Чума в современном мире

Во времена своей наибольшей экспансии чума встречалась на Земле везде, где для этого в природе были подходящие условия, в широкой полосе, ограниченной приблизительно 48°северной и 30°южной широты. Вторичные очаги чумы, связанные с крысами, располагались в более узкой зоне — приблизительно между 35°северной и 35°южной широты. Первоначальные пределы географического распространения постепенно сужались. Большое влияние на это оказали развитие человеческого общества, его уровень и хозяйственная деятельность. Сказывались, конечно, и изменения природных условий, происходящие независимо от человека.

Если говорить о возрасте и масштабах таких изменений, то на первое место можно поставить Европу, с территории которой эпидемии чумы отступили еще в XVIII в., т. е. в ту пору, когда представления медицины о чуме еще блуждали в потемках поверий об отравленном воздухе и чудодейственных универсальных снадобьях. Произошло это по причинам, связанным с экологией человека и… крыс.

Хотя и отсутствуют прямые сведения на этот счет, но нет никаких оснований сомневаться в правильности взглядов некоторых авторов, считающих, что еще два-три столетия назад природные очаги чумы существовали на Украине, Балканском полуострове, в Карпатах и Германии и что многочисленные эпидемии чумы являлись не только результатом заноса ее из Азии и Африки, но брали начало и из собственных природных источников. Это, естественно, относится и к территории Чехословакии. По мере освоения обширных целинных земель, на которых прежде спокойно размножались степные грызуны, угасали европейские природные очаги.

Изменился и тип построек в населенных пунктах. Деревянные дома, где для крыс и блох были благоприятные условия, уступали место каменным. Медленно, но систематически улучшались и гигиенические навыки людей. Однако важнейшим изменением, решившим судьбу вторичных очагов, было оттеснение черных крыс (Rattus rattus) серыми крысами, или пасюками (Rattus norvegicus).

Скажем несколько слов об этом обстоятельстве, имевшем для жителей Европы такое большое (и в данном случае положительное) значение. Оба этих представителя рода Rattus перекочевали в Европу со своей прародины — Азиатского материка. О том, когда черная крыса поселилась в европейских жилищах, у нас нет никаких сведений. Предполагают, впрочем, что уже около 700 г. н. э. она была широко распространена в Европе. В начале XVIII в. из Азии вслед за человеком начали распространяться к западу и серые крысы. Об этом имеются уже подробные записи, и, что примечательно, они очень строго соотносятся с тем временем, когда стали исчезать эпидемии чумы. В 1727 г. пасюки были обнаружены к западу от Волги, к середине XVIII в. они расселились по всей Западной Европе, в 1770 г. появились в Шотландии, а в 1775 г. встречались уже и в Америке.

Черные крысы отступали перед агрессивностью пасюков, численность их уменьшалась, и они сохранились главным образом в портовых городах, куда морские суда постоянно завозили с других континентов свежие подкрепления им — новые партии черных крыс. В отличие от последних пасюки менее восприимчивы к чуме, и это имело решающее значение. Свою роль сыграли здесь и некоторые другие особенности их экологии. Если черные крысы предпочитают более сухой микроклимат чердаков и самих домов, то обычной средой обитания пасюка являются канализационная сеть и сырые, скорее подвальные помещения. Тем самым, безусловно, ограничивается и его прямой контакт с людьми.

Этот самопроизвольный процесс ухода чумы с европейской арены завершили в конце концов люди. Огромная заслуга советских врачей, ученых — микробиологов и зоологов состоит в том, что их усилиями в 30-е годы были ликвидированы последние очаги чумы в южнорусских степях, где она сохранялась среди популяций малого суслика (Citellus pygmaeus). Во время второй мировой войны в этих областях были сосредоточены колоссальные вооруженные силы. В течение долгого времени люди находились в тяжелых условиях и в тесном контакте с природой, и тот факт, что при этом ни с одной, ни с другой стороны не было зарегистрировано случаев заражения чумой, служит наилучшим доказательством полной ликвидации указанных очагов.

После первой мировой войны эпидемии чумы в Европе возникали уже лишь изредка. Последняя небольшая эпидемия (всего 74 случая заболевания) случилось в 1920 г. в Париже. А затем уже наблюдались лишь спорадические случаи чумы преимущественно в портах Южной Европы. После второй мировой войны случаи чумы отмечались на Корсике (Аяччо) и в Южной Италии (Таранто и Реджоди-Калабрия). Пока последний случай чумы, импортированной в Европу, был зарегистрирован в 1970 г. во Франции.

