данные опросов были суммированы и опубликованы в популярных журналах. Этим я хочу подчеркнуть, что модель личности — это не абстракция и может стать полезным пособием для управления обществом.

Впрочем, я не столь наивен, чтобы поверить в практическую ценность этих моделей. Но что сделаешь? На то и наука!

Человек изучен совсем недостаточно. Если говорить моим языком, то созданы только «частные модели». Как уже отмечалось ранее, по психологии много написанного и мало достоверного, все сведения отрывочны и очень противоречивы. Чтобы превратить эвристическую модель в реальную, необходимо провести много целенаправленных исследований. Нужны единая система представления результатов, согласованная методика. Конечно, я не в состоянии сделать квалифицированные предложения психологам в этом плане. Да и кто меня послушает? Сначала нужно убедить в правомочности метода моделирования, в необходимости синтетического подхода в дополнение к аналитическому. Нужно договориться о составе личности, чтобы составлять карты для исследований. О трактовке взглядов, убеждений, потребностей — биологических, социальных и т. д. Все это очень трудно.

Я попытался получить количественные характеристики психики, а также «вычленить» методом экспертных оценок биологического человека из социального. Для этого в «Литературной газете» в июне 1990 года была напечатана анкета о природе человека, составленная по моей гипотезе. Была цель — получить мнение специалистов: психологов, социологов, педагогов, врачей, а также всех других, кто задумывался над этой проблемой. Мы получили около 4000 ответов, рассортировали их по профессиям и положению респондентов, выбрали «экспертную группу» — из психологов, педагогов, врачей, юристов, то есть людей, имеющих отношение к психологии. Таких набралось около пятисот. Затем по их ответам провели статистический анализ. Приведу из него некоторые данные.

Воспитуемость мне представляется в изменении изначальной значимости потребности, т. е. чувствительности ее центров в мозге. Она реализуется через тренировку нейронов и формирование новых связей в раннем возрасте. Наши респонденты оценили воспитуемость очень низко — 25 %. Это значит, что «очень жадного» нельзя сделать «добрым», а только уменьшить жадность до «средней».

Общественные потребности являются биологической основой этики. Полностью это признали 56 %, частично 26 %, отвергли — 18 % (из числа ответивших определенно). Превалирование эгоизма над альтруизмом — в десять раз — признали почти все. Количественная мера эгоизма отразилась в таких цифрах: люди, в среднем, готовы отдавать для своих детей 15 % дохода, детям в своем городе 1,5 %, в своей стране 1 %, а детям в Африке 0,1 %. Эгоизм, как и властолюбие, связаны с лидерством: «за» 80 %. Культура сдерживает эгоизм: «за» 81 %. В коллективе эгоизм уменьшается незначительно. Но, в принципе, коллективизм ценится не очень высоко: за хороший коллектив граждане готовы жертвовать всего 7 % дохода. Образование на это не влияет.

Только 40 % согласились, что у «слабых» людей есть потребность объединяться против «сильных». Еще 71 % признали потребность в вере. Инстинктивную враждебность к чужим признали 48 %, не признали 28 %. По вопросу об агрессивности ясности не получилось. Чувство справедливости допустили 59 %, его отсутствие — 37 %. «Потребность в правде» признали 63 %. «Нет» — 18 %. «Биологическую совесть» допустили 44 %, 37 % отнесли совесть к убеждениям. (Мнение специалистов нашло отражение в «Таблице потребностей», см. рис. 17.)

Люди очень различны. По экспертным оценкам получилось, что человек, входящий в выделенные 10 % «сильных», в три раза сильнее человека, входящего в 10 % «слабых». Такие же примерно различия определили и по значимости потребностей. Разнообразие людей по способностям к обучению, видимо, еще больше.

Разделение людей по типам психики можно детализировать до бесконечности. В основу, мне кажется, следует положить «силу характера», затем выделить по значимости первую потребность, вторую…

В связи с этим интересны экспертные оценки школьников. В 1989 году В.В. Кольченко по моей просьбе напечатал в «Учительской газете» анкету и получил от учителей почти 500 ответов со списками 10000 учеников. У каждого были оценены в баллах: «сила характера», способности, любознательность, лидерство, общительность, щедрость, доброта, «совестливость», а также мнение учителей о воспитуемости этих качеств и влияние семьи. По оценкам характеров дети разделены на три группы: сильные, средние и слабые. «Сильные» составили 20–28 %, «слабые» 10–16 %, остальные — «средние». Разброс процентов относится к разным возрастам. У старших «качества» ухудшились почти на одну четверть. Способности сильно связаны с любознательностью и силой характера. Лидерство — с общительностью. Но не с совестью, добротой и щедростью. Эти три качества связаны между собой и выделяют детей с повышенной нравственностью. В хороших семьях больше совестливых. Воспитание меньше всего влияет на характер и лидерство. В целом эти оценки подтвердили мнение наших респондентов из «Литературной газеты».

Разумеется, ко всем этим цифрам нужно относиться с осторожностью: нелегко выделить биологического человека из социального, нужно еще учитывать и субъективность экспертов. Но в целом они подтвердили мое предположение: человек по природе «больше плохой, чем хороший». Если верить этологам, он хуже обезьян. Не знаю, насколько это справедливо, но преувеличивать пессимизм в оценках людей все же не стоит. Если бы плохое уж очень сильно превалировало над хорошим, то человеческие сообщества не состоялись бы вообще.