В странах Азии борьба с чумой до сих пор продолжается[16], и до окончательной победы еще очень далеко. И все-таки там уже налицо значительный прогресс. Так, если в прошлом количество жертв чумы выражалось астрономическими шестизначными числами, то сейчас, согласно годовым обзорам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), счет идет уже только на тысячи, а в некоторых странах Юго-Восточной Азии и того меньше — на сотни человек.

Совершенно новые взгляды на проблему наличия чумы в умеренном поясе Азии высказали работники советской противочумной службы — в настоящее время самого крупного и лучше всего организованного центра по изучению чумы в мире. Они весьма обстоятельно исследовали широкий круг вопросов, связанных с экологией чумы и ее природной очаговостью. Это позволило им детально обследовать территорию азиатской части СССР и обнаружить такие природные очаги, которые сейчас не являются источниками инфекций для человека, но таят в себе возможную угрозу на будущее. Не зная о таких очагах, миллионы человек жили бы, образно выражаясь, на пороховом погребе. Делается все для того, чтобы по возможности ликвидировать эти очаги. Там, где это технически неосуществимо, действует постоянная караульная служба: она следит, чтобы из тлеющего очага не вырвалось гибельное пламя. О грандиозности данной задачи убедительнее всего свидетельствует то, что 16 областей с природными очагами чумы образуют широкий пояс поперек Азиатского материка. Не имеет смысла перечислять все их, лучше посмотрим на их характер. Большинство из них лежит в зоне степей и полупустынь, т. е. соответствует нашему представлению о четко выраженной приуроченности чумы к такому типу ландшафта. Но среди них есть и такие очаги, которые расходятся с этим представлением, например Тянь-Шаньский или Памиро-Алайский. Таким образом, к привычным для нас местам, где в природе циркулирует возбудитель чумы, добавляются высокогорные области, в том числе такие, которые поэты называют крышей мира. И ошибки здесь нет. Да, не только грызуны равнинных степей, но и их сородичи, обитающие на самой верхней границе существования жизни высших организмов, являются природными хранителями чумы. В качестве примера можно назвать длиннохвостого сурка Marmota caudata. А переносчиком чумы среди грызунов может служить блоха тарбагана Oropsylla silantiewi. И не только среднеазиатские горные массивы, но и высокогорные области Кавказа хранят два очага чумы: в 1971 г. был выявлен очаг на Центральном Кавказе, а в 1977 г. — в районе Восточного Кавказа.

Пока эти труднодоступные высокогорные области оставались безлюдными, циркулирующая в очагах чума была не столь опасна. Заразиться мог разве что редкий охотник за сурками, но это была единичная жертва. Такие случаи бывали в окрестностях озера Иссык-Куль, о чем сохранились исторические свидетельства. А в наши дни человек распростер свою активность и на высокогорные районы. И люди приходят сюда не только работать. Все больше растет поток спортсменов, желающих испытать свои силы и волю на крутых скатах высокогорья. Поэтому микробиологи и врачи должны пристально следить за тайными кознями «черной смерти» даже там, где сверкают своей белизной ледники.

Но перенесемся мысленно в другие части света. Эпидемии чумы в Северной Африке в прошлом часто оказывали влияние на ситуацию в Европе. Да и в наше время от случая к случаю чума здесь еще появляется, причем иногда возникает вдруг после многолетнего перерыва. Так, чума, вспыхнувшая в 1972 г. в Ливии, показала, что ее очаги могут долгое время существовать без внешних проявлений. Чаще всего случаи чумы в настоящее время наблюдаются в Экваториальной и Южной Африке. Природная среда, социальные условия, труд, питание населения здесь издревле существенно отличались от того, что мы видели с вами на Азиатском континенте. Наверно, читателю будет интересно узнать, как начинали свою работу в Экваториальной Африке пионеры противочумной службы.

В районе больших восточноафриканских озер, на территории современного Заира, действовали две противочумные станции: Луберо и Блуква (Lubero, Blukwa). Особенно большая работа — повседневная, рутинная и исследовательская, способствовавшая познанию путей распространения чумы в этой части Африки — была проделана в Блукве. Станция находилась на опушке дремучего леса Итури (Ituri), и горстке исследователей-европейцев и их местным помощникам приходилось работать в трудных условиях — душный климат, нехватка нужного материального обеспечения. А когда отголоски событий второй мировой войны дошли и туда, неразрешимой проблемой стал, например, даже такой пустяк, как приобретение новых ловушек для грызунов.

В ряду научных работ, написанных в Блукве, важное место занимает статья об эпидемиологии чумы в районе озера Альберт. И хотя автор Р. Девигнат (R. Devignat) придерживался в ней очень строгого слога, он дает читателю все же заглянуть за рабочие кулисы, когда описывает, какова была методика их исследований. Во вступлении как бы в оправдание он замечает: «Необходимо принимать во внимание, что работаем мы в сердце черной Африки, со скромными средствами и с помощью местных жителей».

С правильными интервалами исследователи посещали отдельные деревни, и их жители все сообща каждый раз устраивали облаву на грызунов.

«Собравшиеся вместе жители деревень поочередно окружают одну лачугу за другой, колотят по соломенным стенам, ищут отверстия нор и мотыгами разрывают ход грызунов, добираясь до самых их гнезд. При этом хватают руками животных, которые пытаются спастись бегством, и вынимают из гнезд детенышей. Добычу бросают в один глиняный сосуд или калебас».

Животные, преимущественно Mastomys coucha ugandae (местное население называет их ритси), и их блохи служили исходным материалом для опытов на морских свинках. Если опыты давали положительный результат, то проводилась вакцинация всей деревни и более обстоятельное обследование грызунов в селении и ближайшей округе (в работу вновь включались все жители с их мотыгами, голыми руками и калебасами).

Достигнутые результаты достойны внимания: за 20 лет было обследовано почти 2 млн. грызунов, выявлено 66 мест, где в природе циркулировала чума, вакцинировано 56 деревень. Больших эпидемий не случалось. Дело же тут было не только в широкой вакцинации, но и в специфическом укладе общественной жизни местного населения: люди жили сильно обособленными семейными общинами, замкнуто, в рамках одной хижины. И еще в том, что на людях, к счастью, водилась не человеческая блоха, а кошачья (Ctenocephalides felis strongylus), которая, как показали опыты, не способна передавать чуму.

Для полноты картины скажем еще кратко о чуме в Америке. Случаи заболевания людей чумой были описаны в Северной Америке только в 1898 г. Более же ранние случаи (вероятно, спорадические) остались незамеченными. На рубеже XIX и XX вв. внезапно началась эпидемия чумы в Сан-Франциско: заболело более 300 человек, 200 из них умерло. Случаи чумы отмечались и в других городах США (Сиэтл, Лос-Анджелес, Новый Орлеан), но там все кончилось не так драматически, как в Сан-Франциско, бывшем в то время главным морским портом страны в торговле с Востоком. И правдоподобным казалось объяснение, что эпидемию в порт завезли с чумными крысами.

Однако некоторые эпидемиологи придерживаются того мнения, что чума в Сан-Франциско могла быть занесена и из американского захолустья, из первичных природных очагов. На такую мысль натолкнуло обстоятельство, настолько курьезное, что о нем стоит упомянуть. В ту пору на рынках Сан-Франциско как деликатес продавались лягушачьи лапки. Покупали их нарасхват, и предложение не успевало покрывать спрос. И тут несолидные предприниматели пустились в аферы: стали продавать вместо лягушачьих лапки сусликов вида Citellus beecheyi (позже было установлено, что этот вид грызунов — основной резервуар чумы в Калифорнии). Чтобы товар был свежим, поставщики привозили сусликов целиком, а рыночных торговцев меньше всего заботило, когда и куда увозят вместе с прочими отходами остатки от сусликов. В мехе сусликов, конечно, было немало блох, и те, чтобы спастись, перешли, скорее всего, на синантропных грызунов, которых было видимо-невидимо в тогдашнем Сан-Франциско с его бесчисленными временными постройками, складами, сараями.

В 1908 г. Общественная санитарная служба США обнаружила чуму у грызунов в природной среде, и это дало повод, во-первых, к дальнейшему исследованию природных хранителей инфекции и, во-вторых, к созданию постоянной противочумной службы. Ею были зарегистрированы лишь единичные случаи заражения людей в разных местах в штатах Калифорния, Колорадо, Нью-Мексико, Юта, Аризона и еще кое-где на Западе США.

Встречается чума и в Южной Америке. И здесь наряду с антропоургическими существуют и природные очаги, в которых болезнь поражает прежде всего грызунов из рода Cavia и некоторые виды местных белок (Sciurus stramineus).

Date: 2015-07-01; view: 768; Нарушение авторских прав