Радикально переделать природу можно только генетической хирургией, а возможности общественного воспитания довольно ограничены. Впрочем, может быть, этим своим жестким чертам — эгоизму и агрессивности — человек и обязан своим возвышением? Но первобытные времена миновали: для мира, добра и прогресса нужны другие качества. Они все же есть в человеке!

Мера потребностей. Бесконечно разнообразие людей по набору параметров личности. Все-таки мне хотелось хотя бы грубо очертить природу человека биологического. С этой целью была скомпонована таблица потребностей, составленная на основании своих исследований и сведений из литературы, вызывающих доверие.

Мы выделяем пять «измерений» для каждой потребности и ее значения в балансе душевного комфорта.

Таблица нуждается в комментариях, так как в ней много спорного. Прежде всего — «значимость» отдельных потребностей. Нами принято следующее условие: измеряется максимум ординаты избранной потребности (по рис. 18) при условии, что все другие удовлетворены приблизительно до «нулевого чувства». Выделены всего три градации значимости: большая, средняя и малая. Это значит, например, что удовольствие от вещей больше, чем от работы, и еще больше, чем от «добрых дел». Три степени значимости установлены для средних людей по их врожденным качествам.

Сравнительные характеристики потребностей а, б, в. Показана их различная значимость, которая выражается величиной ординат, определяющих стимулы к действиям

Второй столбец определяет адаптацию к избытку, вызывающую расширение притязаний на высшую «плату». Всем известна жадность к собственности, власти и развлечениям. Наоборот, человек вполне удовлетворяется достигнутой безопасностью или не очень стремится расширять свою деятельность для помощи страждущим. Среднее положение занимают адаптация к семейному счастью и достаточность информации.

Значимость по максимуму неприятного (третий столбец) при отсутствии «платы», удовлетворяющей потребность, принимается при том же условии. Наверное, голод и страх сильнее, чем неприятные чувства от семьи, подавления личности или отсутствия информации. Хотя и здесь могут быть индивидуальные различия.

Четвертый столбец говорит об адаптации к несчастью по уменьшению ординаты на рис. 18 при нулевой плате. Какие потери в уровне душевного комфорта остаются при длительном отсутствии «платы»? Видимо, к страху и голоду нельзя привыкнуть. Трудно, но можно — к одиночеству, отсутствию семьи, утомительным нагрузкам. Еще легче — к скуке от недостатка информации, к подчинению лидеру.

Пятый столбец обозначает степень врожденного разнообразия людей по данной потребности. Чем глубже инстинкт, тем он более одинаков у всех, и наоборот. Отсюда высокая значимость у всех людей материальных факторов и семейных потребностей, средняя — для отдыха и безопасности и большие различия в лидерстве, потребности в информации и альтруизме.

Если теперь просмотреть таблицу по горизонтальным строкам, то можно сравнить отдельные потребности. Потребность в собственности очень значима, притязания к ней легко возрастают, а привыкнуть к большим лишениям, например, к голоду и холоду — трудно. Видимо, мало людей, которые равнодушны к материальным условиям.

Так же трудно привыкнуть к угрозе жизни, она всегда будет «значима», но вполне можно адаптироваться к ограничениям свободы самовыражения. Семейные потребности дают много счастья. Они одинаковы у всех, но адаптация к хорошему и плохому не столь трудна. Потребность в лидерстве очень различна у людей. От ее выраженности зависит ее удельный вес: в счастье больше, в несчастье меньше. Обычно это называют властолюбием и тщеславием. Адаптация к плюсам и минусам хорошая.

Столь же различно выражены, но гораздо менее значимы, потребность в общении и сопереживании, качество доброты. Эгоизм превалирует у всех живых существ. И доброта в 2–3 раза уступает эгоизму. Убеждения, как нигде, могут внести исправления в это соотношение.

В шестой строке я объединил одинаково «бескорыстные» две потребности: в информации и в деятельности. Чаще они идут параллельно. От рождения значимость их невелика и не сравнивается с самосохранением или продолжением рода. Тем не менее, если эти главные потребности удовлетворены хотя бы в малой степени, интерес может стать главным стимулом жизни. Различия людей в этом плане весьма значительны, а тренируемость, то есть рост притязаний, не столь велика.

Наконец, последняя строка относится к потребности в расслаблении как противоположной от жажды деятельности. Она стимулируется утомлением, а ее приятный компонент — это удовольствие от отдыха и развлечений. Значимость утомления прямо связана с силой характера: для «сильных» она невелика, для «слабых» — очень важна. Адаптация к утомлению выражена в средней степени. Наоборот, притязания на отдых и развлечение очень тренируемы. Отсюда прямой путь к известному качеству лени.

В таблице приведены предположительные врожденные характеристики различных потребностей и возможность их адаптационных изменений под действием среды. В наших моделях высокая адаптация предусматривает уменьшение или увеличение потребности в три раза, средняя — в два, плохая — в полтора. Цифры, разумеется, сугубо условные, и для создания реальных моделей людей разных типов требуются специальные исследования.